***
Помнит, как она, совсем ребёнком помогала справиться с трудностями в речи. Позволяла говорить. Не перебивала. Осаждала других, когда те были, по её мнению, слишком требовательны. Слушала. Слушала. Слушала. Из-за неё — стал учителем. Учениками ещё болтали обо всём. Ангел расстроена из-за сестры. Многие косились: выбрала компанию. Его. Демона. Мисселина и поделилась со, стремящимуся доказать всем и вся, Геральдом идеей. Поначалу не придавал значения. Вообще. Он — учитель? Что?! Геральд славился умением анализировать, делать выводы и...учиться на ошибках других! Общая отстранённость от общества, одиночество, раздумья — преимущество позиции бесстрастного наблюдателя. Определённо, в обществе, то волей-неволей проникаешься. Смотришь через призму. Нет иной возможности. Визник, другой механизм. До появления Мисселины. Она — вихрь! Торнадо! Несмотря на хрупкость и нежность — хрупкий вихрь и нежный торнадо. Танец зефира и цветов. Вальс пиона и еловых веток. Танго фиалки и чёрной розы. Медленный шаг эдельвейса и дурмана. Так и подружились, создавая призму. Одну на двоих. Никто не знал, почему не танцевали на балах, кроме собственного выпускного. На шеях кулоны: уголь и лёд. Клятва: "Когда-нибудь наступит наш черёд"...***
Вики Уокер не успела спасти никого из них. Они падали, крутясь в воздухе. — Уголь и лёд, — шептали оба, — когда-нибудь наступит наш черёд... Больше их не видела, не веря, что прекрасные бессмертные, её учителя, любящие друг друга — погибли. Позади стояла Мими. Тоже плакала. Люцифер, опирающийся на Дино. Энди. Никто не принял смерть Мисселины и Геральда. — Кто угодно, но не они, — прошептал Люцифер, пытаясь скрыть слёзы. Смерть собственного отца так не расстроила. — Нет! Геральд... — Он был так мужественен и храбр, — перебил его Дино, — как нам далеко. Люцифер улыбнулся, подавая ангелу руку, но, всё ещё опираясь на него: — Мне он всегда нравился, когда был ребёнком, — тихо начал сын Сатаны, — всегда казалось несправедливым, что мой отец не он! — закончил парень, едва не срываясь на крик. — И мне. Бой кончился. Время пожинать его плоды. Всё стихло. Запах крови. Смерти. Слёзы и признания. Как же им не хватает наставлений, даже окриков этого демона. — А Мисселина? — спросил кто-то. Люцифер механически кивнул, а потом разрыдался, прижимаясь к Дино: — Блять! — завыл парень. — Почему она?! Почему?! Под ободряющие высказывания выживших, сын Сатаны поведал им личную историю, что Мисселина фактически заменила маму. Своей маме он не особо нужен. Занимались им няньки да дядьки. Но не то это. Тепла он не чувствовал. А учительница любила, понимала, выслушивала. К ней, на удивление многих, молодой демон мог прийти практически когда угодно. Поговорить. Поиграть в шахматы. Читать стихи. Просто тихо посидеть. — Если бы я только знал, — продолжал Люцифер, чуть успокоившись. — Что? — Они с Геральдом... Это так трагично. Помните, — вдруг спросил у них он, — урок у вас был про Мальбонте? Все кивнули. — До меня только сейчас дошло, что же меня тогда в его голосе смутило: «Дети, рождённые от союза ангела и демона, умирали спустя три часа», — Люцифер улыбнулся Ости, у которой не было части кисти и регенерировать та отказывалась. Рядом крутился Астр. Ости, поначалу брыкалась, но остыла. Наступила гнетущая тишина. До многих смысл слов Люцифера доходить отказывался, либо добирался очень долго. Но, когда произошло многие поражённо выдохнули. Грохот. Гарь. Пыль. Грязь. Мат. — Они живы! Живы, чёрт вас возьми! — орал Энди откуда-то снизу, активно жестикулируя.***
В лазарете безумно тихо. В воздухе витает запах медикаментов. Тепло. Лучи не дают спать. Он не хочет открывать глаза. К чему? Осознать, что ты один? Не хоче... Чьё-то сдавленное бормотание, стон, шипение. Что? Губы демона трогает мимолётная улыбка, а глаза сами распахиваются. Сквозь шум в ушах и головокружение — милая сердцу картина: Люцифер сидит у постели Мисселины и...трёт глаза? — Жаль, что я не могу назвать вас своей мамой. — А меня? — насмешливый голос Геральда. Люцифер не остался в долгу: — И тебя. Лазарет наполнился ржачем двух демонских голосов, пока ангел-медик едва их не выпроводила. Люцифер ушёл, напоследок пожав руку преподавателю. Мисселина спала. Вчера ночью дежурила у постели любимого. Поверить не могла, что выжили. Что теперь им можно. Спустя столько лет? А получится ли? А не будет ли страшно? А... — Я вижу, милая, ты проснулась? — Да, — она встала, пошатываясь, он поддержал её, хотя сам выглядел не лучше, — уголь и лёд? — Когда-нибудь наступит наш черёд!***
Наступил.