Elite.

             Черная иномарка плавно движется по улицам, а за окном мелькают утренние пейзажи ещё сонного Икэбукуро. Бакуго, уместив локоть на дверце и подперев кистью щеку, лениво разглядывал здания, редко встречавшихся людей, периодически обращая свой незаинтересованный взгляд на парня, который сидел по другую сторону салона. Тодороки что-то читал в планшете, бесшумно перелистывая страницы. Лучи солнца, проникающие внутрь через открытый сверху люк, скользили по белоснежной коже лица, будто умывая и отгоняя последние тени сна. Ветер играл с верхней частью двухцветных волос, лохматя неуложенные прядки. Шото проснулся раньше и успел принять душ в доме Бакуго, но ему не удалось высушить волосы, ведь Мицуки сразу утащила гостя завтракать. От впитавшейся влаги челка стала слегка волнистой и расслабленно свисала на лоб. Это выглядело по-домашнему уютно и Кацуки, на мгновение, стало не по себе от того, что сегодня таким Тодороки увидит не только он. Шото безумно красивый. Кацуки знал, что хочет прикоснуться к этой красоте, притворившись лучами солнца, но не может. Ведь он не природное явление, а стихийное бедствие. Уже подъезжая к академии, машина резко затормозила, а не пристёгнутые сзади пассажиры чуть не столкнулись лбами, замерев в паре сантиметров от лиц друг друга. Их глаза встречаются, становится неловко, но никто не спешит отстраниться. Гетерохром наблюдает, как чернота чужих зрачков расширяется, и не дожидаясь, что произойдёт, когда та перекроет алую радужку, решает действовать первым. Его так тянет стать ближе. Тодороки подаётся вперёд, соприкасаясь носами и ласково, словно мурлычущий кот, трётся переносицей о чужую. Бакуго закрывает глаза, даря себе возможность потеряться в этом ощущении, но почувствовав горячее дыхание на своих губах, резко отворачивается и срывается на водителя. — Твою мать, ты охренел?! — Простите, молодой господин, какой-то мотоциклист выскочил передо мной, я не мог среагировать иначе.. – испуганно начал оправдываться работник, которому можно было только посочувствовать. — Объяснения свои в жопу засунь, – рычит Бакуго, ища взглядом виновника произошедшего, — Где этот урод? Тодороки понял, что всё внимание блондина переключилось на другого, поэтому тяжело вздохнул и вернулся на прежнее место, попутно поправляя свои волосы рукой. Машина движется ещё пару метров, останавливаясь за мотоциклистом. Бакуго чуть ли не на ходу вылетает из салона, чтобы устроить разборки. Быстрым шагом направляясь к тому, кто снимает шлем. Хотя Шото почему-то уверен, что голос Кацуки наездник услышал бы и через него. — Эй, самоубийца. Но когда парень снимает защиту и поворачивается к одногруппнику, чужая ослепительная улыбка заставляет Бакуго поморщиться от узнавания. — О, Бакубро, утречка! — Киришима.. – рычит фамилию сквозь зубы, — решил последние мозги растерять? — А, прости, чувак, увлекся. Зацени байк! До противного довольный Эйджиро гордо восседал на своём новеньком спортивном мотоцикле с изображением акулы, разевающей пасть во весь борт. — Круто же, да? — Круто то, что мы дружим, иначе возвращался бы домой не на байке, а в инвалидной коляске. Идиот. Не зная куда ещё деть раздражение, Бакуго достаёт из кармана пачку сигарет, чиркает зажигалкой и закуривает, слыша в спину противный гудок автомобиля, на котором приехал. Он уже было решил, что водитель в конец охренел, осмелившись просигналить на факт курения. Заметив, что мужчина смотрит не на него, а на Киришиму, тоже перевел взгляд на друга, толкнув того кулаком в плечо. — Не будь мудаком, дай ему проехать. — Кто бы говорил.. – начал Киришима, но услышав хлопок двери машины, повернулся на звук, так и застыв с открытым ртом. Тодороки, как ни в чем не бывало, невозмутимо вышел из салона. Одёрнул на себе одежду и, не прощаясь – как и не здороваясь, направился в сторону крыльца, поднимаясь по ступенькам в академию. — Погоди… это Тодороки из твоей тачки сейчас вылез? Киришима, кажется, не мог поверить своим глазам. — Ага. – Бакуго едва сдержался, чтобы не проводить удаляющуюся спину взглядом. Сигарета тлела в руке и, когда он обратил на неё внимание, почти дошла до середины. Блондин резко смял фильтр, раздражённо выкинув привычку в урну, хоть и не сделал ни одной затяжки. — Просто забей. – обратился он к Киришиме. И к себе.

***

Настораживало, что Киришима действительно забил. Возможно, слишком радуясь своему новому мотоциклу и думая лишь о нём. Бакуго тоже хотелось бы переключиться, словив гиперфиксацию на чем-то другом, но в голове звучало одно: Тодороки Шото Тодороки Шото Тодороки Шото Тодороки — Шото! Воскликнули где-то рядом и Кацуки машинально обратил внимание, будто позвали его. К тому же, голос звучал довольно знакомо. Они стояли в большом просторном холле, с колоннами, возле которых обычно собирались студенты для встречи друг с другом: Бакуго ждущий, пока Киришима припаркует свой байк, Тодороки, в паре метров от него, и приближающийся к тому полицейский. Вернее, главный инспектор Кейго Таками, одетый в обычное песочное пальто, без каких-либо опознавательных знаков, что за копа сразу не примешь, если только не повезло быть лично знакомым с ним. Взгляд заострился. Блондин с прищуром рассматривал этих двоих. Тодороки слушал старшего с равнодушным выражением лица, лишь иногда отвечая ему, пока Таками что-то активно заливал тому в уши с довольной улыбкой, приближаясь порой слишком близко к чужой щеке, а после вовсе закинув руку на плечо. Бакуго услышал, как скрипнула кожа на лямке сумки, которую он резко сжал в ладони. «Какого хрена тут происходит?» Двумордый не торопился уйти от чужих объятий – хотя насколько те были «чужими» судить сложно, ведь Кацуки даже не знал, что они настолько близко знакомы, раз Тодороки позволяет Кейго лапать себя. Агрессия всегда была частью его, но сейчас блондин ощутил немного иную злость. Такую, как когда Шото таскается чуть ли не под ручку со сраным задротом, выглядя чересчур счастливым. Немного утешало, что сейчас двумордый не улыбался. И, наконец, освободившись от чужих объятий, направляется по своим делам. Бакуго так и простоял на месте, сверля их взглядом, а в голове происходила чья-то казнь через отрывание белобрысой башки и загребущих ручонок. — О, Бакуго, ты тоже здесь.. – похоже, Таками решил не оставлять без внимания и его. — Что значит тоже? Это моя академия. – фыркнул Кацуки, всем видом показывая, что на разговор не настроен. Хотя пару вопросов этому петуху он бы задал. Начиная с «есть, что сказать перед смертью?» — Верно, – усмехнулся полицейский, — Ну, как дела? Как расследование? – с лица мужчины не сходила хитрая улыбка. — Я же сказал, что мне плевать. Не рассчитывай, что стану выполнять вашу работу, кстати говоря.. – Бакуго окинул Таками взглядом, — С чего бы тебе лично заниматься этим? — А разве занимаюсь? Я здесь по другой причине. — Какой же? Кулак студента дёрнулся под аккомпанемент чужого смешка. — Да так, зашел к старому знакомому. — И давно вы знакомы? Оба понимали, что речь идёт о Тодороки. — Как бы сказать.. – Кейго состроил задумчивый вид, — Только по нашей с тобой дружбе, – Бакуго чуть не вывернуло наизнанку, — Мы с ним «птицы одного полёта», понимаешь? – заговорщицки прошептал тот, — А что? Ты заинтересован в Шото? Кацуки сильнее сжал кулаки, не зная: смеяться ему или ударить. Таками этого не произнёс, но Бакуго ментально чуял не озвученное «нашем» или «моём» перед именем двумордого. Ещё никогда ему не хотелось подорвать весь мир к чертям, как сейчас. — Иди. К черту. – прошипел парень, снова уходя подальше от хитро улыбающегося полицейского, пока количество убийств, совершенных в этих стенах, не увеличилось.

***

Пара по философии не остудила его пыл, зато позволила всю лекцию пропялиться в окно. На перерыве студент хотел выйти покурить, чтобы окончательно привести мысли в порядок, но этому конечно же блять не было суждено случиться. — О, Бакуго, – внезапно окликнул его Каминари, с другого конца коридора, — Я хотел тебе кое-что показать! Одногруппник поторопился догнать друга, ускоренным шагом приближаясь к нему. — Не сейчас, покемон. – он просто в отвратительном расположении духа. Похоже, что Денки за несколько лет так и не научился различать, за каким из пятидесяти оттенков гнева блондина начинается беги дурак со скоростью метеора. — Но это важно! По поводу вчерашнего, – обеспокоенно выдал тот открывая что-то в своём телефоне, — Я нашел.. Сила, с которой впечатали в шкафчики, выбила из груди Каминари воздух, а грохот удара раздался на весь коридор. Парень зажмурил глаза и зашипел от боли, пытаясь осознать «за что?». Ответ на неозвученный вопрос последовал незамедлительно, грозным, но тихим рычанием сквозь сжатые зубы. — Я же, блять, сказал тебе, – Бакуго был в бешенстве, — Ничего не сохранять! Непослушание, вдобавок к вмешательству в дело, которое имело для Кацуки вес, вывело из себя. Хотя, в глубине души, он был удивлён собственной реакции не меньше, чем сбежавшиеся на шум студенты. Один свидетель, два, три.. постепенно в коридоре начала образовываться толпа, которая предусмотрительно держалась подальше от Бакуго, прижимавшего Каминари за плечи к металлическим шкафчикам. Достаточно далеко, чтобы не испугаться взбешенного «чего уставились?!», но недостаточно близко, чтобы подслушать разговор между этими двумя. Ведь всем хотелось узнать, что именно послужило источником конфликта. Однако, подоспевшие Ашидо и Киришима – который тут же кинулся оттаскивать одного своего друга от другого, не дали им этого сделать. — Вы что, клоунов увидели? – громко спросила толпу Мина, прекрасно осознавая, услышь Бакуго хоть одно «да» и переключится уже на этого смертника, — Свободны. Умирать молодым сегодня кто-либо из студентов UA не планировал, поэтому коридор стремительно опустел. Когда девушка развернулась к своим друзьям, то застала приходящего в себя Денки. Вид у него был отчего-то виноватый. И сверлящих друг друга взглядом Эйджиро с Кацуки. — Какого хера, чувак? – начал Киришима, чей тон звучал строже, чем обычно. «У ебаного Пикачу спроси!» хотел было ответить блондин, но решил не усложнять ситуацию. Подраться с Киришимой хотелось меньше, чем вновь объяснить Каминари где и насколько тот проебался. — Всё в порядке, просто кое-кто, – взгляд переключился на побледневшего Денки, — Влез не в своё чертово дело! — Эй, Кацуки. – воскликнула Мина прежде, чем кто-то из парней. Она даже подошла ближе, ткнув своим острым ногтем-стилетом, одногруппника в плечо, полностью обращая внимание на себя. — Тебе не кажется, что это уж слишком? Бакуго посмотрел на неё. Ашидо упрямо смотрела в ответ, слегка нахмурив брови. Взгляд её янтарно-желтоватых тигриных глаз постепенно остужал. Неизвестно каким чудом, девушка не только вписалась в их мужскую компанию, но и служила неким катализатором, который приводил буйных парней в чувство. Либо наоборот, подстёгивала на какие-то безумства, но это уже другая история. Сейчас. Друг и подруга играли в гляделки, пока блондин не фыркнул, демонстративно отвернувшись. На мгновение показалось, что всё улажено, но в эту же минуту Каминари открыл рот. — С каких пор это «не моё чёртово дело»? Убийство Урараки касается всех! Киришиму и Ашидо будто холодной водой окатили. Оба ошарашено уставились на Денки. — Что.. – неуверенно начала девушка, надеясь, что ей послышалось, — ..что ты имеешь ввиду? Бакуго пожалел, что не вырубил «покемона» до прихода остальных. И зачем вообще начал это, ведь прекрасно понимал – Каминари держать язык за зубами не умеет. Можно было посчитать везением, что тот захотел поделиться найденной информацией с ним, а не заявил о своей находке всей группе А. Когда он покинул свои мысли, то заметил, что Эйджиро с Миной уставились на него, ожидая «будем ли мы это обсуждать?» Денки, судя по нервному виду, наконец боялся спизднуть лишнего, а потому тоже вопросительно взирал на Кацуки. — Блять.. – тяжело выдохнул Бакуго, понимая, что придётся всё им рассказать. Начиная «мы взломали телефон половинчатого» и заканчивая причиной совершенного. Он ещё не знает, что именно нашел прохвост, но, раз было упомянуто убийство Урараки, дело явно пахнет нитроглицерином. — Хорошо. Я жду вас всех сегодня у меня, кто не может – его проблемы. Пересказывать не буду. Оставалось надеяться, что рассказ не дойдёт до заляпанного кровью Тодороки, а друзья не настолько дебилы, чтобы наперегонки бежать в полицию.

***

Мицуки улетела во Францию ещё днём, а Масару находился в деловой поездке уже неделю. Поздним вечером троица друзей собралась у Бакуго, будучи уверенными в том, что никто и ничто не способно им помешать. Кроме страха отхватить у его матери, в случае, если они снова что-нибудь случайно разобьют. Одного раза хватило на всю жизнь. Каминари и Киришиме примерно полгода было страшно переступать порог дома Бакуго. Честно говоря, когда Мицуки ругалась, самому Кацуки становилось не по себе. И только одного ублюдка Тодороки Шото женщина приняла, как родного. Слишком тепло и заботливо для того, в ком видела лишь выгоду. Или блондин просто ревнует материнское внимание к нему. Или его к ней. Бакуго трясёт головой в надежде, что мысли покинут её через ушные отверстия. Руками подсыпав больше кубиков льда в глубокую металлическую миску, ведь он заранее отказался вести этот разговор трезвым. Тем более, вспоминать весь вечер о двумордом, будто он является одним из членов их «Тайного Вечере», расположившись в гостиной вместе с остальными. Вернувшись к монстрам, Кацуки с громким стуком опускает подготовленный лёд на стеклянный столик, стоящий посреди зала, в окружении небольших черных диванов. Денки мелко вздрагивает от этого, явно недовольного, жеста, отчего блондин переводит на него взгляд и тяжело вздыхает. — Не делай из меня монстра, ты сам виноват. Я же говорил ничего не сохранять. – заводит руку в свои волосы, зачесывая челку назад, прежде чем с трудом произнести следующую фразу, — Ладно. Извини. Ему не стоило его бить. Каминари расплывается в улыбке, радуясь, что друг больше не злится на него. Моральная часть беспокоила парня больше, чем причинённая боль. Киришима же, гад такой, громко хлопает в ладоши, откровенно смеясь с гримасы Кацуки, которому пришлось извиниться. — Пинки, наш мальчик выучил новое слово! Он так вырос, горжусь! – заливается красноволосый, пока Ашидо с лёгкой улыбкой листает что-то в своём телефоне, прекрасно понимая: Эйджиро скоро достанется за эту насмешку, и тут она вмешиваться не станет. Вскоре, в Киришиму действительно летит пара кубиков льда, а Бакуго нагло вытирает влажные пальцы о волосы Каминари под возмущенное «Эй!» — Заткнитесь, придурки. — Ты мне всё ещё должен желание! – ворчит Денки, пытаясь вернуть своей прическе приличный вид. — С хера ли? Ты не выполнил свою часть сделки. — Я пострадал! — Потому что не выполнил. — Ай, ну хватит. – взмолилась Мина, провожая взглядом усаживающегося на центральный диван Кацуки, — Лучше расскажите, вы реально взломали телефон Тодороки? Нахрена? И… – она задумалась, прежде чем поднять тему вот так сразу, — .. что там по поводу убийства Очако?

***

Мина и Очако были ближе, чем казалось. Сначала они не особо ладили ведь Ашидо отличалась от большинства. Никогда не боялась экспериментов: татуировки, пирсинг, выкрасить волосы в цвет сахарной ваты, носить ногти-стилеты, откровенную одежду, делать дерзкий макияж или просто зависать с парнями, связываться с которыми не каждый рискнёт. Но «Пинки» уже и не помнит, как это произошло. Просто у неё с ними оказалось много интересов и увлечений, которые девушка разделяла. Очако же была совершенно другой. Таких девчонок называют «милыми» и приличными. У Урараки тоже был характер, но внешний вид не кричал о нём, храня под собой её тайные желания. А именно – заинтересованность в известных и богатых. Девушка происходила из обычной семьи, без знаменитостей и родословных титулов, лишь небольшой бизнес, который мог прогореть в любой момент. Однако, ей хватило ресурсов, чтобы поступить в UA, но вскоре желание учиться переросло в попытку обеспечить себе будущее, просто найдя подходящего жениха. Меркантильно. Даже подло. Возможно, до UA девушка никогда бы не пошла на такое, но никто за этими стенами не представляет, как академия меняет людей. Очако быстро пристрастилась к вечеринкам, проходящим как в самом учебном заведении, так и по приглашению других студентов. А вечеринки среди элиты это всегда: алкоголь, безудержный секс и «все тяжкие». Она была хороша собой, а внешняя «милота» создавала образ «нетронутого благородного цветка», даже если по факту это Триллум. Красивое, нежное растение с запахом гнили. Деля два года одно место в аудитории, Урарака и Ашидо подружились. Мина узнала о положении семьи Очако и не отвергла девушку лишь потому, что та считалась ниже её класса. От иерархии не убежать, даже смешавшись с элитой. Всё было хорошо, пока однажды Очако не рассказала, что хочет узнать Бакуго Кацуки ближе. Буквально умоляя подругу дать ей шанс на такую возможность. Так Очако Урарака и потерялась между двух столпов: Бакуго Кацуки – объекте её безрассудной любви, известном и богатом. Мидорией Изуку – безрассудно влюблённом в неё, не особо известном, но ещё более богатом. Тодороки Шото, которому повезло этой участи избежать.

***

— То есть, ты поэтому сел с Тодороки? – Киришима пытался обработать полученную информацию после рассказа. Бакуго посмотрел на друга, выгнув одну бровь. — А ты что решил? — Ну, не знаю.. – красноволосый потёр пальцами подбородок, раздумывая над ответом, — Учитывая, что ты трахался с кем-то вчера, а сегодня утром я видел вас вместе.. — Что? И ты молчал?! – воскликнула Мина, которая буквально подскочила на месте, растянув улыбку до ушей. Девушка уставилась на Кацуки, явно ожидая грязных подробностей. Бакуго с удовольствием бы рассказал, какой Шото в постели: любитель засыпать поверх покрывала, отчего и замёрз. Всю ночь жавшись к горячему телу блондина и тычась холодным носом в шею, чем здорово мешал спать. Но сам спал, как убитый. Не то чтобы Кацуки сильно старался его разбудить. Честно говоря, не пытался вовсе. Наоборот, осторожно обвивал чужое тело руками в попытке согреть. А утром двумордого рядом он уже не застал, потому что Мицуки готовила Шото блинчики на кухне. За двадцать с хером лет Кацуки впервые увидел, что его мать встала в 8 утра ради блинчиков, которые, оказывается, умеет готовить. — Я похож на того, кто трахается с парнями? – возмутился Бакуго и тут же ткнул пальцем в сторону Эйджиро, — Завались. Киришима закрыл рот обратно, так ничего и не сказав. — Мне кажется, вы от меня что-то скрываете… – с подозрением проворчала, оставшаяся без пикантной истории, девушка. Состроив показательно расстроенное выражение лица. — А мне кажется, что вы отошли от темы. – внезапно начал молчавший ранее Каминари. Видимо, алкоголь наконец дал тому в голову, раз он осмелился критиковать Бакуго, — Ты хочешь сказать, что я рисковал собой, качая информацию с телефона сынка начальника всей полиции Токио, – а ведь мог серьезно попасться, установи Тодороки Энджи в гаджете какой-нибудь жучок, — Только из-за одного сообщения, в котором ты даже не уверен? Бакуго рассказал друзьям лишь то, что сообщение Мидории «я больше не могу» показалось ему подозрительным, вот и решил проверить. Их личная вендетта с Тодороки, всё ещё оставалась в тайне, даже если блондин выставил себя полным параноиком перед монстрами. — Но, ты же всё-таки что-то нашел? – он воспользовался этим, чтобы переключить внимание от своего «провала». — Да.. – неуверенно отозвался Каминари, быстро потыкав по экрану, а затем отправил свой телефон скользить по стеклу до центра стола, чтобы посмотреть могли все. — И что? Это даже не с его галереи. – Бакуго выгнул бровь. Успеть просмотреть все фото за пару часов, конечно, нереально, но то, которое показал Денки, было сделано на той вечеринке, а их он изучил в первую очередь. — Дело не в этом.. Ты был заинтересован Тодороки, а я, видимо увлекшись, листал фотографии, везде замечая его. Здесь плохо видно, даже волосы еле различимы, потому что это скрин из видео. – кадр был взят издалека, а Тодороки там мелькнула лишь тень, которую Каминари и уловил. Выходит, покемон в принципе получил от Бакуго незаслуженно. Договор не был нарушен. — Но посмотрите! Его одежда.. другая, это ли не странно? Мина и Эйджиро наклонились поближе к телефону, чтобы внимательнее рассмотреть. Кто-то из них задался вопросом «Ты уверен, что видео с того вечера?», но Кацуки слышал эти слова, будто находясь под водой. Кровь шумела в ушах, нужно было срочно что-то придумать. Сам не понимая зачем ему оправдывать Тодороки? Да и вряд ли они докопаются до истины. Состроив раздраженное выражение лица, он облокотился спиной на диван и фыркнул. — Блять, всего-то? Может облился чем или на него кого-то вывернуло, тебе какой вариант нравится больше? — Так-то, Бакуго прав, почему ты решил, что это как-то связано с Ураракой? – поддержала Ашидо. — Не знаю. – пожав плечами, признался Каминари, — Дело спрятали под файрвол, я не могу больше его посмотреть, хотя в крайний раз у полиции не было никаких зацепок. Если преступник не выдаст себя сам, мы можем так и выпуститься в одной группе с убийцей. – не радужно добавил парень. — Копы ведь говорили, что каждая деталь важна.. – хмыкнул Эйджиро, почесав затылок. Тема грозилась получить развитие. — Копы. – снова вмешался Бакуго, громко выплюнув это слово, — Вам ли не знать, им лишь бы нихрена не делать, повесив всё дерьмо на первого попавшегося. Не свали я в тот день раньше, вы бы бухали не у меня дома, а в камере. — Вряд ли бы нам позволили бухать в камере.. – усмехнулась подруга. — Нет, ну если Бакуго трахнет Тодороки, то может его папаша нам и разрешит.. Киришима не успел договорить, так как Кацуки вновь подорвался с места, схватив ведро со льдом и погнался за убегающим зубоскалом, в попытке опрокинуть содержимое на него. С другого конца квартиры доносились звуки разбивающегося о стены льда, крик «Я тебя этим ведром трахну!» и чего-то падающего. Чего-то большого и, одновременно, хрупкого. — Мицуки нас убьёт. – испуганно прошептал Каминари, будто та стояла уже за спиной. — Вы же не расскажете, что я была с вами? – засмеялась Ашидо.        Выгнав эту шайку из своего дома, Бакуго вышел на балкон. Ночь окутала город, Токио выглядел особенно прекрасно в это время суток, а вид с высоток Икэбукуро казался ещё лучше. Интересно, успел ли Шото заметить? Кацуки сматерился себе под нос, прервав собственные мысли. Нервно пошарился по карманам, достав пачку сигарет и внезапно осознал, что давно не курил. Уже несколько дней как.. Привкус кислого никотина, покалывающего на языке, успокаивал. Держа сигарету в одной руке, регулярно поднося фильтр к губам, второй он листал уведомления, проверяя обновления в соцсетях. Бакуго наткнулся на сторис Тодороки, который провёл этот вечер в компании Мидории, и его лицо застыло. Челюсть сжалась до боли в зубах. Ядовитый дым, который он вдохнул, клубился внутри полости рта, ища выход наружу. Блондин, наконец, выпустил его и, ещё раз внимательно рассмотрев тошнотворную картину, выгнул бровь. Тодороки улыбался, так же искреннее, как и наедине с ним. Сраный задрот тоже давил лыбу, видимо наконец придя в себя. На подкорке сознания замаячило предупреждение, что теперь поймать Шото станет сложнее, ведь всё внимание половинчатого вновь будет адресовано не ему. Кацуки обязательно должен что-то придумать.