***
На дворе двадцать первый век, разумеется, искать информацию в книжках, как и преподносить в бумажном виде – является верхом неприличия. К тому же, их академия, как одно из передовых учебных заведений, особенно выделялась своим стремлением к минимизации отходов и заботе об экологии, а это означало: никакой бумажной документации. За каждым учащимся был закреплён личный планшет с электронным ящиком, на который поступали все нужные материалы, пособия и задания. Всё можно сделать, сдать и переслать друг другу по интернету, поэтому особых причин оставаться здесь, делая проект в одной комнате с Бакуго, у Тодороки вообще-то не было. Кацуки хмурит взгляд, тихо постукивая пером по планшету. Он уже давно не делает записи, ведь голова снова забита совершенно другим. За спиной, вальяжно развалившись на его кровати, сидит двумордый: прижавшись лопатками к стене, по-королевски подложив несколько подушек под свою поясницу и разместив ноутбук на коленях. Скроля информацию, затем записывая в планшет, тот, казалось, совсем не отвлекается, действительно планируя закончить проект к завтрашнему утру. Вот только, старший сомневается, что это возможно. В таком случае, им не стоило терять время и.. — Бакуго, займись пожалуйста делом, мне правда больше некогда. Блондин разворачивается в пол-оборота. — Что за наезды, двумордый?! По-твоему, я нихрена не делаю? – возмущенный возглас резанул по ушам, а ведь они только начали привыкать к тишине, разбавляемой лишь клацаньем клавиатур. Тодороки, даже не взглянул на него, продолжая переводить глаза с ноутбука на планшет, что-то записывая. — У тебя экран погас.. минут десять назад. – констатировал парень. Ему не нужно особо всматриваться, ведь размер монитора был гораздо больше головы Кацуки, кроме того, рядом находились ещё два таких же, но толку от этого оказалось столько же, сколько и разделения их обязанностей по поиску материала. — Такими темпами, всё придётся делать мне, мог бы сразу сказать, что.. – «что планируешь нихрена не делать и запороть нам оценку» хотел добавить гетерохром, но ему не дали. — Заткнись и занимайся своей частью! Я просто обдумываю то, что собрал, – блефовал Кацуки, — попробуй когда-нибудь подумать, посмотрим, кто кого ещё ждать будет. Бакуго отвернулся, а его пальцы забарабанили по клавиатуре так, что за целостность клавиш оставалось помолиться – вот-вот какая-нибудь отлетит и, Тодороки очень надеется, шибанёт блондина прямо в глаз. Шото слегка улыбнулся своим мыслям и такому настрою парня. Как же легко спровоцировать того, подтолкнув к соперничеству. Чем, порой, гетерохром охотно пользовался, обращая внимание импульсивного одногруппника на себя. «С огнём играешь» говорил Мидория, но Тодороки этот огонь почему-то нравился. Он тянулся к стихийному бедствию, в лице Кацуки Бакуго, и его влечение становилось таким же сильным, ярким, травмоопасным, как объект воздыхания. Шото никогда не был против, чтобы Кацуки разбил ему нос, главное, чтобы следом поцеловал в окровавленные губы, но этого никак не происходило. — И чего сам затих? – задумчиво, а потому хрипло, произнес Бакуго. У Тодороки от этого голоса мурашки бежали по коже. Он сильнее вжался в подушки, на которых блондин вообще-то спит, полностью растворившись в приятном ощущении от нахождения на его кровати, с трудом заставив себя вернуться к поиску материала.***
Бакуго закончил намного раньше и хотел уже похвалиться, но решил дать двумордому фору, когда заметил синий сигнал, оповещающий о уведомлениях на, отключенном от звука, телефоне. Не то, чтобы он постоянно находился в сети и жить не мог без общения с «трио придурков» вне стен академии, но, всё же, они довольно часто выбирались куда-то, проводя время вместе, несмотря на ворчливое «вы заебали меня ещё в шараге, лимит исчерпан.» Вечер воскресенья не сулил ничего хорошего. Учитывая ещё одного одногруппника, чьё присутствие в своей комнате Кацуки ощущал спиной и всеми фибрами души. Непривычно. Он даже «этих монстров» – как называла их Мицуки, пускал сюда нечасто. Что говорить об абсолютно-постороннем-человеке. Сталкерить блядского Тодороки в академии – одно. Когда блядский Тодороки сталкерит тебя в твоём же доме –В попытке отвлечься от новых навязчивых мыслей, он, всё же, открывает чат.
Cuminari: сегодня не тусим? RRiot: блять воскресенье же. куда тебя несёт? RRiot: завтра не ной, что проспал Cuminari: поэтому я просто не собираюсь спать, ха! Alien Queen: я точно пас, только домой зашла.. Cuminari: а точно, как там Австралия? Alien Queen записывает голосовое, подключается текстовый перевод: ты думаешь я что-то успела за два дня? Нет, успела конечно, но завтра расскажу. Блять? Кто-нибудь сделал задание по испанскому? Я совсем про него забыла! RRiot: у меня немецкий, you know Ашидо отправляет стикер закатанных глаз, вслед за смайликом слёз. Cuminari: а я взломал почту нашего препода по испанскому и скатал то, что ему прислали отличники :) надеюсь они не ошиблись ))) кстати, хотите знать кто ему сосёт? Alien Queen: И ТЫ МОЛЧАЛ? Cuminari: а, ой. я не думал, что тебе НАСТОЛЬКО интересно, хе хе RRiot: круто, а можешь взломать почту остальных? Alien Queen записывает голосовое: Денки. Фу. Я не про это, а про то, что ты не поделился испанским со мной. Предатель. Кацуки не был удивлён подобной переписке друзей, как и особо заинтересован. Он уже собирался погасить экран, как в голову пришла идея, вместе с раздавшейся вибрацией мобильного двумордого. Тодороки, несмотря на возможное недовольство и неудобства Бакуго, ответил на вызов, но голос звучал довольно тихо и устало. При всём желании доебаться с «эй, ты мне мешаешь», Кацуки решил промолчать, прислушавшись к разговору. — Я занят, Фуюми, что ты хотела? – выждав, пока ему ответят, половинчатый продолжил, — Время.. – он отвёл телефон от лица, чтобы взглянуть, — Хм, мне остался последний блок вопросов, но точно не могу сказать во сколько вернусь. Да, верно.. – Бакуго, всё же, кинул взгляд из-за плеча: Шото выглядел сонным, лениво приложив к одному глазу запястье левой руки и по-кошачьи потираясь о него, — Спокойной ночи. Телефон падает рядом, Тодороки ещё раз проводит по лицу, уже обеими руками, пытаясь взбодриться. После чего, усаживается удобнее, возвращаясь к работе, не обратив никакого внимания на, подслушавшего разговор, Бакуго. Тот, в свою очередь, переводит взгляд обратно, к оповещениям о сообщениях в чате. Cuminari: @Bakugo мы собираемся в бар, ты как? Bakugo: я занят. Каминари отправляет стикер грустящего котика. Ашидо отправляет такой же следом. RRiot отправляет просто: бля, бро. Чем таким ты там занят? Bakugo, не особо раздумывая: трахаюсь, тебе полегчало? Правда с кем, а точнее с чем, не уточняет. RRiot: а, понял-принял. RRiot: надеюсь, она горячая и завтра ты будешь в лучшем расположении духа ахах Alien Queen: я бы сказала, что вы отвратительны, но- Мина бисексуальна и девушки привлекают её гораздо больше. Alien Queen: если действительно горячая, то расскажи потом, после тебя нужно будет утешить милую девушку и показать адекватный секс)) RRiot: теперь моя очередь говорить ФУ Alien Queen: сходи нахуй, а Alien Queen: тебе понравится) Кацуки перестал читать их срач, который всплывал в уведомлениях сверху, и перешел в личку к притихшему Каминари. Сейчас его волновало другое. Bakugo: эй, пикачу, мне нужна твоя суперспособность быть крысой, но, чтобы об этом никто не узнал. Cuminari: о боже мой что? Bakugo: сможешь взломать телефон дистанционно? Cuminari: в каком плане? и что именно тебе нужно? Bakugo: всё до чего дотянешься, но, в первую очередь, переписки во всех возможных мессенджерах. Cuminari: ну, дистанционно довольно сложно……. Cuminari: хотя… если бы телефон был подключен к пк, то да Немного поразмыслив, Кацуки продолжил. Bakugo: если подключу USB к моему макбуку и дам тебе прямой доступ, сможешь достать инфу? Каминари отправляет мем «было бы славно» * Cuminari: думаю смогу. Cuminari: чей телефон будем взламывать? твоей новой игрушки? Cuminari: с которой ты сейчас? Cuminari: просто впервые вижу, чтобы ты включил собственника решив проверить чьи-то переписки.. Придурок Пикачу, видимо, считает Кацуки совсем абьюзером, опустившимся до подобного. Доподлинно неизвестно, был ли Бакуго собственником, потому что желания присваивать себе, а уж тем более ревновать, никто в нём ранее не вызывал. Когда Очако сказала, что собирается встречаться с тупым задротом, то он едва сдержался, чтобы не обозвать её шлюхой, послав на все четыре стороны. В другой ситуации, возможно. Но Урарака была вполне приятной девушкой, пусть и через чур влюбчивой, пока эта самая «влюбчивость» не превратилась для неё в одержимость Бакуго. И даже тогда, когда ему откровенно играли на нервах, начав выносить мозг, он был сдержан и почти мил с ней. Отвергнув раз и навсегда. Cuminari: ну так что? или мне собираться в бар? Сделав глубокий вдох – кажется.. он впервые в жизни не уверен в своём решении и правильности поступка – блондин нажал на «отправить». Bakugo: отменяй, сегодня ты взламываешь телефон Тодороки. Прошло несколько секунд, прежде чем Каминари ответил. Cuminari: ЧТО?! ЧЕЙ БЛЯТЬ?! КАК?? Cuminari: ПОГОДИ…….. ТЫ СЕЙЧАС С НИМ!!!? Bakugo: НЕ ТВОЁ БЛЯТЬ ДЕЛО С КЕМ, МНЕ НУЖНА ИНФОРМАЦИЯ, ЯСНО? Bakugo: И не спрашивай зачем. Bakugo: Тем более, не смей ничего себе сохранять! Cuminari: у меня будет доступ к телефону ТОДОРОКИ ШОТО и ты хочешь, чтобы Я НИКУДА НЕ ЗАЛЕЗ? САМ ПОНИМАЕШЬ ЧТО ПРОСИШЬ? ДАЖЕ ЕСЛИ ПООБЕЩАЮ НЕ ФАКТ ЧТО СДЕРЖУСЬ! Бакуго стиснул зубы, желая записать голосовое, хотя делал довольно редко, и в красках рассказать Пикачу, что с ним будет, если об этом узнает хоть одна живая душа. Либо тот сунет свой нос в это дело. Тогда блондин лично запихает его пальцы в розетку. А сначала их оторвёт. Или после. Решит в процессе, короче. Но, шумно выдохнув, он внезапно сменил тактику запугивания на выгодную – это больше ценится в их кругах. Bakugo: если сделаешь так, как надо, можешь просить с меня всё, что захочешь. Запросы у Каминари, конечно, нихуёвые и вряд ли это будет что-то материальное, ведь у наследника айти-империи денег не меньше, чем у законодателей моды, но почему-то Кацуки знал, это сработает. Сработало. Каминари отправляет облизывающийся смайлик. Cuminari: окей, я согласен, не стану ничего сохранять, но ты мой должник и это актуально всегда, чтобы я не попросил да? Bakugo: даю слово. А слово Кацуки закон. В первую очередь, для него самого. Cuminari: когда начнём? Bakugo: жди, я напишу. Каминари начал отмазываться перед Ашидо и Киришимой, которые грозились убить его за подставу с походом в бар. Однако, это были уже проблемы Пикачу и Бакуго они никак не касались. Он встрял не меньше, ведь половинчатый вряд ли согласится так просто дать свой телефон, чтобы хотя бы «чехол рассмотреть». Не говоря о том, что у того нет чехла. Точнее, обычный черно-матовый, с металлическим поп-сокетом – особо не полюбуешься. К счастью, стоило Кацуки развернуться в кресле лицом к кровати, как перед глазами предстала упоительная картина: Шото мирно спал, уткнувшись носом в своё плечо и окончательно сползя спиной по стене, в более лежачее положение. Руки всё ещё покоились на клавиатуре макбука, который тихонько гудел на бёдрах. Бакуго встал со своего места, бесшумно подойдя к кровати. Тодороки и не почувствовал, как постель прогнулась под весом ещё одного человека рядом. Вблизи, Шото казался таким беззащитным, что Кацуки на мгновение стало как-то.. странно? Ещё более странно, чем от факта, что этот парень в принципе лежал на его кровати, в которой не спал никто, кроме него самого. Откровенно говоря, блондин просто брезговал трахать на ней кого-то. И сам спать ни с кем не любил. И ложился всегда чистым, предварительно приняв душ. В свою комнату он почти никого не пускал. А в доме, помимо монстров, лишь раз была Урарака, которая просто напросилась вслед за Миной на «домашнюю вечеринку у Бакуго» только-для-своих-блять, как заверяла, в процессе уговоров, триада. Внутри копошилось слабое желание согнать половинчатого с постели, как уличного кота, но сильнее хотелось разбудить, заставить раздеться и.. принять ванную. «Да. Именно. Для чего же ещё..» – оправдывал он себя перед собой. В то же время, глядя на чужое умиротворённое лицо и проводя пальцами по спавшей на глаза челке «как ты оправдаешь это?» Кацуки заметил, что сегодня Шото без своей привычной укладки, с которой обычно появляется в академии. Волосы не были покрыты лаком, поэтому ощущались очень мягкими, приятными. Рука, будто сама тянулась провести по всей длине и погладить. В глубине своих мыслей, Бакуго признавал, что Шото никакой не «уличный кошак», а самый холёный и вкусно пахнущий, даже если характер совсем не домашний. — Мм, что ты делаешь, Бакуго? – послышался сонный голос, обладатель которого, даже не открывал глаза. Кацуки тоже хотел бы знать. Что он, черт возьми, делает. Или ответить «глажу тебя по голове, какие-то проблемы?» Удивительным казалось то, что Тодороки ему полностью доверяет. Вновь подставив открытую шею, позволяя делать с собой всё, что только взбредёт в больную блондинистую голову. — Проверяю, не линяешь ли ты. Шото мягко улыбается такой нелепой шутке и сам прижимается к чужой ладони, разрешая запустить пальцы в свои волосы. — Тогда бери больше.. – не слова, а призыв к действиям, думает Кацуки. Они ведь всё ещё говорят про волосы, верно? Про них же.. — Я только одного не пойму, нахрена ты их так странно красишь? Поддевает сразу несколько прядей, осторожно потирая волосинки подушечками пальцев и отмечая, что красные, пропитанные краской, более жёсткие на ощупь. Всё же, красит он правую сторону. — Всё просто, такой цвет отвлекает от витилиго на правом глазу, пятно просто теряется под красной челкой.. — Не думал, что тебя это волнует. — Я не совершенен. Из Бакуго вырывается странный смешок, отчего гетерохром, с хитрой улыбкой, открывает глаза, уставившись на него. — Что, хочешь оспорить? — Комплиментов от меня не дождешься, морда. Ты правда урод. Но, по чужой усмешке, Шото понимает, что последнее было скорее сарказмом, а не желанием обидеть. Иначе, Кацуки не продолжал бы сидеть рядом, наглаживая и рассматривая его волосы. Когда до блондина доходит, что он им слишком увлёкся, рука исчезает под разочарованный вздох половинчатого. Бакуго приказывает себе игнорировать, не делая каких-либо выводов. Шото нравятся его прикосновения. — От натурала слышу. – фыркает Тодороки, приподнимаясь с постели и потягиваясь, бросив взгляд на часы, — Черт, время, как я мог уснуть не закончив.. — Ты можешь остаться у меня, то есть.. спи здесь. Если хочешь. – Кацуки старается смотреть куда-то перед собой, в одну точку, пуская все силы на уверенность своих слов. Главное, убедить Шото остаться. Хотя он уже почти забыл зачем. Если быть точным, причина этого желания поменялась. — Я закончу проект, осталась фигня. — Я могу и сам, раз осталось мало, а затем вызову машину до дома. — Нет. – вновь отрезал Бакуго и перевёл взгляд на Тодороки, буквально придавив своей решительностью обратно к кровати, — Я сделаю. Ты работал, когда я отвлекся, так что, всё честно. – хотя честность Шото особо не волновала. А вот отказаться спать в постели Кацуки у него не было сил, потому что хотелось и потому что приятно. Сопротивлялся он лишь для вида. Хотя, в душе, всё же, был немного расстроен: вряд ли для Бакуго подобное вообще имело значение и являлось чем-то «личным», ведь делить с кем-то койку, по слухам, для блондина в порядке вещей. — Ложись и спи. Вновь отрезал Бакуго, переложив макбук с чужих бёдер на свои, и устроившись на кровати удобнее, в такое же полу-сидячее положение, как половинчатый ранее. Так же, незаметно, ему удалось убрать телефон Тодороки, валяющийся между ними, подальше от хозяина. Тот, казалось, и глазом не повёл, довольным тем, что наконец можно заснуть, не беспокоясь ни о чём. «Глупый.» Думал Бакуго. Наблюдая за тем, как рассыпаются бело-красные пряди по его подушке; как мраморная кожа гармонирует на чёрных наволочках; как губы приоткрываются с погружением Шото в сон, а тело, со временем, группируется в позу эмбриона. «Такой глупый» думает Бакуго, когда Шото шепчет «спокойной ночи» и молча произносит его имя, но блондин успевает прочитать по губам. На лице Кацуки улыбка, тоже глупая. Возможно, он даже больший идиот, раз умудрился проникнуться каким-то тёплым чувством к тому, кого подозревает в хладнокровном убийстве. Тодороки засыпает. Бакуго заканчивает проект, одновременно отправляя Каминари «будь готов, сейчас подключу». Тот только этого и ждал. Блондин осторожно вытаскивает из кармана провод, прихваченный ещё за столом, и подсоединяет телефон. Смартфон лежит за его телом, даже если он запищит или гетерохром о нём внезапно вспомнит, Бакуго думает, что отмажется фразой «он сел, я решил так подзарядить», но необходимость не возникает. Каминари, вероятно радостно, копирует все данные, на экране ноутбука хаотично всплывают черные окошки с кодами, скачкой файлов и прочей ерундой, за которой Кацуки не успевает следить, а затем престаёт вникать вовсе – не его профиль, хотя штука полезная. Проходит целый час, когда Пикачу присылает смайлик с подписью «всё готово». Блондин, наконец, тихо отсоединяет телефон, закрывает макбук, швыряя его куда-то под кровать, и заваливается рядом с Тодороки, который неосознанно успел прижаться к нему спиной, нагрев правую сторону рёбер и бедро. Разум окутывает туман, затягивая в царство Морфея. Кошмары не давали ему выспаться все выходные. Добавить к этому изнуряющую тренировку, нервы, потраченные на двумордого, и умственную работу.. Бакуго удивился, как, всё ещё, находится в сознании, пытаясь вспомнить: обещал ли он Тодороки спать в другом месте? А потом думает, что не мог он такой херни пообещать. Дав, самому себе, разрешение на всё, Кацуки удобнее устраивается сзади, вплотную прижимаясь к Шото. Грудь чувствует тепло, исходящее от чужой спины, и это ощущение вызывает желание замурчать, а лучше услышать, как мурчит Тодороки. Нюх вновь улавливает тот сладкий запах и нос сам тянется к нему. Бакуго зарывается в цветные волосы на затылке, глубоко вдыхая его. Окончательно засыпая тогда, когда собственная рука, не контролируемо, укладывается на чужую талию, притягивая Шото к себе.