Совиные стражи

☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼

       Сонхва смотрит в окно и думает о мимолётности жизни и превратностях судьбы. Он столько видел и пережил, что порой кажется — на несколько жизней вперёд хватит. Но всё чаще думает, что его жизнь по-настоящему началась именно здесь. В месте, что с неохотой принимало чужаков, а если и принимало, то чаще всего это были последние объятия в их жизни. С ним оказалось иначе. Лес открыл перед ним свои тайны, узнавая самого Сонхва с не меньшим интересом, чем он сам познавал тонкости жизни в таинственном Лесу, полном невероятных существ, событий и правил.        Ощущение поцелуя за ухом мимолётное, но щекочет сильно, вынуждая Сонхва пальцами коснуться открытого участка кожи, сбрасывая принесённый порывом ветра воздушный поцелуй какой-нибудь разыгравшейся наяды. С задумчивым вздохом он встречается с заинтересованным взглядом одного из стражей, чьё лицо исчезает в листьях до того, как сердце совершит два удара, а взмах ресниц скроет на мгновение его яркие радужки.        Начало осени в Лесу будто опытный травник вбирает в себя все прелести уходящего лета, но добавляя ярчайших красок в его отзвуки с тем лишь нюансом, что по ночам всё сильнее чувствуется власть подступающей зимы. Время неопределённых вероятностей и размытых многогранных изменений. Даже глубокое зеркальное озеро становится ещё более загадочным, когда блики ярко раскрашенной листвы играют на его поверхности, отчего водная гладь будто горит тем же волшебным пламенем, что срывается с пальцев Сонхва, когда он решает зажечь огонь в очаге.        Вечер выдался по-осеннему промозглым, а сорвавшийся затяжной дождь сделал его ещё более холодным. Вчера Хранитель, нахохлившись, будто мокрая птица, уверенно сказал, что будет дождь на день-два, несмотря на то, что несколько дней стояла почти летняя жара. Сонхва смотрел в чистое небо без единого облачка и не мог разглядеть и следа будущего изменения погоды. Но он привык верить словам Хонджуна так же безоговорочно, как и принимать шёпот Леса, когда он решал заговорить с магом, которого принял в себя, где, разделив участь и обязанности всех, в мире жили самые различные и порой непонятные существа.        Закипятив воду, Сонхва заваривает чай и садится у распахнутого окна, накинув на плечи тёплый плед. Он не спешит затягивать окно магической плёнкой, сохраняющей тепло, потому что ему нравится смотреть в круглое окно, разглядывая мир в мелочах. От прожилок на листьях до балансирующих на кончике травинок крошечных духов, которые любят кататься на спинах кузнечиков наперегонки.        Бриллиантовые осколки ещё лишь только начинают ударять в ладони листьев, когда мимо окна пролетает огромный ночной мотылёк, спеша скрыться в трещинах коры. Сонхва наблюдал за ним всё лето, а теперь пытается угадать, уснёт ли тот до весны в хитросплетениях нитей сна, или же станет частью Леса, получив новое воплощение.        Капли превращаются в струйки, земля пьёт, ещё впитывая и впитывая влагу, но вскоре пресытится, и побегут ручьи, разверзнутся лужи и наполнятся истоки и реки. Чай приятным теплом согревает не только немного замёрзшие пальцы, но и вызывает улыбку. Сонхва доволен травяной смесью, рецепт приготовления которой обязательно внесёт в книгу. В двери осторожно скребутся, и он спешит открыть. На пороге обнаруживается почти насквозь мокрый Уён.        — Там дождь и мокро. И холодно. А Сан с Чаном, они ээээ… заняты. Можно у тебя переждать?        Сонхва пропускает мальчишку внутрь, с улыбкой отмечая, как горят его щёки и уши. Наверняка ведь подглядывал без мысли попроситься внутрь. Уён глаза хоть и отводит, но тут особо гадать не надо, что Сонхва не ошибся в своём предположении.        — Одежду мокрую скидывай, оставляй сушиться и садись со мной чаёвничать.       Уён спешно скидывает мокрую куртку и стягивает мягкие сапоги, которые наверняка к весне снова станут малы, оставляет у очага, хватает любимый плед, что облюбовал с первых дней, когда понял, что страшный и суровый маг на самом деле вовсе не страшный и суровый только к врагам или сильно нашкодившим существам. Обхватывает чашку двумя руками и с удовольствием принюхивается.        — А мёду можно?        — Сладкоежка, — смеётся Сонхва. Помолчав немного, Уён осторожно спрашивает.        — Можно я у тебя останусь?        Сонхва несколько мгновений смотрит на начавшего терять детскую округлость Уёна, на его просящие глаза, на растрёпанные влажные волосы, которым вторит его душевное состояние, и кивает. Хранитель ушёл из поселения стражей на одному ему ведомые дороги, и кто знает, как долго будет отсутствовать. Уён не может спать один — это не прихоть и не привычные детские страхи, это что-то очень глубокое. А раз привечающие Уёна в любое время стражи заняты друг другом, остаётся только он — Сонхва.        Три места, где Уён спит без кошмаров: в уютном гнёздышке Сана с Чаном, в пропахшем травами и магией доме Сонхва и в объятиях крыльев Хранителя. И никто не отказывает маленькому лисёнку в его просьбе, стоит лишь её озвучить.