Отец-одиночка

Куромаку проводил отца на работу и закрыл за ним дверь. Парень вздохнул и уткнулся лбом в холодную дверь. Его расстраивал тот факт, что отцу приходилось работать по выходным, когда они могли бы весело провести время... Куромаку никогда не славился особой эмоциональностью. Он всегда был решителен и холоден, но то, что таилось в его душе... Он был привязан к отцу. Очень сильно привязан. Не лез обниматься, не целовал на прощание в щёку... Но любил. Когда Пик был очень, Куро был спокоен. Но когда он уходил... Особенно по выходным... —Маку? Всё хорошо? - спокойный голос Данте звучал непривычно...без блаженства. —Да, - Куромаку выпрямился и поправил указательным пальцем очки. —А...извини, но с тобой все в порядке? - он насторожился. —Да, всё в порядке, мой друг, - Данте улыбнулся. —Отец ушёл? —Только что. Данте опустил голову и какое-то время просто молчал. Второй тоже молчал и смотрел на брата. —Скажи...тебе можно доверить секрет? - спросил красноволосый. —Ну... - Курилку завели в тупик. —Да. Можно. Философ с какой-то убитой надежой взглянул в глаза брата и тому стало не по себе. —Можем пойти в нашу комнату...? - тихо проговорил Данте. —Ты меня пугаешь, - старший подошёл и взял парня за руку. Данте сжал его ладонь и повёл в комнату. Когда парни зашли в помещение, Данте закрыл дверь изнутри и сел на свою кровать. Куро сел на свою, что стояла напротив. Комната была устроена под её обитателей: слева стены были окрашены в розовый, кровать была застланна покрывалом постельного розового цвета. Обитателем уголка конечно же был Ромео. Справа стены были пастельного красного цвета, кровать была под цвет стенам и все вещи тоже. Этим уголком заведовал Данте. Посередине стены были серыми, на бережно убранной кровати лежало темно-серое покрывало. Сероватая тумбочка хранила в себе серые и черные тетрадки, блокноты и прочие вещи тех же тонов и оттенков. Это была обитель Куромаку. Данте поджал ноги под себя. Куро подметил, что носки, которые он носил, стали гораздо длиннее. И сидел он в красной водолазке с длинным рукавом, несмотря на то, что было жарко, лето ведь на дворе. —Ты мой брат, мне...мне больше некому довериться, кроме тебя. Папа... Папа не так поймёт. Куромаку сильнее насторожился. Неужели он тогда, в разговоре с отцом оказался прав... Данте тяжело вздохнул, поднялся и стал медленно раздеваться. Он снял верх, спустил носки и приподнял шорты. Куро вздрогнул. Его опасения подтвердились, хотя он молился, чтобы это было не так. Руки от запястий и до локтя покрывали многочисленные ровные раны. На боку было всего три, другой был цел. Бёдра изнутри тоже покрывали шрамы, щиколотки и небольшая территория на пятках аналогично были изуродованны. —Данте...зачем...? - Куро взял его за плечи и заглянул ему в глаза. —Это... Это не тактично! Бессмысленно! Ты же... Ты же мог убить себя! Получить заражение крови! Зачем ты это сделал?! —Я...я не знаю... - по некогда румяным щекам потекли слёзы. Данте всегда улыбнулся. Никогда не плакал. И его слёзы были...подобно снисхождению ангела, так же прекрасны и ужасны одновременно. —Я правда не знаю, я не хотел, Куромаку!.. Серый обнял его. Крепко, дрожа. И тоже заплакал. Заплакал от того, что не смог уберечь своего брата, как хотел уберечь их всех Пик. Данте прижался к брату и уронил голову на его плечо. Они долго молча плакали и утешали друг друга поглаживаниями по спине и плечам. —Дань, тебе плохо? - Куро немного отстранился и посмотрел в алые глаза брата. —Почему ты не сказа об этом? Боялся с отцом говорить, так почему мне сразу ничего не сказал? —Я боялся, что и ты меня осудишь... —Так что тебя беспокоит? Зачем ты резался? —Я не знаю... Просто в один момент нагрянули мысли, что я заслуживаю боли и страданий. —Ты что, дурак? Тебе кто-нибудь говорил о таком? - Куро положил ладонь на щёку братика. Данте молчал. С минуту. Потом ответил: —Да. Куромаку удивился. Кто мог сказать такое его спокойному и мудрому Данте, единственному из братьев, с которым ему было о чём поговорить. Они даже книги читали вместе, а потом спорили, кто прав, а кто нет. И смеялись, ведь понимали, что глупо разным людям спорить о разном. Мозг быстро пересматривал воспоминания, иногда даже не успевая толком понять их. Школа... Учителя... Данте резко делал домашнее задание. Многие учителя смирились с этим, но были и те, что до сих пор пытались чего-то добиться. Он неделями приносил пустые тетради, а потом приносил всё, что не выполнял. И все задания были верны, на твердые пятёрки. Преподаватели знали о колоссальных знаниях парня и поэтому большая часть перестала что-либо предпринимать, ведь чёрт возьми, как же он был ленив! И никто не подумал о его неустойчивой психике, даже Куро об этом не думал и ничего не говорил отцу, ведь ему казалось, что Данте просто плевать на оскорбления, которые некоторые личности позволяли себе, пускай для педагога это неприемлемо. На кого угодно, но на Данте пепельный не мог такого подумать. Ну не совмещались его спокойствие и рассудительный с критическим психическим состоянием, что довело его до селфхарма. Учителя. Вот кто стал причиной того, что философ с собой это все сделал, что стал думать, что заслуживает худшего, заслуживает боли и унижений. —Хочешь, мы сходим к психологу? - Куромаку гладил щёку брата. Ему было страшно за него. —Хочу... - Данте вяло улыбнулся. —Ты сходишь со мной...? —Да, я схожу с тобой. Только пообещай мне, что больше так делать не будешь. Иди если захочешь это сделать, приходи ко мне, отвлечёмся. —Спасибо тебе, Куро, - Данте крепче обнял брата и прижался к его груди, прислушиваясь к тому, как в его груди отдаётся стуками сердцебиение Куромаку. *** Александра изводила себя уже несколько часов. Проснувшись рано утром после пьянки, она кое-как подняла тяжёлую голову, пульсирующую болью. Она скривила лицо и потёрла виски. Боль немного отступила. Оглядев комнату, она в ужасе поняла, что совершенно голая. «Изнасиловали...?!» Нет. Изнасиловать не могли. Вещи бережно сложенны рядом... Она укрыта... Девушка стала вспоминать, что произошло прошлой ночью. С трудом, но ей удалось вспомнить ночь с однокурсником. «Пик... Но почему?» - Александра посмотрела на приоткрытую дверь. — «Почему он сделал это? Он же не пил. Он не мог напиться, как я, всего за несколько минут...» Девушка стала одеваться. Нужно было обо всём спросить Пика! Саша натянула на себя футболку и села на кровать. «Я умру до понедельника! Нужно прямо сейчас отправляться к нему и расставить наконец все точки над и!» Она быстро закончила одеваться и рванула в коридор. Друзья уже разъехались по домам: никого, кроме неё дома не было. Пробегая по коридору, она бросила взгляд на часы. Час дня. Как же долго она спала! Схватив с вешалки куртку, на бегу приняв решение, что оденет её по пути, Алекс выбежала на улицу, позабыв закрыть за собой дверь. Прыгнув в машину, она сунула в замок зажигания ключ, завела автомобиль, вырулила на дорогу и направилась в сторону жилого района, где жил Пик с его семьёй. *** Пиковый тоже никак не мог найти себе места. И тем не менее, думать о чём-либо не получалось, потому что ушел он в пять утра и сейчас, в час дня, четровских хотел спать. Он долго думал об Александре. Что теперь? Однокурсница возненавидит его? Перестанет общаться? Или, что ещё хуже, подаст заявление в полицию. Что же тогда будет с его сыновьями?.. Что же будет с его милым малышом, с Зонтиком...? Кто же тогда будет расчёсывать его прекрасные волосы, кто будет обнимать его с нежностью и целовать с лоб, кто будет поить его тёплым молоком на ночь? Пик потёр переносицу. Он закончил работу и уже собирался ехать домой, но решил по пути зайти в магазин и купить сладостей ребятам. Должен же он радовать своих малышей, хотя бы раз в месяц. «Хм, малышей... Они давно уже не малыши, даже Зонтик, Габриэль и Феликс, самые младшенькие.» - Пик улыбнулся своим мыслям. Но одновременно было и грустно. Когда-то они станут совсем взрослыми и покинут его. Даже Зонт, в последний раз взглянув в его глаза, навсегда покинет отцовский дом и... Чёрт, что за мысли?! Парень зашёл в ларёк, как раз со сладостями. Выполнив свой долг по покупке сладостей, Пиковый Король пошёл на остановку ждать автобуса, который должен был уже скоро приехать. *** —Куро, мне...мф...больно! - Данте зажмурил глаза и стиснул зубы. —Потерпи, - Куромаку уткнулся лбом в лоб брата, как бы показывая, что он с ним, он рядом. Серый осторожно лил на ещё свежие порезы перекись, а потом промакивал ватным диском. Данте жмурился от боли. Всё же, порезы щипали, подобно только что нанесённым. Красноволосый прижался к брату. В голову впервые забралась эта характерная обычным людям мысль: «Я... кому-то нужен...?» Но он знал ответ. Да, нужен. Куромаку и своей семье. Отцу, которому как никому нужна помощь и братьям, которые его тоже любили и дорожили им. Вот и последний повреждённый участок был залечен. Маку стал осторожно перевязывать левую руку Данте, как в дверь вдруг постучали. Оба парня обернулись. —Иди, посмотри, кто там. Я сам закончу, - Данте улыбнулся. —Хорошо, - Куромаку встал и направился из ванной в коридор, а следом - к двери. Он подошёл к двери и спросил: —Кто там? —Ээ...привет? - это была Александра. —Я учусь с вашим отцом. Мне нужно поговорить с ним. —Его сейчас нет дома. —Оу... - голос её прозвучал разочарованно и печально. —Понятно. —Но он с минуту на минуту должен вернуться, - пепельный открыл дверь, выпуская девушку. —Вы можете подождать его тут. —Правда?! - Саша улыбнулась. —Да. Проходите. Чаю? —Если можно, - она снова улыбнулась. Куро пошире распахнул дверь, приглашая в дом. Уголки его губ приподнялись, создавая дружелюбную улыбку.