***
— Это же надо — сколько всего назадавали! Бинс — письменную работу в полтора фута длиной о войнах с великанами, Снейп — фут об использовании лунного камня, а теперь ещё Трелони — месячный дневник сновидений! Значит, правду сказали Фред и Джордж про год перед СОВ. Если еще теперь эта Амбридж что-нибудь задаст… — Рон, ты таки собираешься спасти нас от всемирного потопа? — Э-э-э… Нет… — Тогда не ной… Эти эссе за два часа можно написать, а дневник сновидений ты все равно выдумаешь… Было бы с чего утруждаться… — Гарри, ну это же фигня какая-то! Если так каждый день пойдет — я тут повешусь! А мне еще обязанности старосты выполнять… Гарри только покачал головой. Как же Рон надоел со своим значком старосты… С момента получения значка, рыжий только и делал, что ездил по ушам всем желающим, кто готов был хоть недолго терпеть его присутствие, как он, бедный, устает и ничего не успевает с новыми обязанностями, а ведь еще так хочется и в команду по квиддичу попасть… Гарри относился к рыжему другу с пониманием, Чарльз — без оного и справедливо считал, что Рон дольше жалуется, чем можно было бы сделать работу. Впрочем, пока что Чарльз ничего не говорил — у него на рыжего был некоторый план. Когда они вошли в класс защиты от Темных искусств, профессор Амбридж уже сидела за учительским столом. На ней была почти такая же, что и вчера вечером, пушистая розовая кофточка, макушку увенчивал черный бархатный бант. В классе все старались вести себя тихо: профессор Амбридж была пока что величиной неизвестной, и никто не знал, насколько строгим ревнителем дисциплины она окажется. — Здравствуйте! — сказала она, когда ученики расселись по местам. Несколько человек пробормотали в ответ: — Здравствуйте. — Стоп-стоп-стоп, — сказала профессор Амбридж. — Ну нет, друзья мои, это никуда не годится. Я бы просила вас отвечать так: «Здравствуйте, профессор Амбридж». Ещё раз пожалуйста. Здравствуйте, учащиеся! — Здравствуйте, профессор Амбридж! — проскандировал класс. — Вот и хорошо, — сладким голосом пропела профессор Амбридж. — Ведь совсем нетрудно, правда? Волшебные палочки уберем, перья вынем. Запишите цели нашего с вами курса… Амбридж взмахнула палочкой, мел тут же ожил и канцелярским почерком вывел на доске несколько строчек. Чарльз, прочитав их, несколько удивился. Обозначенные темы в духе «Умение распознавать ситуации, в которых применение защитной магии допустимо и не противоречит закону» больше подходили бы для урока правоведения. И не для пятого, а для первого курса — все же, некоторые правовые основы нужно знать не только с самого начала обучения волшебству, но и просто с детства — например, что нельзя пытаться бить людей дубиной по затылку. Впрочем, Чарльз ничего против учебной программы не имел — Поттер в плане юриспруденции был полным нулем, а потому некоторое знание теории ему не повредит. А практика… Опыт приходит в реальном столкновении. В худшем случае — на максимально приближенных к реальности тренировках, но никак не в отработке заклинаний в классе, когда ты стоишь на месте и применяешь заклинания на мишени, которая не уклоняется и не пытается защищаться. Краем глаза Гарри заметил, что Гермиона, сидевшая с ним за одной партой, нахмурилась и подняла руку. Чарльз уже собирался шепнуть девушке, чтобы она опустила руку и вообще притворилась ветошью, но не успел — Амбридж заметила поднятую руку. — Да, мисс… — Грейнджер, мэм. — У вас вопрос по теме урока, мисс Грейнджер? — Да, профессор. Мне несколько неясны цели нашего курса. Класс зашептался. Вообще, наверное, цели были непонятны почти всем присутствующим, ведь дети привыкли, что на уроках защиты от темных искусств им показывают заклинания разной степени полезности. И они, разумеется, ожидали, что и в этом году будет похожая ситуация. А тут — такая подстава. — Видите ли, мисс Грейнджер, цели курса, как мне кажется, должны быть совершенно понятны, если прочесть их внимательно, — нарочито ласковым голосом сказала профессор Амбридж. — Мне они непонятны, — отрезала Гермиона. — Там ничего не говорится об использовании защитных заклинаний. Чарльз вздохнул, покачал головой. Нет, с соображалкой и восприятием окружения у Гермионы надо что-то сделать. И как можно скорее. Он же предупреждал, что в присутствии Амбридж надо молчать, всегда и во всем соглашаться и вообще делать вид, что здесь все — самые послушные и добрые дети на планете. Гермиона же, видимо, решила пойти на принцип… Надо ли говорить, что после столь провокационного вопроса Амбридж, порадовав класс добрейшей улыбочкой маньяка-потрошителя, поинтересовалась: — Об использовании защитных заклинаний? — повторила профессор Амбридж с малюсеньким смешком. — Что-то я не могу представить себе ситуацию в этом классе, мисс Грейнджер, когда вам понадобилось бы прибегнуть к защитному заклинанию. Или вы думаете, что во время урока на вас кто-то может напасть? Или вы тоже верите этим мерзким дестабилизирующим слухам о том, что Вы-Знаете-Кто якобы воскрес из мертвых? Чарльз, подозревая, что Гермиона сейчас ответит очень сильно неправильно, незаметно толкнул ногу девушки носком ботинка. Не сильно, но ощутимо. Нельзя было позволить, чтобы отличница сказала, что она верит в возрождение Волан-де-Морта. Амбридж ведь только этого и ждет… — Мистер Поттер, я вижу, вам тоже не терпится что-то сказать мне? — продолжила провоцировать Амбридж. — Может быть, вы мне скажете, когда вам понадобились бы защитные заклинания? — Мда… Пожалуй, скажу, мэм, — отзеркалил улыбку профессора Чарльз. Увидев, как в предвкушении засияли глаза Амбридж, старый маг усмехнулся самой злорадной усмешкой, на которую был способен в этом теле. — Ну, не знаю, может быть… — он выждал несколько секунд, с наслаждением наблюдая, как Амбридж готовится осадить его за ложь о Волан-де-Морте. А потому… — Может, в дуэльном клубе? Или на практическом экзамене в конце года? Или если по пути в Хогсмид из леса на меня выскочит какая-нибудь тварь недобрая… — Чарльз вдруг вспомнил, с каким удивлением смотрела на его присутствие на банкете Амбридж и задумался — а не могла ли она наслать на мальчишку монстров еще летом? — Ну, допустим, если вдруг парочка дементоров покинет свои посты… Помнится, однажды такое уже случалось. Думаю, вы понимаете, о чем я говорю… Капкан захлопнулся. Вот только попалась в него сама Амбридж. Профессор защиты от темных искусств сначала покраснела, затем — побледнела, будто смерть, а затем и вовсе позеленела. «Прикольно, — мысленно прокомментировал Гарри, глядевший на действия наставника как бы со стороны. — Прямо как хамелеон». — М-Мистер Поттер… — Ого! Похоже, Амбридж и правда проняло, раз она даже заикаться уже начала. — Вы о чем это говорите? — Ну, помните, в позапрошлом году, когда ловили Блэка, дементоры напали на нас во время матча по квиддичу… А вы, кстати, о чем подумали? — Я? — Амбридж сглотнула, быстро взяла себя в руки. — П… Про них же… Чарльз однако прекрасно понял, что Амбридж непрозрачный намек поняла. Вон как у нее ручки трусятся. Интересно, это она сама проявила инициативу с устранением не в меру говорливого героя, или Фадж приказал? Скорее всего первое, кстати. Каким бы паникером не был Министр, он — далеко не дурак. Хотя бы потому, что дурак бы не догадался получать деньги за решение вопросов и с одной, и с другой стороны конфликта, а по итогу — действовать по справедливости, да еще и так, что все остаются довольны. Кроме того, смерть героя, после всех уничижительных статей, люди автоматически восприняли бы как политическое убийство, а Фаджу перед выборами это было совсем не нужно. — Так у нас будут защитные заклинания, мэм? — осторожно спросил Гарри. — Я не против того, что министерство, аврорский корпус и учителя Хогвартса большую часть времени будут рядом, чтобы нас защитить. Но они ведь не могут успеть везде и сразу… Да и неплохо было бы еще выжить до момента прибытия помощи. С этими словами, Чарльз незаметно сложил левую ладонь в причудливый магический символ. Камень на перстне сверкнул тусклым светом, в сторону профессора направилась сильнейшая волна страха. Поттер ведь просил практику в магии разума — вот пусть смотрит и повторяет. Хотя, конечно, это была игра ва-банк. Амбридж сейчас напугана и растеряна, а потому можно без всяких сложностей ковать железо, не отходя от кассы. Но если она сможет сориентироваться и собраться с мыслями… Возможно, она даже будет пытаться узнать, как он догадался про ее участие в попытке убийства. Или даже попробует предпринять еще одну попытку, чтобы отвести от себя подозрения… — Д-да… К-конечно, — заикаясь не хуже профессора Квиррелла, Амбридж поспешила к своему столу. — Н-но сначала у нас по п-программе идет о-общая т-теория…***
— Ну, малыш… Не плачь, — ласково, будто добрая бабушка, погладила первокурсника по голове Гермиона. — Что с тобой? — Это он… это все он… Чарльз тут же сделал вид, что его здесь нет и вообще он оказался рядом случайно. Это легко бы прокатило с тем же Уизли. Но вот Гермиона… Чарльз не знал — маховик на нее так подействовал или просто девушке понравилось возиться с малышней, но на обидчиков первокурсников она бросалась с яростью тигрицы, оберегающей детенышей. — Гарри, почему первокурсник плачет?! — Он попросил y меня книгу об устройстве общества волшебников… Я не виноват, что ему не понравилась правда жизни… — И что ты ему дал? — прищурилась Гермиона. — «Незнайку на Луне», а что? Гермиона задохнулась от возмущения. Еще бы… Дети только-только начали понимать и осознавать, где они, собственно, вообще находятся и вообще у многих до сих пор в голове величественные образы добрых и светлых волшебников из детских сказок, а тут… — Вообще-то, это тоже детская книга! — напомнил Гарри. Должно быть, последнюю мысль она случайно произнесла вслух. — Только в ней, в отличие от разных сказок, где добро всегда побеждает зло, очень хорошо, а главное — простыми словами, описано общество. Не только магическое, кстати… И вообще — пусть привыкают, что в магическом мире полно господинов Спрутсов, Жулио и инспекторов Миглей. — Ты сломаешь детям психику! — Хотел бы сломать им психику — дал бы прочитать «Подвиньтесь! Подвиньтесь!». Или «Скотный двор»… Или еще что-нибудь в таком стиле и не по возрасту… И вообще, что ты имеешь против? Не наши ведь с тобой дети… -… пока что… — Что, прости? — не расслышал Чарльз часть фразы, ведь в гостиную с шумом и грохотом ввалились близнецы Уизли. — Ничего, — тут же покраснела Гермиона. — Ну, ничего — значит, ничего, — улыбнулся Чарльз. — Тогда чего спрашивать? — Да ну тебя… И вообще — я займусь домашним заданием. Гермиона наскоро утешила первокурсника — мол, «терпи, волшебник — Мерлином станешь» и, как и пообещала, поспешила занять один из столиков неподалеку от камина. Чарльз вскоре приземлился в соседнее с девушкой кресло. — Тебе помочь? Вокруг моментально повисла гробовая тишина, на Гарри уставились, как на умалишенного. Ну да, еще бы… Обычно это Гермиона предлагала всем помощь с домашними заданиями (иногда даже не спрашивая, была ли нужна эта помощь). Мало того — сам же Гарри нисколько не стеснялся этим пользоваться и постоянно списывал у Гермионы… Но никак не наоборот. — Эм-м… Ну-у-у… — Гермиона даже не сразу нашлась с ответами. — Ла-а-адно… Например? — Давай зелья. Посмотрим, не все ли я забыл за лето. — Ты и не вспоминал, вообще-то! — Не скажи… То, что Снейп постоянно до меня дое… — Профессор Снейп! И не выражайся — тут дети! — Хорошо, — закатил глаза Гарри. — Так вот, то, что Снейп постоянно цепляется ко мне по причине моей внешней схожести с моим оленевидным папашей, вовсе не означает, что я не разбираюсь в зельях. — Ну да, ну да… — Не веришь? Давай тему, а то я задание толком не слушал. — Ну как так можно! Это несерьезно! И вообще — как ты будешь писать такое большое эссе, если даже тему не слышал? — Ну, — Чарльз задумался. — Тему ты мне назовешь, писать я его буду пером и чернилами… А то, что большое — это ты загнула… Футовый свиток — это примерно как двойной листочек в обычной тетрадке. Исписать его широким почерком — это так, тьфу… Больше паники, чем реальной проблемы. Так какая тема? — Э-э… — Гермиона заглянула в свой блокнот. — Свойства лунного камня. — Именно лунного камня? Не лунного реголита? Точно? — Угу… — Хорошо, — Чарльз потянулся, достал перо, чернила и пергамент. — Ну, поехали… У меня примерно полчаса до занятия с первокурсниками. — Это какого занятия?! — тут же насторожилась Гермиона. — Как править миром, не привлекая внимание санитаров, — усмехнулся Чарльз, однако по одному только перепуганному взгляду отличницы понял, что та шутку не оценила. — Успокойся, я шучу. Покажу им, как чинить перья и как следить за инструментами. Хотя бы так — в общем и целом. А то некоторые даже галстук завязать не могут… Гермиона нахмурилась. — Что-то я не помню, чтобы ты раньше старался присматривать за первокурсниками… С чего вдруг подобные отцовские чувства к младшеньким? — А ты сама догадайся, — хмыкнул Гарри. — На Рона, как на старосту, надежды никакой. Темный лорд постепенно набирает влияние… А тут малыши, которых можно обучить чему угодно и которым можно внушить что угодно. Лучше уж я их привлеку на нашу сторону, чем их сможет убедить Амбридж и тот же Малфой. — Но что могут первокурсники?! Чарльз усмехнулся. Да уж… Мисс Грейнджер — на редкость умная девушка, но над ее соображалкой надо немного поработать, а то как-то странно получается: иногда эта милашка может выдавать умозаключения, достойные докторов наук, а иногда не в состоянии увидеть очевидное. Впрочем, скорее всего, это связано с ее начитанностью — Гермиона прекрасно знакома с тем, что можно прочесть в книгах и учебниках, но вот понимание человеческих взаимоотношений и подтекстов… Такое в книгах не расскажут, это с возрастом и опытом приходит. — Как бы тебе объяснить… — Чарльз обмакнул перо в чернила и принялся писать эссе, одновременно объясняя отличнице свою идею. — Вот, допустим, у нас сейчас примерно дюжина первокурсников, так? — Так. — То, что они первокурсники — явление временное. Уже вскоре они станут старше и смогут сражаться. В конце концов, в их возрасте Тутанхамон правил Египтом. И весьма успешно правил, кстати. Но меня волнует даже не это, все же у нас здесь не древние времена… Куда больше мне интересно влияние на родню. Многие взрослые пойдут на серьезные уступки, если их дети того попросят. Почти у всех первокурсников, кроме двоих приемышей, живы родители, а у приемных — опекуны. Так? — Ну… Так. — Мало того, у некоторых первокурсников есть бабушки, дедушки, дяди, тети, братья, сестры, кузены и другие родственники. У того же Аберкромби семейство немаленькое, а еще — чистокровное и весьма состоятельное. На первой встрече после распределения он меня боялся, как вампир — рассвета. И не попытайся я наладить контакт — рано или поздно его семейство, опасаясь меня, начало бы что-то предпринимать мне во вред… Не важно — было бы это финансирование Фаджа, уничижительные статьи или просто интервью Юана о том, что Гарри Поттер представляет из себя нелюдимого психа с крайне узким кругом общения… — Чарльз усмехнулся, кивнул на чернокожего первокурсника, что как раз вошел в гостиную и осторожно кивнул Гарри, Чарльз отсалютовал ему в ответ и продолжил разговор с Гермионой. — А теперь посмотри на него. Он уже не так боится. У него уже включился мыслительный процесс и у него уже не сходится картинка. Газета, которую читает половина магической Британии и которая частью волшебников считается истиной в последней инстанции, описала меня как опасного психопата и вообще, что мне место если не в Азкабане, то в психушке. И он был готов увидеть психопата, который будет бросаться с криками и руганью, а то и с заклинаниями на любого, кто косо на меня посмотрит. — Не преувеличивай, — фыркнула Гермиона. — Так вот, — проигнорировал ее слова Чарльз. — И вот условный Юан встречает меня… он боится, даже не смотрит в мою сторону лишний раз… И тут «БУМ» — внезапно «опасный психопат» оказывается совершенно нормальным человеком, который всячески успокаивает перепуганных малышей, отвечает на вопросы, на которые не захотели ответить сопровождающие магглорожденных профессора, с удовольствием сам предлагает помощь с адаптацией и предупреждает об опасных ситуациях… И у него уже не получается связать ситуацию. Да, он все еще подозревает, что мои поступки — это не более, чем ширма и замануха. Но пройдет неделя, две, месяц — и вот он уже разуверится. Он лично увидит, что я — нормальный человек, которому можно и нужно верить, если хочешь оставаться на плаву… — И если семейство спросит… — догадалась Гермиона. — Он скажет им то же самое. И его друзья скажут то же самое. И друзья друзей… А ведь потом он задумается, что и остальные статьи в «Пророке» являются ложными. И остальные задумаются, сопоставят факты и вообще… — Именно! — подтвердил Чарльз. — У «Пророка» будут только громкие слова, не всегда сходящиеся с реальностью, у меня — железные доказательства и поддержка живых людей. Разумеется, поверят не все, но мне это и не нужно. Кто не поверит — их забота, я не собираюсь навязываться, если мне не хотят верить. Я предупредил, моя совесть чиста. Рано или поздно поймут, что я был прав, но для них будет слишком поздно. — Тебе не жалко этих людей? — Людей — жалко. Даже очень. А вот идиотов… Нет, не жалко ни капли. Они сами выбрали свою судьбу. И кто я такой, чтобы мешать им прыгать в жерло вулкана? — Это бесчеловечно и вообще так нельзя! — Естественный отбор с тобой бы не согласился, — хмыкнул Чарльз. — И давно ты об этом думаешь? — Не так давно, примерно с момента, когда поругался с министром магии. Но думаю активно и постоянно, — Чарльз посмотрел на собственное эссе. — Так… Ну, вроде бы сойдет. Гарри отложил перо с чернильницей, промокнул излишки чернил, чтобы записи не потекли — и с удовольствием откинулся в кресле. — Можно посмотреть? — поинтересовалась Гермиона. — Да пожалуйста… Мне не жалко. Гермиона погрузилась в чтение, с каждым прочитанным словом становясь все мрачнее и мрачнее. Чарльз прикрыл глаза. Три… Два… Один… — Эм-м-м… Гарри, а откуда ты это взял… И вообще — тут слишком мало! — Ничего не знаю, — фыркнул теперь уже Гарри. Чарльз свою работу сделал, пора бы и младшему потренироваться в красноречии. Подопечный, кстати, нисколько не растерялся. — Снейп сказал, что эссе должно быть на один фут. Не моя проблема, что у меня крупный почерк. — Но… Это же просто выжимка фактов! Тут нет ни способов применения, ни примеров зелий… — А Снейп их просил? — Нет, но… — Тогда, если я их напишу — он скажет, что я написал много воды не по теме и все равно влепит мне «Отвратительно»… Да и вообще — он предвзято ко мне относится, с чего мне стараться ему угодить? — Он учитель и мы должны его слушаться… — Так я и слушаюсь, — Гарри, казалось, и сам наслаждался этими словесными перепалками. — И именно поэтому сделаю ровно то, что он сказал мне делать. И тебе советую. Он — профессор, декан, да еще и член известных тебе организаций по обе стороны происходящего вокруг. Ему и без прочтения километров эссе есть, чем себя занять, — Гарри взглянул на часы. — И мне, кстати, тоже. — Чем это? — Пойду дрессировать первокурсников. — Дрессируют только животных. — О, не сомневайся, — улыбнулся Гарри от посланного Чарльзом мысленного образа. — Я сделаю из них тех еще послушных котиков… Или боевых химер. Тут уже кому как повезет.