Возрождение

Если кто-то и мог сомневаться в ценности старого вояки как мастера переговоров, то теперь сомнения должны были рассеяться, как ночной туман летом на Кахье. О, разговор прошёл плодотворно, даже более, чем плодотворно! Один вид контр-адмирала Зх`Вуша сбил оставшуюся спесь с батарианцев (это оказались действительно они), а уж когда те узнали, что кроме офицера на корабле всё это время присутствовал СПЕКТР Совета… они не только подняли лапки, но и всерьёз забоялись. Если собственный Гегемонский военный может, в целом, закрыть глаза на агрессивное поведение и сотни две рабов на борту, то СПЕКТРу в голову может прийти что угодно, тем более, что незаконный захват военного корабля, торговля оружием, нападение на частное транспортное средство и на фрегат военного класса, не говоря уже о работорговле, Советом не приветствовались. А всем известно, насколько у членов Специального Корпуса Тактической Разведки развязаны руки. Воллек говорил с нападавшими мягко, тихо и подчёркнуто-спокойно – и этого бархатного тона опасались на дредноуте больше всего. На переговоры вышел сам капитан судна, что, в самом деле, случалось у пиратов нечасто. Оказалось, что они с Зх`Вушем были знакомы. Хотя… учитывая звание немолодого батарианца, в этом не было ничего удивительного. Командовал на бывшей «Шасте» Чарн, ярый теперь противник нынешнего главнокомандующего Ка'Хаирала Балака, с которым работорговцу, отличающемуся, тем не менее, разумностью и даже некоторым гуманизмом, пришлось вместе работать в то время, когда Балак был ещё безжалостным террористом, каких много. Воллеку удалось надавить на отступника, убедить его в том, что сотрудничество в тяжёлые времена для Кхар`Шана будет полезнее раскола, да и, намекал контр-адмирал, все мы смертны, и кто знает, сколько продержится главнокомандующий? И Чарн понял его намёк, как понял и то, что лучше не брыкаться, а поступать так, как советует ему приказательно контр-адмирал, и завести с ним хорошие отношения – Воллек всё же был одним из первых претендентов на звание командующего разрозненным и разношёрстным флотом Батарианской Гегемонии. Никто, кроме Штуки и контр-адмирала так и не узнал о том, что побитый жизнью и неспособный к боевым действиям корабль (и всё же – дредноут, а машины такого класса являются весьма приоритетными) отправился к родной планете, так и не высвободив свой тёмный и непозволительный груз из скованных женщин, мужчин, детей и стариков, набранных в бесчисленных колониях, оставленных без присмотра. Иногда это просто нужно стерпеть. «Иногда нужно просто стерпеть…» - убаюкивала себя Данайика, забравшись на свою постель в маленькой и одинокой каюте, укрывшись одеялом с головой так, что снаружи оставалось только её уплощённое слегка лицо. Капитан Танатос откинулась назад, распахнув укрывающий её тёплый полог, и умышленно ударилась затылком о стену, почувствовав глухой отголосок возникшей под чешуёй боли где-то в районе пребывания расшатанного донельзя биотического усилителя. Она сменит его сразу после Ранноха. Пусть там, по словам Эшкет`Тики вас Семильес, и разгорелась так некстати гражданская война, от которой кварианка и бежала, прихватив с собой крейсер, их дело – достать Тория и уходить. Только один бой, если не удастся его избежать. Штука приоткрыла пухлогубый рот, хватая воздух парой рывков, словно рыба, выброшенная на берег. В этот раз так же осталась горечь, но холод и темнота не так давили, словно бы прошлись лишь по поверхности. Данайика много думала о том, что происходит с ней. Что за силы овладевают разумом. «Похоже на посланцев Амонкиры. Ей нравится, что в честь неё назвали фрегат? Она считает какую-то из наших целей важной, и потому на помощь капитану пришли невидимые глазу существа?» Признаться честно, капитан Танатос никогда не считала себя особо религиозной женщиной и сама слабо верила в теории, выдвинутые собственным сбитым с толку разумом. Низкий угрожающий голос прямо в голове напоминал ей о Жнецах. Но это не могли быть они. Разве что сама обшивка корабля, но многие и многие учёные подтвердили её безопасность. «Такой низкий грудной голос, - объясняла себе СПЕКТР, прижимаясь к спинке кровати, - всего лишь значит, что посланники велики. Всё большое звучит тяжелее, басовитей и гульче». Танатос кашлянула. А холод и тьма? «Эти… видения могла послать и Калахира. Миссия может стать последней, я уже могу быть заражена синдромом Кепраля, а видения становятся вестниками скорой смерти, до которой я должна успеть… успеть…» Данайика не знала, что именно она должна была успеть, но в ослабленном сознании явно билось это желание. Штука не была бы опытным разведчиком, если бы не попыталась выяснить, что с ней творится. Её гости не были бы собой, если бы не увели её от этого. Зевнув, дреллка потянулась к информационному блоку, но рука впустую махнула согнутыми пальцами, и капитан попросту уснула мгновенно, ощущая тревожное ореховое послевкусие желания знать. Проспала капитан Данайика Танатос не более двадцати-сорока минут, но проснулась так, словно сон её длился двое суток напролёт. Голова гудела. Штука поднялась, размяла ноющие тугие мышцы. Яркий свет ламп на болезненно-белёсом потолке стал заметен ей только теперь. Как обычно бывает при пересыпе, хотелось лишь лечь и никуда более не идти. Нужно поступить, как говорил Воллек. Она ведь провела много лет, занимаясь шпионажем и разведкой, и уж способность привлекать людей при профессии, требующей внедрения, просто необходима. Теперь ей просто нужно внедриться на собственный корабль – и экипаж совершенно точно должен пасть перед ней, полюбить её. Надежды мало, но она обязана попробовать. Штука проверила через терминал входящие сообщения внутренней сети. Среди кратких отчётов выделилось письмо от Кха`Ворла – подобранный пациент-саларианец очнулся, чувствует себя скверно, но куда лучше, чем на Непмосе, и капитан может заглянуть к нему, когда только заблагорассудится. Это дело казалось Данайике важным. Потому в первую очередь СПЕКТР отправилась в медотсек. Экипаж вёл себя настороженно, беспокойно, как стая варренов, почувствовавших под ногами дрожь почвы от подземного колыхания молотильщика. Но сама по себе Танатос вряд ли за пару минут могла спровоцировать это. Люди её и батарианца опасливо косились, прислушивались, даже, казалось, принюхивались к чему-то, опасаясь снова услышать запах бушующего океана, душивший их на БИЦ. Данайика у входа в медотсек встретила сержанта Ольки. Сероту её полных губ подчёркивала такая же светло-серая униформа, ярко оттеняющая ядовито-синее горло и кровяного цвета чешую. СПЕКТРу отчего-то захотелось поговорить с подчинённой, услышать хоть полслова. И она вспомнила, что было важно для сержанта. Капитан узнала о волнующих Ольки вопросах по запросам с инструментрона, которые делала подопечная. - Сержант Ольки, - окликнула тихо сочных цветов девушку Штука прежде, чем та, уткнувшаяся в информационный блок, успела проскочить мимо, то ли и вправду не замечая ничего вокруг, то ли прячась от собственного капитана под влиянием каких-то особых инстинктов. - Капитан Танатос! – Дреллка едва не подпрыгнула от неожиданности, выронив на пол информационный блок, и тут же встала по стойке смирно, после чего отточенным движением руки, словно вымазанной в неостывшем алом стекле, отдала честь, и округлые синие глаза смотрели вспугнуто, но прямо и чётко. Наверное, и вправду задумалась. - Вольно, Ольки, - добродушно улыбнулась СПЕКТР, наклонившись и подняв с ровного обескровлено-белого стерильного пола совершенно не пострадавший информационный блок, пестрящий на своём заключённом в технологичную тёмно-синюю рамочку виртуальном экране мелкими символами текста. Синеглазая взволнованно поблагодарила капитана, принимая вещь. – Всё в порядке? – Данайика Танатос, чуть наклонив голову, подлезла взглядом миндалевидных глаз к такому же уплощённому, как у неё самой, яркому лицу. Ольки увидела в этом проницательность начальницы. - Да, ничего особенного, мэм, спасибо, - она шевельнула раскинувшимся капюшоном с точёными, острыми пластинами. Неуверенная смущённая улыбка тронула светло-серые губы, и только сейчас Штука заметила, как любопытно чёрным подведена у сержанта нижняя губа. Необычное сочетание элементов в окраске, должно быть, у неё богатая семейная история. – Обычные личные неурядицы. Это не стоит беспокойства. - Как скажешь, - спокойно пожала островатыми плечами дреллка, отчего лямка чёрной майки, привычно сместившись, приоткрыла на правом плече алый рисунок двух серпов, окружающий довольно ровное для естественной пигментации чешуи «солнце». – Есть какие-нибудь новости по поводу твоей сестры? – почти каждый день читала Штука перехваченные запросы и сообщения, всяческие обращения, которые посылает неизменно подчинённая. - Что? Ох, простите, я не думала, что вы знаете, - сержант, обычно достаточно твёрдая и сильная женщина, разволновалась, но низкий её грудной голос почти не выдал этого. Ольки прижала ко лбу холодное запястье, щупальцами Жнеца загнув яркие пальцы по направлению к ровному выбеленному краской по металлу потолку. – Нет, пока до сих пор ничего не ясно. Ассеа уже три года никак не давала о себе знать, её не могут найти ни живой, ни мёртвой. Не знаю, на что я надеюсь, - такое же безгрудое, как и у капитана, но менее тощее, тело Ольки всколыхнулось, когда сержант резко вдохнула воздух. – Вряд ли у неё были шансы уцелеть, ведь… - Отставьте ваше «ведь», сержант, - Данайика легко тронула дреллку за рубинового цвета плечо. Тактильный контакт очень важен в создании доверительной связи, главное не переборщить с ним. Штука улыбнулась, как улыбалась только она вне зависимости от собственной искренности. Синие глаза с горестным вниманием уставились на СПЕКТРа. – Ваша сестра – храбрая женщина, без всяких «была» и прочей ереси. Да, она может быть жива лишь в вашем сердце, но надежду оставлять нельзя. Ведь нет не только доказательства её жизни – но и доказательства смерти, - плавно, плавно… пальчики проскользили по молодой гладкой чешуе, скатываясь с плеча и тела Ольки вообще. Танатос заставила свои бровные щитки дрогнуть, словно идея, которую она собирается высказать, и впрямь пришла к Штуке только что. – Знаете, Ольки, я ведь могла бы использовать влияние СПЕКТРа… кое-какие связи чтобы ускорить ход вашего дела. Так сказать, повысить его приоритет. Если вы хотите, конечно, - от улыбки золотистые глаза, здорово посветлевшие после сна, по-доброму лукаво сощурились. - Спасибо, мэм! – Воскликнула девушка, и, смутившись своих эмоций, добавила: - То есть да… да, это было бы замечательно, капитан, если вам действительно не трудно, - Ольки не задавалась вопросами вроде «с чего такая щедрость?» или «почему не могла сделать этого раньше?», сержант просто радовалась предоставленными шансами ускоренного поиска дорогого человека. – Вы ведь понимаете, я так боюсь за неё все эти годы, вы, наверное, тоже волновались насчёт семьи… - У меня нет семьи, Ольки, - на лице Данайики не дрогнул ни один мускул. Дреллка давно привыкла к своему сиротству, это не было чем-то ужасным, из ряда вон выходящим. Была простая истина – нет семьи, и над этим было так же бессмысленно размышлять, как над тем, что у Штуки две руки. Только иногда ныло где-то в груди, тихо, тревожно. Не желая, чтобы всё скатилось до неловкой жалости и сочувствия, дреллка не дала дрогнувшей собеседнице осознать или высказать что-то. - Но я знаю, что ты чувствуешь. Обещаю, что сделаю всё, что в моих силах. Удачного вечера, сержант, - капитан Танатос улыбнулась, по уставу прощаясь жестом с Ольки. - Мэм, - женщина приложила кончики пальцев к виску гребенчатой головы, с печально поднявшимся настроением. Широко и бодро шагая, она оставила Танатос в одиночестве. Привычно щёлкнула дверь. Всё в медотсеке осталось на своих местах – доисторического вида терминалы, письменный стол у затемнённого окна, зловещие приборы да сидящий на коренастом стуле не менее коренастый волус, активно поглощающий через торчащую из ротового клапана трубку малоаппетитного вида кашицеобразную питательную смесь для народов с аммиачным дыханием. Было только одно изменение – одна из излюбленных капитаншей коек, столь удобных для сидения, была застелена. На ней, натянув на тощую впалую грудь, всё ещё изрешечённую, как и тело, обработанными и сшитыми рваными ранами, простую простыню, полулежал саларианец с гладкой влажноватой кожей цвета голубой глины. Левый черепной рог у пришельца был чуть длиннее правого и был украшен четырьмя тигровыми рыжими полосами, обрамлёнными чёрной каймой; того же цветогого решения придерживался «язычок», испуганно выглядывающий в ложбине на макушке. Взгляд саларианца тут же поймал вошедшего СПЕКТРа. - Моё почтение, капитан Танатос, - его глаза неопределённого, светлого цвета, как лучи утреннего солнца во влажном холодном лесу. Суетливыми движениями рук саларианец тут же совершил попытку помочь себе сесть на кровати – в первый раз его ждало разочарование, отдающееся в саднящих ранах, а вот вторая попытка была куда более удачной. Неловкой рукой с тремя длинными, аккуратными пальцами, спасённый учёный подтянул белоснежную плотную простынь, закрывая вогнутый живот с трогательными рёбрышками и часть груди.- Меня зовут Шева Рицал. Очень приятно познакомиться. Я приношу вам свою благодарность, вы ведь имели совершенно прямое отношение к спасению моей жизни, висевшей, прямо скажем, на волоске, и даже приняли непосредственное участие в… - как и все саларианцы, тот, что назвался Шева Рицал, очень любил тараторить. Не то, чтобы его ровная речь была раздражающей, скорее… слишком перегруженной и частой для обычного слуха. - Благодарность принята, Шева Рицал, хотя сержант Ольки заслужила её куда больше, - фыркнув, сказала Данайика, жестом попросившая прервать тираду. Нижние веки саларианца поднялись, закрыли свои глаза со зрачками-двуугольниками и опустились обратно. – Как вы себя чувствуете? - Как в *щелчок* бетономешалке он себя *щелчок* чувствует, - сверкнув в округлых окулярах глазами, подал голос, крутанувшись на стуле, Кха Ворла, обладающий почти идеально шаровидной фигурой. Тару с питательной смесью, которой он, скорее всего, и был обязан своей форме, волус сжимал кривоватыми короткими пальчиками. Трубка, изнутри заляпаная обедом медика, всё ещё торчала в ротовом клапане – говорить она нисколько не мешала, - И это ещё от наркоза не *щелчок* отошёл, - если существо, прячущееся за облегающим чёрно-белым скафандром, способно было на ехидную улыбку, оно непременно воспользовалось этой своей способностью – Данайика на что угодно могла поспорить. - Сначала доешь, потом говори, - беззлобно ухмыльнулась капитан Танатос, заметив краем глаза расширившиеся от лёгкого страха зрачки пациента. Волус надул щёчные мешки и тряхнул ими – на подобный жест дреллка ответила краткой и лаконичной демонстрацией своего фиолетового языка. – Не обращайте внимания, Шева. Он всегда такой, - СПЕКТР улыбнулась саларианцу не только губами, но и глазами. Учёный из-за спины поправил подушку, положив её повыше, чтобы можно было сидеть без напряжения. - Риц, - произнёс он, но то, как наклонила увенчанную «драконьим» гребнем голову капитан, заставило спасённого расширить, развернуть своё высказывание. Саларианец указал на девушку длинным узловатым пальцем. - Вы можете звать меня просто Риц. И… я бы предпочёл на «ты», если возражений нет, - он поднял к потолку узкие ладони, одновременно с тем пожав плечами – достаточно округлыми для такого телосложения. - Нет, возражений нет, - кратко ответила приподнявшая бровный щиток Штука, уперев в бок кулак и перенеся вес на левую ногу. От гладкой чешуи хорошо отражался белый свет, казавшийся таким же стерильным, как и инструменты Кха Ворла. По крайней мере Танатос надеялась, что они стерильны. - Хорошо, - тонкие мягкие губы Шевы напряглись и изобразили что-то похожее на улыбку. Боль во всём теле и вправду доставала до самого его существа. Риц сложил длинные руки на ногах, сцепив пальцы. – Как я себя чувствую? Я чувствую себя… живым, - мужчина глубоко вдохнул через малозаметные маленькие ноздри и зажмурил на какие-то секунды глаза. – И это главное. Другие мои коллеги не могут похвастаться тем же, - резонно ответил саларианец, открыв свои полные света глаза. - Поверить не могу в то, что произошло, - покачал головой Рицал, но ни в глазах, ни в ровном голосе не было грусти или боли – только неодобрение или нечто вроде этого, - Хотя стоило предполагать, что Сур`Кеш решится на что-то подобное. Но такое зверство против своих ради того, чтобы выставить кого-то в дурном свете… Слишком, - рука дёрнулась. Видно, саларианец привык к отсекающим жестам. - То есть, ты можешь подтвердить, что всё это устроили не рахни? – Старое золото глаз дреллки блеснуло. Всё намного проще, чем можно было и предположить. Большое везение, что этот саларианец не собирается всеми силами оправдывать собственных возможных убийц. Даже чёрная лямка перестала сползать с зелёных чешуй плеча. - К сожалению могу, да, - Риц качнул головой в сторону металлической пластины, открыто выступающей из стены. – Пожалуйста, позволь мне остаться на корабле, Данайика Танатос, - он посмотрел на СПЕКТРа исподлобья, но не злобно, а приказывающе-просяще. - Для чего это? – Данайика скрестила руки на груди. Покорно молчащий волус-расист лишь наблюдал со своего стульчика за разговором капитана, прислонившись спиной к письменному столу, и молча поблёскивал глазами, жадно поглощая питательную смесь. Если бы кто-то решился её попробовать, то узнал бы, что смесь похожа на кашу из зародышей пшеницы, тростникового сахара, гороха и молотых червей. Если бы конечно, попробовавший знал вкус молотых червей; в другом случае белково-животный компонент мог бы быть сравнён с подгнившим сельдереем в ошмётках жирной рыбы. - Как только я сойду с корабля, меня убьют. На Цитадели, на Омеге, на Иллиуме или Новерии – где угодно. Я ценный и единственный свидетель, и именно потому для ГОР моя жизнь не стоит ни гроша. А здесь я под вашей защитой. Под защитой всех вас, - удивительно, как только у этих ребят получается одновременно тараторить со скоростью пистолета-пулемёта и произносить слова так чётко, резко вклинивая их одно за другим в чужие органы слуха. Как только язык не заплетается? У амфибий он ведь довольно длинный. Штука облизнула губы, почувствовав, как шевельнулось на границе сознания воспоминание. Не время для солипсизма. - Почему ты думаешь, что я не послушаюсь далатрессы? – Усмехнулась она, подходя ближе небрежной, расшатанной походкой. И всё же разведчица ступала мягко, настолько мягко, что не было слышно даже отзвука её шагов. Саларианец спокойно выдержал её взгляд. - Именно поэтому я всё ещё жив и всё ещё на этом корабле, а не на саларианском. Вы – СПЕКТР, и подчиняетесь Совету, а не советникам. Вас больше интересует судьба Галактики, чем предложения далатрессы, - не вполне, наверное, доверяя собственным выводам, Риц упёрся в койку руками, и, издав приглушенный стон из-за блеснувшей в одной из ран желтоватой крови, посильнее прижался к подушке, поднимаясь тем самым выше и слегка отползая одновременно. Кха Ворла астматически дышал, портя всю идиллию. - А ты нарушаешь собственные правила, - насмешливо поджала губы капитан, остановившись у ног раненого. - Вы ведь уже связывались с кем-то сверху, не так ли? – Проницательно присмотрелся к выражению уплощённого, немного экзотичного лица саларианец, слегка щуря светлые выпуклые глаза. Кожа цвета голубой глины матово светилась, отражая интенсивное излучения мелких, но мощных, как сама «Амонкира», ламп. – И до сих пор ничего такого не предприняли. Да и нет никакого резона в том, чтобы лечить меня, а потом убить. - Если бы я хотел *щелчок* вытянуть из кого-то информацию, *щелчок* то так и сделал бы, - злобно покачался на стуле медик, с трудом закинув одну коротенькую ножку на другую. Пусть Данайику и веселили его вечные замечания, она, иронично хмурясь, смерила его взглядом. – Есть молча. Как же, *щёлчок*, помню, - поворчал волус. Что-то звякнуло на одном из терминалов, и он, едва не выронив питательную смесь, крутанулся, с яростным энтузиазмом принимаясь печатать что-то неизведанное. - Вот тут ты прав, - Штука рассеянно огляделась, после чего было выяснено местоположение стула, и тот был захвачен в целях нужд филейной части молодого капитана. Танатос присела у койки. Одна тощая рука безвольно легла на ноги, повторяя положение саларианских конечностей, другая же поддерживала щёку, уперевшись локтём в достаточно удобно для этого расположенную койку. - Чем ты можешь нам пригодиться? Какую специальность ты имеешь? «Ксенобиолог, - сладко предвкушала отличный ответ Дани, с интересом рассматривая сухопарую фигуру пришельца. А он довольно мил. – Физик. Техник. Инженер, специалист по ИИ. Ну же, ну же…» - Ну, вообще-то я специалист по терраформированию, - смущённо куснув тонкую нижнюю губу, разбил в дребезги все надежды СПЕКТРа мерзкий Шева Рицал. Ну почему он выбрал такую дурацкую профессию? Ну, точнее, для Галактического Сообщества такой специалист был очень важен, а вот на фрегате Риц будет абсолютно бесполезен. – Неважная новость, знаю, но зато я могу предсказать поведение местности. Могу подсказать, как из промышленного бура сделать хорошую пушку – нам это очень помогло в своё время в войне. Я умею держать оружие. И готовить умею. - И как умеешь? – Безусловно, Данайике было бы интересно узнать, насколько мощным оружием может быть промышленный бур, очень кстати были бы разведывательные навыки Рица и так далее, но Штука выделила именно этот пункт из протараторенного молодым саларианцем. Ей абсолютно осточертела автоматная еда – она была быстрой и вполне удобоваримой, ничего не требовала, но… в ней не было креативного живого вкуса, а, раз уж дреллка всё одно не может бросить Шева на верную смерть, и он будет занимать определённое пространство «Амонкиры», почему бы не применить талант? - Многим нравится, - тонкие губы всё того же цвета голубой глины растянулись в улыбке. Рицал вдруг почувствовал себя страшно голодным – интересно, этот вредный волус разрешит ему поесть после ухода капитана Танатос? Её речь, спокойная и размеренная, кажется слишком медленной, но осаждает вечное возбуждение, присущее большинству саларианцев. Это ведь совсем не всегда уместно.- Я несколько лет этому учился. В качестве хобби. - Кажется, у меня есть для тебя официальная вакансия, - Штука подмигнула Рицу, совершенно не смущаясь того, что ведёт себя свободно с совершенно незнакомым саларианцем, к тому же свидетелем, учёным и пассажиром. Он сам сделал первый шаг к утеплению отношений, предложив более фамильярную форму обращения. – Как только поправишься, мы запишем тебя как корабельного повара, тогда никто уж точно не сможет придраться к вашему, мистер, нахождению на борту. Но будь готов к тому, что в твои обязанности войдёт не только готовка, но и применение оружия, и проектирование пушки из бура. - Да как нечего делать, капитан, - по-прежнему улыбался пациент своими тонкими, немного старческими на вид губами. Свет, отражаясь от огромных раскосых овальных глаз, заставлял их влажно блестеть, но на коже, бархатной почему-то на вид, оставлял лишь матовую сероватую дорожку. Довольно забавно, но Шева Рицал очень шёл медицинскому отсеку, отлично вписываясь в атмосферу белизны, хромированных стен и хирургической стали. - Спасибо, что даёте мне шанс. Выжить. Показать себя. - Не корабль, а проходной *щелчок* двор, - лаконично прокомментировал всё, что видит, врач-расист с Ирунэ, хлопнув короткими полными ручками об округлые коленки. Приближалось время обеда – за спиной Кха Ворлы, в большом смотровом окне, затемнённом мелкой пыльцой пигмента, возникло оживление, и многие, кого до своего сна капитан наблюдала на БИЦ,стекались вниз ровным потоком, который плотно проассоциировался у Танатос с фасолью. - Воспользуйся этим шансом, Риц, - фиолетовый язык прижался к нёбу, Данайика цокнула. Очень мягко покрывала белая ткань хрящеватое хилое тело саларианца. Этот смех раздражает. Переливчатый, горловой, громкий. Данайика хмурится, сутулясь, и отворачивается. За окном дождь. Он намного слабее тех, что идут на Кахье, но успокаивает, напоминая о доме. Тёмные, пресыщенные соком листья тропических растений, широкие и мокрые, немного вскакивают от града капель, бьющих, словно град смеха Слетта. Мерзкий саларианец. Потрескивают сыроватые дрова в камине – он там, где-то за спиной, врезан в почти белую, отделанную принтами дерева, стену, но отвернувшаяся Штука, упёршаяся в мягкий подлокотник кожаного чёрного дивана, не видит его. Она видит только большое, наполненное мокрой темнотой окно, капли влаги, ползущие по стеклу, сумрачный тропический лес Сур`Кеша, первозданный, за много километров от ближайшего города. Смех замолкает, и комната наполняется перегруженной тишиной, разбавляемой лишь шуршащим шумом дождя. Воздух дышит свежестью. Наконец, Слетт просит прощения – он не думал, что простые подшучивания так заденут подругу. Данайика молчит, просто уставившись перед собой тёмно-золотыми глазами. Чужие руки – немного влажные, тёплые и шершавые, с длинными, цепкими пальцами, - воровски-осторожно ложатся на чешую вечно обнажённых зелёных с красным плеч, они ползут, змеёй опутывая тело Танатос. Слетт обнимает Штуку, и дреллка, отошедшая от обиды, не пытается оттолкнуть его от себя. Он кладёт тяжёлую голову ей на плечо. Данайике страшно, от тревоги сжимается сердце, и она, погладив мягко руки саларианца, откидывает голову назад, прижимаясь к чужому телу. Пальцы мягко касаются лица Слетта сами собой, и греются от тёплой нежной кожи амфибии. Глаза с коварным зауженным разрезом, отсвечивающие в темноте, как у кошки, отражаются в холодном стекле. Воспоминание было мимолётно и тоскливо, Штука обычно досадовала внезапному впадению в солипсизм – но не сейчас. Сейчас она лишь тряхнула увенчанной гребнем головой, отгоняя призрачный образ. - Выздоравливай скорее, Сл… Риц, - Шева Рицал, для его болей находящийся в весьма благодушном приподнятом настроении, по-военному принял подобный приказ. Штука, покачиваясь из-за расслабленной походки, направилась к потягивающему питательную смесь волусу, не мигая уставившегося на капитана своими светящими, как два фонаря, окулярами. – Господин Ворла, я тут подумала… не составите ли мне компанию в ближайший перелёт в просмотре чудеснейшего произведения современного киноискусства? - От Бласто *щелчок* у меня изжога, - поуютнее усевшись, отозвался астматически дышащий аммиаком медик. Данайика опёрлась рукой о жёсткий письменный стол, врезающийся рёбрами в голубоватую чешую ладоней, и нависла над врачом с самым своим развратным выражением лица. - О, что ты. Мы подберём что-нибудь более подходящее к твоему тонкому вкусу, - промурлыкала своим низким голосом она, совершенно лисьи улыбаясь и щуря чёрно-золотые миндалевидные глаза. Саларианец на своей койке, прислушиваясь, пытался не икать нервно. Он, конечно, предполагал наличие весьма весёлых взаимоотношений на корабле, но у капитана выходило очень уж реалистично. Особенно это томное придыхание…- Во всяком случае, у нас всегда есть более интересное занятие, мой сладкий пузан, - Штука пригнулась совсем низко, интимно шепча волусу в предполагаемое место слухового прохода. Черти этих скафандровых разберут, где что у них находится на самом деле. - Попридержи пыл, костлявая, - он упёрся ей в плечо, заставив не сдержать кривой усмешки. - Не для тебя мама *щелчок* принца растила, - капитан Танатос покорно отстранилась, тихо посмеиваясь. Волус сцепил на пузе руки, откинувшись на спинку с видом босса. – Что за фильм? - «Страсть Армали», - руки с хрупкими тонкими запястьями, точнее, кисти рук, нырнули в глубокие карманы камуфляжных штанов. Поза СПЕКТРа и выражение её лица показывали совершеннейшую непринуждённость. - Какая-нибудь сопливая романтика *щелчок* или тупая комедия? – астматично ворчал спрашивающий врач, надувая и сдувая щёчные мешки, свисающие по обе стороны от круглого ротового клапана. Стул давно пора заменить. Слишком просел, на нём совершенно неудобно сидеть. И вообще, у всех кресла, а медик почему-то должен довольствоваться мелкой мебелью. Ох уж эти длинные эгоисты. - Историческая драма, - важно подняла вверх указательный палец высвобожденной из штанов руки Данайика, слишком серьёзно глядя на волуса. Она немного переигрывала, но в данной ситуации это было вполне уместно. Волус по привычке дотронулся скрюченными пальцами до обода ротового клапана, будто собираясь разгладить несуществующие усы. - Драма? – Задумчиво протянул он после того, как привычно щёлкнул клапан в такт глубокому дрожащему вдоху. Искусственно дышать не так просто, как кажется на первый взгляд, во всяком случае сложнее, чем на Ирунэ. Да и на родной планете не пришлось бы регулярно менять блоки дыхания или бояться взорваться от случайного повреждения. – Это уже неплохо. *щелчок*. Хотя мне больше по душе триллеры и фэнтези, - он покачал головой, и с небольшим опозданием за головой следовали висячие мешки в белой оболочке облегающего скафандра. - О, так вы интересуетесь фэнтези? – Полуудивлённо приподняла широкие бровные щитки Штука, механически теребя чёрную лямку майки пальцами с аккуратно постриженными округлыми коготками так и не вернувшейся в лоно карманного режима руки. – Не ожидала. - Что *щелчок*, если я медик, то обязательно должен быть *щелчок* реалистом? – Наклонился вперёд он и склонил голову набок, уперевшись редко мигающим взглядом в тростинку тела капитана Танатос. – Я мечтатель. И верю в крылатых *щелчок* кликсенов. - Фэнтези и я бы посмотреть непрочь, - робко подал голос вытягивающий шею пациент медицинского отсека. Волус покосился на лежащий на столе шприц – вскоре саларианцу потребуется инъекция, и хорошо бы об этом не забыть. Риц совершенно неопределённо шевельнул плечом,- Или боевик. - Тогда следующий фильм за вами, мои юные волшебники, - Данайика хлопнула в ладоши и потёрла руки. Тяжело дышащий волус медленно моргнул, качнув большой головой совершенно неправильной формы. – Я сообщу, когда будем смотреть «Страсть». - Танатос, *щелчок*, ты не забыла о замене импланта, кстати *щелчок* говоря? – Вдруг оживился медик, подняв на дреллку голову и глядя на Штуку снизу вверх кругляшами глаз. Давно пора провести вмешательство, промедление спровоцирует появление определённых сложностей, с которыми Кха, как обычно, придётся справляться. Кахье-клан такие безответственные… ведь и с пси-стимуляторами капитан не завязала, судя по показаниям датчиков. - Или боли вдруг перестали тебя мучить? - После Ранноха. Всё после Ранноха, - поморщившись, отмахнулась СПЕКТР. Капитан Танатос широко зевнула, прикрывая рот рукой, и с величайшим удовольствием потянулась до максимального натяжения мышц и приятного тянущего чувства в них же. Моргнув пару раз и облизнув губы, Штука продолжила, оправляя чёрную свою спортивную майку. - Операция сделает мои способности временно нестабильными, но я и не могу полноценно надеяться на кого-то, кроме себя, особенно учитывая сложившуюся у кварианцев ситуацию. - А я говорил, что до новой войны бродяжки додумаются. И геты тут как тут, вечный источник проблем… - цокая предполагаемым языком, Ворла изучал полированный пол, потряхивая надутыми щёчными мешками. Кто-то однажды совершает ошибку – а расплачиваться за неё приходится всей Галактике. Хотя, надо признать, не геты были худшей такой ошибкой. Опомнившись, Кха вскинул голову, чтобы вновь зацепиться крепко за взгляд собеседницы. - Что ж, капитан, как знаете. Несколько секунд длилось молчание прежде, чем СПЕКТР нарушила его. - Я пойду, - она перешагнула с ноги на ногу, по привычке почти неслышно ставя ступню на пол. Данайика покрутила головой, с хрустом поправляя шею. При каждом движении блики света от гладкой мелкой чешуи яркими драгоценными камнями вспыхивали под тягостной любовью стерильных белых ламп. - Если что-нибудь понадобится, дайте знать. - Всенепременно, - грузно глубоким глухим голосом отозвался врач, сдержанно кивая и, крутанувшись на стуле, волус поставил на письменный стол свою питательную смесь. Кха Ворла вернулся к насущным делам вроде изучения показаний датчиков испыту… то есть, экипажа, и к игре на бирже. Его обеденный перерыв закончился вместе с уходом дреллки, с которой можно было бы поговорить, сжигая рабочие часы. - Всего доброго, капитан, - глинисто-голубая с рыжим амфибия посчитала нужным этот акт вежливости. Повернувшись у открывшейся толстой, как у сейфа, двери, Данайика с улыбкой помахала саларианцу рукой, после чего покинула комнату, чувствуя на коже вскользь коснувшийся дреллки дезинфицирующий барьер на основе полей эффекта массы. Улыбка сползла с уплощённого немного по-восточному лица, как только дверь с характерным щелчком закрылась за спиной дреллки. Радость, воодушевление, некая искорка игривого лукавства и ироничной насмешки – всё это ушло, уступив место усталости. Мышцы и суставы ломило, мозг периодически выражал крайнюю сонливость, но Штука всё равно решила сделать изначально задуманное. Но прежде, чем спуститься на уровень ниже, СПЕКТР нашла Лероя и приказала тому выбрать членов экипажа, способных незаметно следить за кем-то. За саларианцем нужно поглядывать в оба. Лифт такой медленный, натужный, как толстяк, поднимающий гирю. Даже сквозь расслабляющую и ненавязчивую, как шёпот Всеобъемлющего, музыку пробивается хищный затенённый голос механизмов. Благо, техническая палуба находилась совсем не далеко от общей. Лифт дрогнул и остановился. Из лёгких рывком вышел воздух, почти породив бессмысленный полустон. Двери открылись. Никого не было в узком, как обычно слабовато освещённом коридоре, пострадавшем ещё и от энергетического голода около часа-полутора назад. Но шаги и не отдавались эхом от стен, как пугающе они отдаются обычно в протеанской пирамиде. Спокойствие… синтетический гул… Штука всегда любила космические корабли, она мечтала о полётах, ещё будучи совсем девчонкой. Чувство безграничной свободы и бескрайняя, первозданная чернота космоса вокруг, рассеиваемая лишь светом молчаливых звёзд. И, когда Данайика Танатос уйдёт с Калахирой за море, в том прекрасном мире не изменится ничего. Долго ли осталось ждать? Совершенно неважно… подбираясь к заветной двери, дреллка любовно погладила тёплую от работы систем жизнеобеспечения стену. Иметь собственный корабль… пожалуй, это более, чем неплохо. Быть капитаном трудно для натуры охотницы-одиночки, но чувствовать в своих руках мощь и скорость этой тяжёлой махины, стремительно проплывающей в толще космического вещества, неповторимо. «Амонкира» по-настоящему прекрасна. - О, Кила! – Вскрикнула кварианка. Штука даже не помнила, как она успела подобраться к двери, даже открыть её – тело делало всё это на автомате, послушный отточенный инструмент. Осознанное зрение пробудилось, позволив капитану Танатос заметить, что кварианка в данный момент стоит перед СПЕКТРом без скафандра. Более того – она почти обнажена! Да, точно, дверь ведь была закрыта! Капитанские коды позволяли прошмыгнуть почти где угодно. – Дани! Выйди, сейчас же! – Дреллка не сразу осознала всю опасность такой встречи с телом мисс Ваэл. Сбито извинившись, Данайика закрыла дверь, даже захлопнула, если такое применимо к шлюзоподобным корабельным жестянкам, и прислонилась к двери спиной, чуть сбоку от консоли, чтобы не повторить случайно неловкую ситуацию. Улыбаясь совершенно идиотски, СПЕКТР смотрела плавающим взглядом в панорамное окно смотрового мостика, до бесконечности простирающего у ретранслятора и рваное свечение кинетического поля корабля. Молодая женщина поджала губы, бессовестно пользуясь преимуществами своей расы – идеальной памятью, способной до мельчайших деталей воспроизвести однажды увиденное, услышанное, учуянное, попробованное… Белый «набедренник» махрового полотенца, закрывающий ягодицы и мягко облегающий широкие, с аппетитным изгибом, бёдра мускулистых гнутых ковко мощных ног. Чёрный полог прямых матовых волос, длинных, густых, укрывает ниже лопаток спину с интимно-кокетливой тенью вдоль глубоко засевшего, невидного позвоночника. Блестит вода на изгибах изящной руки, пальцы той, что отведена вбок, вытянуты, они устремлены к внутреннему двугранному углу каюты. От бархатистой на вид, похожей на азарийскую кожи с бледным фиолетовато-голубым оттенком, восходит жар, очевидное для модифицированного глаза тепловое излучение, лёгким светлым покровом танцующее у самого обнажённого тела кварианки. По бокам крадучесь, но нагло прорисовываются острые линии природного рисунка. Данайика не видела кварианцев так прежде, но, увидев, оказалась восхищена вечно сокрытой красотой древней расы технологических богов. Жаль лица вас Амонкиры Штука так и не увидела – только ровно мерцающий свет чёрно-белых глаз, отразившихся в хроме стены, да уголок щеки – картинка не была статична, и в медленном развороте девушки дреллка надеялась разглядеть вожделенное – но не разглядела. Ибо Лиа лишь слегка двинула головой, донося гневный голос, лишившийся экзотичного эха без скафандра. Звуковое уведомление напомнило Данайике, что существует и реальность – не только тонкий мир воспоминаний, смешанный с грёзами разума. Капитан оттолкнулась от двери, и, встав ровно на ноги, повернулась к стальному шлюзу лицом. Рука коснулась вписанного в зелёный прямоугольник круга. Голографическая консоль дрогнула, и каюта, совсем маленькая и неприметная, но, зато одиночная - кроме Ваэл, в одиночной каюте жили лишь некоторые офицеры, - встретила пришедшую лёгким беспорядком, припорошившим почти педантичную аккуратность убранных полок. Кровать застелена, блоки информации лежат в каком-то строго определённом порядке. Лиа в своём бирюзовом с лиловым костюме стояла у рабочего стола, касаясь его кончиками пальцев, как немного переборщившая с вином школьница, надеющаяся таким образом привести мозжечок и органы равновесия в порядок. От голубоватой маски отсвечивала небольшая плеяда маленьких ламп. - Прости, я… задумалась. Не заметила, что дверь заперта. Ты в порядке? – Сейчас лицо кварианки не проглядывало сквозь ультрапрочный полимерный материал, поэтому о том, как Лиа воспринимает слова своего капитана, можно было только догадываться. На какую-то долю секунды весь корабль знобливо вздрогнул – «Амонкира» совершила долгожданный прыжок через ретранслятор. - Если повезёт, я даже не заболею, - голос у Ваэл был тихий, но какой-то напряжённый. Привычное эхо, вернувшееся вместе со скафандром, успокаивало и придавало зловещести одновременно. Лиа оставила в покое стол, в последний раз проведя пальцем по столешнице, и вздохнула. Глаза наконец ярко вспыхнули, оттеняя под маской надбровные дуги и прямой нос. - Отдаю должное вашей реакции, капитан, - вашей? Они ведь одни. Это… нехороший знак, - Что-то хотели? – Подчёркнуто-официальный и равнодушно-спокойный тон, но злость с почти ревнивыми нотками прорывается в голосе, как прорываются к солнцу ростки, выбираясь из-под чёрной земли. Хотя бы почва почти везде одинакова. Может, и души похожи? - Я хотела проведать тебя, - осторожно начала Штука, немного наклонив голову и с прохладной внимательностью глядя на подчинённую. Лиа вдохнула глубоко, но тяжкий вздох подавила, как можно плавнее выпустив воздух из лёгких. - Кажется, штурм не пошёл тебе на пользу. - А он мог бы пойти? – С издевкой в высоком красивом голосе спросила капитана Лиа`Ваэл, сделав едва заметное движение скрытой от глаз головой. Затем руки оказались скрещенными на груди, и пальцами Лиа чувствовала, как собственные мышцы напрягаются от внутренних переживаний, плотные и тёплые. - Ты думаешь, мне не было страшно? – С нажимом спросила Данайика. Дреллка прикусила нижнюю губу – точнее, небольшой её участок, обращённый к ротовой полости. По ногам вверх полз жар, и капитан чувствовала нестерпимое желание снять куртку – но, вот незадача, куртки на девушке не было, и, значит, чтобы избавиться от волной накатившего тепла (видимо, энергообеспечение окончательно утряслось, и это был признак восставновившейся отменной работы местного климат-контроля), ей пришлось бы полностьюраздеться и окунуться в холодную воду. Капитан даже позавидовала кварианке в скафандре, ведь её костюм сам регулирует температуру по потребностям тела. «Конечно, не было», - прошептала какая-то часть её. В тот момент у Штуки полностью атрофировались сочувствие, неуверенность, милосердие и – страх. Не было ни капли сомнений, только наслаждение происходящим и кем-то усиленная яростная горячность. - Как ты не понимаешь?! – Сорвалась наконец кварианка (не очень-то у неё с терпением, впрочем, как показывает практика, терпеливых на «Амонкире» крайне мало), всплеснув руками, - Дело вовсе не в страхе, - рука судорожно поднялась вверх, пальцы сжались в кулак, опустившийся вскоре достаточно плавно для такой страстности на стол, - Ты рисковала нашими жизнями из ребячества! Ты просто красовалась перед этими пиратами! Ты хоть секунду задумалась о том, что будет, если план не удастся? – Лиа тяжело дышала, застыв. В этом звенящем крике выплеснула Ваэл всё своё негодование, всю ярость и злость. «Нет», - честно ответила себе дреллка. Не думала. Никаких сомнений. Сомнения порождают страх и промедление, но это было неприемлемо – их фрегат через секунду попросту раздавили бы. Но вслух, разумеется, капитан ответила иначе: - Я обдумала все варианты, - стараясь не скалиться болезненно, Данайика подалась вперёд. Её голос, напряжённый и грудной, отдавал хрипотцой. То ли нервное, то ли перетрудила на капитанском мостике всё же связки, и теперь периодами будет походить на старого морского волка голосом, - Этот был единственным приемлемым. - Вариант не мог быть один, - белое сияние глаз кварианки расширилось, почти озаряя даже через маску ровный покров, подогнанный чешуйка к чешуйке. Говорила Лиа`Ваэл вас Амонкира значительно тише, но это не значит, что мягче, - Всегда есть другой выход. - Лиа, ты даже не закончила своё Паломничество… - дреллка тяжело выдохнула, приоткрыв ограниченный визуальными «крюками» рот, - Не всегда бывает богатый ассортимент возможностей, - она криво усмехнулась, измученно, видя, как гневно уставилась на неё кварианка, пока онемевшая. Капитан… Данайика ведь едва ли старше Ваэл. Но законы Кахье, контракт, из-за которого ребёнок с шести лет может стать солдатом, чужим орудием, которое до двенадцати только куют и натачивают… это делало своё дело. Социального опыта у Данайики было немного, а горьких историй и боевых решений – хоть отбавляй. Пол выстлан какой-то смягчённой резиной. – Знаешь, почему я СПЕКТР? – Штука подняла глаза. Этот странный вопрос интриговал. Кварианка, скептично и ошарашенно, обиженно-зло настроенная, пожелала выслушать начальницу. Возможно, вскоре бывшую. – Не потому, что я какой-то хороший солдат или ещё чего… Лиа, перед всеми рано или поздно встаёт непростой выбор. Мы попадаем в почти безвыходные ситуации. И тогда выигрывает тот, кто умеет принимать сложные решения, - фиолетовый язык, блестящий от влаги, прошёлся по совершенно сухим гладким губам, такой тёмный в их многообразных оттенках свежей зелени. – Я научилась, - одолеваемая обрывками бесчисленных воспоминаний, дреллка сглотнула комок в горле. Тем не менее, Танатос, по обыкновению, чувствовала себя до завидного спокойной. Капитан нахмурилась. – Я сразу говорила, что корабль с экипажем – плохая идея, - она кривилась, словно при воспоминании о раковой опухоли, - Мою жизнь я без колебаний способна поставить на карту. Вы к риску не готовы. Да вы и не должны быть. Незачем ставить вас под удар. Наверное, ты права, и я должна была искать другой выход. Прости. Штука развернулась, собираясь уйти из каюты. Или сделала вид, что собирается уйти. - Постой. Кэп! – Этот тон уже не так гневлив. Уголок дрелльского рта приподнялся. Танатос замерла на пороге открывшейся двери, чуть поворачивая голову, чтобы лучше уловить звук. – Я… понимаю, почему так нужно было сделать. Выживая в нищенстве на Цитадели, мне что только не пришлось стерпеть. Передряги случалась, но… но никогда такие, как сейчас. Я чуть не умерла от страха, а ты отбрасывала меня. - Каждая секунда была на счету, - Данайика развернулась к девушке лицом. В майке, надетой на до нелепости хлипкое, тощее тело, в глубоких складках лишней ткани легли тени – чернее чёрного. За время командования «Амонкирой» Танатос потеряла много массы, истощилась. В который раз девушка пообещала взяться за своё тело, исправить его бедственное положение. – Если бы я нашла время кормить всех доверием с ложечки, боюсь, скоро протёртые каши ожидали бы и меня, - Штука издала странный, задушенный чем-то ещё смешок. – В таких ситуациях нельзя что-то сделать. Нужно доверять капитану, раз уж… раз уж ты его выбрала, - поджав губы, она широко распахнутыми чёрно-золотыми глазами взглянула на кварианку, и даже показалась той немного забавной. Не тварью со стальным голосом и биотическим захватом, корёжащим металл под пальцами, а просто девчонкой, незрелой дворовой хулиганкой, которая, напакостив, очаровывает офицера службы безопасности, поймавшего её с поличным. - Воллек тоже так сказал, - хмыкнула Лиа`Ваэл. Воспоминания всплывали смутно, несмотря на всю очерченную острым карандашом реальность ситуации в прошлом. Так всегда бывает в обилии страха или физических либо моральных страданий. - К мнению старшего всегда нужно прислушиваться, - немного искренней на этот раз вышла у дреллки, подчеркнувшей свои слова поднятием указательного пальца в направлении потолка, улыбка. А уж усмешка вовсе была самым что ни на есть натуральным продуктом. - Особенно когда старший – контр-адмирал. - Да, это уж верно, - кварианка даже кототко посмеялась, но быстро замолчала, глядя на капитана. Данайика помялась, кажется, как-то неуверенно, с волнением. - Недоразумения улажены? – Штука подняла взгляд на своего механика. Что-то блеснуло в глубине миндалевидных глаз. Лиа смотрела на неё, пытаясь понять, что чувствует, глядя на гнутые, широкие сегменты капюшона капитана. На эту субтильную, забавную фигуру, на чешуйчатую кожу и гладкие полные губы. На драконий гребень и фиолетовый четырёхугольник между напряжёнными бровными щитками и под чёрным пятиугольником в центре лба. На непривычное глазам лицо, всё же больше девичье. Дикое животное, смотрящее с болью и голодом. Ваэл почувствовала желание приласкать этого дикаря, не знавшего в юности ничего из настоящей Жизни. Но Дани… Дани ведь тоже девушка, ещё и инопланетянка! Тут нечего и думать! Но мысли никуда не уходили. – Так как? – Ох, кажется, Лиа`Ваэл рассуждала слишком уж долго. - Улажены, - со смущением выдохнула Лиа, улыбаясь слегка, позабыв о том, что её улыбки Данайика уж точно не увидит сквозь скрывающий рот клапан-впуск скафандра. Штука заглянула за спину механика, увидев рядом с плоской, как сельдь, койкой закрытый белым полотнищем, немного заляпанным в нижнем углу краской, холст. Сделав какое-то волнообразное птичье движение, капитан сделала шаг вбок, присматриваясь. - Уже закончила? – С любопытством спросила СПЕКТР, по-кошачьи мягко и бесшумно подкрадываясь к интригующему объекту. Кварианка, вопреки расхожему мнению многих жителей пространства Цитадели о неспособности этих помешанных на механике существ оценить и тем более творить искусство, увлекалась странным и по-своему уникальным делом – она рисовала, причём рисовала настоящими красками по настоящему холсту вне виртуальной графики. - Да, ещё до подхода к ретранслятору, - неопределённо повела плечами Лиа, покосившись на ниспалающие складки тяжёлой плотной ткани. Было в этом виде что-то античное, а в сочетании с маленькой каютой механика современного военного корабля зрелище выходило весьма концептуальное. - Может, продемонстрируешь мне это произведение искусства? – Приподняла лукаво бровный щиток мисс Танатос, приблизившись к юной Ваэл. Та, кажется, немного вздрогнула, и возникло впечатление, что творение собственных рук девушка видела впервые, что она сама не знает, что же скрывается за драпировкой. - Если хочешь… - неуверенное эхо прервалось подтверждением Штуки – «хочу», простое и краткое. Если бы в нормальных отношениях всё было бы так же просто… дреллка по долгу службы соблазнила немало богачей и влиятельных людей, но просто соблазнение в нынешней ситуации не помогло бы – Танатос ведь хотела, чтобы её полюбили. Теперь искушение девицы может только помешать. Покачивая крутыми бёдрами, кварианка подошла к творению трёхпалых рук своих, зажатому между стеной и узкой плоской кроватью, и уверенным движением сорвала нависающий полог. Данайика увидела сухой, непокорный и плотный пейзаж какой-то планеты, вероятно, Ранноха, изображённый в полуреалистическом стиле. Красное солнце, округлыми мазками взошедшее на нарисованном небе, возвышалось над треснувшей серой землёй и искажёнными, словно живыми и безумными, деревцами с хлёсткими чёрными ветвями и контрастно-сочными цветами яркого синего цвета на этих ветвях. - Потрясающее исполнение, - под всеми возможными наклонами головы рассмотрев картину, вынесла вердикт Танатос. - Манера Кершинского? – Вдруг озарённо спросила Данайика Танатос, узнав знакомый стиль и точёные, строгие линии в контрасте с водянистым фоном. Она бы вряд ли запомнила что-то об искусстве, если бы не идеальная дрелльская память, но чувствовала, что культура играет важную роль для каждой отдельной цивилизации. И кварианская цивилизация, похоже, совсем не в упадке. Неткен, турианка, давшая капитану достаточно знаний о живописи в своё время, по крайней мере, оценила бы эту картину. - Откуда…? – Повернулась с густым низким воскликом Лиа. Она уж никак не ожидала от буйной вояки, пусть и засветившейся в обществе, но какой-то хулиганской, отрешённой, такого познания в ранней культуре романтического упадничества, более трёх веков назад возникшей в Галактике. - Буйная творческая молодость, - демонстрируя ряд практически белых зубов, пожала плечами капитанша. Волна света прошла по её гребню до затылка, скатилась к шее и понеслась вдруг обратно белёсой яркой искрой. - Недурная молодость, капитан Танатос, - покачала головой кварианка. Танцующими невесомыми движениями дреллка подошла к ней и положила руку на плечо, повернувшись к картине сразу же, как только встретилась с насмешливым взглядом механика. Ваэл не стала возражать – ей даже нравилось с помощью нейростимуляторов чувствовать прохладу капитанской руки сквозь толстую шкуру скафандра. – Очень недурная молодость…