Химера

Скорее всего, он болен Он не может придумать другого слова к своему состоянию, это чувство живет своей жизнью, оно съедает его изнутри, как только он появляется на горизонте, обгладывает его кости, заставляет трястись руки, когда он что-то кричит или машет руками, показывая всем видом, что он далеко не 18 летний парень, а мальчик лет 13, который готов продаться за какую-то пачку чипсов, способный исполнить абсолютно любую просьбу, по доброте душевной, но он готов выполнить что-то невероятное, лишь поставив его на понт, поджимая губы, от ярости, его ноздри сильно раздуваются, ещё чуть-чуть и он будет топать ногами и кричать в истерике, переходя на хриплый писк, распинаясь, доказывая на пальцах обратное, от этого сердце Ника, как-то странно пропускает удары, заставляет в некоторые моменты молчать ещё больше прежнего, все органы сводит в жгучей судороге, от его голоса, волосы на затылке встают дыбом, колит словно тонкими, мелкими иголочками, все думают, что он стесняется, и даже сам он начинает в это верить, пытаясь отмести мысли о нем в сторону Обманывать себя, намного приятнее, уверовав в ложь, чем верить в обжигающую правду. *** Трель противного будильника разрывает тишину и спокойствие комнаты, еле разлепляя глаза, первое что он видит это подскочившего Дилана, на нем лишь трусы, в непонятный рисунок, может узор, но в свете встающего солнца и залипших от сна глазах, плохо различался рисунок, брюнет поправляет правой рукой волосы назад, выпуская со свистом воздух изо рта, он садится на угол стола и поглаживает свою ногу, он трёт кулаками заспанные глаза и задумчиво поглядывает на скрипящего зубами Райана. – Пиздец, как он так делает, – Дилан корчит лицо, искренне не понимая, настоящее происхождение этого инопланетного звука, приподнимаясь на локтях, Ник протирает руками лицо и смотрит куда-то в глубь комнаты, толи вслушиваясь, толи пытаясь придти в себя после плохого сна, в последние два месяца они плохо спят, как можно высыпаться, когда все друг другу мешаются, Дилан храпит во сне, сам того не замечая, храп от него можно услышать обычно после 2 часов ночи, Райан скрипит зубами, этот звук похож на ластик и стекло, но по крайне мере эти звуки ему не мешают спать, но Джейкоб переплюнул их всех – Ник, у тебя остались сиги? – он говорит шёпотом это слово, после оглядываясь на дверь и окно, хоть они и под запретом, но каким-то чудесным образом они уже протягивают больше месяца, Ник косится, не понимая о чем он, щуря глаза и вопросительно кивая головой, переспрашивая о чем он говорил, на что Дилан закатывает глаза и постукивает двумя пальцами по губам, Ник кивает головой и лезет рукой под подушку и кидает в руки брюнету полную пачку – Спасибо, лучший. В тишине комнаты слышится негромкие разговоры, которые доносились из наушников Райана, возможно он слушал на ночь подкаст и уснул, забыв выключить его, из-за своих наушников, он не слышит будильник, поднимаясь с кровати, Ник скованно выдыхает, выгибаясь в спине, вытягивая руки вверх и поднимаясь на носочки, он негромко стонет, повернувшись к кровати лицом, перед ним открылась картина его мечты: спящий, со спокойным лицом брюнет, брови приподняты вверх, губы припухшие от укусов, слегка приоткрытые, он бы сократил это ничтожное расстояние и впился в эти желанные губы, что может быть лучше пробуждающего поцелуя, как у принцесс из мультиков, он не похож на реальность, он словно плод его больного и истощённого воображения, его редкие веснушки завораживают похлеще звёзд, но вдруг он резко жмурится, ресницы дёргаются, а брови резко опускаются вниз, а из его покрасневших губ доносится хриплый легкий стон, этот звук разносится электрическим током по телу парня, от чего он на мгновение от удивления отшатывается, раскрыв глаза от неожиданности, Ник сглатывает сухой ком в горле, он куда-то глубоко ухает, улетая в область паха, от чего там внутри, словно плеснули кипятком, запорхали несносные бабочки, а член заныл, прося что-нибудь уже сделать, войти в него, заставляя стонать и выкрикивать его имя, он готов слушать эти звуки днями и ночами, лишь бы они не прекращались, ну или уже на худой конец прикоснуться к себе самостоятельно, как он это делал всегда, Ник опускает глаза на своё нижнее белье и досадно отводит глаза, он влип, влип по полной, он готов провалиться сквозь землю, но не стоять на своём месте сейчас, как только он решает действовать и бежать в ванну, но он не может оторваться, взглянув последний раз, он отворачивается и вздыхает полной грудью, пытаясь унять колотящееся сердце, делая первый шаг чтобы уйти, но его словно приколотили к деревянному полу. – Ник, – Джейкоб закусывает губу и повторяет тихо практически шёпотом, голос еле различим, из его рта доносится лишь скулёж и стоны, внутри кудрявого происходит что-то не понятное и неподдающееся объяснению, война всех за и против, но все же он не готов сейчас действовать, тем более Джейкоба не возбуждают парни, поэтому, это останется несбыточной мечтой, мокрой фантазией перед сном, но никто не может сказать точно, что происходит в голове у брюнета, ведь для него он, словно закрытая книга. *** Вернувшись из душа, Ник замечает Дилана, стоящего в полном ступоре и замешательстве, в глазах толи растерянность, толи смешинки, ему так и не удалось понять, повесив на плечи влажное, промокшее от воды полотенце, брюнет нацепляет на себя футболку со странной изогнутой надписью, похожую на название группы, Лениви не отступает, он продолжает хихикать себе под нос, вслушиваясь в происходящее на заднем плане, кудрявый не понимающе смотрит на друга, размахивая руками, в надежде что ему объяснят суть и главную причину смеха. – Что ты рж... – Дилан закрывает ему рот рукой, прикладывая палец к своим губам, кудрявый хмурит брови, убирая со рта руку и хотел было возразить, но вдруг по комнате раздался стон, на что брюнет начинает заливисто смеяться, Ник тоже широко улыбается, слегка краснея, ему смешно от смеха друга, но и в тоже время не удобно, Джейкоб не виноват, что он стонет и разговаривает во сне. – Ему наверное снится, что он снимается в порнухе, – Дилан хихикает, пытаясь не заржать на всю комнату, подходит к Райану и начинает его трясти за голое плечо, он что-то мычит и приоткрывает глаза, на что брюнет прислоняет к губам палец, показывая, что нужно молчать. – Дилан, иди нахуй, – Райан морщится и корчится, все же он садится поджимая ноги к телу, его чёрная майка задралась, открывая вид на его крепкую спину, он трёт глаза и туго выдыхает, смотря на всех с обидой в глазах, словно они сделали такой отвратительный режим, от которого бедный Райан не может выспаться, он вынимает из ушей наушники и убирает телефон под подушку, от него пахнет дезодорантом и электронной сигаретой, эта смесь была приятна, запах дезодоранта походил на что-то деревянное и травянистое, смешанное с мускусом, он смотрит с прищуром и потирает покрасневшие глаза, Ник садится на свою кровать и натягивает на себя потрепанную футболку с телепузиком, длинные белые носки и чёрные джинсовые шорты, под кроватью стояли его поношенные кроссовки, натянув их на скорую руку, он берет телефон в руки и машет Дилану рукой, чтобы он подошёл сюда, он подбегает бесшумно, кудрявый включает видео и записывает лёгкие постанывания их друга, пытаясь громко не ржать, они закусывают губы и кулаки, но вместо смеха выходит лишь хрюканье и частое дыхание – Это он порнуху не выключил? – глаза брюнета, размером с монету, выпученные в недоумении, а парни начинаю ржать ещё больше, Дилан мотает головой, в попытках громко не смеяться. – Нет, это он так делает, – Лениви дышит часто, пытаясь отойти от смеха, встав возле комода, он вытягивает от туда заношенные джинсы и на скорую руку натягивает их на себя, а после надевает начищенные до бела кеды – Ладно, наверное стоит поторопиться, а то я уже опаздываю – он немного мнётся на входе, но все же подходит к кровати Джейкоба, схватив его за бедро, он начинает его трясти, но тот лишь судорожно вздыхает и укутывается глубоко в одеяло – Джейкоб, через 30 минут зарядка. – Отстань, – говорит он на выдохе, но позже слегка приоткрывая глаза, он смотрит размыто, мутно от отступившего не так давно сна, он замечает стоящего рядом Ника, на его щеках проступает тугой румянец, Джейкоб смущённо отводит глаза, как будто в чём-то провинился, кудрявый не придаёт этому особого значения, ведь с кем не бывает, просто ему стало душно под толстым, старым одеялом, оно было такое же тяжёлое, как и тогда, когда маленький Ник оставался у бабушки на ночь, это время у него ассоциируется с горячими овсяными печеньками, которые готовила ему бабушка, на скорую руку, и замороженной клубникой, приятно контрастировавшей с горячей выпечкой, он не отказался бы сейчас оказаться там, как и тогда, в то далекое время, но лучше всего было бы сейчас залезть под это одеяло к брюнету и обнимать его до смерти, целуя его каждую родинку и веснушку на лице, на груди, на спине и на других местах, чтобы он так же стонал, как и во сне, но все же, для него это снова химера. *** Расправившись в приготовлением завтрака, Ник решил, что и ему стоило бы нормально поесть в тишине, накладывая в тарелку небольшое количество молочной каши и парочку оладушек, сев за ближайший стул, он уставился в покрытую плиткой стену, из головы не выходила ситуация, которая произошла утром, голос Джейкоба занимал все его мысли, и кажется он сегодня пересластил кашу, но это не слишком заметно, детям понравится и наверное Джейкобу тоже, почему-то ему кажется, что он любит сладкое, но гадать он не будет, зачем обкладывать себя лишними сомнениями и мыслями, он не хочет себя обнадеживать, делать себе больно, его голос звучал у него в голове, как на повторе, ему хочется слушать его снова и снова, но теперь уже не быть зрителем и слушателем, он хочет быть участником, хочет быть причиной и раздражителем, от которого он будет стонать, хныкать и скулить, как голодный щенок, Ник хочет чтобы он умолял его продолжить, слезно просил, раздвигая дрожащие от возбуждения ноги, чтобы он продолжил, предпринял хоть что-то, что помогло бы ему справиться с мерзким возбуждением между его ног, но желательно с использованием возбуждения между ног Ника, воспоминания в голове давят на черепную коробку, не использованным моментом, угнетая его за это, коря набухающим и давящим возбуждением, его член должен был отдыхать, во время поездки вожатым в лагерь, но почему-то все наоборот, вместо этого он просыпается ночью и утром, как только слышит его пошлые приглушённые стоны, с крепким, изнывающим, проголодавшимся по прикосновениям, членом, истекающим смазкой,  прислушиваясь к происходящему на улице, Ник слышит тихие голоса детей и даже крики негодующей Кейтлин, он допивает оставшийся чай, доедает остатки с тарелки и ставит в посудомоечную машину, он проверяет себя на неожиданные результаты его игривых мыслей, но вроде бы стояк не обнаружен, по крайне мере его не было видно через фартук и свободные шорты, это успокаивало, достав первую стопку тарелок, он поставил их на стол, с которого после вожатые должны были разбирать еду и посуду для детей, поставив на стол ящик с чистыми стаканами, первые две кастрюли каши и несколько чайников с горячим чаем, все ещё удивляясь, как дети могут съесть столько еды, не беря во внимание ещё обед, полдник, ужин и второй ужин, обычно Ник наедался до конца дня ещё на ужине, как и другие вожатые. В столовую зашли Эмма и Райан, она что-то прикрикивала ему, подгоняя его, брюнет закатил глаза и забрал со стола стопку тарелок, шустро перебирая ногами, раскладывая на каждый стол по шесть тарелок, девушка схватила большую кастрюлю, немного всхлипнув при поднятии ее, она побежала к ближайшему столу пытаясь, как можно скорее со всем разобраться, и у неё это хорошо получалось, расставив на каждый стол тарелки, он вернулся за стаканами, на удивление Ника, они очень хорошо справлялись, быстро и слаженно, Эмма вернулась с пустой кастрюлей и схватила вторую, которая была чуть-чуть поменьше размером, она так же быстро упорхнула раскладывать кашу по оставшимся тарелкам, брюнет все же вернулся быстрее неё и схватил первый чайник, но вскоре вернулась и девушка, поставив на стол полупустую посуду, Ник взял со стола пустую грязную посуду и поставил в машину, Райан успел схватить со стола второй чайник и побежал дальше заканчивать дело, как только последний чайник звякнул об стол, дверь в столовую открылась, крики и галдёж детей заполнили здание полностью, но Нику это не мешало, он схватил чайник со стола, налил оставшийся чай себе в кружку и взял с оставшейся нарезки хлеб и сыр, принимаясь разглядывать присаживающихся за стол вожатых. *** Столовая начала пустеть, дети начали потихоньку выходить и как прилежные ребята, они приносили ему свои грязные тарелки, а некоторые отважные герои говорили ему помимо слов благодарности ещё и комплименты, на счёт переслащенной утренней каши, в ответ им кудрявый улыбался и выражал благодарность, ему было приятно слышать такие слова от восхищенных детей, значит задумчивость Ника пошла всем на пользу, он только встал со своего места, чтобы помыть грязные от чая чайники, как в зале разнеслось по стенам тихое ругательство и скованные всхлипы, кудрявый не обратил на это внимание, но его это побеспокоило. – Ох, черт, – голос Райана раздался первым,  его слова были тяжелыми, словно он их отчеканил, он поднял руки вверх, испуганно смотря на испачканную Эби, на что она встрепенулась и испуганно посмотрела на него. – О, блин, Эби, тебе нужна помощь? – Дилан говорил с набитым ртом, не успев прожеваться, все же Ник не вытерпел и выглянул в окно, на серых шортах девушки красовалось огромное пятно крови, а по бёдрам размазались алые капли, он сначала был ошарашен картиной, но после ему стало, как-то жалко подругу, попавшую в неприятную и неожиданную ситуацию, девушка испугалась и растерялась, по ее щекам потекли слёзы, а руки задрожали. – Тише, детка, не расстраивайся, сейчас все исправим, главное не расстраивайся – Эмма быстро среагировала и встала из-за стола, подбежав к подруге, она схватила ее под руки и бегом повела брюнетку на кухню, пропуская ее вперёд, она закрывает за собой дверь, Эмма хватает ее за плечи и смотрит в ее испуганное лицо, она вытирает катящиеся слёзы и смотрит ей в большие глаза – Тихо, тихо, успокойся, сейчас я принесу тебе все необходимое, главное сиди здесь, Эби, ты меня поняла?  – на что она ей кивает головой, получив положительный ответ она убегает в корпус, оставляя их вдвоём, в первую минуту он теряется, он не знает, что ему делать с испуганной подавленной девушкой, первое что ему приходит в голову это отдать свой белый фартук. – Н-нет нет, я не могу его взять, – она машет руками, опуская голову и закусывая губы, на ее щеках красный румянец, но он не отступает, Ник все ещё держит этот фартук, предлагая ей его – Нет, я не могу взять, я испачкаю его. – Не переживай, у меня есть запасной, бери, – осторожно, неохотно она берет фартук с его рук и нацепляет на себя и садится на ближайший стул, ее скованные действия заставляют сомневаться в себе, в его голове крутится одно и тоже, что вдруг он что-то делает не так, от чего она начинает замыкаться в себе – Тем более, после завтрака мне нужно было бы нести его в прачечную, так что не бери в голову, – она смеётся и кажется краснеет ещё больше, Ник не обращает на это внимание, может она все ещё переживает, что он ей что-нибудь скажет, по поводу ее неудобной ситуации. – Спасибо, – тихо, словно шёпотом говорит она, опустив голову, как виноватая собака, но он уже, как-то не переживает, кудрявый наливает ей чай и несёт нарезку, на что она смотрит на него, как на последнюю надежду, которая должна спасти ее жизнь, последний луч света в кромешной тьме, Эби с удовольствием принимает чай и ставит нарезку на колени, сделав себе бутерброд с сыром, она с волнением откусывает его, мило поглядывая на ее нового рыцаря, но Ник не берет это в голову, даже не замечая ее чувственных взглядов, пытаясь сосредоточиться на другом, к стойке подбегает запыхавшийся Джейкоб, с такой широкой улыбкой на лице, он словно сияет, а в душе Ника все переворачивается с ног на голову, сердце трепещет, как птица в клетке, а дыхание спирает, в ответ у него появляется такая же дурацкая сияющая улыбка, которую кудрявый не контролирует. – Эй, Ник, это была лучшая каша в моей жизни, – он опирается локтями на стойку и с искрами в глазах смотрит на него, но неведомым для Ника образом, эти искры не переносятся в глаза, а переходят в место ниже паха, от осознания этого он немного краснеет, растягивая улыбку все больше – Оладушки были шикарными, личный респект от меня, – он закусывает губу, а кудрявый сглатывает накопившуюся слюну, для него он словно проверка на прочность, но рано или поздно он сорвётся, и Ник чувствует что этот момент скоро настанет, он повторяет за ним и операется на стойку, они смотрят друг другу в глаза, испуская смешки, щеки брюнета краснеют, а глаза начинают в панике бегать по лицу друга, первым разделяет их зрительный контакт Джейкоб, он поднимается со стойки резко и рвано, отводя взгляд на скованную и зажатую Эби, которая не знала куда деть свой взгляд – О, блин, Эби, все хорошо? Нужно, как-то помочь? – он взволнованно вглядывался в ее лицо, на что она лишь крутила головой, закусывая пухлые губы. – И без тебя справимся, – за спиной парня появляется Эмма, она раздраженно смотрит на брюнета, показывая видом, что его здесь не хотят видеть, на что он лишь непонимающе окинул ее взглядом, но после перевёл обратно свои темно-зелёные глаза на кудрявого, улыбнувшись ему, он облизнул губы и глубоко вздохнул, поймав на себе взгляд Джейкоба, Ник неожиданно для себя затаил дыхание и кинул взгляд на его блестящие бархатные губы. – Не хочешь сегодня остаться со мной на тихом часу? – брюнет говорит тихо, словно шёпотом, немного красные щеки, от смущения, словно он предлагает ему интим, в тайне от всех, Джейкоб выглядит мило, с легкой смущенной улыбкой и покрытый красным румянцем, Ник не может оторваться от его притягательного лица, его характер все больше и больше удивлял его, особенно с какой осторожностью он приглашал побыть с ним какой-то тихий час, с ним он готов пробыть хоть целую вечность, и то этого будет мало, брюнет перебирает в руках рукав толстовки, лепеча что-то себе под нос, притупив глаза на нервно дергающийся рукав  – Посмотрим мультики, если хочешь я поделюсь арахисовыми хлопиками, по-моему у меня даже оставались остатки фруктов... – Конечно, – Ник не может больше смотреть, как он страдает, придумывая оправдания, по поводу того что ему стоит побыть с ним, кудрявый накрывает его руку своей, спокойно улыбаясь, показывая всем видом, что этого не стоит бояться и стесняться, его глаза засияли, его радостные глаза озарили его, тот радостно подскочил, махая руками на прощание, он пошёл к выходу – Не забудь, Джейки, я тебя сегодня забронировал! – на что парень, подходя к двери, машет ему рукой, а после подмигивает ему, но он снова списывает это на то, что это все игра, и скорее всего ему показалось. – Ник, а где у вас тут туалет, – Эмма растерянно посмотрела на кудрявого, который смотрел на убегающего Джейкоба, с такой глупой, влюблённой улыбкой, от такой картины девушка усмехнулась, она подняла брюнетку под руки со стула и прочистила горло – Ник! – Ой, извини, по коридору налево, – от неожиданности он вздрагивает, внутри просыпается и сразу же потухает агрессия, мазнув взглядом по двери последний раз, он отходит, допивая чай и убирая последнюю чашку в машинку, он запускает ее и берет испачканный кровью фартук. *** На улице слишком тихо, большинство детей уложены спать на тихом часу, ну, а кто всё-таки не лёг, читали комиксы или тонули в настольных играх, они, как хорошие вожатые, не ругали более старших детей, за привезённые карты, прося их слёзно не высовываться из своих комнат во время тихого часа, не потому что им жалко, а потому что им жестко прилетало по шапке от самого мистера Х., тишину разрывали лишь шелест листьев, щебетание каких-то пташек, эти звуки успокаивали, вслушиваясь в них, Ник словно входил в транс, помытые заранее фрукты, больше его не беспокоили, а скорое времяпрепровождение с Джейкобом его только предвкушало, заставляя погружаться все больше и больше в свои мысли и фантазии, о их ещё несостоявшейся встрече, поджигая сигарету и делая первую затяжку, его словно уносит в далекие мысли, с закрытыми глазами вслушиваясь в стуки веток и шелест листьев от сильных порывов ветра на верху, погода ясная, но где-то из далека шли чёрные большие тучи, похоже сегодняшний прогноз Райана подтверждается, что где-то во второй половине дня польёт дождь, возможно даже гроза, но никто не мог сказать наверняка, докурив сигарету, туша бычок об каменную кладку, он выкидывает остаток за забор, он приземляется куда-то в кусты, от чего кудрявый ухмыляется, направляясь в домик. – Ник, ты пришёл! – Джейкоб сидел на его кровати, обнимая свои ноги, его глаза были красными, а на щеках мокрые дорожки от слез, его радостная улыбка была такая успокаивающая, умиротворяющая, австралиец не ожидал увидеть друга в таком положении, ревущего у него на кровати, схватившегося за свои ноги, с недавно разбитыми коленями, он вытирает с лица слёзы и опускает ноги – Извини, что видишь меня... Блять, все, прекрати реветь, размазня. – он говорит тихо, шёпотом, закрывая лицо руками, кудрявый смотрит с непониманием на лице и подходит ближе к нему, он присаживается на корточки перед ним, прожигая его своими карими глазами, на лицо попадали яркие лучи солнца, от чего его глаза похожи на мёд. – Тебе не стоит переживать за это, – он убирает руки с его лица и смотрит так мягко, что внутри брюнета все переворачивается от неожиданных эмоций, его улыбка действует на него, как успокоительное, от чего он сразу же пытается выровнять своё частое, сбивчивое дыхание, он вытирает с щеки катящуюся слезу и поднимается на ноги, потрепав под конец его тёмные волосы – Это нормально, все плачут, не стоит этого стесняться. Ник присаживается на другой край кровати и снимает свои давно уже не белые кроссовки, отстирывать их сейчас бесполезно, присаживаясь на кровать, он подпирает подушку и присаживается спиной к стене, похлопав по второй половине кровати, призывая брюнета садится к нему рядом, Джейкоб достаёт из своей тумбочки пачку и только после слушается, как собака команды, и садится рядом, совсем близко, откидывая голову на стену, волосы брюнета чём-то вкусно пахли, запах напоминал что-то сладкое и домашнее, как выпечка бабушки, сладкая и в меру пряная, он не может надышаться этим запахом, все втягивая и втягивая, умопомрачительный запах, от него закатывались глаза, Ник готов был наброситься, как оборотень из вчерашнего фильма, не давая отчета своим действиям, но Джейкоб не любит ужасы, так что скорее всего он не оценит. – Ты не против «Крутых бобров»? Или мне... если ты конечно хочешь, чтобы я... – голос удивительно для него запинался и заикался, словно он боялся совершить ошибку, его щеки почему-то красные, а телефон в руках подрагивал, он не может слушать, как он паникует и берет все в свои руки. – Я не против «Крутых бобров», мой любимый мультик, – кудрявый выхватывает у него телефон и включает самую первую серию, на что тот лишь что-то пыхтит себе под нос, устраиваясь поудобнее, так чтобы было видно ему из рук Ника, Джейкоб ведёт себя странно, то наматывает на палец край своей белой футболки, то скребёт пальцем рисунок инопланетянина, то в кулаках зажимает края шорт, кудрявый хватает его за дрожащую руку и кладёт их сцепленные руки на его бедро, тот лишь начинает ещё больше дрожать, соединяя колени сильнее и сильнее, ему не хочется, чтобы он вёл себя скованно, он гладит его тыльную сторону руки большим пальцем, проходясь подушечкой пальца по чувствительным местам, которые Ник только знает, вслушиваясь в его сбитое сопение, его запах для него, как кислород, он не может без него жить, как тяжелый наркотик, с которого не слезть так просто, не сдерживая себя, он утыкается носом в место чуть выше уха, делая глубокий вдох, втягивая сладкий пряный аромат, закапываясь носом в тёмные волосы, Ник утробно рычит, как недавно приходившие к ним в лагерь собаки, они были дикие и пытались играть со всеми кого они видели, но оставались милыми и  дружелюбными, они даже пытались их подкармливать, от чего получали все от Криса, позже их сам же он и выгнал, Джейкоб продолжает трястись, как кленовый лист, сильнее сжимая в руках чужую ладонь, второй рукой Ник водит по подолу белоснежной футболки, поглаживая, вырисовывая пальцем непонятные и неразборчивые узоры, брюнет выдыхает тяжело, и из его губ вырывается хныканье, он хватается за ткань его футболки, притягивая все ближе и ближе, хотя уже ближе некуда, запустив руку под подол, боясь прикоснуться к его телу, на пробу он прикасается холодными, продрогшими пальцами к его коже, ведя носом все ниже и ниже, уткнувшись губами под челюсть, он ведет дорожку маленьких, пропитанных чувствами возбуждения и влюбленности поцелуев, ведя вниз к ключицам, он медлит, облизывая выпирающие кости, но после вцепляется губами в кожу, оставляя россыпь ярко бардовый цветов, кудрявый ведёт ладонью вверх, обводя руками каждый сантиметр его тела, остановившись на груди, он сжимает ее, начиная мять, как маленький ребёнок, Джейкоб выгибает спину, выпуская из блестящих, облизанных губ тихий стон, Ник валит его на кровать и нависает сверху, он все ещё держит его руку в своей, мертвой хваткой, даже не собираясь отпускать, обводя языком каждую вену, его подкрепляют, питают его томные и судорожные вздохи, переходящие на выдохе в стон, тело брюнета горит под его ладонями, каждый раз все больше и больше выгибаясь на встречу к нему, от его холодных рук, он сдавливает его бока дрожащими коленями, вынуждая его быть ближе, в плотную к нему, Джейкоб вводит пальцы в его кудрявые лохмы, накручивая на пальцы волосы, но Ник резко сползает вниз, ведя носом дорожку от шеи, по выпирающей груди, до края футболки, подняв карие глаза на привставшего на локтях брюнета, смотрящего с таким растерянным и ошеломлённым лицом, от чего кудрявый не смог сдержать возбужденную улыбку, облизнувшись, он лезет головой под футболку, на что от неожиданности Джейкоб взвизгивает, хватаясь ногами за крепкую грудь парня. – Что ты делаешь? – говорит он хрипло, голос от желания становится высоким, он следит за его дикими действиями под футболкой, тот оставляет за собой след от языка и влажных губ, ведёт словно тропинку от пупка до вставших сосков, а после ухватывается за кожу на груди, от чего брюнет стонет в ладонь, запрокидывая голову назад, что-то еле внятно шепча себе под нос, прикусывая зубами ареолы и посасывая покрасневшие, вставшие в боевую готовность соски – П-поцелуй меня, – он говорит так не разборчиво, что даже если бы он говорил это на ухо Нику, он бы ничего не понял, так что ему приходится оторваться, вцепившись зубами и облизнув  в последний раз, парень вылазит из под одежды и вопросительно кивает головой. – Что хочешь? – он проводит ладонями по краю футболки и стягивает ее с него, на что тот ещё больше теряется, сглатывая крутящуюся на языке просьбу, он нависает над его лицом, между их губами меньше пяти сантиметров, дыхание австралийца отдаётся кипятком на его лице, его глаза прожигают кожу до дыр, он краснеет, покрываясь красными пятнами, они разливаются на его щеках, ушах и носу, взгляд Ника выжидающе смотрит, не торопя, давая размыслить над происходящим, Джейкобу мельком кажется, что щеки парня полыхают в легком румянце, его плотоядная ухмылка ядовита, его словно озаряет, кудрявый не торопит, он готов ждать, но и брюнет не спешит вскрываться, единственное что приходит на ум – пытка, отпуская дрожащую руку, он берет его за бёдра и рывком пододвигает его к себе, в его задницу упирается его колом стоящий член, на что он ему тяжело выдыхает в красное ухо, потирая стояком между бёдер, хриплое дыхание жжёт покрасневшее от стыда ухо, мягко, совсем бережно, но в тоже время жадно, будто он поймал жертву для сегодняшнего ужина, поглаживая руками его бедра сквозь ткань шорт, он ведёт ими вверх, останавливаясь на шнурках, дёрнув за петлю, узел поддался напору инициативного Ника и развязался, он оставляет левую руку на бедре, мягко поглаживая, словно успокаивая, настраивая на скорую развязку событий, наверное он хочет расположить его на признание, но он так просто не сдастся, а второй рукой проходится по плоскому животу, тихонько спускаясь все ниже и ниже, заводя руку на ткань, австралиец ведёт, как на пробу, вкушая его эмоции, по-броскому виднеющимуся бугорку, на что тот лишь вздрагивает и зажимает рот, открывающийся от выходящего стона, он поскуливает, как побитая и голодная собака, когда он нажимает сильнее, проводя  ладонью грубее по члену вверх, Джейкоб захлёбывается в собственных стонах и хныканьях, он готов слёзно умалять, продолжить, сделать с ним все необходимое, закончить начатое, а если Ник захочет все прекратить, то он закончит начатое сам – Нравится? Не сдерживайся, Джейки, я хочу слышать тебя. Хочешь чтобы я притронулся к тебе? Хочешь чтобы я тебя трахнул, как мокрую сучку? Ну же, умаляй меня, давай, детка, – брюнет смотрит с мольбой в глазах, они становятся мокрыми, схватившись за них руками, он испускает судорожные вздох, с облизанных  губ, блестящих от слюны, срывается стон, переходящий в мутный крик. – Пожалуйста, пожалуйста – он хватается за его кудрявые волосы, сокращая расстояние между их лицами до чертовых пары сантиметров, Джейкоб тяжело выдыхает в лицо парню и приоткрывает рот, намекая на следующее действие, но он не понимает, либо специально игнорирует намеки разгоряченного парня, хмыкнув ему в ответ, он решается на эту долгую игру в намеки, вцепившись посильнее в его спину, начиная протяжнее и заигрывающе подмахивать его руке, выскуливая его имя ему в губы, тот послушно терпит, выжидая команды, разрешение на следующее действие, как надрессированная собака, послушно, шелково, не торопя, выпытывает он, прожигая взглядом – Поцелуй меня, пожалуйста – он стонет в губы, умоляя, выпрашивая, как бедняк еды, прикосновения к его губам, и Ник поддаётся, ему жалко его стараний показать и объяснить, намекнуть на продолжение дела, он сам не меньше хочет его поцеловать, и это мягко сказано, он хочет сожрать его, искусать побитые облизанные губы, целовать так, чтобы с уголков губ текла слюна, а на губах оставались засосы и покраснения, окинув его лицо карими глазами, цвета темного ореха, выглядывая в его, заплывших пеленой возбуждения, глаза, ещё чуть-чуть и он не вытерпит и отключится, кудрявый хочет спросить его, о серьёзности его намерений, а в глазах того читается лишь: « да, да, да возьми меня, я весь твой», от этого данные слова становятся бессмыслицей, потому что его тело говорит само за себя, наклоняясь ближе, он вцепляется в его губы словно животное, хищное и голодное, жаждущее губ, как пищи в массовый кромешный голод, проходя языком по нижней губе, Ник целует его сомкнутые губы, губы Джейкоба горят, отдаваясь на коже мокро и обжигающе, вынуждая целовать и целовать, вылизывать их раз за разом, пытаясь прекратить бегущие по щекам брюнета слёзы, он орудует языком мастерски, словно он проходил какие-то курсы, это заставляет улыбнуться в поцелуй, австралиец пытается проникнуть языком во влажный от его слюны рот, и брюнет поддаётся напору, слегка приоткрывая, размыкая челюсть, смиряясь и отходя от удивления, напавшего на него от резкости и решительности партнера, он убирает руку с его вставшего члена, поглаживая в последний раз, он отводит руку на лицо брюнета, горящее, как на зло ему, выдавая его с потрохами, он сам не может разобраться в чем причина его горения и покраснения под ним толи от самой ситуации, толи от настырных умелых губ, которые разошлись и раззадорились не на шутку, словно съедавшие его целиком, да так что он становился мокрым сразу в двух местах, его поцелуи грязные, оставляющие след в дрявом, как решето, сердце, его настырность пугает до чертиков, а может Джейкоб просто не умеет читать и предсказывать действия людей, толи от жары и замкнутости в его тяжелых обжигающих руках, по подбородку капают их смешавшиеся слюни, его частые и агрессивные танцы языком возбуждают, так сильно, что его член сильнее и резче, даже без его шаловливых рук, истекает смазкой, его пальцы поглаживают его подбородок, то поднимаясь наверх, обводя румяную от стыда щеку, вторая рука служит опорой в нависающей конструкции Ника, брюнет хнычет в поцелуй, закидывая левую руку ему на шею, приближая его к себе, Джейкоб ведёт ладонью по торсу, поглаживая, так мягко и ласково, но одновременно рвано, словно он в спешке, закручивая круги на его мокрой футболке, он стягивает ее с него, оставляя с голым торсом и скатывающимися по загорелой груди редкими каплями пота, они дышат рвано, сорвано, брюнет пытается сдержать стоны и всхлипы, но выходит плохо и вовсе не скрытно, кудрявый ухмыляется, схватив его за влажный подбородок и приподняв вверх, он вновь завлекает его в поцелуй, проводя языком по припухшим губам, прикусив его губу, с его лица не слазит ухмылка, плотоядная и пожирающая, намекающая что живого места на нем не останется, его рука скользит ему на стояк и австралиец взвывает ему в губы, травить Ника одно удовольствие, рисуя узоры кончиками пальцев, тихонько, ласково, так что по коже пробегают мурашки, открывая спектр новых чувств и удовольствий, его плечи усыпаны частыми капельками веснушками, переползающими редкими и бледными пятнышками на грудь и руки, это мило и красиво, этот вид поцелуев солнца нравится Джейкобу, язык снова крутится с ним в танце, причмокивая и тяжко выдыхая горячий воздух, он двигается рывками в руку, мыча и посасывая его язык, еще немного и он сорвётся, он словно вынуждает, молит своими тёмными глазами, как только его горячая, кипящая, завораживающая рука ползёт вверх до пупка, задевая резинку торчащих трусов, ведя вниз, сквозь все препятствия, преодолевая резинку боксеров, мешающих и ограничивающих в действиях и возможностях, возможно это к лучшему, у них присутствовали хоть какие-то тормоза. – Ненасытная сучка, – прикосновения к голой коже, оставляют ожоги на месте их сближений, взяв неуверенно, бережно, словно боится навредить, хватает вставший член в кольцо, двигая так медленно, как на пробу, подбирая нужный ритм и направление, пальцы потряхивает от страха и неуверенности, неизведанность поглощает с головой, в пучину, рыхлую и шаткую, пугающую осуждением и руганью, но происходит все наоборот, губы кудрявого срываются с его мокрого рта и продолжают расцеловывать все лицо, переходя на горячие щёки, скулы и челюсть, для него это, как зелёный свет на светофоре, признак идти и не задерживаться, продолжать в том же духе, Джейкоб начинает двигать рукой немного быстрее, массируя чувствительную головку, размазывая большим пальцем выделившуюся смазку, стекающую по стволу вниз, приблизившись к его по-розовевшему уху, он специально демонстрирует своё удовольствие, выпуская рычание, стоны и смутные, приглушённые поцелуями звуки – Джейки, ты так сильно хочешь меня, что даже сам лезешь ко мне в трусы, не торопись, я все сделаю чтобы трахнуть тебя, мой милый мальчик, даже если сейчас сюда придёт кто-нибудь, я не перестану тебя трахать, как бы ты не умолял меня. Ты не представляешь, какой ты красивый и возбуждающий, я хочу мучать тебя бесконечно, ещё чуть чуть и ты кончишь от моих поцелуев и ласк, кто же мог подумать, что под такой невинной просьбой, посмотреть с тобой мультики, таилось совсем другое желание, вовсе не с пошлым и развратным концом, – его голос проседает от напряжения и тяжести в паху, становясь низким и хриплым, но парня возбуждает это ещё больше, Ник стонет тихо, хрипло, интимно, на самое ушко, отдаваясь ему без остатка, поддаваясь бёдрами ему в горячую руку, он рычит и воет, запрокинув голову, когда темп руки брюнета становится размашистым и быстрым, смазка, текущая с члена австралийца оставляла пятна на одежде, кудрявому не хватает таких ласк, это не то, это не закрывает ту самую жажду, пышущую внутри адским пламенем, он перехватывает руку из своих трусов и заводит ее ему за голову, чмокнув его в губы, он вновь ведёт дорожку мягких поцелуев до шеи и ключиц, руки ползут по бледной коже, она ощущается на кончиках пальцев, как самый дорогой материал, который не сравнится ни с шелком, ни с бархатом, в миллион раз приятнее и красивее, уткнувшись носом в ямочку ключицы, он втягивает аромат, облизывая кожу, где только может, ведя себя как зверь, он прикусывает его шею и кожу на груди, оставляя засосы и красные пятна, они смотрятся эстетично и привлекательно на бледной коже, для него эти отметки значат многое, если бы Ник не был собственником, он бы даже не притронулся к шее и его плечам, наверное он болен, раз за разом ловя себя на мысли о каком-то чувстве, восседающем в его сердце, как паразит захватывающем все мысли, каждый раз приходя к одному и тому же ответу,  выбивающему из колеи повседневности, он поднимается, еле отрываясь от манящей кожи, она как магнит, влечёт и притягивает, чмокнув в последний раз, куда-то в район груди, отпуская кисть брюнета, австралиец ведёт ладонями по накаченным грудям, аккуратно спускаясь на проглядывающиеся рёбра и еле виднеющийся, с плоского живота, пресс, его талию можно было разглядеть невооруженным глазом, она хорошо лежала в руках кудрявого, словно она была заточена под него, смотря на него с высока, максимально, как позволяла данная поза, фигура Джейкоба напоминала ему все больше и больше, перевёрнутый острым углом вниз, треугольник, руки не задерживаются на талии парня, вызывающей у него слюноотделение, ее хотелось испортить, но вместо этого он хватается по сильнее за неё и притягивает ближе, к своему вставшему члену, укладывая его бедра на свои, потянув за края шорт, он быстрым движением стягивает их с него вместе с трусами, от таких быстрых движений ткань трескается и жалобно шуршит, намереваясь порваться, приложив к ней ещё немного усилий, она слетает с бёдер брюнета, ему становится намного свободнее, с его стояка сочится смазка, стекая на живот не большими капельками, растягиваясь тоненькими ленточками до уретры, он жалобно скулит, виновато притупляя темные глаза, смотря на образующуюся лужу, он держится за его плечи, на удивление Джейкоба, парень оказывается далеко не хилым и щуплым, а даже наоборот, мускулистыми и крепким, ведя ладонями по загорелой шее, а после массируя, возвращает обратно руки, его манит запах обнаженного тела, сладкий и притягательный, им хочется дышать, но его отвлекает улетающее в другую сторону белье – Это были мои боксеры? – Да блять... это получилось случайно, просто...  – он отводит глаза в сторону, немного отползая от него, от возбуждения и смущения, брюнет запинается и продолжает мямлить, бегая зрачками из стороны в сторону, от неудобства сжимаясь всем телом – Мои трусы не успели высушиться за ночь, и... вовремя утреннего купания, я их тоже замочил, – Ник смотрит на него, как на дурака, он пытается зачем-то оправдаться, хотя его никто не обвинял и не ругал, на его лице от умиления расплывается улыбка, это непонятное чувство разжигает в нем бурю непонятных для него эмоций и стихий, внутри ожившего сердца, а парень под ним краснеет все больше и больше, то наматывая на палец кудрявые волосы, то поглаживая накаченные плечи – Че ты смеёшься? Я же невиноват, что мелкие столкнули меня с пирса и... – Все хорошо, я не ругаюсь, – он наклоняется к его губам, продолжая заигрывать с ним, проходясь языком по опухшим губам, австралиец прикусывает нижнюю губу и тянет руку к лужице на животе, оставленной от возбуждения, просовывая язык в открытый рот, он вновь и вновь сливается с ним в танце, облизывая уже родные губы, он хватает его член в руку и начинает давить с натяжкой, оттягивая крайнюю плоть, массируя шершавым пальцем головку, рот брюнета приоткрывается и из него вылетает сжатый стон, но он пытается его сразу же заглушить, прикусывая губу и превращая его в скулёж – Я хочу тебя, ещё чуть чуть и я сорвусь. Тебя нужно растянуть, подожди немного, у меня в рюкзаке валяется тестер смазки, – он встаёт с кровати, покачивая упругими бёдрами, тащится до лежащего не так далеко портфеля, стояк не приятно трется об грубую ткань, для него это как мука, кудрявый выпрямляет спину и расстёгивает пуговицы своих шорт, пальцы путаются между собой, а дрожь добавляет сложности во всю эту больную ситуацию, они небрежно опадают на пол, гремя металическими пуговицами об половицы, перешагивая через них, он садится на корточки, принимаясь обыскивать каждый карман, перебирая на ощупь все содержимое, первые два обыска оказываются неудачными, а на третий в большом отсеке, в потайном кармашке с краю, он находит небольшую упаковку с крупными буквами, какого-то импортного бренда, она досталась ему не потому что он закупается в большом количестве в магазине для взрослых, а потому что его друг работает там, выдавая ему тестеры на пробу, но ни одним он ещё так и не пользовался, кормя его завтраками и отговорками, но теперь Ник готов кланяться ему в ноги, в благодарность, довольный он кидает на грудь тестер и подходит к краю кровати, проводя руками по большим ляжкам друга, он резко хватает его за них, сжимая их в руках – Ложись поудобнее, чтобы потом не мучаться, – проведя подушечкой пальца по бархатной коже, его кожа покрывается частыми мурашками, пронзительными до глубины души, дыша судорожно, смотря прямо в глаза напротив, но муть и пелена застилают его взор, мешая вглядываться в парня незабываемой внешности, ухватив поудобнее под ноги брюнета, австралиец поднимает его бедра до уровня своего лица, парень под ним скулит и от неожиданности сжимает губы, едко облизнув ухмылку, взглянув последний раз в глаза, прильнув к горячей, как кипяток, коже, очерчивая носом небольшую дорожку, наметившись носом, втягивая приятный запах, он впивается зубами в внутреннюю часть бедра, на что тот расходится в рваном стоне, хватая за кудрявые лохмы, сжимая волосы в кулак, но после сразу же Ник проходится языком по укусу, зализывая на манер домашнего, семейного пса, его гложет желание сожрать, не оставляя ни единого живого места на бледной коже, оставляя многочисленные укусы и темно- фиолетовые пятна, россыпь краснеющих засосов, ему хочется извести до состояния изнеможения и потери сознания, так чтобы вздохнуть ещё долго спокойно не получалось, а разум ещё долго выдавал моменты из их развратного время провождения во время тихого часа, последний раз проведя языком по внутренней стороне бедра, очерчивая каждый укус, он чмокает его в последний раз в бедро, аккуратно опуская его бедра на постель, всматриваясь в мокрые влажные глаза напротив, успокаивающе поглаживая по животу, кудрявый кладёт под голову парня подушку и пристраивается сам, он берет из рук маленький пакетик и только собирается открыть его, но тот перехватывает его руки и хнычет, закусывая губу немного дрожа в коленях и кистях, конечности сводит судорогой, щеки вновь покрываются румянцем. – Не трать на это время... я уже приготовился, – Джейкоб привстает на локтях и кладёт руки на резинку трусов парня, Ник окидывает его удивленным взглядом, по его лицу расползается восторженная улыбка, с вопросом поднимая бровь, кудрявый проводит пальцами по влажной дырочке и с легкостью вводит внутрь сразу два пальца, парень под ним прищуривает глаза и похотливо улыбается, с нетерпением прикусывая губу, от этого мутного затуманенного взгляда у австралийца сносит крышу, его терпение лопается, наспех стягивая с себя нижнее белье, с трудом сняв их и выкинув куда-то за спину, брюнет смотрит на парня, ведя медленно темно-зелёными глазами по рельефной груди, цвета молочной карамели, по его загорелому прессу, до аккуратного пупка, опуская взгляд на его член, он не ожидал, что у его нового «друга» он таких размеров, если бы у Джейка был развит глазомер, он бы сказал точный его размер, с точность до миллиметра, но его как не было так и не будет, но он может сказать с полной уверенностью, что он явно длинней 17 сантиметров, он чувствует бабочек в животе, они бьются о стенки желудка и кишечника и скорее всего это не из-за смущения, может он чувствует намного больше чем влюблённость к этому парню, но между ними только дружба, Джейкоб будет надеяться что оно переболит и все станет таким же серым, однотонным, как и было, но вредить себе и ему он не хочет, хороня в себе, заколачивая гвоздями гроб и закапывая на необходимую глубину, откидывая эти мысли подальше, брюнет сосредотачивается на своей мечте, поддаваясь к нему на встречу упираясь в его стояк, кудрявый берет упаковку из его рук и с легкость ее открывает, выдавливая все содержимое себе на ладонь, кидая пустой пакетик на рядом стоящую тумбочку, смазка пахла чём-то сладким, сквозь маленькие промежутки пальцев, жидкость вытекала на пресс парню, от неожиданности он дёргается, а с его губ срывается судорожный вздох, брюнет слишком долго ждёт, ему неимоверно хочется почувствовать внутри себя Ника, но он, как на зло оттягивает этот момент, откидываясь на подушку, Джейкоб устало выдыхает, раздвигая ноги шире, наконец парень размазывает смазку по всей длине и остатки мажет на разработанную дырочку, он пристраивается к истекающему смазкой входу, проводя головкой вверх вниз, а после плавно входя внутрь, выбивая из него протяжный стон, кудрявый наклоняется к его губам, мягко целуя покрасневшие от укусов губы, вылизывая его рот, как сладкий леденец, сплетая языки в жарком танце, пытаясь отвлечь его от первых неприятных ощущений, входя рывком, до конца, Джейкоб откидывает голову назад вскрикивая от болезненного толчка, колом стоящий член парня обжигал его внутренности, намереваясь порвать и прожечь его насквозь, он вцепился в кудрявые, выцветшие на солнце волосы, зажимая его торс между ног, он гладит его бедро, успокаивая, извиняясь за причинённую боль, он берет его бедра в обе руки и немного приподнимает их, он смотрит на его симпатичное лицо, выделяя на каждую его идеальную составляющую немного времени, его лоб покрылся испариной, его взор пал на катящуюся каплю пота по его скуле, быстро убегающую за челюсть, широкий нос, со смотрящим вверх кончиком носа, эта милая черта добавляла ему своеобразную детскость, вздёрнутые наверх брови, возможно это своеобразный сигнал для него, что он готов терпеть новую волну неприятных ощущений, прищуренные помутневшие глаза, пелена возбуждения затуманила его рассудок, в его голове лишь один секс, но он явно ему не договаривает ещё об одном, но он его и не принуждает, взгляд зелёных глаз прожигается его на сквозь, они требуют сделать уже что-нибудь с ним, угловатые, по-своему красивые губы, на них усеяны синеватые пятна и набухающие прокусы, он закусывает губу и всхлипывает, когда новые глубокие толчки Ника раз за разом задевают сгусток нервов внутри него, ему нравится его лицо, оно потрясающее, само совершенно, песнопение ангелов, оно не надоест ему никогда, кудрявый готов смотреть на него хоть всю жизнь, любуясь каждым миллиметром, но брюнет вряд ли одобрит такую идею, по телу проходят разряды электрического тока, расходясь приятными ощущениями по всему телу, эта сногсшибательная картина возбуждает его все больше и больше, она заставляет ускорить темп, из рта Джейкоба вырываются сорванные стоны, а на щёках появляется необоснованный румянец, Ник больше не может сдержаться, отпуская поводок совести, срываясь, не давая отчета своим действиям, прильнув к его груди, он проходит влажным языком по бархатной тонкой коже, спускаясь по промежутку между ними, дойдя до солнечного сплетения, поднявшись обратно, он останавливается на левой округлой груди, целуя место чуть выше соска, после вцепляясь в него зубами, посасывая и сразу же зализывая кожу, на его глаза выплеснулись слёзы, брюнет взвывает, поддаваясь на встречу толчкам, плаксиво поскуливая от приятной расползающейся боли, смешивающуюся в приятный коктейль ощущений боли, похоти и голода, насытиться друг другом просто не возможно, это чувство словно убегает от них, им хочется больше и больше, на месте укуса появляется темно-фиолетовый засос, Ник вцепляется рукой в его грудь, массируя ее круговым движением, мусоля и лапая в руках, как маленький ребёнок, высматривая и смакуя его яркие незамедлительные эмоции, большим пальцем он находит сосок и начинает покручивать между пальцев, парень под ним выгибается дугой и протяжно стонет, кудрявый ухмыляется от таких ответов и нагло ускоряет темп, запрокидывая голову назад, рыча так громко, что наверное их слышно на улице, но никого сейчас это не беспокоит, особенно их. – Джейки, я обожаю, когда ты стонешь, я готов кончить только от одних твоих стонов, ты делаешь это лучше, чем все порно актрисы вместе взятые,  – он шлепает его по упругому бедру, пока парень под ним скулит и стонет, на выдохах шепчет, словно молитву произносит, раз за разом, его имя, он цепляется дрожащими руками за загорелые плечи и выгибается в спине, сорвано дыша и постанывая ему в лицо, дыхание частое, судорожное, словно воздуха вокруг него нет, кислорода критически не хватает, Джейкоба затягивает внешность, вколачивающего его в постель, парня, кудрявые каштановые волосы прилипли к мокрому лбу, он, как заворожённый, не может оторвать взгляд, снова и снова вглядываясь в лицо и тело на против, их взгляды пересекаются, он мило улыбается ему, растягивая припухшие губы, хватая за талию, он делает серию медленных глубоких толчков, проходящих ровно ему в простату, его колени начинают дёргаться от крупной дрожи, из губ Джейкоба вырываются стоны, прикрывая рукой рот, пытается не издавать не звука, но получается это у него очень плохо, из парня выходит утробное хищное рычание, как у голодного зверя, а брюнета заводило это все больше и больше, прикусив губу, парень скулит в такт, как побитая собака, когда толчки становятся резче и жёстче, притягивая его ближе за шею, вовлекая в чувственный поцелуй, целуя нижнюю, изрядно потрепанную в порыве их страсти, губу, похоже, брюнет неудачно укусил того за неё, прокусив и повредив нежную кожу, но металический вкус не мешает Нику продолжать целовать и трахать парня до потери пульса, чмокнув в конце его в нос, жилистые тяжёлые руки спустились с покрасневшей груди, проводя кончиками пальцев по ходившей ходуном груди, пересчитывая каждое выпирающее ребро, сползая вниз на узкую талию, схватив за неё стальной хваткой, сильно сжимая, до появления наливных красных следов от его пальцев, на загорелом лице красуется широкая ухмылка, из его рта вырываются рывками выдохи, он облизывает губы и окидывает взглядом тело парня – Господи, она такая тонкая... У тебя телосложение, как у девчонки, оно такое же шикарное... Твоя грудь для меня, как новый вид искусства, да и не только она, весь ты, я схожу от тебя с ума, – из рта вырываются громкие рваные выдохи, Джейк покрывается едким румянцем, прикрывая руками лицо, он пытается подумать над прозвучавшими словами, но они сразу же выпадают из головы, переходят на второй план, первое место зверски забирает Ник и его огромный член, который вновь играет с ним медленными глубокими толчками, задевающими, как на зло, самое чувствительное место внутри, оно словно пульсировало и ныло, умоляя о большем, и австралиец, не понятным для него образом, читал и понимал его, как открытую книгу, возможно парень слишком очевиден и понятен, он правда не знал, но факт оставался фактом, язык тела Джейкоба был понятен для Ника. – Прекращай болтать, ты меня смущаешь, – он толкается ему в такт, пытаясь справиться с медленно настигающей его врасплох дрожью, сжимая все сильнее и сильнее его торс продрогшими коленями, все попытки тщетны, отвлечься не получается, он тонет в поглощающей страсти, его действия и движения пропитаны властью и желанием владеть, ещё пара минут и он точно не выдержит, от накатывающего с огромной уверенность оргазма, сжимаются пальцы на ногах, так что кожа немеет и синеет, аккуратно взяв лицо австралийца в свои ладони, он поглаживает его болезненно красные щеки, обжигающие, как августовское солнце, ненормально горячими, как кипяток, пальцами, их прикосновения распаляли обоих все больше и больше, его словно лихорадило, как при температуре, подбирающийся скорым темпом фееричный и яркий конец, покрывал пеленой глаза, что заставляло моргать и жмуриться все чаще, кудрявый не мог упустить столь красивую и разнообразную бурю эмоций на самом симпатичном лице во всем мире, Джейкоб сжимается всем телом, пытаясь оттянуть приближающийся конец, из рта вылетали выбитые стоны и всхлипы, от более жестких толчков, больно попадающих по простате, его тело переставало слушаться, выкрикивая и выгибаясь в его руки, он вцепляется в ободранную, пурпурно-алую губу, пытаясь приглушить звуки из неуправляемого тела, наружу выходит лишь мычание и редкие стоны, лицо покрывается бардовым румянцем, а глаза закатываются за веки, часто и долго моргая, брюнет пытается не поддаваться телу, постепенно теряя все больше и больше управление, Ник был на пределе, одной ногой за гранью, схватившись одной рукой за бедро, крепко фиксируя на месте, размашисто рвано вколачиваясь в него, хватаясь за плечи, вцепляясь короткими ногтями в кожу, заставляя смотреть только на себя, обратить на себя внимание – Ник, пожалуйста, не кончай внутрь... пожалуйста. – Джейки, ты же знаешь, что я сделаю по-своему, – он хохочет и целует его в, покрасневший вздернутый, нос, австралиец берет его за горячую ладонь и перекрещивает их пальцы, переодически, при более глубоких толчках, брюнет крепче сжимал руку, безжалостно впиваясь в свою губу, тепло его рук отдаётся странными импульсами по-всему телу, заставляя дребезжать чувствительное сердце, может он относился слишком внимательно и бережно к своим ощущениям во время нахождения с Джейкобом, вслушиваясь в каждое мелкое изменение и отклонение в своём внутреннем состоянии, изучая и проникаясь этим все больше и больше, электрический ток, проходящий мелкими судорогами по всему телу, ветвящийся по каждой клетке организма, заставляет на сильно смаковать слащавое тягучее чувство, брюнет дёргается в руках парня, его тело сжимается, отдаваясь судорогам с головой, мышцы Джейка неосознанно сокращаются и запирают кудрявого в тесные объятия, прижимая парня ближе к себе, расплываясь в неконтролируемой неге, утопая, захлёбываясь в судорожных вздохах, все попытки вздохнуть, выходят плохо, незамедлительно вырываясь наружу в виде стонов, выбиваемых безжалостными толчками, по колом стоящему члену брюнета, проходится последний разряд, огромная горячая волна накрыла его с головой, Джейкоб стонет и закусывает губу, пачкая свой напряженный живот спермой, содрогаясь всем своим потрепанным и искусанным телом, он сжимает Ника внутри и выгибается в спине сильнее, с каждыми новыми последними толчками, австралиец зажмуривает глаза, начиная шумно дышать в красное ухо, вычерчивая рваную дорожку от челюсти до приоткрытого рта, он делает последние размашистые толчки, вставляя так глубоко, намереваясь заполонить собой все пространство, и кончает внутрь, хрипло рыча ему в сомкнутые губы, впившись в них, как в последнюю надежду, он обводит расслабленные опухшие губы своим языком, слегка приоткрывая их, парень под ним без раздумий поддался его намекам и раскрыл рот в ожидании нового чудного танца, обвивая его влажную от пота шею трясущимися руками, тело становится оголенным нервом, слишком чувствительным, слишком отстранённым, от падких ласк и заигрываний, отдаваясь тишине, шатким, глубоким, сбитым вздохам, быстрому и громкому сердцебиению, стучащему в висках и где-то в районе шеи, пользуясь моментом замешательства и сосредоточенности, на вьющихся русых кудрях парня, Джейкоба, он выходит из него, с мокрым выраженным звуком чавканья вытекающей смазки и вязкой спермы, брюнет мычит и корчит лицо, от неприятного щекочущего чувства и ощущения влажности внизу. В комнате тихо, тишину разрывает лишь частое постукивание капель дождя по стеклу, раскаты грома звучали чаще и громче, дыхание парней начало потихоньку восстанавливаться, приподнимаясь с брюнета, Ник ложится рядом, поворачиваясь голову в сторону Джейкоба, на его губах расслабленная, умиротворяющая улыбка, глаза слегка прищурены, убрав руки себе за кудрявую голову, он выжидающе смотрит, ожидая встречного взгляда, родных темно-зелёных глаз, внимание австралийца приковала лужица на животе засыпающего парня, его спокойная улыбка, отдавалась приятным чувством внутри, она ему запомнится на долго, угрожая приходить во снах, но он скорее будет рад, чем находится в отчаянии от этого, проводя пальцем по плоскому животу, ведя от паха до пупка, медленно, вновь вкушая бархатистую на ощупь кожу, влюбляясь все больше и больше, утопая в этом чувстве с головой, в страхе не всплыть никогда, собирая мутную сперму Джейка, кудрявый ведёт ее в рот и облизывает палец, смотря прямо в глаза объекту обожания, на что он корчит лицо и фыркает себе под нос, вытаскивая палец из рта с особым звуком, говорящим о божественности вкуса и насколько нравится он Нику, от чего на показ он закатывает глаза и улыбается так широко, от чего у парня начинает колоть в сердце, он кладёт голову ему на плечо и обнимает его за загорелую грудь, цвета самой аппетитной карамели, растворяясь в запахе мускуса, от влажной груди парня и его духов, и приятной сырости, веющей из окошка. – Это был лучший секс в моей жизни... – слова сами выходят из его рта, он даже не успел их обдумать, целуя тёмную макушку, в ответ лишь сонное мычание и ослабевающие руки. *** На улице жутко прохладно, недавно шедший дождь, из ливня перешёл в противно моросящий, отвратительно оседающий на коже, кремневая зажигалка напрочь отказывалась зажигаться, выпуская наружу лишь мелкие сверкающие огоньки, из рта с зажатой между зубов сигаретой вырывается отборный мат, покрывающий все происходящее вокруг, накинутая сверху кофта намокала и уже вовсе не спасала от капающего дождя, сегодня засечь его никто не мог, мистера Х. сегодня не было в лагере, все дети уже, как три часа спят, как и все остальные вожатые, Нику в эту ночь категорически не спалось, как бы он не хотел, сон не собирался его пропускать в свои оковы, заставляя вертеться на своей кровати раз за разом, одна только мысль о том, что они сегодня делали с Джейкобом, вводила его в краску, а тело покрывалось холодным потом, ему стыдно, а неизвестность выбивала из повседневной колеи, встряхнув зажигалку, он проверяет осталось ли там что-нибудь ещё, попробовав ещё раз, у него получается, победно хмыкнув себе под нос, он поджигает сигарету, вдыхая едкий дым, выпуская все наружу через нос, зажав сигарету между пальцев, он накидывает капюшон на голову и плетётся куда глаза глядят, по совсем тоненькой тропинке, ветер дул не на шутку, колыхая его намокающую чёлку, где-то совсем рядом, в кустах позади него, кто-то зашуршал, крупный, вовсе не маленький зайчик или мышонок, а кто-то покрупнее, шустро обернувшись, он включает фонарик на телефоне, подсвечивая ближайшие кусты, хлопнув себя по карману, проверяя, взял ли он с собой пачку сигарет, она успокоительно попалась ему под руку, расслабленно выдохнув, кудрявый затягивается и в выжидании смотрит на шуршащий куст, страх начал потихоньку утихать, заменяясь интересом, тихими короткими шагами подходя к источнику звука, выпрыгивая из-за куста, он пытается вести себя спокойно, но от неожиданности его передергивает, в кустах, среди веток и пушистой листвы, сидит напуганный мальчик, на вид ему около 12 лет, на лице парня неподдельный шок, распахнутые глаза осматривают старшего. – Ох, черт, – от его слов мальчик дёргается, он собирался было куда-то бежать, но цепкая рука хватает его за кисть, от чего тот замирает, сердце в груди начало утихать, немного успокаивая свой ритм, от чего биение переставало ощущаться в шее, пульс парня, на удивление оставался нормальным, он помогает подняться мальчику и кладёт ему руку на плечо, светлые, практически белые волосы развивались на морозном ветру, на парне лишь одна тоненькая, мокрая футболка и лёгкие брюки, но на удивление парнишка ещё не разу не вздрогнул, но губа наливалась синим цветом – Что ты здесь делаешь? Блондин открывает рот в немом говоре, будто говорит один и тот же слог, медленно, неуверенно шепча себе под нос, светло-голубые глаза, больше похожие на свежий снег в свете бледной Луны, бегают по разным сторонам, словно они выискивали кого-то, избирая правильный, безоговорочно верный путь, словно выявляя по запаху, он поджимает губы, дёргая плечами, в сомнении и неуверенности, но за мгновение схватив руку австралийца, он указывает подбородком на дорогу ведущую к воротам из лагеря, подчиняясь ему, он без лишних вопросов и разговоров тащится за ним, сжимая сильнее чужую руку, мальчик альбинос что-то мычит про себя и показывает куда-то пальцем, Ник не может смотреть на замерзающего ребёнка и останавливается, стягивая с себя толстовку и накидывая парню на плечи, на его худощавом теле, вещи смотрятся громоздко, но какая разница на внешний вид, если разговор идёт о здоровье, дорога узкая, выточенная годами огромными колёсами автобусов, покрытая лужами, медленно, скрытно выводила их к трассе, дорога до ужаса мрачная, блестящая от расходящегося не на шутку дождя, редкие старые фонарные столбы светили холодным светом, тишина пробирающая до костей, пугала и угнетала, где-то глубоко внутри, играясь с кишечником, запуская самых мрачных ночных бабочек, с кружевными, невесомыми крылышками, щекоча стенки его больного организма, они выходят на середину дороги, с грязной омерзительной грязью, принесенной машинами с других дорог, идя по встречной полосе, все ещё держа низкого парня за руку, поддаваясь его ведению в ситуации, шуршание листвы, кроны влажных деревьев, заставляло быть начеку, в страхе поймать себя на мысли что в лесу кто-то есть, кудрявый отворачивается от кустов и чернеющего леса, вслушиваясь в происходящее вокруг. – Сайлас! – мальчик дёргается, чуть ли не подпрыгивая от радости и восторженности, и треплет за загорелую руку Ника, привлекая его внимание, показывая пальцем на небольшую тропинку вдалеке, убегающую с дороги в глубину темнеющего леса, смотря на него своими бледными глазами, альбинос открывает рот в одном и том же слоге, дёргая в том направлении настороженного австралийца, но все же поддаваясь, плетётся за мальчишкой, в голове лишь один вопрос, за всю их дорогу и дождливое приключение, мальчик не проронил и слова. – Тебя зовут, Сайлас? – белобрысый мальчик останавливается и поворачивается на него, кивая через правое плечо, продолжая дальше плестись, шлепая ногами по мокрому асфальту, кроссовки старшего давно промокли, внутри было нечто похожее на грязное, слякотное болото, мерзко хлюпающее при каждом шаге, сон начал отступать, с каждым шагом все больше и больше уходя на второй план, страх улетучивался, как спирт, его интересовала развязка событий, он не мог кинуть ребёнка в таком жутком месте, во время плохой погоды, совершенно раздетым, Сайлас наигрывал какую-то мелодию, щёлкая пальцами левой руки, его передёргивает от неожиданности, стопорясь на месте, открывая рот в удивлении, из-за кустов выпрыгивает женщина, старушка лет 60, покрытая морщинами, ее старая, дряблая кожа влажно блестела на свете фонарей, растрепавшиеся седые волосы, непослушно выглядывали из завязанного на скорую руку пучка, слегка колыхались на ветру, схватившись за грудь, женщина сделала неуверенный шаг навстречу к юношам, ее длинное кружевное платье развивалось на ветру, будто играясь с ним, альбинос отпускает руку и бежит на встречу в объятия старушке, открывая вновь и вновь рот, она воет в его худощавое плечо, целуя в щеку, тёплую, бледную бледную. – Сайлас, мой милый мальчик! – она гладит его по голове, приподнимаясь с колен, держа его руку так крепко, как только может, он вжимается ей в юбку, смотря наивно на Ника, хлопая глазами, словно призывая подойти его ближе и остаться с ним, но кудрявый стоит, как вкопанный, не в силах сдвинуться не на шаг со своего места, лишь сдержанно улыбаясь мальчику – Здравствуй, друг, я ждала тебя. Я даже не знаю, как тебя отблагодарить. Изволь сходить с нами до нашего дома, в награду погадаю тебе. – кудрявый в ответ лишь кивает и идёт за старухой по чаще хмурого и тёмного леса, он мгновенно стопорится, когда они выходят на небольшую поляну, со стоящими на ней в разброс небольшими трейлерами, их трейлер оказывается не так далеко от тропы, ведущей на грязную дорогу, как только за ним захлопывается дверь, тело пробирает тепло, а свет свечей бьет ему в лицо, освещая все тёплым рыжим светом пламени, женщина садит ребёнка на кровать, стягивая с него одежду, после укутывая в тёплое, тяжёлое одеяло – Присаживайся, милый, – недалеко от входа, стоит крохотный столик для двоих, атмосфера спокойная, даже умиротворяющая, вытирая ноги об крохотный коврик, он присаживается на одно из кресел, пахучие свечки слегка успокаивали его робость в душе, а висевшие по разным углам травы давали слабый аромат пряности, возвращая его желание уснуть, веки тяжелели, но австралиец пытался управлять собою, владеть им до последнего, ноги коченели, изредка отдаваясь тяжестью и судорогой, легкая, вовсе невесомая рука ложится ему на голое плечо, выгоняя его из дурмана, аккуратно поглаживая, присаживаясь к нему за стол, на соседнее кресло, выкладывая на стол карты – Чувствую, дружок, ты чем-то взволнован. – Ну есть такое, – он чистит горло, немного поправляя волосы, садясь ровно, с надежной и своеобразным подозрением, поглядывая на старуху, колода быстро перекладывалась из одной руки в другую, перетасовывая ее раз за разом, не спуская глаз с напряженного Ника, то щуря глаза, то поджимая губы, она выкладывает первые три карты на стол и надувает губы, хмыкая себе под нос, медленно, не принуждённо кивая головой, будто карты сами шептали ей все про парня, а женщина с интересом поглощала информацию, даже если бы он мог понять что-то из этих карточек, то давно бы сделал все за неё, но он даже понятия не имеет, какова их расшифровка и как они влияют друг на друга, австралиец некоторое время смотрит на лежащие на столе карты, после сразу же переводя взгляд на седую женщину, она взяла стопку в две руки, поднимая, побледневшие со временем, голубые глаза, задерживаясь, будто оценивая. – Вижу внутренние терзания тебя беспокоят, переживаешь из-за этого, – она кладёт на стол ещё несколько карт из колоды, для прояснения ситуации, изгибая брови, ясно показывая свою погружённость, она выглядела спокойной, расслабленной, не веселой, не грустной, никакой, как мертвая, слишком погружённая в свою задачу и работу – Чувства тебя пожирают, больным себя считаешь из-за этого, боишься что твоя любовь не взаимна, – на лице лишь удивление, неужели по нему так видно, хлопая глазами он открывает рот, чтоб возразить, но ничего не выходит, лишь кивая головой, соглашаясь, давая зелёный свет для неё, впиваясь в нижнюю губу все сильнее, проходясь языком по оставленным болячкам после Джейкоба, старуха такая же спокойная продолжала говорить – Не переживай, ты тоже для него не просто друг, если сидеть на месте будешь – все потеряешь, он ждёт, как пёс, твоих действий, не будь глупцом, беги к своей судьбе, – она облизывает сухие губы и продолжает выкладывать карты на стол, парень теребит свои кудрявые, мокрые волосы, с которых по его лицу катились неприятные капли, шустро смахивая их руками, вникая в слова гадалки, пытаясь ничего не упустить – Нельзя его терять, он для тебя смысл, без него не протянешь долго, да и он без тебя, натворить можете такое, что разгребать будете до конца жизни. – Подскажите, что мне делать, чтобы я его не потерял? Какой вы мне дадите совет? – готовый уже бросится ей в ноги, лишь бы она продолжала, он смотрит на неё щенячьими глазами, пока она выкладывает карты из колоды. – Самое главное, что тебе нужно сейчас знать – это не зацикливаться на одном, первое время подумай о учебе, но не забудь и о нем, подумай, как лучше проявится, тебе поможет брюнетка, она его хорошо знает, доверься ей, она подскажет, что делать. – она выкладывает последнюю карту на стол, а его глаза округляются до невероятных размеров, смотря на женщину беспомощно, выискивая поддержу, окончательную расшифровку последнего слова от карт – Карта Смерть. Пока Луна высоко, тебе пора идти. Добирается он до лагеря через полчаса, успевая скурить ещё две сигареты на обратном пути, прокручивая у себя в голове все недавно сказанные слова старухи, и даже когда его кудрявая копна волос достигает поверхности подушки, он не перестаёт думать, о чем говорила она, незамедлительно засыпая, вслушиваясь в храп Дилана и скрежет зубов Райана. *** – Ты уверен, что этого хочешь? На город напали ноябрьские холода, морозный ветер завывает, заставляя вжиматься в ворот своей большой курточки, грея красный нос, отогретой левой рукой, после сразу же пряча ее в тёплом, спасительном кармане, держа в руке, покрытой россыпью трещинок и царапинок, появившихся от прохладной погоды, наступившей так резко и неожиданно, телефон, все быстрее и быстрее теряющий заряд, от чего он тихо ругается себе под нос, мелкие капли дождя замочили ему плечи и рукава, отряхнув руку держащую телефон от воды вперемешку с льдинками и снегом, он медленно заводит его в карман, проверяя на месте ли пачка с сигаретами, злорадно улыбнувшись себе под нос, он достаёт пачку, открывая ее большим пальцем, достаёт зубами сигарету, закидывая ее обратно, он поджигает зажигалкой сигарету, вдыхая в себя едкий дым, дорогого табака, купленный на отцовские деньги, высланные ему на обед, но безудержно потраченные на более нужные вещи, на общежитие спокойно хватало из неплохой стипендии, получаемая за хорошую учебу, в некоторые моменты, когда на неделе не так много пар, он подрабатывал в местом общепите, вымаливая у знакомой гибкий график, готовый выходить даже ночью, на что она не в силах была ему отказать, в общем в деньгах он не нуждался, даже плавал в роскоши, недоступной для обычного студента учащегося на кулинарном факультете, с неожиданной частотой покупая себе дорогие сигареты и некоторые недоступные для многих людей продукты, поэтому он сейчас тащит с собой коробку дорогого шоколада и мармелада в портфеле, направляясь к своей цели с необычайной ответственностью и осознанностью, а его уверенность подкрепляла брюнетка на той стороне телефона. – Я уверен на все 100%. Меня невозможно переубедить, Кейтлин, я готовился к этому с того момента, как только его увидел, я не могу оставить дело незавершенным. – Ну как знаешь, большой мальчик. Его лицо, как открытая книга, каждую эмоцию можно спокойно прочесть, ну по крайней мере мне так всегда казалось. Вообщем я имею ввиду, что ты сразу поймёшь понравится ему или нет, у тебя будет время скрыться. Но все же, желаю удачи. – Странно, что за все это время, он мне писал лишь первый месяц, присылал фотографии, рассказывал мне все, а сейчас, от него ни слуху, ни духу, может что-то случилось? – Это похоже на Джейка. Он всегда пытался избегать, то что его пугало или вызывало какую-то волну неизвестных для него эмоций, с рождения такой. Короче я ставлю 100 баксов на то, что ты ему нравишься, в последний раз когда мы созванивались, он мне ничего не говорил про тебя, но при этом был какой-то замкнутый, грустный чтоли. – Он всегда такой, когда что-то скрывает? Он всегда себя ведет, как избалованный ребёнок. – Скорее да, чем нет. Это практически, как ПМС, также длится периодами и не всегда приходит, бывает сильнее или слабее. Я знаю его, как облупленного, я общаюсь с ним с младшей школы, наши родители дружили, да и жили мы близко к друг другу, поэтому не было выхода. Он всю свою осознанную и неосознанную жизнь был таким и будет. – Это типо на психологическом уровне, ну типо из-за проблем с семьей? Я даже не знаю к чему это ещё привязать. – Наверное, у него всегда не складывались отношения с отцом, после ссор всегда был каким-то закрытым или типо того... не знаю, не хочу углубляться, вообщем всегда был таким. – Я подхожу к его дому, как ты и говорила тут на углу малюсенькая кафешка и вход в какой-то парк, я не заблудился, я мастер своего дела. Какая там говоришь у него квартира? – Господи, не умри от уверенности. Повторяю для особо одарённых, квартира 56, шестой этаж. Родителей вроде у него дома не должно быть, они работают до девяти. – Как думаешь, ему точно понравится подарок? – Я уверенна, он всегда ценил подарки и любил сладкое, мне кажется даже если бы ты наложил ему в коробку собачьего говна, он бы обрадовался и возможно тебе бы перепало и без этого. Но все же, удачи, Ник. – Спасибо, Кейтлин, – он скидывает звонок и скорее убирает телефон и руку в карман, нервно выдыхая, сердце шустро стучало, намереваясь выпрыгнуть из своих оков, часто дыхание выходило мутным паром из рта, выкинув сигарету, докуренную до фильтра, он продолжает топтаться на месте, пиная громоздкими ботинками ледышки в луже и первый пролетавший снег, запуская руку в мокрую потемневшую от влаги челку, мыча себе под нос, прокручивая в голове одну и туже фразу, пытаясь не ошибиться, втянув побольше воздуха, морозного и трепещущего лёгкие – Ладно, была не была, – он набирает нужные цифры, переминаясь с ноги на ногу, молясь богу о всех совершённых грехах, как вдруг звучит трель домофона, повествующая о открытие двери, судорожное дыхание покидает его сухие губы, проявляясь на морозе лишь паром, вбегая в подъезд, переступая через каждую ступеньку, он быстро подходит к лифту, топчась и паникуя на месте, дожидаясь его приезда, переступая порог чистого и аккуратного лифта, он нажимает 6 этаж, провожая взглядом закрывающиеся двери, Ник мельком стреляет взглядом на отражение в зеркале, мазнув взглядом по своему лицу, переводя медленно на свой внешний вид, лифт дёргается выпуская его из своего заточения, вставая мокрой массивной подошвой на чистый кафель многоэтажки, на этаже несколько квартир, но номер на двери словно сам его манил, лепеча ему на ухо: «Скорее, скорее, Ник, опоздаешь», он прочищает горло подходя неуверенным шагом к квартире, постукивая костяшкой по железной двери, отряхивая себя от воды и крохотных, колючих льдинок, вслушиваясь в шаги за преградой, они медленные тягучие, словно он не шёл, а полз на коленях до двери, руки ползут на замок, становясь все беззащитнее и беззащитнее, она без напряжения слегка приоткрывается, показывая своего хозяина, заспанного, стоящего лишь в огромных шортах и широкой футболке, волосы растрёпанны, будто он только что встал, на лице нечитаемые эмоции, он был явно шокирован от человека стоящего на его пороге. – Что ты здесь делаешь? – он сглатывает, немного краснея, протирая руками заспанные глаза, он отступает назад, пропуская стоящего за дверью парня, закрывая за ним на замок, прислонившись спиной к косяку кудрявый смущённо улыбается, окидывая взглядом парня напротив. – Это долго объяснять, но самое главное... я пришёл поговорить, – австралиец поджимает губы, снимая с одного плеча портфель, намереваясь его расстегнуть, но сразу же отдергивая себя от этого, оставляя подарок на конец, вздохнув поглубже, он переминается с одной ноги на другую, понимая, что абсолютно все, заготовленные слова, красивые речи вылетели у него из головы, осталась лишь пустота и трепещущее чувство собственности, прочищая горло, Ник потупляет глаза в пол, от пристального презрительного взгляда Джейкоба, он опирается на стену и выдыхает так нервно, словно его ожидания и переживания дали о себе знать, но он сохраняет непоколебимый вид, поглаживая свои растрепанные, немного отросшие волосы – То что было между нами в тот день, для меня... – Ничего не значит, я знаю, ты пришёл поговорить об этом? Это было понятно ещё с самого начала, что все это для того, чтобы использовать меня для своих целей, – его дыхание вылетало из его рта быстро, со свистом, сквозь зубы, хлюпая носом, брюнет поднимает руку чтобы вытереть текущую влагу под носом, пользуясь моментом вытирая влажные щёки, буравя взглядом все так же стоящего кудрявого парня, повесившего голову, виновато перекатывая челюсть с места на место, покладисто выслушивая жалующегося парня, он его понимал, пытаясь мысленно извинятся, нашёптывая ему это в губы, но с его стороны было бы омерзительно недослушать его, покорно поддаваясь его эмоциям – Ты просто хотел меня трахнуть, заглушить жажду, потому что Эбби не дала? А я тебе поверил, повелся, как придурок, в надежде на чувства, что наконец-то, хоть что-то взаимно. Нет, похоже я не заслуживаю такого. Я слишком был наивен и возлагал много надежд на тебя, что вот, не сейчас, значит попозже, но придёт, а в итоге, из-за моей глупости мною воспользовались. Все твои речи во время секса были наглой ложью, для того чтобы запустить пыль мне в глаза, – он сглатывает и проводит красными пальцами по щекам, по которым стекали горькие, измотанные капли, глаза горят красным, а тело словно вата, отказывалось напрочь стоять и функционировать, но он продолжает бороться, высказывая все что лежит на уме и на языке, иногда даже не задумываясь о смысле – Зря я вообще поехал, все из-за Кейтлин, это она все это начала, со своим планом найти кого-нибудь, а в итоге, как обычно нашёл только я, проблемы на голову. Я думал что то, что ты мне говорил было правдой, и я хотел тебе сказать тоже самое в ответ, а ты... – Хватит, я совсем не это хотел сказать, – Ник поднимает голову и видит уткнувшегося в свои руки Джейкоба, его нос был полностью красным, как и его лицо, горевшее словно адским пламенем, притянув парня к себе за локоть, он прижимает его ближе к себе, вжимая сильными руками в грудь, кудрявый обвивает рукой талию парня, кожа которого ощущалась, даже сквозь тонкую ткань мятой футболки, как кипяток, будто вот вот и он начал бы таять в руках, как воск в объятиях пламени, его горящий влажный нос утыкается ему в изгиб шеи, нарушенное дыхание обжигало ухо, поглаживая второй рукой по лохматым волосам, он готов нашептывать ему извинения, но они и не требуются, обида исчезает в неизвестном направлении, а в душе наступает весна среди ноября, сердце то пропускает удар, то вновь ускоряет ритм, до ненормально шустрого ритма – Извини меня, пожалуйста извини, за всю причинённую боль. Я пришёл сказать тебе, что тот момент для меня значил многое, я даже рад что он случился. Для меня ты не просто друг, а намного больше и если ты конечно не против, если твои чувства все ещё остались, мы могли бы создать нечто большее... – Ты серьезно? – его мокрые покрасневшие глаза смотрели ему в душу, они пробирали до чертиков, заставляя задуматься ещё раз над этим вопросом, но он слишком много думал и обижать этого травмированного, разбитого в дребезги мальчика не хотелось совсем, губы Ника расплылись в умиляющейся улыбке, он опускает руку и проводит ей по красной щеке Джейка, поглаживая так нежно, вкладывая в это действие максимум чувств и верности, будто самый верный пёс к своему хозяину, ликуя душой, словно завтра конец света, а парень перед ним единственный шанс на спасение, счастье и радость накрывают его с головой, забывая о невзгодах, о проблемах с учебой, все уходит на второй план, фокусируясь только на нем, на своей самой заветной и желанной мечте, охватывая его самым хищным и плотоядным взглядом. – Абсолютно, – впиваясь в губы напротив, такие горячие и манящие, как кислород без которого его существование было бы невозможно, проходясь влажным языком по покрасневшим губам, вгрызаясь в нижнюю дрожащую губу, приподнимая рукой подбородок, придерживая его на одном месте, пока австралиец вылизывает рот, вжимающегося в него, парня, устраивая поудобнее свои руки на шее кучерявого, закручивая пальцы в волосах, постанывая в совсем родные, успевшие соскучится за столь продолжительное время, губы, приоткрывая рот, он пропускает язык внутрь, начиная двигаться с чужим в рваными движениями, проводя кончиком по ребристому небу партнера, отодвигаясь от Ника, он пытается отдышатся вжимаясь в него, смотря в тёмные глаза, слабо, но так давольно улыбаясь, как сытый кот, наевшийся сметаны – Я принёс тебе подарок, в извинение. Джейки, ты принимаешь мое предложение? – Я бы и без всех этих подарков начал бы встречаться с тобой, но чтобы искупить вину до конца, ты должен трахнуть меня прямо здесь. У тебя есть три часа на исполнение. – на лице брюнета расползается ядовитая ухмылка, он подмигивает правым глазом и в ожидании окидывает нетерпеливым взглядом, его азартная ухмылка заразная, она передаётся кудрявому, от его намеков и от такого домашнего вида сносит крышу, его терпение лопается, а поводок совести вновь обрывается, он не ручается за себя.