***
— Базиль? Базиль открыл глаза, обнаружив, что метался под их одеялом. Он не мог успокоить свое учащенное, поверхностное дыхание. Тишина и темнота комнаты казались давящими. Он потянулся к кому-то, к чему-то, что могло бы удержать его цепкие руки. Санни схватился за Базиля. Он обхватил тело Базиля руками и крепко прижал его к себе. Но Базиль был в ловушке. Мысли и воспоминания проносились в голове Базиля, воскрешая глубоко запрятанные эмоции. Он видел длинную, кровавую дорогу, по которой он заставлял себя идти, терпя бесконечные стрелы на каждом шагу. Это была его дорога, по которой он должен был идти из-за того, что он сделал. Завязав петлю, он обрек себя на страдания до последнего вздоха. Санни не заслуживал ненависти. Санни не заслужил, чтобы его подвергали остракизму. Он не заслуживал одиночества, которое Базиль чувствовал всю свою жизнь. «Пожалуйста, просто оставьте Мари в покое.» Слова Хиро эхом отдавались в голове Базиля. Эти слова разбили дорогу, по которой он обрекал себя идти. Все, что он пережил, все, что он пытался сделать, чтобы защитить Санни... ...всё было напрасно. Потому что теперь Санни ненавидели все его друзья. Потому что друзья больше никак не могли простить Санни. Темная паутина, притаившаяся на краю зрения Базиля, протянула свои зазубренные усики в грудь Базиля и обхватила холодной костлявой рукой его сердце. Это была тревога иного рода, чем та, что он испытывал раньше. Он больше не верил, что причиной всей боли Санни было нечто, стоящее за ним. Эти месяцы воссоединения с Санни, разговоров с ним, жизни рядом с ним — он позволил себе принять, что Санни был несовершенным человеком. Он должен был разрушить свою веру в совершенство Санни, чтобы быть с настоящим Санни. Новая тревога в его груди росла из страха, что дальше будет только хуже. Я больше не заблуждаюсь, но... Я продолжаю видеть эту боль, боль, которую испытывал Санни, когда его отвергли друзья. Я вижу эту боль, повторяющуюся снова и снова. И чему на этот раз должен был подвергнуть себя Базиль, чтобы спасти Санни от отчаяния крайнего одиночества? Он хорошо понимал это. Это было отчаяние, которое он носил в себе с того самого дня, когда родители отправили его прочь. Никто не заслуживал того, чтобы чувствовать себя брошенным, а уж тем более Санни. Рука протянулась вверх и мягко похлопала Базиля по спине. С неровным дыханием Базиль открыл глаза. Его взгляд упал на парня, который все еще держал его на руках. Каждый раз, когда он смотрел на Санни, он чувствовал в груди ноющую тоску. Красивые черные волосы Санни падали на глаза, в которых было столько печали. Но в этих глазах все еще была мягкость. В них было тепло, которое появлялось только тогда, когда он смотрел в его глаза. Оно трепетало, как раздуваемое ветром пламя, танцуя между их взглядами, колеблясь между ярким, разгорающимся огнем и маленькими багровыми угольками. Санни обнял его. Санни прижал их сердца друг к другу, успокаивая их трепещущие груди. Санни прижал свое лицо к лицу Базиля, их щеки, залитые слезами, соприкоснулись, и Базиль почувствовал, что он рядом. Наши друзья больше не наши друзья. У Санни есть только я, у меня есть только Санни, но... я боюсь, что из-за меня он потеряет еще больше людей, которые ему дороги. Базиль выровнял свое паническое дыхание, успокоил ураган нахлынувших эмоций в своей голове. Ранняя утренняя тьма смягчилась, превратившись в спокойную, однородную текстуру. — Они действительно не простят нас на этот раз, да? — Проговорил Базиль. Санни крепче сжал руку Базиля. — Это моя вина. — Нет, это моя вина, — сказал Базиль. — Я солгал в первый раз, когда повесил... Мне жаль. Если бы я этого не сделал, они бы все еще могли доверять тебе. Прошла напряженная секунда, прежде чем Санни ответил. — Ты все равно спас меня. Базиль не знал, почему Санни продолжает говорить ему это. Он сделал абсолютно худшую вещь, которую только можно себе представить, по отношению к сестре Санни, но Санни только говорил ему, что понимает, что он знает, что чувствовал Базиль в тот момент, что он сделал то, что считал правильным, в то время, когда ни один из них не был готов принять реальность, стоящую перед ними. Почему Санни не мог разозлиться на него? Потому что он любит меня... Эти слова. Эти запретные слова. Даже слыша их сейчас у себя в голове, ему было трудно поверить, что это правда. Тот, кого он так сильно любил, любил его в ответ. Он меньше всех заслуживал этой любви. Несколько месяцев назад Базиль думал, что Санни было бы гораздо легче, если бы он просто остался со своей старой влюбленностью, Обри. Они краснели друг из-за друга, и Обри никогда не была груба с Санни, как со всеми остальными. Санни хотел увидеть все фотографии, которые сделал Базиль. Это означало, что они подходили друг другу. У них был потенциал. После того, что только что произошло, спичку облили холодной водой и оставили замерзать на снегу. Но, возможно, ситуацию можно исправить, если все свалить на Базиля. Если бы Базиль мог заставить своих старых друзей понять, что причина всех проблем в нем, а не в Санни... Я хочу взять на себя вину за Санни. Думаю, это не отличается от того, что он пытается взять вину на себя. Я просто должен спросить, осталось ли у него что-нибудь для нее. Он не смог удержать вопрос от того, чтобы не сорваться с губ. — Ты... чувствуешь, что я разрушил твои шансы с Обри? — Заговорил Базиль. Санни несколько раз моргнул, безмолвно глядя в ответ. — Я хотел спросить... и ты можешь остановить меня, если это немного неловко... что случилось с твоими чувствами к Обри? — Промолвил Базиль. Санни посмотрел на Базиля так, словно у него только что выросла вторая голова. — Это было давно. Базиль почувствовал, как к нему возвращается вся его извилистая, грызущая тревога. Но это было скорее от смущения, чем от страха. — Могу я спросить, что изменилось? Еще одна наполненная напряжением секунда. Небольшая улыбка медленно расползлась по губам Санни. Его глаза смотрели на Базиля с любопытным весельем. — Это была просто детская влюбленность! Ничего больше. — Но ты всегда был таким застенчивым рядом с ней... — Ладно, хочешь знать, что изменилось? Я понял, что мы с Обри не сойдёмся. Она очень легко злится, и я иногда тоже. Мы просто ссоримся из-за всего. Я бы предпочел иметь кого-то, кто добр ко мне, кто терпелив со мной, кто может быть рядом и успокоить меня, не будучи при этом холодным... — Что, правда? — И я уже знаю этого человека, — Санни сжал руку Базиля. ААААААААААААААААААА! — Я не знал, что мне могут нравиться мальчики, пока не поговорил об этом со своим психотерапевтом, — продолжил Санни. — Когда она сказала мне, что это нормально, все стало иметь гораздо больше смысла! Лицо Базиля готово было перегреться и лопнуть. — О, так... я тебе тоже... нравился... даже... тогда? Когда эти слова покинули губы Базиля, он решил, что может переименовать себя в «вулкан «Базиль»», взрывающийся вулкан. Зачем мне понадобилось поднимать эту тему! Санни опустил глаза к земле. — Э-э-э. Да. Я подумал, что ты симпатичный, когда увидел тебя в первый раз. Базиль закрыл глаза, не в силах сформулировать связный ответ. Эти слова... Как он мог заслужить услышать такое от Санни? Как Санни мог сказать ему что-то такое приятное? Еще одно такое признание, и он действительно взорвется. — В любом случае, между мной и Обри все кончено, — продолжил Санни. — Ты видел, как она на нас отреагировала. — Да, но... если у тебя все еще есть какие-то чувства к ней, а я имею в виду любые чувства, может быть, я мог бы... я мог бы сказать ей, что... Санни заглушил сбивчивые слова Базиля поцелуем в губы. Базиль почувствовал, что тает. Вкус губ Санни зажег в нем новые страсти, и он ответил на поцелуй, не в силах больше сдерживать свои запреты. Теплый огонь в его сердце разгорелся и вспыхнул фейерверком. Он увидел бесконечное множество цветов, сияющих так же ярко, как звезды. Они разорвали поцелуй, чтобы перевести дух; Санни все еще жаждал продолжения. — Значит... ты больше ничего не чувствуешь к Обри, — сказал Базиль, покраснев. — Даже не задавай этот вопрос снова, — ответил Санни. — И даже не думай брать на себя вину за меня, как я пытался сделать это для тебя. Их губы прижались друг к другу, прежде чем Базиль смог произнести еще хоть слово. Они целовались до самой ночи, крепко обхватив друг друга руками, тепло их тел обеспечивало им комфорт, в котором они когда-либо нуждались. С каждым поцелуем Базиль чувствовал, как узлы бабочек в его животе затягиваются, развязываются, множатся. Каждый поцелуй вызывал такие сладкие ощущения, утопая в уютном розовом свете. Он погрузился в бездумное блаженство. Вся его реальность растаяла, и остался только Санни. Санни в его объятиях. Губы Санни на его губах. Базиль не знал, когда это началось и когда закончилось. Они целовались и целовались так много раз, что он начал сомневаться, было ли это на самом деле. Он прижал Санни ближе, крепче, и Санни не исчез. Тот, кого он так сильно любил, любил его в ответ. Их любовь была настоящей. Открыв глаза, Базиль обнаружил, что держит руки Санни, и они задыхаются, лежа рядом друг с другом. Он не мог сказать, сколько времени прошло. Он даже с трудом мог вспомнить свои собственные мысли. Потребовалось некоторое время, чтобы реальность снова стала существовать вокруг него. Медленно и неуклонно мозг позволял ему вспомнить, где он находится, кто он и как сюда попал. Факты о себе и своей жизни. О жизни, которую он делил с Санни. Темно-синий свет, видневшийся в крошечных щелях занавесок их комнаты, показал, что уже почти рассвело. — Может быть, мне не стоило заставлять тебя спать, — устало сказал Санни. — Все в порядке, — ответил Базиль. — Но... мама завтра поведет тебя на терапию. Базиль моргнул. О, точно. Это напоминание снова врезалось в его мозг с силой движущегося грузовика. Миссис С. также записала его на прием к психологу. Выслушав, что произошло между Базилем и его бывшими друзьями во время поездки на машине в Фаравэй, она выразила сочувствие по поводу всей той боли, которую он пережил. Чтобы убедиться, что он не предпримет ничего радикального, она записала его на сеанс с психотерапевтом Санни. — Мисс Сато — хороший психотерапевт? — спросил Базиль. — Она очень спокойная, — ответил Санни. — Мама наняла ее, потому что она не будет нас осуждать. — Правда? Санни кивнул. — У нее интересный образ мышления. Она говорит, что все делают то, что делают, потому что обстоятельства заставили их это сделать. Поэтому даже когда я рассказал ей о том, что мы сделали... она просто кивнула и сказала, что понимает. — Это... ничего себе. Помогли ли тебе ее советы? — Некоторые из них помогли, — ответил Санни. — А некоторые нет. Я думаю, так и происходит с терапией. Ты должен выбрать те советы, которые работают для вас. — О, хорошо... — Я думаю, тебе понравится с ней разговаривать, — ободряюще сказал Санни. Он улыбнулся нежной, сонной улыбкой, когда его глаза закрылись. Санни выглядел таким красивым, когда был сонным и уютным. Базиль медленно отпустил руку Санни, чтобы они оба могли немного отдохнуть. Держаться за руки было приятно, но то, как страстно они сейчас любили друг друга, слишком возбуждало их обоих, чтобы спать. Надеюсь, что так и будет.***
— Здравствуйте. — Привет, Базиль, — заговорила мисс Сато. — Санни рассказал мне о том, что произошло. Как ты себя чувствуешь? — Я чувствую себя хорошо, — ответил Базиль. — Дай мне знать, если есть что-то, о чем ты хотел бы поговорить. Базиль немного нервничал. Насколько он мог ей доверять? Он всегда держал свои чувства при себе; он всегда предпочитал страдать в тишине, чем открывать свое сердце другим, кроме Санни. Может быть, он просто не доверял людям. Особенно взрослым. Но если Санни ей доверял, то, возможно, с ней можно было поговорить о мыслях в его голове. Тем не менее, он предпочитал быть осторожным. Его собственные мысли всегда были беспорядочными. Многие из них могли сделать его изгоем, как только он выражал их словами. Ему приходилось очень тщательно подбирать слова. — Итак... вы знаете, что произошло между мной и Санни? — спросил Базиль. — Да. Я должен быть самокритичным, чтобы не выглядеть полным уродом. По крайней мере, если я критикую себя, я могу попытаться показать, что осознаю, насколько ошибочны мои мысли. — Эммм... так вы знаете, что я инсценировал смерть Мари как самоубийство, — сказал Базиль. — Да. — И... вы знаете, что я выколол глаз Санни той ночью. — Да. Это та часть, где вы должны говорить мне, что я сумасшедший, которому место в психушке. — Разве это не... — Базиль с трудом подбирал слова. — Разве вы не находите то, что я сделал, отвратительным? — Вовсе нет. Я думаю, это впечатляет. А? — Базиль, я могу сказать, что у тебя очень сильная воля, — сказала г-жа Сато. — Ты можешь годами удерживать один мотив. Даже когда все становится очень тяжело, ты все равно справляешься. И мотив, который ты выбрал, просто имел смысл для тебя в то время. Это не твоя вина, что ты не имел лучшего руководства. И ты заслуживаешь поздравлений за то, как далеко ты зашел, чтобы защитить Санни. Эээ... что? Мисс Сато улыбнулась. — Я не говорю, что ты поступил правильно. Я просто аплодирую тебе за то, что ты всегда стараешься изо всех сил заботиться о своем лучшем друге. — Но... разве я не поступил неправильно? — Спросил Базиль. — Санни сказал мне, что ты спас ему жизнь той ночью, — сказала она. — Если бы тебя там не было, он был готов... ну, знаешь, покончить с этим для себя. Это действительно то, что сказал Санни? — Когда ты находишься в плохой ситуации, иногда у тебя есть только плохие варианты на выбор, — продолжила г-жа Сато. — Это может быть немного странно, но позволь мне сказать тебе это так. Ты мог бы позвонить всем и рассказать, что случилось. Тогда у Санни был бы высокий шанс покончить с собой из-за чувства вины, но, с другой стороны, все узнают правду. С другой стороны, ты мог бы скрыть убийство и сказать Санни, что все в порядке. У Санни будет немного меньше шансов покончить с собой, если он захочет тебя выслушать, но, с другой стороны, ты обманываешь всех и причиняешь еще больше боли другим. Учитывая эти варианты, ты предпочел защитить своего друга. Ты решил сделать все необходимое, чтобы снизить его шансы на самоубийство. — Был ли мой выбор... правильным? — Спросил Базиль. — Нет необходимости делить все на правильное и неправильное, — ответила она. — Лучше просто увидеть плюсы и минусы каждого выбора. И как только ты принял решение, все, что ты можешь сделать, это извлечь уроки из его последствий. Если тебе это не нравится, ты не можешь вернуться в прошлое и изменить ситуацию. Ты просто должен постараться в следующий раз поступить лучше. Даже если бы существовал действительно правильный выбор, я не ожидаю, что ты или кто-либо другой всегда будете его делать. Никто не совершенен. Все совершают ошибки; давай разбираться, учиться и двигаться дальше. Ну, это... Это, конечно, очень грубый способ сформулировать все. — Санни сказал мне, что ты много размышлял в последние несколько месяцев, — сказала г-жа Сато. — Не хочешь ли ты обсудить это со мной? — Я... хочу, — ответил Базиль. — Но я хочу поговорить о последствиях того, что мы с Санни сделали, и о том, что произошло между нашими друзьями. — Расскажи мне все, — сказала она. Базиль сделал паузу, чтобы отдышаться и собраться с мыслями. — Я так долго хранил секрет Санни, потому что боялся того, что с ним случится, если я его раскрою, — начал Базиль. — И... я все еще боюсь. Я просто боюсь, что буду продолжать причинять боль Санни. Боюсь, что все, что я делаю, ухудшает его положение. Я пытался защитить его от «чего-то», но в итоге проткнул ему глаз. Когда я пытался защитить его от хулиганов, его избили так сильно, что сломали ему нос. Потом мы признались в некоторых секретах нашим друзьям и... я просто хочу... я просто хочу, чтобы я перестал причинять ему боль. Теперь его друзья даже не хотят с ним разговаривать. Эти слова ужалили его друзей. Могут ли они считать себя хоть сколько-нибудь близкими к дружбе с нами? Госпожа Сато кивнула. — Это трудно. Защищать своего друга — одна из самых трудных вещей, которые только можно сделать. Базиль поднял глаза. — Правда? — Большинство людей заботятся только о себе или своих близких родственниках. Посвятить себя другу — это нечто действительно особенное. Это очень благородная цель. — Но что, если я буду продолжать ошибаться? Это не благородно, если я буду продолжать делать все хуже? — То, как ты это делаешь, очень благородно. Базиль почувствовал замешательство. — Э-э... — Позволь мне сделать четкое различие, — сказала г-жа Сато. — Ты, вероятно, слышал слово «властный». Подумай о том, что значит быть властным другом. Они очень стараются быть твоими лучшими друзьями, но вместо этого они слишком часто попадаются тебе на глаза. Они рядом даже тогда, когда ты этого не хочешь. Они могут думать, что помогают, но на самом деле они — бремя для вас, и тебе лучше не хотеть, чтобы они были рядом. — Разве я властный? — спросил Базиль. — Санни сказал мне, что ты совсем не властный. Потому что ты сочувствуешь Санни и знаешь, чего он хочет. Ты знаешь, что бывают моменты, когда Санни лучше побыть одному. Ты уважаешь его границы и не беспокоишь его, пока он сам не захочет, чтобы его беспокоили. Ты всегда думаешь о том, чего хочет он, и никогда не пытаешься навязать ему свою волю. Вот почему он считает тебя очень хорошим другом. — Но... разве то, что я сделал с его сестрой, не было неправильным? Разве я не выколол ему глаз? — Когда Санни оказался в той ситуации, его разум полностью отключился. Он сказал мне, что не знает, чего хочет. Просто переваривать реальность было для него слишком тяжело. В то время лучшим выходом для него было провести некоторое время в одиночестве. Ему нужно было время, несколько месяцев, может быть, даже несколько лет, чтобы разобраться в своих чувствах. Другого пути нет. И ты дал ему это время, защищая его все эти годы. Все могло бы быть гораздо хуже, если бы его арестовали и отправили в колонию. Возможно, в колонии ему не дали бы побыть одному, чтобы разобраться в своих чувствах. Конечно, он слишком долго замыкался в себе, но это вина его родителей. Ему нужны были лучшие взрослые и образцы для подражания, чтобы заставить его выйти на свободу раньше. Я... никогда не думал об этом в таком ключе. — То же самое с глазом. Вы оба были очень напряжены, когда это случилось. Он даже не думал о собственном глазе, и очень боялся, что мог убить тебя. Он полностью простил тебя. Это трудно... трудно поверить, что я заслуживаю прощения. — И ты пожертвовал слишком большой частью своего счастья и энергии, чтобы сделать все для него — по словам самого Санни, — сказала г-жа Сато. — Вот почему Санни чувствует, что он в долгу перед тобой. Конечно, он также любит тебя, поэтому он хочет быть с тобой, даже если он ничего тебе не должен. Базиль почувствовал, что начинает сильно краснеть. — Эээ! — Кстати, это совершенно нормально — любить кого-то своего пола, — с улыбкой сказала г-жа Сато. — Люди могут осуждать тебя за это, но они ошибаются и недалеки. Если ты любишь Санни, ты должен любить его всем сердцем, и я полностью поддержу тебя. Для Базиля это было слишком много. Он стал совсем красным. — Что касается ваших друзей — к сожалению, возможно, будет лучше оставить их и двигаться дальше, — продолжила г-жа Сато. — Если они решили вычеркнуть вас из своей жизни, вы ничего не сможете сделать, ни извиниться, ни оказать услугу, ни подарить подарок, чтобы вернуть их. Вы просто должны ждать, пока они сами попросят вас вернуться в их жизнь. Горячее смущение Базиля ушло, сменившись прохладной голубой грустью. — Я... наверное. Но мне так обидно. За Санни. — Это нормально — иногда грустить, — ответила она. — Но если я буду грустить слишком часто, у меня начнется депрессия, — запротестовал Базиль. Госпожа Сато немного помолчала. Базиль боялся, что он сказал что-то такое, что выставит его чудаком. К его удивлению, госпожа Сато снова улыбнулась ему. — Быть отрезанным от друзей — это ситуация, когда хорошо чувствовать грусть, — сказала она. — Правда? — Знаешь, люди говорят «не грусти» или «не злись», но, судя по моему опыту, ты не можешь контролировать свои чувства. Я готова поспорить, что даже человек с самой сильной волей в мире не может контролировать свои чувства. Если ты хочешь подойти к этому с научной точки зрения, я считаю, что это происходит потому, что чувства существуют физически. Счастье — это нейроны, работающие по одной схеме. Печаль — нейроны, работающие по другой схеме. То же самое с гневом, страхом и любыми другими чувствами. Поэтому говорить себе «не грусти», когда твои собственные нейроны работают в печальном режиме, все равно что говорить себе «этого стула не существует», когда стул находится прямо перед твоими глазами. Конечно, люди не любят грустить. Они пытаются сделать все, чтобы избавиться от грусти. Иногда это помогает, но это не сработает с друзьями, которые отрезают тебя от мира. И ты, и Санни, просто должны смириться с тем, что их не вернуть, и вам придется пока грустить. Если ты продолжаешь бороться с грустью, то твоя грусть становится сильнее, как если ты делаешь вид, что этого стула не существует, но потом кто-то просит тебя сесть на него, так что становится очень трудно продолжать делать вид, что его нет. Так что если ты продолжаешь отрицать свою печаль, она только усиливается, пока ты не впадешь в депрессию или еще хуже. — А что если я приму свою печаль, но она будет длиться вечно? — спрашивает Базиль. — Что если я просто... буду грустить всю жизнь? — Ты не будешь, — заверила она. — Чувства парадоксальны. Иногда, когда я не могу заснуть, я просто говорю себе: «Отлично, мозг, просто не спи до конца жизни!», и, как ни странно, я засыпаю. Я думаю, дело в том, что наш мозг — удивительный решатель проблем. Если он обнаруживает проблему, то не успокоится, пока не решит ее. Так что если ты относишься к собственной грусти как к проблеме, тебе не станет легче, пока ты не устранишь причину грусти. Но, как я уже объясняла ранее, ты не сможешь устранить причину, если она заключается в том, что твои друзья отреклись от тебя и Санни. Ты не можешь контролировать поступки других людей. Когда ты примешь тот факт, что ваших друзей больше не будет, твой мозг решит просто оставить проблему в покое и медленно, но неуклонно будет примиряться с тем, что ее не удалось решить. Думай об этом как о... твоём мозге, формирующем новые синапсы, новые связи, необходимые для того, чтобы жить дальше без друзей. Затем мозг начинает искать новые проблемы. Однажды ты поймешь, что твоя следующая проблема — это планирование потрясающего свидания на выпускном вечере с твоим лучшим другом, и это займет все твои мысли. Грусть остается, только если ты продолжаешь работать над одной и той же проблемой, у которой нет решения. Для Базиля этого было достаточно. Он кивнул, но ему было над чем подумать. — И... я знаю. Всегда есть страх. «Что, если я буду терять друзей? Что, если мой парень бросит меня? Что, если я всегда буду один?» Это страшно. Но вот в чем дело. Проблема «Что, если...» тоже не имеет решения. Никто не может предсказать будущее. И если ты будешь изо всех сил стараться не допустить, чтобы с тобой случилось что-то плохое, ты будешь чувствовать себя крайне тревожно, потому что невозможно предсказать все плохое, что может произойти. Но ты все равно будешь хотеть этого, верно? Забавно... Итак, вот что я хочу, чтобы ты сделал. Признай это противоречие. Признай, что мы существуем в постоянном напряжении между решением проблемы, поиском будущих проблем и примирением нашей жизни с проблемами, у которых нет решения. Это чрезвычайно трудно. Но у тебя сильная воля, Базиль, поэтому я знаю, что ты сможешь это сделать. Каждый раз, когда ты чувствуешь, что больше не можешь справляться с жизнью, помни, что жить внутри самого напряжения — это нормально. Это нормально — играть в этот балансирующий акт до конца наших дней. Потому что нет решения всех наших проблем, нет утопии за горизонтом, и нет будущего, свободного от плохих результатов. Если тебе нужно во что-то верить, то верь в принятие всех своих чувств. Потому что твои чувства — твои собственные, и ничто никогда не сможет их у тебя отнять. Базиль снова кивнул. Наверное... Наверное, так оно и есть. Я должен жить, зная, что мои друзья могут покинуть меня, и однажды я могу остаться совсем один. Я должен жить, зная, что... даже Санни однажды может покинуть меня. Базиль опустил глаза в пол. Даже так... Он разжал дрожащие пальцы. Я останусь с Санни сейчас, потому что он говорит, по крайней мере, согласно тому, что я слышал, что он хочет быть со мной. Он закрыл глаза. И я останусь с Санни... даже зная, что однажды он может меня бросить. Базиль глубоко вздохнул. Потому что я просто обязан жить со всеми своими чувствами рядом. Он выдохнул и позволил себе расслабиться. «Позволить себе любить Санни, но при этом быть готовым к тому, что однажды мы с ним расстанемся.» Было так трудно принять это. Но он должен был жить с этой трудностью. Потому что он понял, что причина, по которой он так боялся причинить боль Санни, заключалась в том, что он смертельно боялся, что Санни бросит его. Проблема «как сделать так, чтобы Санни больше никогда не было больно?» не имела решения. Поэтому ему пришлось смириться с тем, что иногда он может причинять боль Санни, и что однажды Санни может покинуть его из-за этого. И все же, пока Санни все еще хотел быть с ним... Санни все еще хотел быть рядом с ним... Они останутся вместе. Они будут любить друг друга. — Спасибо, мисс Сато, — сказал Базиль. — Я думаю, вы помогли мне прояснить, почему я так боялся причинить боль Санни. Я просто не хотел, чтобы он меня бросил. Но... думаю, если я действительно люблю Санни, я смирюсь с тем, что однажды он со мной расстанется. — Не за что, — сказала она. — Вау, ты действительно хорош в самоанализе. — Спасибо, — сказал Базиль. Может быть, немного слишком хорошо... Базиль нашел это довольно забавным.