***
Повествование Базиля
Хиро заговорил первым. — Эй, Обри, — сказал он, его голос был низким и непритязательным. Она оскалила зубы, её выражение лица располагало к враждебности. — Я знаю, что ты многое хочешь нам сказать, — сказал Хиро. — Мы здесь ради тебя. Скажи нам, что у тебя на уме. — Обри, — сказал Кел, кивнув в знак признания. — Я рад, что ты пришла на наше воссоединение. Это моя вина. Она закрыла за собой дверь и вошла в комнату. Ее взгляд остановился на Базиле и Санни. По крайней мере, она не носила с собой бейсбольную биту. Вместо того чтобы занять место на диване, она встала перед ними, ее взгляд излучал угрожающую ауру. Я уйду, если придется. Я не хочу, чтобы она причинила вред Санни. Обри произнесла: — Отвратительно. Базиль не понимал. Как и Санни. — Обри? — Спросил Хиро. — Это отвратительно, то, что вы сделали, — уточнила она после недолгого молчания, глядя на Базиля и Санни. — Хиро сказал вам, что моя задница в тюрьме, и вы двое отправились за город, чтобы собрать плохие новости о компании, которая меня заперла. Как будто это что-то исправит! Санни ответил с вызовом в голосе. — Мы не пытались ничего исправить. — Чего вы надеялись добиться? — потребовала она. — Мы слышали, что они уничтожили наше старое место тусовки. Мы хотели защитить лес за Фаравэем — лес, в котором мы все выросли и играли. — И вы думаете, что, сделав это, я могу снова доверять вам двоим? — Обри! — крикнул Кел, говоря почти ей в лицо. — Они сделали хорошее дело. Не злись на них за это. Она с усмешкой посмотрела на Кела. — Я так и думала, что ты так быстро перейдешь на их сторону. Один хороший поступок компенсирует все плохие, да? — Обри, сделай глубокий вдох, сядь, и давай поговорим об этом, — сказал Хиро. Обри сжала кулаки. — Почему вы двое так быстро пригласили их сюда? — Потому что Санни и Базиль — наши друзья, — сказала Кел. Хиро посмотрел ей в глаза. — Я знаю, что они сделали ужасные вещи. Они... причинили боль всем нам. Но это все в прошлом. Они выучили свой урок. Они изо всех сил стараются загладить свою вину. — Это не заглаживает вину! — крикнула Обри. — Ничто... ничто из того, что они делают, не может искупить того, что они сделали с Мари. Лгали всем нам все эти годы. Обри... Если бы я был на ее месте, я бы... я бы тоже чувствовал то же самое. Если бы это был Санни, а не Мари. Если бы Санни забрали у меня. Я бы никогда не простил того, кто это сделал. — Мне жаль, Обри, — сказал Базиль. Она посмотрела на Базиля. — Я не хочу слышать твоих извинений. Я не хочу слышать о том, как ты "загладил вину" за все, что сделал. — Тогда чего ты хочешь?! — воскликнул Санни. — Я хочу... Я просто хочу, чтобы вы двое... — Вышли отсюда? — Санни закончил предложение. Базиль опустил голову. — Если это поможет, я уйду... — Не уходи, — перебил Хиро. — Это все еще наше воссоединение. Обри дрожала от ярости. Она снова посмотрела на Санни. — Каждый раз, когда ты появляешься, моя жизнь становится хуже. В прошлом году у меня все было хорошо... а потом ты вернулся. Все налаживалось, мы снова были вместе. И вдруг тебя отправляют в больницу с Базилем. Ты очнулся и рассказал мне, как убил Мари и заставил Базиля помочь тебе подстроить убийство. Потом ты снова возвращаешься и говоришь, что это тоже была ложь. — Обри, — заговорил Санни, — извини меня... — А потом появилась эта компания. Такое ощущение, что мир просто сыпет соль на мою рану. Они выгнали нас с нашего места тусовки. Они пришли и убрали то дерево... лилии... все... Мне больно слышать, как ты говоришь об этом. — Но тебе удалось сохранить семена, да? — сказал Санни. — Разве это не имеет значения? — Это уже не имеет значения. Все это не имеет значения, — сказала Обри. — Этого места больше нет. Мое доверие к вам двоим пропало. Я даже не хочу заботиться о том, что вы делаете или говорите. — Послушай, Обри, — сказал Кел. — Не очень-то мило с твоей стороны говорить, что все эти вещи больше не имеют для тебя значения... — Потому что это не имеет значения! — Повторила Обри. — Я не буду цепляться за прошлое. Я никогда не смогу двигаться дальше. В комнате воцарилась тишина. Обри так старалась жить дальше. Я не знаю, могу ли я что-то сказать, чтобы помочь ей пережить это. Я просто хотел бы знать, что сделать или сказать... Она бросила еще один взгляд на Базиля. — Ты. Я не могу простить то, что ты сделал с Мари. — Я знаю, — ответил Базиль. — Мне действительно жаль, Обри. — Мне все равно, что ты сделал с той компанией. Даже если ты помешаешь им загрязнять наш город, будет слишком поздно. — Мне жаль. — Так... почему?! Почему вы зашли так далеко, если знали, что это ничего не исправит? — Потому что мы эгоисты, ясно? Обри замерла, пораженная таким ответом. — Мы делали весь проект для себя, — признался Санни. — Мы думали о том, сможет ли это заставить тебя простить нас, но в конце концов решили, что это не имеет значения. Мы просто хотим защитить те места, которые нам дороги. Рука Обри сжалась в кулак. — Значит, ты признаешь, что ты ужасный человек. — Да, — сказал Санни. — Я тоже, — согласился Базиль. Санни посмотрел прямо в глаза Обри. — Мы не ждем, что вы нас простите. Мы будем нести бремя осознания того, что мы можем никогда не заслужить твоего прощения, до конца наших дней. — Мне жаль, Обри, — сказал Базиль. — И я знаю, что это ничего не исправляет. В комнате снова воцарилась тишина. Базиль почувствовал странное облегчение, услышав слова Санни и свои собственные. Они приняли то, что их друзья, возможно, никогда их не простят. Они приняли боль, которую будут испытывать всю жизнь из-за этого. Он мог только надеяться, что Обри сможет освободиться от чувства, что она должна их простить. Но к всеобщему удивлению, когда она, наконец, заговорила снова, в ее глазах стояли слезы. — Мне очень жаль. — Обри? — Заговорил Хиро. Она сделала шаг назад. — Я серьезно. Простите меня. В ее слезах блеснул свет. — Мне жаль, что я так себя вела, — сказала она. — Я... я тоже была довольно эгоистичной. — Ты не была эгоисткой, — сказал Базиль. — Нам нужно было услышать эти слова от тебя. — Может, и так, но... наверное, я зашла слишком далеко. Я никогда раньше не слышал Обри в таком состоянии. Я... очень надеюсь, что мы не сделали ей еще больнее. Базиль посмотрел ей в глаза. — Если ты зашла слишком далеко, то это потому, что мы подтолкнули тебя... — Нет. Это на моей совести, — прервала она. — Мне просто... мне просто нужно больше времени. Она позволила своим кулакам расслабиться. — Я злилась, потому что не хотела чувствовать, что я единственная, кто еще не может простить вас двоих. — Обри, — заговорил Хиро. — Прощение — это то, что ты должна решить для себя сама. Возьми столько времени, сколько тебе нужно. — Я... я понимаю, — сказала она. Она повернулась и направилась к двери. — Мне жаль. Мне нужно побыть одной. — Все в порядке, Обри, — сказал Кел. — Мы будем ждать тебя, когда ты будешь готова. — Да, и в будущем всегда будут новые встречи, — пообещал Хиро. Обри кивнула. На ее губах появилась крошечная улыбка. — Я плохой друг, — призналась она и ушла. Базиль не знал, что сказать. Вот так просто она пришла и ушла. Летняя гроза. Санни выглядел так, словно у него все еще были слова, чтобы ответить ей. Возможно, он хотел сказать ей, что она не была плохим другом. Возможно, он хотел извиниться. У меня... есть чувство, что она останется с нами на связи. Возможно, скоро мы сможем увидеться с ней снова. Что бы это ни было, Санни сдался, вздохнув. Напряжение в комнате ослабло. Базиль не мог избавиться от грусти в своем сердце, видя Обри в таком состоянии, видя, что она все еще так страдает из-за всего, что они сделали. Но, по крайней мере, казалось, что все напряжение было снято. — Мне... мне жаль, — проговорил Санни. — Я мог бы справиться с этим лучше. — Все в порядке, Санни, — сказал Кел. — Каждому нужно время, чтобы найти прощение и разобраться в ситуации самостоятельно. Обри просто нужно немного больше времени. — Спасибо, Кел. Хиро выдохнул, долго сдерживая дыхание. — Мне жаль, что я не смог сделать это воссоединение более приятным для вас двоих. — Хиро, все в порядке, — сказал Базиль. — Я чувствовал, я знал, что Обри еще не будет полностью готова простить нас. — Я просто рад, что мы смогли прийти хоть к какому-то пониманию, — сказал Санни. Хиро удалось улыбнуться. — Это хороший способ посмотреть на это, я полагаю. Кел широко улыбнулся. — Вы, ребята, сказали свое слово, и этого достаточно. Мы можем вернуться к вечеринке? Наша встреча еще не закончилось. Наш дом в полном распоряжении на целый день! Хиро радостно кивнул. — Может быть, мы сможем растопить напряжение игрой в покер? — Покер звучит отлично, — ответил Санни. — Да, это будет так же, как играть в покер, когда мы были детьми, да? — Сказал Базиль. Пока все веселятся, я счастлив. Базиль посмотрел еще раз. Хиро и Кел потянулись к карманам... Мы собираемся играть на настоящие деньги? — Хорошо! — Уклончиво ответил Кел. — Дайте-ка я возьму покерные фишки. Санни и Базиль обменялись еще парой взглядов. Мы... серьезно... играем на настоящие деньги? Базиль наблюдал, как Кел достал кейс с огромной стопкой фишек. — Эй, Санни, — сказал Кел. — Знаешь ли ты, что наш новый сосед приходит к нам домой каждую пятницу вечером, чтобы поиграть в покер? Рядом со стопкой фишек лежала сумка, набитая двадцатидолларовыми купюрами. — Недавно наша семья вместе решила, что будет веселее, если мы повысим ставки, — добавил Хиро, положив бумажник на стол. Цена дружбы, я полагаю.***
В тот вечер они вместе посетили могилу Мари. С ними пришла и миссис С. Все, но особенно миссис С., чуть не разрыдались. Ступив на могилу дочери, она начала всхлипывать. Санни положил руку ей на плечо. Слезы текли по его лицу. Базиль был вынужден сдерживать собственные слезы. От нахлынувшей на него волны вины у него заболело сердце; он едва мог думать о том, что сделал в тот день, без желания вырыть себе еще одну яму и прыгнуть в нее навсегда. Миссис С. знает, кто я на самом деле. И все же... она до сих пор не сказала, что хочет обвинить меня во всем. Я никогда не заглажу свою вину перед ней. Может быть, после всей этой боли, она просто хочет, чтобы ее сын был счастлив. Я тоже хочу, чтобы Санни был счастлив. Базиль сжал руку Санни. Когда все слезы были полностью выплаканы, все решили, что это должно быть счастливое событие. Они сели перед могилой Мари и устроили небольшой обед-пикник. Базиль не мог не улыбнуться, видя, как они снова все вместе, едят и смеются друг с другом на красно-белом покрывале для пикника, как в старые добрые времена — только без Обри. Базиль увидел новую улыбку на лице Санни, улыбку, полную смеха. Он знал, что снова быть вместе с друзьями, быть рядом с сестрой по духу, давало Санни силы смеяться, несмотря на слезы. Его смех был горько-сладким. Но какая бы печаль ни стояла за этим смехом, он исходил из стойкого места, из души, которая прошла через слишком многое, через слишком большое горе; из души, которая постепенно снова обретала свой путь. Может быть, я такой же. — Мари, — произнес Санни, привлекая всеобщее внимание. Санни посмотрел на ее надгробие и на цветы, которые они положили. — Я люблю тебя, Мари. Все мы любим. Мы всегда будем хранить тебя в наших сердцах. — Мы всегда будем помнить тебя, Мари, — шепотом сказал Хиро. И тогда они попрощались. Пришло время возвращаться домой. Но прежде чем уйти, миссис С. попросила еще немного побыть с дочерью. Когда они уходили с кладбища, Базиль замедлил шаг. Ветер доносил слезные слова. Он слышал, как миссис С. произносила признания, которые разрывали его собственное сердце. Он слышал, как она говорила, что, возможно, она не была достаточно хорошей матерью, возможно, она сделала некоторые вещи неправильно по отношению к ней и к Санни. Возможно, если бы она была немного внимательнее, она могла бы спасти свою семью. Миссис С., мне очень жаль. У Санни было мрачное лицо. Им всем так не хватало Мари. С тяжелыми сердцами они покинули кладбище и вернулись к машине миссис С. Базиль и Санни попрощались с Хиро и Келом. Базиль утешался тем, что это не окончательное расставание; в будущем у них будет еще одна встреча, и, возможно, Обри будет готова поговорить с ними в следующий раз. Когда они сели в машину и приготовились покинуть Фаравэй, Базилю показалось, что он увидел вдалеке копну розовых волос, идущую в церковь, которую они только что покинули. ...Обри тоже хочет навестить Мари. Надеюсь, разговор с Мари поможет ей обрести мир в сердце после всего, через что она прошла. Базилю было трудно признать, что кто-то еще ошибался. Он знал, что сам совершил самую страшную ошибку. Но в глубине души он понимал, что Обри знает, что она тоже не совсем невиновна. Тот случай, когда она чуть не столкнула его в озеро, вероятно, сильно ее тревожил. Я думаю, Обри нужно сначала простить себя, прежде чем она сможет простить нас. Оглядываясь назад, мы все причинили друг другу боль. Думаю, нам всем нужно простить себя. Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь простить себя за то, что я сделал со всеми, особенно с Санни. Базиль поднял взгляд на лицо Санни. В его глазах все еще стояли слезы от прощания, но он улыбнулся. — Чувствуешь себя хорошо, Базиль? — спросил Санни. Базиль кивнул. — Да. Я справлюсь. — Дай мне знать, если когда-нибудь твои чувства станут невыносимыми. — Я знаю, что ты будешь рядом. Базиль протянул руку, и Санни взялся за нее.***
Покончив со всем этим, Базиль с нетерпением ждал окончания семестра, планируя следующий шаг в исследовании рек и надеясь, что защитники природы смогут наконец-то восстановить заслуженную справедливость в отношении Coup de Soleil. Каждые две недели ему приходилось писать эти скучные отчеты родителям. К счастью, ему удалось найти помощь. Он поговорил с Хиро об этом надоедливом задании, и Хиро решил предложить свою медицинскую помощь. С помощью Хиро он доставлял родителям отчет за отчетом. Он чувствовал, что они наконец-то начинают верить в него. — Базиль, — позвал его отец после того, как он отправил пятый отчет, — хорошая работа над твоим проектом. Честно говоря, я не верил, что ты сможешь добиться успеха. Ты с самого начала не верил в меня... Базиль скорчил гримасу. — Ты можешь просто отпустить меня с этими отчетами? Ты знаешь, что я могу справиться с делами без того, чтобы вы с мамой заставляли меня их писать. Его отец рассмеялся. — Базиль, ты же не настолько заинтересован в криогенной технике? По спине Базиля пробежал холодок. Неужели его фарс раскрыт? Неужели настал момент, когда его заберут? — Все в порядке. С возрастом ты научишься, — продолжил отец. — Когда ты станешь таким же старым, как я, ты будешь делать все, что в твоих силах, чтобы жить дольше. Что? Я никогда не буду таким эгоистом, как вы двое! — Папа, — ответил Базиль сердитым тоном, — не мог бы ты просто отпустить меня с этими отчетами? — Хорошо, — ответил он. — Но, Базиль. Позволь мне сказать тебе кое-что. Ты скоро перейдешь на нашу сторону. Здесь я должен очень тщательно подбирать слова. — Мне интересно, — солгал Базиль. — Почему вы с мамой так заинтересовались криогеникой? — Мы с твоей мамой видели вещи, которые ты не сможешь постичь. Она была свидетелем самых ужасных, самых несчастных смертей в хирургической палате. И как бывший финансовый юрист, я могу сказать тебе, что некоторые из этих банкиров, они работают до смерти. Ты можешь практически видеть, как они увядают. Однажды один парень потерял столько денег на сделке, что ушел на обед, а через час мы нашли его изуродованное тело в переулке. Мы видели больше, чем ты, Базиль. Мы знаем, как плоха бывает жизнь, а ты — нет. Поэтому хорошо подумай над нашим предложением позволить себе и тебе жить дольше. Экономика скоро рухнет. Жизнь каждого станет намного мучительнее. Будь эгоистом, Базиль. Позаботься о себе. И у тебя всегда должны быть запасные планы на случай любой ситуации, включая собственную смерть. Думаешь, ты видел больше, чем я?! Базиль хотел швырнуть телефон в гневе. Но он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и просто кивнул. — Да, хорошо, папа. После этого разговора Базиль пошел в школьный туалет, закрылся в кабинке и закричал. По крайней мере, мне больше не придется писать эти тупые отчеты.***
Базилю позвонил Питер. — Базиль? — Здравствуй, — ответил Базиль. — Питер. Как дела? — Я просто хотел позвонить, чтобы сказать тебе пару вещей, — ответил он. — Во-первых, я искренне благодарен тебе и твоему другу за публикацию истории моего отца. Так много людей обратились ко мне, выражая сочувствие по поводу того, через что прошел мой отец. Оказывается, от марганца в этих реках пострадало гораздо больше людей, чем я думал. Мы вместе работаем над коллективным иском против компании. О, вау... Я даже не знаю, как на это реагировать... — Я рад слышать, что вы получаете поддержку, — ответил Базиль после паузы. — Ты действительно помог мне, Базиль. Спасибо. Во-вторых, ты был прав... моему отцу оставалось недолго. Он недавно скончался. Ох... — Я просто хотел сообщить тебе, что он скончался мирно, с улыбкой на лице, — сказал Питер. — Я думаю, это все из-за вас. Базиль не знал, что сказать, хотя, в каком-то смысле, услышать это было облегчением. Он почувствовал облегчение от того, что старику больше не придется страдать. — Мне очень жаль, — сказал Базиль после короткой паузы. — Я надеюсь, что ваш отец прожил хорошую жизнь. — А, все в порядке, Базиль. Он действительно прожил хорошую жизнь, до последних нескольких лет. Базиль слушал остальные слова Петра, а в его сердце зарождалось странное чувство. После звонка Базиль обнаружил, что в его глазах снова стоят слезы. Бабушка. Он не мог понять, почему. Жила ли бабушка хорошей жизнью? Осуществила ли бабушка свои мечты? Умерла ли она счастливой? Он вдруг почувствовал себя раздавленным. После обеда Базиль пошел работать волонтером в сад. Когда он закончил свою смену, он пошел за сад. Он прошел через лес за садом, чтобы дойти до цветочного поля. — Мне очень жаль, — вслух произнес Базиль. Прости меня, бабушка. Послеполуденное солнце сверкало над цветами на этом поле. Их лепестки танцевали под теплым весенним ветерком. Разве это не то место, бабушка? Цветочное поле из твоих снов? Базиль сделал медленный шаг вперед. Он все еще хотел верить в ее мечту. В цветочное поле, которое тянется без конца. Цветы в этом сне распускались каждый день и никогда не увядали. До его ушей донесся голос. — Базиль! — позвал Санни, хватая его за руку. — Санни, — ответил Базиль, поворачиваясь к нему лицом. — Мне очень жаль. Санни крепко сжал руку Базиля. — Я в порядке, — сказал Базиль. — Я не собираюсь делать ничего резкого. — Базиль... ты действительно чувствуешь себя хорошо? — Санни, я... я не знаю. Он посмотрел на проблеск света в глазах Санни. Ощущение в груди Базиля, это странное, давящее чувство, начало ослабевать. Он посмотрел на небо. Над его головой висели два серых облака. Сквозь них пробивались лучи теплого сумеречного солнца. Я очень хотел извиниться... Бабушка, прости меня за все. Теперь я в порядке. Пока цветут цветы, пока цветы обращены к солнцу, все будет хорошо. Может быть, все, чего он хотел, это защитить прекрасную жизнь, которая цвела в этом мире. Жизнь, которая росла в лесах, реках и на цветочных полях. Если ему это удастся, то только благодаря бабушке и ее знаниям. Базиль попытался улыбнуться. Ты всегда была рядом со мной. Я думал, что всегда был один, но ты была рядом... Бабушка, ты была рядом со мной все эти годы. Даже если ты была слабой, даже если однажды ты уже не могла слышать мои слова, ты все равно держалась ради меня. Ты оставалась рядом со мной до того дня, когда Санни смог по-настоящему вернуться за мной. Базиль улыбнулся. И когда я думал, что снова потеряю всякую надежду... Ты вернулась за мной, со своими словами и знаниями. Благодаря тому, что ты научила меня стольким интересным вещам об этом мире, я смог облегчить боль умирающего человека. Я смог рассказать миру важную историю. Я смог остаться рядом с Санни. Бабушка... Улыбка Базиля померкла. Бабушка... в конце концов, ты была счастлива? Что-то начало покрывать лицо Базиля. Это была не та тень, которая всегда надвигалась на него, угрожая поглотить его сердце. Это Нечто исчезло. Базиль не мог сдержать это чувство. Бабушка, когда ты умерла, ты была... Базиль почувствовал, что по его лицу текут слезы. Мог ли он задать этот вопрос? Может ли он спросить бабушку, была ли она счастлива, когда умерла? Я планировал умереть вместе с тобой в ту же ночь. Когда он впервые столкнулся со смертью, когда держал на руках холодное, безжизненное тело Мари, он еще не понимал, что значит смерть. Он верил, что ничего не должно измениться, что он еще может попытаться спасти то, что осталось. Все будет хорошо. Смысл смерти был не в этом. Когда он держал бабушку на руках, когда смотрел, как она ускользает, когда слушал ее последний вздох, когда аппарат, следящий за работой ее сердца, замирал, он понял, что все не будет хорошо. Похоронив ее в лесу и посадив над ее могилой семя белой орхидеи эгрет, он начал понимать, что значит уход из жизни любимого человека. Тогда, когда эти чувства захлестнули его сердце, он отверг их. Он вытеснил их, чтобы увидеть Нечто. Нечто было ложью, которую он создал, чтобы справиться с чувством потери близкого человека. Он позволял этой лжи становиться все сильнее по мере того, как его чувства становилось все труднее подавлять, пока единственным способом спастись от этих чувств не стало отдать себя в пасть Нечто, позволить этим острым зубам навсегда вонзиться в его грудь. Нечто наконец исчезло. Ничто не могло защитить его от столкновения с тем, что значит потерять близкого человека. Руки Базиля дрожали. Бабушка. Она так много сделала, чтобы спасти его. И все, что она видела в ответ — это его растущие страдания. В последние годы жизни она видела напряжение на лице внука, черные круги под глазами. Он не улыбался ей искренней улыбкой, которую она, должно быть, мечтала увидеть перед смертью. Он вообще не улыбался искренне все эти четыре года. Она умерла, не зная, сможет ли ее внук жить дальше самостоятельно. Базилю хотелось плакать. Может быть, бабушка видела его ложь. Может быть, бабушка видела, что он собирался присоединиться к ней в ту же ночь, когда она скончалась. Он не мог винить ни Санни, ни кого-либо другого. Он мог винить только себя за то, что у него не хватило сил противостоять чувству потери дорогих ему людей. Если бы у него хватило мужества встретиться с этим чувством в ночь происшествия, все могло бы сложиться иначе. Он мог бы оказать Санни помощь, в которой тот действительно нуждался. Бабушка. Ветер развевал маленькие, мимолетные розовые лепестки на его волосах. Он опустился на колени. Пара рук обхватила его. Бабушка... Хотел бы я спросить тебя, прожила ли ты счастливую жизнь. Хотел бы я знать, о чем ты думала в последние минуты жизни. Но я не могу... Смерть забрала тебя. Я никогда не узнаю ответов. Базиль медленно поднял руки. Его пальцы сцепились с пальцами Санни. Бабушка... Ты сделала меня таким счастливым. Капли воды упали на траву. Я буду жить счастливой жизнью, хорошо? Тебе больше не нужно беспокоиться обо мне. Отдыхай спокойно, бабушка. Базиль собрался с силами, чтобы снова встать на ноги. Он повернулся лицом к Санни, отгоняя слезы, затуманившие его зрение. Свет, мерцавший в глазах Санни, сиял так ярко.***
На цветочном лугу стояли два мальчика. Черноволосый мальчик и светловолосый мальчик стояли в поле надежд и мечтаний, которое, казалось, тянулось целую вечность. Базиль обнял Санни. Санни нежно прикоснулся к щеке Базиля. Глядя друг другу в глаза, они не отпускали друг друга, пока солнце спускалось за горы. Сумеречные лучи пробивались сквозь облака и омывали поля сверкающим теплом. Появились первые проблески звездного света. Базиль улыбнулся со слезами на глазах. Они прижались друг к другу, как когда-то обнимались две девочки из Бескидов, играя на цветочных полях под ярким солнцем. В объятиях друг друга дети цветов произнесли обещание самой яркой звезде на небе. Они обещали всегда хранить друг друга в своих сердцах. Базиль улыбнулся свету Санни. Санни поцеловал Базиля. Ветер прошелся по их пальцам и волосам. Он нес вихрь лепестков цветов. И в этих лепестках, в этом мимолетном ветре они услышали далекие слова, сказанные из далекого места, далекого времени. — Мой лучший друг. Ветер, который унес последние слова Элишки, сказанные Натали, мягко пронесся мимо Санни и Базиля, унося новые слова, сказанные влюбленными, которые уловили мерцание звезды друг друга. — Я люблю тебя.