Утро выдалось морозным: трава хрустела под колёсами, неприятно скрипела о нижнюю часть машины, прилипала к бокам авто. Оля свернулась на своём сидении в комочек, пока печка в машине начинала активно работать и прогревать воздух. Историк же спокойно ехал на своём сиденье, откуда-то он выудил термокружку с эмблемой их школы, откупорил её и стал пить горячий кофе. Оля с возмущением покосилась на брата, но ничего не сказала. Ей хотелось как можно скорее попасть в душ и лечь спать в уютную постель: после сегодняшней ночи между бёдер кожа неприятно слиплась от смазки, всё тело болело после такого насыщенного секса и короткого, но очень беспокойного сна.
Дорога пустовала, на трассе было тихо. Их автомобиль двигался по выгоревшему асфальту, покрывшемуся искрящейся ледяной коркой, поэтому ехать пришлось тихо и осторожно, чтобы не вылететь в кювет на ещё летних шинах. Заморозки оказались неожиданными…
Пока наши главные герои в тишине ехали до гостиницы «Альянс», следует вас более подробно ознакомить с этим местом.
Гостиничный комплекс «Альянс» расположился на самом красивом берегу озера Чистое, отхватив себе пляж в виде стрелки, который позже прозвали Землей Любви. Территория гостиничного комплекса с годами расширилась, так как помимо гостиницы здесь появились конная дорожка и дорога для пеших прогулок, проходящие по самой красивой части леса вдоль озера. «Альянс» находился на восточной стороне водоёма и именно отсюда открывался самый великолепный вид на воду, раскинувшийся чуть ниже город и широкую полосу леса. «Альянс» называли землей обетованной, потому что именно здесь крутилась большая часть денег, совершались удачные сделки и проходили самые красивые и шикарные свадьбы. Гостиничный комплекс был отстроен на подобии средневекового замка, с раскидистым красивым садом, потрясающими фонтанами и статуями, лесом, где можно было покататься на лошадях или устроить пикник, покормить белок или енотов, в озере можно было искупаться или же ловить раков. Для любителей рыбалки «Альянс» предоставлял запруду в лесу и удобное обустройство для желающих поймать клёв.
Если бы вам выпала возможность взглянуть на «Альянс» сверху, то вы бы увидели, что сам замок находится практически по центру своих территорий, на его юге и востоке раскинулся сад, а на севере — прогулочный лес, на западе озеро. Озеро Чистое именно здесь имело зеленовато-бирюзовый оттенок воды, недалеко от Земли Любви рос остров кувшинок, а мыс был покрыт нежной зелёной травой и имел пологий спуск в воду. Летом здесь почти каждый день проводили свадьбы: приезжали едва ли не со всех уголков страны.
Гостиница располагала тридцатью номерами, в которых кровати были размера кинг-сайз, а вместо ванных чаш тут стояли джакузи. Более того, каждый номер был оформлен под определённую культуру, например, древнеегипетская, японская, индийская, английская, индейская, итальянская, мексиканская, гавайская. При гостинице также были ресторан с роскошным банкетным залом, СПА-салон, небольшой развлекательный комплекс вроде мини-гольфа, бильярда, а также сауны и несколько бассейнов.
На гостиничную парковку въехал ягуар Олега Сергеевича, под шинами загремел гравий, и теперь ехать стало немного спокойнее. Сторожевая будка охранника была оформлена под высокую дозорную башню, это очень позабавило Олю. Она усмехнулась, а потом заметила величественную пятиметровую каменную стену, по которой вниз спускался рубиновыми пятнами девичий виноград. Кроваво-красные листья почти опали, но ранним утром, в предрассветном часе подобное выглядело жутковато и в то же время очень красиво, а башен гостиницы не было видно из-за голубых высоких елей.
— Ты привёз меня в тюрьму? А на указателе было написано «Альянс», — заметила Оля, стараясь не хрипеть от усталости.
— Это и есть «Альянс», — спокойно заметил Олег.
— А ты часто здесь бываешь? — спросила Соломонова, всовывая ноги в ботинки.
— Бывал и довольно-таки часто. Я не был здесь лет восемнадцать, наверное… А то и больше.
Оля непонимающе смотрела, мол, как такое возможно.
— Мама тебе не рассказывала разве? — историк посмотрел на сестру.
— Не рассказывала что? — Оля нахмурилась и потянулась к дверной ручке.
— Это её гостиница, — пояснил историк. — Она начала руководить её строительством, когда вынашивала меня на третьем месяце, уволилась со старой работы…
У Оли едва не отвисла челюсть, когда она услышала это. Она знала, что её мать — бывшая бизнесвумен, ещё та акула в бизнесе, но чтобы это принадлежало ей?.. Соломонова не решилась сказать о том, как плохо она знает свою мать. Да и ей не хотелось.
— Теперь понятно, откуда у неё на всё и всегда имелись деньги… — Оля вылезла из машины и хлопнула дверью. На улице было зябко, и Оля пошла к внушительным деревянным воротам, внизу которых виднелась дверь поменьше — для входящих внутрь. Она ткнула пальцем на коричневую кнопочку и сказала, что они с братом хотят заселиться в гостиницу. Металлическая дверь щёлкнула, открывшись. Оля перешагнула невысокий порожек и снова едва не потеряла челюсть, у неё было ощущение, что она приехала на экскурсию в Европу посмотреть на средневековые замки, теперь она почти видела замок и его внушительность по размерам.
— Нравится здесь? — спросил историк, улыбаясь. Он закрыл за собой дверь и с любопытством посмотрел на Олю.
— Ну… Такое.
Олег только улыбнулся шире и последовал за Олей по мощеной широкой дорожке, ведущей к замку. С каждым шагом гостиница казалась всё больше и больше: её окна-бойницы и каменные статуи на углах, как на соборе Нотр-Дам, её серо-синяя черепица на крыше. Выглядело это фантастически. Крыльцо было сделано из грубого массивного камня, перила — тоже, на их углах сидели огромные горгульи.
Оля на секунду остановилась и закинула голову, в небе ещё виднелись звёзды, а башни гостиницы, казалось, царапают небо…
Олег с сестрой вошли внутрь и ступили на пол, сделанный из бежевого мрамора с белыми прожилками, коридор был продолговатым, окружённый изящными зеркальными колоннами, где осколки стекла стали мозаикой для создания шедевра. Здесь висели люстры, сделанные на средневековый манер с лампочками в виде свечей, на стенах висели старинные картины в массивных рамах, натюрморты с дичью, гобелены, а под ними ютились ниши с диванчиками. Мраморную дорожку от них отделял современный аналог рва — две узкие неглубокие канавы, доверху заполненные водой, и к нишам можно было попасть только через небольшие мостики. Вестибюль оказался более чем внушительным, в конце коридора оказалась огромная стойка для трёх девушек-администраторов, за стойкой на мраморной стене было сделано название гостиницы «Альянс», подсвеченное снизу.
Олег и Оля дошли до административной стойки, как тут же выглянула девушка, в которой брат и сестра узнали Алёну. Девушка значительно поубавила в весе, сделала себе химическую завивку и перманентный макияж. При виде Оли администраторша скривила лицо, но не забыла о вежливости:
— Доброго утра, чем могу помочь вам? — в голосе Алёны почти не слышалось злобы.
— Доброго утра, Алёна. Мы хотели бы снять номер на двое суток, — пояснил Олег Сергеевич, глядя на свою бывшую абсолютно спокойно. Рука его лежала на талии Оли, но сестра небрежно выкрутилась из объятий и ушла к одной из колонн, украшенной гобеленами.
— Какой номер желаете? — Алёна чувствовала себя так, как будто её загипнотизировали. Ещё бы нет, ведь в одну из её пуговиц была встроена камера, по которой её слова и действия прослушивались и просматривались. Так она послала бы их к чёртовой матери и чувствовала бы себя прекрасно.
— Нам с большой двухспальной кроватью, и ещё завтрак в номер на двоих.
— Какую тематику предпочитаете? — спросила Алёна, стараясь выглядеть как можно спокойнее внешне: брат и сестра заказывают себе один номер на двоих с двухспальной кроватью, неслыханно. — Наша гостиница славится тем, что здесь есть номера с культурой разных стран, здесь вы можете выбрать, какой номер вам больше хочется, — Алёна указала на TGT*, стоящий около её рабочего места.
Олег посмотрел на Олю, та вернулась к администраторской стойке, обошла Олега и встала около сенсорного компьютера, просмотрела возможные варианты:
— Он все номера показывает? Или те, которые свободны на данный момент? — Оля посмотрела на Алёну. Сейчас она хотела в душ и спать, но если бы не испытывала такого состояния, то дала бы понять бывшей брата интонациями в голосе, что этой ночью Олег трахал её так, что теперь у Оли между ног всё ноет.
— Те, что свободны на данный момент, — улыбнулась Алёна. Соломоновой не понравилась эта спокойная интонация.
— Тогда я хочу египетскую тематику, — Оля посмотрела на брата, и историк молча кивнул, доставая документы и телефон для оплаты номера.
— Хорошо, ожидайте, пожалуйста, несколько минут, — Алёна посмотрела в глаза Олегу, спрашивая его глазами: «Ты трахаешь её? Её ты трахаешь? И сейчас хочешь ещё?» Историк слабо улыбнулся её и моргнул в ответ в знак согласия.
Через три минуты Оля и Олег шли по коридору третьего этажа. Соломонова поразилась высоте потолков, украшениям на стенах в виде старинных канделябров. На полу лежал кроваво-красный ковёр с золотыми оборками по краю. Каждая дверь номера была выполнена из дерева на старинный манер, но по центру на уровне глаз висел отличительный знак. К примеру, на двери египетского номера был изображён бог солнца — Ра.
Оля открыла двери и вошла внутрь. Вставила пластиковый ключ в нужное отделение на стене, как в прихожей засветились электрические полыхающие факелы. Здесь стояли софа и шкаф, украшенный рисунками словно в древнеегипетском храме. В воздухе пахло ароматическими маслами из-за работающего диффузора. Оля стянула с плеч пальто и ботинки и поставила свою сумку на мягкий пуфик, обитый парусиной. Историк с молчаливым разделся тоже и посмотрел на сестру, которая прошла по мягкому светлому ковру и открыла двери в ванную комнату, изумившись ещё сильнее…
Итальянский мрамор, огромная ванная чаша перед окном, занавешенным шторами, мягкий ковёр на полу, стойка на колёсиках, на которой лежали халаты и полотенца, стояли различные пузырьки с маслами и средствами для мытья. Вторая стена около ванной была украшена нишей, в которой сидели фараоны.
— Мама, конечно, постаралась в своё время, — выдала Оля.
— А ты хотела? Это одна из самых интересных гостиниц в России… Такой больше нигде нет… Представляешь, какие здесь крутятся деньги? — спросил историк, заглядывая вместе с Олей в ванную. Соломонова ощутила руки брата на своём теле и небрежно отодвинулась от них:
— Я не хочу, — пояснила она.
Историк подивился тому, как сестра начала его избегать после случившейся ночи в машине. Она не лезла к нему, пока он ехал за рулём, она не гладила его коленку. До гостиницы шла впереди него и около стойки выкрутилась даже.
— Ты боишься приезда родителей? — спросил Олег, подходя к Оле со спины и укладывая ей руки на плечи.
— Я боюсь того, что не совладаю с собой при них, глядя на тебя, Олег Сергеевич, — пояснила Оля, жмурясь от удовольствия.
— Слушай, я сам был удивлён, когда узнал, что родился от брата с сестрой, — вставил Олег.
— Хочешь сказать, что инцест — это наследственное? — усмехнулась Оля, прижимаясь к брату и чувствуя, как у него в штанах набухает член. Соломонова неожиданно подумала об Алёне и о том, что ей уже давно не светит такое счастье.
— Быть может, и наследственное, — Олег мягко поцеловал сестру за ухом, руками прижал её к себе и притёрся стоячим членом между её ягодиц сквозь одежду, тихо рыкнул на ухо.
— Олег… — Оля чувствовала, что у неё самой внизу живота формируется горячий шар от возбуждения, одной рукой она зарылась в волосы брата и тяжело выдохнула снова. — Я хочу в душ.
— Так пойдём туда вместе, — историк стал раздевать Олю, медленно целовать её в шею. — Продолжим наше развлечение, если ты уже решила, что оно последнее в нашей жизни… — его рука скользнула под бельё Оли, мягко надавила на клитор. Соломонова тихо выдохнула.
— Хорошо… — палец скользнул дальше и обвёл вход, Оля застонала, чувствуя, как член брата набухает всё сильнее и сильнее между её ягодиц. Историк положил Олю на край джакузи, включил воду и стянул с ягодиц Оли трусы, притёрся к попе сестры членом снова, раздвинул ягодицы и головкой пару раз дразняще надвил на ещё влажный после ночи анус.
Оля сипло вскрикнула:
— Хочешь в попку? — поинтересовался историк, приложив член к промежности сестры и начиная так притираться к ней.
— Ты шутишь… А… Ещё… Я хочу тебя всего и везде… — простонала Оля, краснея и глядя, как набирается вода в ванной. Она отстранилась от Олега кое-как, дотянулась до баночек с маслами и солью, добавила в воду. Бутылёк с маслом для тела она протянула Олегу:
— Если тебе так не терпится, то давай… — она встала обратно, уперевшись руками в бортик джакузи и нагнулась вперёд, предоставляя брату свои бёдра. Историк усмехнулся, смазал пальцы и ввёл в тело Оли сзади. Соломонова застонала, выгнувшись:
— О божечки… — на щеках в свете зардевшейся зари вспыхнул румянец, взгляд стал ещё более влажным, Оля стиснула бёдра, ощущая, как она течёт… И как в воздухе распространился запах лотосов… Олег мягко и медленно покачивал пальцами в её теле, глядя, как красиво выгибается его сестра в спине, как она мягко раскрывается навстречу.
— Тебе мало двух пальцев, я смотрю… Что насчёт… — Оля почувствовала, как в ней уже скользило четыре пальца, а не два, она застонала громче и сильнее выгнулась в спине. — Так тебе явно лучше, да?
Оля смущённо закивала головой, по бёдрам сильнее текла вниз смазка, во влагалище то и дело только упиралась головка члена брата, иногда потирая вход и тут же отстраняясь.
— Хочешь ещё? — спросил Олег, покачивая пальцами и растягивая сестру изнутри.
— Ещё? — Оля попыталась выпрямиться и оглянуться, глаза уже слезились от ощущений, уровень воды поднялся настолько, что теперь волосы Оли наполовину вымокли. Олег Сергеевич сложил руку в кулак и быстрым движением ввёл кулак в тело Оли. Соломонова вскрикнула, кончив со сквиртом. По ногам побежало и перепачкало бельё и брюки с колготками…
Как бы это ни было унизительно, Оля ощущала себя более чем хорошо, будучи буквально надетой на кулак брата. Сейчас она поклялась бы кому угодно, что чувствовала его в этот момент каждой клеточкой своего тела:
— Скажи, ты ведь хочешь, чтобы я вошёл? — свободной рукой историк направил свой член, головка надавила на клитор и потёрла его.
— Очень… — Оля выдохнула, вода уже дошла ей до подбородка. Олег улыбнулся и вошёл в тело Оли, как она кончила ещё раз, громко застонав и выгибаясь. Напряжённые соски приятно обожгло тёплой водой, изо рта от возбуждения капала слюна.
— Умничка, — Олег Сергеевич неохотно выпустил сестру из-под себя, дал ей выпрямиться и даже помог залезть в ванную: у Оли от двух оргазмов подкашивались и тряслись ноги. Сам он ушёл мыть руки и раздеваться.
— Мне нравится, когда ты так быстро кончаешь, — усмехнулся историк, залезая в джакузи. Оля выглядела смущённой и виноватой после такого, тело в горячей воде расслаблялось и просило ещё: между ног всё приятно ныло.
— Я хочу ещё… — сказала Оля, глядя на Олега.
— Я тоже… И знаешь что… Я хочу посмотреть, как ты сама себя доведёшь, — сказал Олег Сергеевич. — Никогда этого не видел и очень хотел бы взглянуть. А потом я оттрахаю тебя, вымою и положу отсыпаться.
Ощущения с братом всегда были странными, особенно во время занятия сексом. Ей тяжело было оторваться от него, и успокоить свои аппетиты Оля могла, когда у неё между ног уже всё начинало ныть как от мозолей, а ноги было невозможно свести вместе самостоятельно.
Оля посмотрела на трёх фараонов, сидящих в нише. Три суровых дядьки в странных шапках, с посохами в руках и с подведёнными глазами. Оля посмотрела на их колени и поднялась из воды, ловко взобралась на нишу, выделанную в стене:
— Ты хочешь посмотреть на меня? — она повернулась к Олегу, глядя на него хищно. Она уже залезла на колени к первому из фараонов и широко раскрыла ноги, обхватив статую ногами за икры, выгнулась в спине. Историк посмотрел на открывшуюся ему промежность сестры, член заныл от резко прилившей в него крови. Оля улыбнулась и начала ласкать себя пальцами, глядя на историка и давая ему возможность оценить всё своё тело, каждое движение пальцев и руки на промежности. Когда ей надоело так сидеть, Оля пересела на бедро центрального фараона, слегка угловатое и гладкое, плотно прижалась к нему промежности и начала скользить по камню, постанывая от удовольствия.
Жадность взгляда историка невозможно было сравнить ни с чем, как он завидовал бедру фараона и смотрел, как набухший клитор мелькает между складками, трётся о коленку статуи. Оля хрипло застонала, выгибаясь и поглаживая себя по груди:
— Ты хочешь ещё что-нибудь увидеть? — спросила Оля, влажно глядя на брата. Возбуждение становилось сильнее от прохладного воздуха. Мокрая кожа мерцала в бликах красного рассвета, словно пылая огнём. Историк смотрел, как на сосках Оли покачиваются капельки воды, блестящие на солнце, словно рубины. Член стоял железно и требовал внимания, самый кончик головки выставился из-под воды.
— Я хочу увидеть, как ты ласкаешь свою грудь… — блестящие красным на солнце капли сорвались с сосков и потекли по мягкому животу, Оля усмехнулась и встала на четвереньки перед третьим из фараонов, её мокрую промежность отлично было видно, как и округлые отсиженные со следами ягодицы. Между бёдрами возникла её рука, начавшая тут же потирать и теребить набухший клитор, по пальцам обильно текла смазка, второй рукой Оля шлёпнула себя по ягодице, сжала её и посмотрела в глаза историку.
— Введи в себя пальчики, — попросил историк хриплым голосом, Оля послушно подчинилась: ввела указательный и средний спереди, а мизинец и безымянный — сзади. — Продолжай, — Олег Сергеевич тяжело вздохнул, глядя на Олину промежность. Терпеть становилось всё тяжелее, он поднялся из воды с ноющим от возбуждения членом, подошёл к сестре и обнял её за бёдра, достал её руку и вылизал пальцы, вобрав их в рот. Членом он тёрся о ступни сестры, которая по наитию обхватила ступнями член и начала тереть его.
— Извращенка… — Олег Сергеевич шлёпнул Олю по заднице, обнял и прижал к себе, унёс в воду и посадил к себе на колени, членом нащупал вход и тут же вскользнул внутрь. Оля застонала, выгнувшись в спине. Руки историка сошлись на её груди и промежности, пальцы теребили клитор, член резко и сильно входил в неё снизу. Оля села удобнее и начала насаживаться на член сама, кайфуя от ощущений. Её трахает её сводный брат… Трахает так, что каждый раз она просит ещё, пока уже не станет плохо от секса.
— Ещё… Да… Ещё… Вот так… — вода вокруг них бурлила и плескалась, историк решил поменять позицию, сел по-другому, чтобы струя, бьющая ему в поясницу, била Оле в промежность.
Соломонова до боли вцепилась в бортик и заскулила от ощущений: покачивающийся в ней член брата, такой твёрдый, словно отлитый из бетона, и мощная струя воды, бьющая прямо ей по клитору и уретре… Оля зажмурилась до боли: оргазмы наступали один за другим… Её затрясло от ощущений, она сильнее раскрылась и поддалась навстречу струе воды, вырвавшийся из груди стон оказался очень громким и последним: Оля сорвала голос, мутно глядя в потолок. Её продолжали трахать каменным членом… А после поставили на четвереньки и стали менять отверстия с каждой фрикцией: одна спереди, одна — сзади. Оля еле слышно сипела, ощущая, как у неё сводит челюсть, болят веки от приятных ощущений, как свербит от хрипоты в горле… Только бурление воды и шлепки голой мокрой кожи, рычание брата… Красный закат всё сильнее распалял ванную комнату… Вода казалась ей кроваво-красной от солнечного света… Олег Сергеевич притянул к себе Олю за бёдра, ощущая приближающийся оргазм, вошёл в неё сзади и начал мелко и часто покачиваться в её теле. Глубокие короткие проникновения вызывали приятные мурашки по телу, как и позднее сперма, выстелившая внутрь тела Оли. Историк мягко отстранился и шлёпнул сестру по ягодице, расположился в джакузи рядом.
Обессиленная Оля лежал в джакузи и смотрела, как пузырится вода. Она сидела на бёдрах брата и чувствовала, как он медленно и томительно трёт её промежность, дразнит пальцами киску тем, что проникает на сантиметр и тут же достаёт. У Оли не хватало сил даже застонать, она лишь щурилась и шипела от ощущений, раскрываясь ещё больше навстречу.
— Твоей киске всё мало… — Олег Сергеевич усмехнулся, убирая руку.
— Я хочу ещё, что не ясно? — Оля посмотрела на историка прямо. — Да, моей киске мало, я хочу ещё…
— Ты хочешь, чтобы я тебя до смерти затрахал? — Олег усмехнулся снова, коснулся мокрой рукой щеки Оли, она повернула голову, взяла пальцы историка в рот и начала их сосать, глядя брату в глаза. — Ты однозначно этого хочешь, — выдохнул Олег Сергеевич, ощущая, как снова наливается кровью его член при виде Оли, сосущей его и без того чувствительные пальцы.
Закончили они часов в восемь утра… Оля лежала на роскошной постели и жмурилась от ощущений: после такого секса и умереть не стыдно. Голова слегка кружилась, между ног всё ныло и болело.
— Как ощущения? — спросил историк, вошедший в комнату в джинсах. Татуировки на его теле притягивали взгляд, и Оля засмотрелась на брата, как и всегда. Она лежала и думала о том, каково там Алёне за её администраторской стойкой… Девушка наверняка дружила теперь только с рукой…
— Если честно, я хочу умереть, — выдала Оля, сев на кровати. Мягкое одеяло, заправленное в дорогое бельё, соскользнуло с тело Оли, обнажив груди. Соломонова даже не стала закрываться от брата. Олег посмотрел на грудь сестры, в области декольте темнело несколько засосов, как и под грудью… Один, особенно яркий, был около соска.
— Ты всегда так говоришь после того, как мы закончим заниматься сексом, — Олег сел на кровати. — Родители сказали, что хотели бы видеть нас вечером… Поэтому можешь отсыпаться. Я заказал завтрак в постель.
— Ты ходил к Алёне в таком виде? — спросила Оля, подтянувшись к брату. Он погладил её по плечу и поцеловал в ключицу:
— Нет, зачем. Я заказал его по телефону, — улыбнулся историк мягко. — Я не пошёл бы к Алёне в таком виде.
Оля села на кровати рядом с ним:
— Классный всё-таки номер… Особенно, фараоны, — усмехнулась она.
— Интерьер номеров периодически меняют. Где-то раз в три года: привозят новые сувениры, перемещают и меняют мебель… Добавляют новые прикольные штуки. У нашего номера есть такая возможность, как заказать ванну с молоком и мёдом, как у Клеопатры… — сказал Олег Сергеевич спокойным голосом.
— Офигеть, — выдала Оля. Их кровать была украшена балдахином из тонкой и красивой ткани,
египетскими фонарями и деревянными столбами с позолотой и украшениями. Соломонова заметила это только сейчас, заметила и растущий в углу бамбук, красивую мебель и оригинально оформленные стены их спальни.
— Ты не посещала ещё в гостиную комнату или ты действительно была не в себе, пока я нёс тебя из ванной сюда? — спросил Олег Сергеевич, поглаживая Олю по мокрым волосам.
— Я была не в себе… У меня чуть сердце не остановилось от оргазма, — сказала Оля.
— И нравится тебе так потом буквально помирать после секса?
— Да… Потому что меня по-другому не остановить, и ты это знаешь… — Оля укуталась в одеяло уютнее. За дверью послышался стук, и историк поднялся и ушёл, чтобы открыть двери. Соломонова знала, что завтрак привезёт скорее всего Алёна. И за дверью действительно послышался её голос:
— Ваш завтрак, Олег Сергеевич, — сказала она. Историк сухо улыбнулся ей, он уже успел натянуть на тело футболку, в которой приехал. — Приятного аппетита.
— Спасибо, Алёна, — брюнет принял тележку от неё и откатил вглубь коридора.
— Как вам отдых в египетском номере? — спросила девушка, в её глазах читалась ненависть к брату. Сейчас он выглядел более чем довольным, чем до встречи с ней снова.
«Они трахались, мать его. Так выглядит только удовлетворённый сексом мужчина», — подумала Алёна. — «Они же брат с сестрой, а судя по его виду сейчас… Он трахал её, куда захочется, залез во все её вонючие дырки».
— Замечательно, Алёна. Должен сказать, что у вас потрясающе удобное джакузи и хорошие средства для ухода за собой… Буду надеяться, что завтрак окажется таким же великолепным.
Алёна побледнела, слушая бывшего, она сухо улыбнулась ему и сказала, что завтрак тоже очень вкусный, после сообщила, что заберёт тележку через час, и ушла. Олег Сергеевич попрощался с ней и завёз тележку в спальню.
— Тебя смутило то, что здесь работает Алёна? — спросил он, расставляя тарелки с блюдами на небольшом столике.
— Меня? Почему это должно меня волновать вообще? Слушай, а она знает, кто построил это всё? Я надеюсь, что нет. А то от горя твоя бывшая утопится на Земле Любви, — заметила Оля, глядя на тарелки с завтраком. В отличии от других гостиниц на порции здесь явно не скупились: свежие фрукты, овсянка, сваренная на молоке. Выложенное стружками сливочное масло, кофейник и молочник… Поджаренные тосты и кусочки жареного бекона. Пахло всё очень вкусно и выглядело не менее аппетитно. У Оли засосало под ложечкой, и она стянула с тарелки крупную ягоду клубники, осмотрела её и положила в рот.
— Нет, не знает, — Олег Сергеевич достал из льняной салфетки приборы. — Гостиницу у мамы купил её хороший друг… Мама только вкладывает сюда деньги и меня подтягивает.
— Слушай, если Алёна точно узнает о твоих инвестициях здесь, ей не жить спокойно точно на этой земле… Я хочу посмотреть, как она вскроет себе вены ножом для писем или убьёт себя паркеровской ручкой, — Оля соорудила себе бутерброд из бекона и тостов, налила в чашку кофе и молока, добавила два кубика сахара.
— Ты жестокая, — Олег Сергеевич улыбнулся ей, поглощая овсянку.
— Нет, я просто хочу спать после секса. А как ты думаешь, братец, она догадывается о сексе между нами? — спросила Оля с набитым ртом. Историк явно не любил, когда сестра называла его «братцем».
— Может догадываться по моему внешнему виду, по реакции на тебя. Она, конечно, думает, что на многие вещи, вроде такого, я не способен. Я слишком нравственный для этого по её мнению…
— Хм… Олег Сергеевич, да она бы на месте выжила из ума, узнай, что ты делал со мной сегодня на заднем сиденье машины и в джакузи. Это же инцест, никак не иначе! — Оля гаденько усмехнулась, несколько крошек хлеба прилипло к её уголку рта. — Мне Алёна никогда не нравилась.
— Да мне тоже не особо-то нравилась… — историк осторожно убрал крошки пальцем.
— Что-о-о-о? — Оля убрала из рук чашку с кофе, вытянув лицо от удивления. — Ты трахал её и целовал с языком, а теперь говоришь, что она тебе не особо-то нравилась? Ты врал ей? Ты?! Офигел что ли?! Ты нравственный ориентир нашей школы! — она толкнула брата в плечо.
Олег Сергеевич стушевался под такой словесной атакой. Да, он не всегда мог признаться себе, что любит Алёну по-настоящему. Их связывала работа, и как-то он не заметил, как поддался в эту игру… Игру в любовь. Но Алёна никогда не интересовала его как женщина и как любовница. И действительно, почему они тогда занимались сексом? И почему целовались? Неужели он использовал её?
— Послушай… Я был занят работой, мне нужна была помощь… — Олег Сергеевич не хотел возвращаться в своё прошлое, где он встречался с Алёной. Он обманывал себя и только сейчас понял это, хотя делал для неё всё.
— С чем? Ты не мог один справиться со стоячим хером? — спросила Оля, хмурясь, она неосторожно взяла чашку с кофе в руки и сделала большой глоток. — Ты не должен быть таким говнюком с людьми. Со мной можешь быть откровенным, но с другими — не смей. Понял?
— Я и не собирался, — Олег Сергеевич уже доедал овсянку. — Налей мне тоже кофе, пожалуйста, но без молока и сахара.
— Кстати, а что у тебя с Марией Степановной Кубикович? — спросила Оля, делая нужное. Следом она соорудила брату два бутерброда с беконом. — Ты разве не собираешься жениться?
— На ком? — историк сделал глоток кофе, глядя на Олю, после секса голова отказывалась работать, как следует: суть разговора ускользала от него, как юркая змея в траве.
— На Кубикович, — спокойно ответила Оля, глядя брату в глаза, а после закинула в рот ещё одну ягоду.
— Нет, и не собирался. Ты что несёшь сейчас? — историк поставил чашку на столик и посмотрел на Олю.
— Я делаю то, что считаю правильным для тебя… И стараюсь для твоего же блага… Я устала тебе это объяснять.
— Зачем мне жениться на ней? — историк растерялся совсем. — Что за аферу ты выдумываешь? Ты хочешь, чтобы я притворялся, что люблю её? Женился ещё? А когда мне сказать ей, что я придуривался всё это время? На смертном одре или когда от неё у меня дети появятся?
— Это всё твой имидж идеального учителя. Ты холостяк… И сейчас вся школа, все старшеклассницы тискают свой клитор, представляя тебя над собой. Ученицу ты замуж не позовёшь, тем более — меня. Поэтому у тебя есть отличная партия — Кубикович. Ты не можешь сказать родителям, что мы с тобой встречаемся. А ты надежда нашей семьи. Ты покажешь им свою чудесную зрелую невесту, и вы будете счастливы. А я буду трахаться с Димоном по выходным. Все счастливы, — спокойно заметила Оля. Историк сглотнул ком в горле и подумал о том, что весь их секс, случившийся пару часов назад, уже ничто не значит.
— Ты реально этого хочешь? — историк говорил севшим от удивления голосом. Оля говорила об этом так спокойно, словно о погоде. А потом уверенно кивнула в ответ:
— Мы не можем постоянно прятаться ото всех… И трахаться до посинения. Я хочу, чтобы ты выиграл конкурс ЛУГа, — заметила Соломонова, прожевав ещё пару некрупных ягод. Она посмотрела на золотистый и округлый бочок персика и потянулась к нему…
***
На массивное каменное крыльцо гостиницы «Альянс» вышла Алёна, завернувшись в свою дублёнку. Тонкие пальцы скользнули в потайной карман верхней одежды и вытянули оттуда пачку сигарет для женщин, следом и зажигалку. Босс не любит, когда она курит на крыльце, но сейчас раннее утро, и никто не увидит здесь её с сигаретой в руках. Самочувствие было хуже некуда, поэтому ей можно нарушать правила.
Красный рассвет ослеплял Алёну, и пока она курила, ей постоянно приходилось жмуриться и утирать глаза от слёз. Она смотрела на острые макушки чёрных елей и думала о том, как мир несправедлив. Даже в этой жопе мира Олег Сергеевич нашёл её. Нашёл не один, а в компании этой малолетней шлюхи-сестры.
«Она даёт ему. Даёт ему во все щели. Даёт и в жопу, в которую ты не давала ему. Даёт ему столько, сколько он попросит и когда попросит», — думала Алёна, выдыхая дым изо рта. «Он ебёт её… Он трахал её в гостинице, в которой я работаю. Как он мог? Ещё и в моём любимом номере… В джакузи, в котором я сидела в свой день рождения, думая о нём. Сукин сын и шалава».
Слёзы стекали по лицу Алёны, пальцы замёрзли от холода, коленки тряслись. Всё это было то ли от холода, то ли от досады и боли в груди. Она любит его до сих пор. Когда она вошла к нему в номер с завтраком на тележке, то поняла это с новой силой. То, как он стоял в дверях, как лежали его волосы, как он смотрел на неё. Это был уверенный в себе и свободный мужчина. Алёна поняла, что до этого она никогда не видела его в футболке и никогда не видела его таким довольным после секса.
Алёна докурила первую сигарету и достала ещё одну дрожащими пальцами, перед этим осмотревшись по сторонам. Гостиница «Альянс» была погружена в сон, никого не было на улице… Всё прямо как в любимой сказке Алёны, в «Спящей красавице», когда все в королевстве уснули. И только она, красавица из сказки, не спит. А ревёт, кусая губы, курит сигареты одну за другой. А наверху, в её любимом номере историк завтракает вместе с Олей. А до этого он засаживал своей шлюхе-сестре член по самые гланды…
«Как он мог…» — спросила себя Алёна, изо рта вырвался болезненный стон вместе с табачным дымом. Алёна укуталась в свою дублёнку сильнее и присела на корточки. Дублёнка — её первая покупка после расставания с Олегом на её собственные заработанные деньги. Она не выклянчила их минетом у бывшего босса, а купила на расчётные, свои кровные. От этого Алёне стало ещё досаднее и холоднее.
***
В палате номер триста двенадцать сработал будильник. Мария Степановна неохотно открыла глаза и потянулась на постели, как кошка. Под тонкой тканью её футболки встали дыбом напряжённые соски. Кубикович села на кровати и осмотрелась.
В её уютной больничной палате стенки были бледно-розовые, украшенные картинами с цветочными натюрмортами. Большое окно занавешено шторами, на подоконнике стоят подарки от учеников и многочисленных поклонников. Около кровати собственная тумбочка с ночником, напротив кресло, столик и телевизор, прикреплённый в углу. Около двери ширма и шкаф для одежды. Собственная ванная комната находилась у неё за стенкой. В общем, один из поклонников Марии Степановны, и явно не Олег Сергеевич, беспокоился за здоровье преподавательницы.
Кубикович достала из-под подушки телефон и проверила его. Ни одного пропущенного. Ни одной СМС-ки от Олега Сергеевича. Зато от других мужчин СМС-ки и пропущенные звонки высветились тут же. В груди что-то больно и неприятно кольнуло.
Мария Степановна не хотела признаваться себе, что за время их общения и постоянных приездов историка в больницу она уже привыкла к нему и сделала огромную ошибку в этом. Она прекрасно понимала, что она уже не маленькая девочка и должна осторожнее относиться к мужчинам, если не хотела попасть впросак, как это случилось сейчас. Олег Сергеевич одним утром, и почему-то именно этим, просто не приехал к ней. Более того, он даже не звонил и не писал ей. Не пожелал доброй ночи. Ни. Че. Го.
Самочувствие Марии Степановны улучшилось с момента её нахождения в больнице, она уже могла самостоятельно ходить и питалась почти нормальной едой после отравления, но от больничной еды и постоянной чистки кишечника она скинула семь килограммов. Кубикович встала с постели и надела на ноги свои мягкие и уютные тапочки, подарок Олега Сергеевича. Прошла в ванную комнату и посмотрела на себя в зеркало: выглядела она бледной, осунувшейся, но уже здоровой. Кубикович заметила, как похудело её лицо и поубавилось пышности под футболкой. Преподавательница задрала на себе футболку и осмотрела свою грудь, потрогала её — стала меньше в объёмах, слегка обвисла из-за такой болезни. Мда… Придётся снова доставать бюстгальтер с пуш-апом, пока грудь не приобретёт свои формы вновь.
Кубикович разделась до гола и включила воду в душе, подождала, пока вода станет в меру горячей. На неё, безусловно, засматривались мужчины. Она умудрилась познакомиться ещё с пятью мужчинами в больнице, трое из которых оказались врачами. Двое пациентами. Они предлагали ей отношения и секс, но Мария Степановна была непреклонна: она поставила себе цель — Олег Сергеевич. Безусловно, её мучило то, что в жизни нет секса… Но тут такая сладкая и желанная вишенка на торте…
От представления секса с историком у Марии Степановны всегда начинало печь между бёдер. Венчик с водой опустился от груди к промежности, Кубикович чуть раздвинула ноги, и тёплые струи воды защекотали клитор, похожий на брусничную ягоду, такой же крупный и чувствительный. Преподавательница тяжело выдохнула и застонала, выгнувшись. Свободной рукой она теребила свои соски и мяла груди, второй направляла венчик. Кубикович плотно зажмурилась и представляла себе вместо венчика пальцы историка, как они скользят по её горячей промежности, собирают смазку, стискивают и теребят клитор…
— Ещё… — еле слышно выдохнула Мария Степановна, двигая венчиком вдоль промежности. Вода щекотала складки и текла по бёдрам вниз. — Олег Сергеевич… Ещё… Пожалуйста…
Мария Степановна соскользнула вниз по стенке и раскрыла свои длинные ноги перед венчиком, который теперь направила на вход, вода била внутрь её тела, била по вибрирующему от возбуждения клитору, стекала по половым губам… Кубикович представила себе, как Олег Сергеевич достал свой член и вошёл в неё резким и сильным толчком, обхватив за бёдра и прижав к себе очень плотно.
— Вот так…
Когда в фантазии Кубикович Олег Сергеевич достал свой член и потёрся им о промежность учительницы, она взвизгнула от восторга, положила свою ладонь на киску и помогла себе дойти до финала. За такие фантазии ей не было стыдно…
Каждый раз, когда она сталкивалась с Олегом Сергеевичем в школе, она смотрела ему в глаза и представляла себе, что сосёт его член. Ей не было стыдно за подобные мысли.
Мария Степановна встала на ноги, ополоснулась, промыла хорошо между ног, выключила воду и потянулась за полотенцем. Быстро вытерлась и переоделась в пижаму обратно. В палате никого по-прежнему не было, а на телефоне появилось несколько СМС и пропущенный от одного из акционеров «Газпрома». Он сказал, что купил билеты в Большой театр и хочет свозить её на выходных в Москву.
Большой театр… Кажется, ещё до встречи с Олегом Сергеевичем, это была её мечта. Побывать там и почувствовать атмосферу, посмотреть на игру актёров… О, да… Но с тех пор в её жизни появился историк, мужчина, который стал её мечтой №1. Кубикович хотела трахнуть его, хотела от него детей, хотела замуж за него. Она сама не ожидала, чтобы один мужчина вызывал в ней столько желания… Обычно Мария Степановна хотела от мужчины чего-то одного из трёх, но не всё сразу. Это однозначно, судьба.
Олег Сергеевич был очень талантливым преподавателем, дети от него были просто без ума. Любой день в школе начинался с того, что дети начинали обсуждение Олега Сергеевича. Его постоянно хвалили, приглашали на конференции и конкурсы судьёй… На него засматривались все в школе. А старшеклассницы вздыхали по нему и посылали подарки… Но самое главное, что Олег Сергеевич сумел направить свою самую непутёвую ученицу, Олю Соломонову, на правильный путь! Девочка становилась отличницей! Как говорится, из гадкого утёнка в лебедя. Олег Сергеевич определённо должен стать мужем Марии Степановны, отцом её детей.
Пока Кубикович мечтала увидеться с историком, в её палату вошёл врач. Старый мужчина, высокий и длиннопалый, со смуглой кожей. Он поздоровался с Марией и сел на кресло:
— Доброго утра, Мария, как ваше самочувствие? — спросил он мягко. Кубикович расчёсывала волосы и сейчас опустила руки, заметив, что её лечащий врач смотрит на её грудь.
— Хорошо, — заметила преподавательница, сложив руки на коленях.
— Вот и замечательно, что хорошо. Судя по результату вчерашних анализов, мы выписываем вас…
— Что? — из лёгких Марии Степановны будто высосали весь воздух, она удивлённо смотрела на врача, сидящего напротив.
— Да, вы здоровы, и нужно этому радоваться. Вот бумага о вашей выписке, — он протянул справку Кубикович смуглыми пальцами, заодно успел заглянуть в вырез футболки преподавательницы, увидеть её хорошенькие груди без всего.
— Спасибо…
— Поэтому собирайтесь и поезжайте домой, а завтра вы сможете вернуться к работе и детям. Они явно соскучились, — улыбнулся мужчина, отрываясь взглядом от шеи Кубикович.
— Спасибо… Но мне не на чем ехать обратно, — Мария Степановна чувствовала себя разбитой. Олег Сергеевич не позвонил ей и не написал, так ещё и её выписывают отсюда без его ведома.
— Вызовете такси, в регистратуре вам дадут номер, — уже спокойно заметил врач, поднявшись со своего места. — В 12 часов дня палату нужно освободить, таково распоряжение главврача…
Мария Степановна выдохнула и кивнула, осмотревшись в опустевшей палате. Только что её глазами облапал врач, он так пялился на её грудь, что страшно представить: надо было надеть бюстгальтер. Олега Сергеевича нет, и непонятно, когда он ещё появится и позвонит ей.
Кубикович взяла в руки телефон и пересилила себя, набрала историка первой. Женщина в телефоне абсолютно спокойным голосом сообщила ей, что сейчас аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети.
