Знакомься, это... Твой старший брат

      Как вкусно пахнет! Ноги на автомате несут меня в столовую, где я в ожидании своей очереди успела насытиться одним ароматом. Девушка на раздаче спрашивает, глядя на голодную меня, трясущую кошельком, как погремушкой: - Солнышко, что будешь кушать? - Солнышко будет салат "Зимний", куриное филе и чай с лимончиком, - улыбаюсь я. Первые уроки прошли отлично, чего бы не радоваться жизни? Олег Сергеевич на глаза не попадался. Но дела сложились так, что стоило мне получить заказ и расплатиться, как подали звонок на урок. Первую секунду я мечтаю расхреначить все вокруг, но потом с довольной моськой сажусь есть: - Приятного мне аппетита! - начинаю трапезничать. Сейчас история, ее ведет мой заумный брат, значит, можно прогулять, как и оставшиеся уроки. После небольшого обеда хватаю куртку из гардероба одной рукой, второй набираю Диму. - Алло, - слышу писклявый голос бодибилдера в трубке. - Ты около ворот моей школы через три минуты, ничего не знаю, - суровым голосом ответила я. Никаких: "Привет, Димыч, как дела? Что делаешь? Можешь меня забрать?" - велика вероятность нарваться на Олега Сергеевича, наверняка он уже хочет отправиться на поиски меня. - Хорошо, - следует ответ.       Выхожу на улицу. Красота! Скоро придет гноябрь*, моя мама уедет в Италию на год, а пока яркий и холодный сляктябрь*. В наушниках буквально орет "Everything ends" у Slipknot. Я смотрю на солнце, слабо освещающее окрестности, но уже не греющее. Деревья у школы все рыжие, листья от любого дыхания ветра летят вниз. Хотелось задумчиво сесть на старый, сырой, поросший мхом блок бетона под кленом и читать стихи Есенина.       Но стоит мне уйти в мысли, заглядевшись, как к самому крыльцу школы подъезжает мотоцикл Triumph Bonneville: еще одна Красавица в моей жизни. Железного коня столь известной и легендарной марки оседлал один из моих друзей, носящих в штанах по херу. Дима одет в кожаную черную куртку, голубые джинсы, на ногах кроссовки Nike с голубыми лампасами. На голове у Димки изрисованный языками пламени шлем. - Что, опять решила проебенить школу? - усмехнулся Дима, снимая шлем.       Чёрные прямые волосы, напоминающие воронье гнездо, зеленоватые глаза, бледная кожа, и добродушная улыбка с зажатыми губами. Он никогда не улыбался, обнажая зубы, каждая его улыбка из-за этого казалась фальшивкой. Я улыбаюсь в ответ во все что в наличии, спускаясь со ступенек. - Шлем под сиденьем.       Быстро достаю ярко-синий шлем, натягиваю на свою голову, застегиваю на подбородке. Приземляю свой зад позади Димы, крепко обнимаю его твердое массивное мускулистое тело. Дима надевает шлем, спускает Bonneville с тормоза, мотоцикл с ревом встает на дыбы, словно живой. Мы выезжаем за территорию школы, песня сменяется на Slipknot - Killpop. Я ощущаю дрожь в теле, сметающую скорость, ветер в спину. Закрываю глаза, ощущая, как школьный обед просится обратно, голова кружится. Постепенно полуобморочное состояние усугубляется: в придачу ко всему вышеперечисленному перестаю чувствовать руки и ноги. Через полтора часа мы наконец-то останавливаемся. Я еле слезаю с мотоцикла, ноги ватные. Падаю на землю, прикрывая рот: обед просится наружу. Дима присаживается рядом, я сглатываю подступающее: - Как ты ездишь на нем? - спрашиваю я, не имея сил встать. - Не на нем, а на ней, - Дима подхватывает меня на руки, уносит в дом, я ничего не соображаю. В коридоре меня усаживают на софу, стягивают с плеча сумку, с ног кеды, с плеч куртку, уносят на кухню. - Кушать будешь? - Дима усаживает меня на один из кухонных стульев, я сразу упираюсь лбом в холодную поверхность стеклянного стола, взвыв на тему, что Дима садист и я его убью. - А что такое? - Ты издеваешься? - спросила я, еле оторвав голову от стола. - Я поела в школе, меня сейчас вырвет. - Ладно, сейчас напою тебя чаем с сахаром, а то на тебе действительно лица нет. Роман тебя домой отвезет потом. - Я бы у тебя с ночевкой осталась с преогромным удовольствием, - ответила я. Дима быстро вскипятил чайник, сам ушел готовить себе протеиновый коктейль: из яичного белка, молока и бананов, туда еще добавляется одна ложка стероидов. Молча смотрю на его действия, потом спрашиваю: - Когда соревнования? - В декабре, сейчас я на сушке, - пояснил Дима, глядя мне в глаза и облизывая пальцы, я выдохнула и кивнула. - Я приду, если позовешь, поддержу тебя. - Я знаю, как ты поддерживаешь, - Дима снял чайник с плиты, сделал чай с сахаром. Я едва улыбнулась, когда чашка оказалась передо мной, сделала маленький глоток. В плане заботливости Дима на первом месте, таких галантных мужчин, так уважающих девушек я еще не видела. - Нет, Дим, я серьезно, - отвечаю я, делая еще глоток. Сладкий чай греет внутренности, мои пальцы дрожат, чай колышется в чашке. - Давно ты стала серьезной? Кстати, что случилось у тебя? - Дима включил блендер, специально что ли? - Да вообще... - махнула я рукой, когда на кухне воцарилась тишина, а в кувшине комбайна оказалось банановое пюре. Дима разбил об лоб яйцо, отделил белок, выливая его в кувшин. - В доме моей матери завелся мозгоеб. Точнее, два! - Кто же? - бодибилдер вопросительно уставился на меня, опять включая свою жужжалку, я искривила губы, закатив глаза в ожидании тишины. Белок и пюре металось по кувшину как море во время шторма. Да, это был своеобразный ограниченный шквал в банановом море! - Один мамин бывший, второй - мой брат, - ответила я. - Что за продолжение "Санта-Барбары"? - Дима тонкой струей влил густое белое молоко в кувшин, я задумчиво наблюдала. Как он это пьет? В кувшин отправилось две чайные ложки стероидов. - Ты думаешь я знаю? Эти сволочи учат меня жизни, - возмущенно сказала я. Перед лицом встало две хари: Олег Сергеевич и Сергей-гей, вокруг их голов по нимбу. - Вот так пиздец... - пропела я, завороженная картинкой, вставшей в воображении. Даже оно решило сыграть со мной злую шутку! - Кто-то же должен был этим заняться, - усмехнулся Дима, я показала ему фак. - Это я учу всех жизни! - негодовала я, Дима звонко рассмеялся, его высокий смех словно вернул меня к реальности, я сама невольно улыбнулась. - Да, ты так учишь жизни... - иронично подметил качок, хмуря тонкие темные брови. - Но если бы не я, бодибилдером ты бы не стал, - важно заявила я, Дима явно удивился таким фактам в своей биографии, я усмехнулась. Вдруг раздается сигнал телефона, играет Stone Sour - Through the Glass. - Дима, будь добр, - я устало хмурюсь. Дима принес мне телефон: - Мудак?! - он изумленно взглянул на экран, увидев входящий. - А как мне его иначе называть? - я потянулась за телефоном. - Интересно, как я у тебя в телефоне записан? - Дима на секунду придержал его у себя. - Поройся в контактах, узнаешь. - А с Мудаком что делать? - Сбрасывай, не парься даже, - Дима послушался. - И поставь без звука. - Музыка на сигнале клевая, - подметил качок, сев напротив очень близко, начиная копаться в телефонной книге: - Романтик? Это кто? - Ты его не знаешь. - Опять мужского пола! У тебя бабы в телефоне есть? - Да, все под мужиками записаны. - Сучка... Как ты все помнишь? - Ну я ж не ты, у меня память хорошая, - улыбнулась я. - Секс?! А почему моя фотка прикреплена? - Дима ошарашенно посмотрел на меня, потом в телефон. Несколько секунд он соображал. - Почему я секс, Оля? - возмутился он. Внешне, да, но внутри ему даже понравилось. Я уверена в этом на 100%, я знаю это, более того. - Это моя телефонная книга, я в ней записываю всех так, как считаю нужным. Я же не лезу к тебе в телефон, - пояснила я, спокойно глядя. Когда видишь взрыв эмоций от другого и знаешь, что являешься их причиной... Лучше состояния быть не может. Со мной жизнь как на вулкане, нет... Я просто порох, люди - пламя. - Вот! - улыбнулся Дима, гордо глядя. Его явно радовало, что я не лезу к нему в телефон. - Потому что знаю, что ты записал меня там просто "Оля". - Ты думаешь, у меня мало Оль? - Дима нахмурился. Это предсказуемо, большинство людей, с кем я общаюсь, не отличались оригинальностью. Они заражались ею от меня. - А как много секса ты в телефоне видел? - ухмыльнулась я, качок еле сдержался, чтобы не показать мне фак. - Ты шибанутая на всю голову, - пояснил Дима, психанув все-таки. - Ты просто пиздец! - Солидарна, но при этом ты меня хочешь, - пожала я плечами, глядя на Диму с широкой улыбкой на губах. - Наоборот, я думаю, - бодибилдер быстро остыл. Мы пошли в гостиную. На стенах в коридоре висели семейные фотографии, на паре из них мелкий Дима, тут же висят его недавние награды с соревнований. - Не скрою, каждый раз, когда я тебя вижу или вспоминаю, в моем мозгу приходит в негодность все на и в чем можно трахаться, - улыбаюсь я, заваливаясь в гостиную, перед этим преодолеваю занавеску на арке из нитей с кристаллообразными бусинами. - Чокнутая женщина! - возмутился опять Дима, включая что-то. - Спасибо за комплимент, мой любимый диван! - я села на диван по-турецки.       Бодибилдер удивленно смотрел на меня, после стянул с себя кофту, обнажая мускулистые грудь, руки, плечи, шею; тело как у юного Шварценеггера, волосы сильнее взлохматились. Я мысленно облизываюсь, медленно поднимаюсь с места, чтобы приставка запомнила меня, освещая красным лучом. - Во что сыграем? - Дима переключает с помощью пульта игры. - В бокс, - отвечаю я, разминая конечности.       Моя героиня в коротких синих шортах и майке, на ее руках желтые боксерские перчатки, волосы заплетены в хвостик. Разминаюсь в углу ринга, девушка повторяет мои движения. У Димы бледнокожий мужик с черными волосами широким телом, на бедрах красные шорты, перчатки красные. "Three, two, one. Ready? Start!" (Подходит под песню Three Days Grace - Pain)       Первый удар мой. Прямой и резкий, точно в лицо. Дима даже не успевает закрыться. Принимаю стойку, бью с боку. Дима бьет с другой стороны. Я падаю от удара, закрываю лицо и голову. Несколько секунд, чтобы подняться. Мои удары точны и резки - в ухо, в горло. Меня атакуют ударом в живот. Девушку на экране сгибает пополам, нужно что-то делать. Силы на исходе, время бежит. Встаю, бью в живот и в лоб, силы Димы уменьшились. Мгновенное торжество, удар в поддых Диме. Еще раз, потом чищу лицо короткими ударами. Силы противника уменьшаются. Завершающий удар, мой любимый - кросс-каунтер. Дима бьет точно так же, наши партнеры замерли, а потом оба упали в нокаут. "Dead heat", - радостно восклицает игра. Я выдохнула, свалившись на диван, Дима улыбнулся: - Дальше что? - Боулинг, - выдохнула я.       Дима выбил семь страйков, я же только три. Как обычно, меня захватывает процесс игры, а не желание победить. Адреналин в крови разыгрался, я чувствовала, как пылают щеки, трясутся руки, блестят глаза. К черту вашу любовь, вот она! Вся страсть здесь! После игры смотрим фотографии, получившиеся во время игры. Мое лицо говорит само за себя. Дима смеется, глядя на снимки. - Что-нибудь еще? - качок смотрит на меня. - Бадминтон - мой конек, - улыбнулась я.       Дима всегда знает, как развлечь девушку. Ему всегда есть, что показать, чем удивить, рассмешить. Дима включил бадминтон, я долго смеялась над его героем: лысый, тощий сутулый хрен с розовой ракеткой. И я напротив. Высокая блондинка в короткой юбочке. Но... Несмотря на прошлые занятия бадминтоном, я могу уверить вас, что махала ракеткой так, словно у меня в руках дубинка, а вокруг идет бой, где надо бить всех. Но меня атаковал лишь легкий воланчик на экране. Под конец я играла лучше и вывела счет в ничью. Дима смотрел на меня, уставшую и вспотевшую: - Что зыришь? В штаны напузыришь. - Как ты так играешь? - спросил качок, хмурясь. Я схватила диванную подушку, отмудохала ею Диму, он смеялся, повалив меня на диван. Мои пыхтения и старания вырваться из-под Димы успехом не увенчались: он бодибилдер - сильный и массивный. Дима увел меня на кухню, из холодильника достал мою любимую актимель с гранатом: - Спасибо, Дима, - я откупориваю маленькую бутылочку, за один глоток опустошаю ее. - Вкусно, как всегда, - улыбаюсь я.       Дима усмехнулся, подошел вплотную, вжал меня в стол. Одной рукой коснулся подбородка, приоткрывая мне губы, второй притянул к себе, я выгнулась в спине. Дима скользнул ладонью выше, задирая на мне футболку, добираясь до застежки лифчика. Погрешность, как с плеча срубил: застежка спереди. Слышу едва уловимый в расплавленной тишине звук расстегнувшегося бюстгальтера, чашки слабо разлетаются в стороны. Дима скользит по груди, поглаживает одну из них, я вздрагиваю, послушно выгибаясь, пальцы слегка выкручивают набухший сосок. - Дима... - шепчу я, надеясь, что он остановится, но вместо этого я ощущаю свежий вкус его губ на своих, он целует больно, я щурюсь, пытаясь воспротивиться. Ложусь на пустой кухонный стол, ощущаю, как расстегиваются джинсы. Дима проводит рукой вдоль моего тела, обнажает грудь. Накрыло с головой тогда, когда качок ловко и быстро забрался в штаны, под белье, вдавливая клитор средним пальцем. Я слабо застонала, ощущая, как становлюсь горячей и влажной. Дима скользнул дальше, обвел влажную щель, ввел в нее пальцы. Тяжело дышу, прикрыв глаза, кусаю губы. Секунда, на бедрах несколько царапин, джинсы сняты до колен, Дима резко поднимает мои ноги, сменяет пальцы членом. Он покрыт венками, пульсирует. Дима задает ритм, обнимая меня за отдающие жгучей болью бедра. Я выгнулась в спине, стол был холодным, твердым. Дима прижался ко мне сверху, оттого по моему телу дало током, член вошел глубже, я невольно приподняла бедра выше, тихо застонав. Меня быстро накрывало, Дима ускорился, вышел, кончая мне на живот. Я тяжело выдохнула, бодибилдер очистил мой живот салфеткой, отпустили со стола. Я быстро оделась, привела себя в порядок. Дима слабо улыбался, тяжело дыша.       Домой меня вез отчим Димы, ехали мы быстро, на часах девять часов вечера. Школу я протрахала основательно. За окном уже стемнело, я слушала музыку, прижавшись к кожаной обивке салона щекой. Медленно пошел дождь, я смотрела, как рыжий свет фонарей освещает кривые линии на стекле, вспоминая поездку на мотоцикле. Никогда не говорите, что любите это, не узнав, что является предметом вашей пассии. Чтобы сильно не шуметь, я открыла дверь ключом. В гостиной сидел Олег Сергеевич, читая какую-то книгу. Я посмотрела на него, усмехнувшись: - Добрый вечер, - начал диалог мой старший брат. Зря старается, говорить я не намерена, но для вежливости, которую он пытается во мне развить, отвечу: - И тебе не сдохнуть, - поднимаюсь по лестнице неспешным шагом. Я уже Мадам Сижу чувствую, что сейчас он что-нибудь смачное вякнет. - Ты прогуляла историю и остальные уроки, - Олег Сергеевич сказал это достаточно громко, чтобы услышали мама и Сергей-гей. - М... Беспокоишься, - ответила я, добавляя капельку иронии. - Скажу так: все хорошо, я была в безопасности. - Ты. Прогуляла. Уроки, - повторил братец, я улыбнулась, развернулась к нему полностью и ответила: - И что? Отшлепаешь меня? Или в угол на горох поставишь? Лишишь Интернета на месяц? Я проходила это, - махнула я рукой, разворачиваясь опять. - Вспомню пытки инквизиторов, - в голосе историка я услышала улыбку. Думает, что испугал? Разворачиваюсь медленно, я за словом в карман никогда не лезла, и знаю, что ответить. - Ты знаешь, я люблю пытки, - усмехнулась я. - Мазохистка? - Олег Сергеевич приподнимает одну бровь. - Как ты угадал? - я делаю вид, что ему удалось раскусить меня. Олег Сергеевич захлопнул книгу. - Как к тебе относиться после этого? - Его действительно так волнует, что я прогуляла школу? Сочувствую, помрет рано! - Любить, кормить, содержать и все прощать, - весело отвечаю я, братец меня забавляет. Действительно, мудак, по-другому не скажешь. Историк покачал головой, тихо и спокойно отвечая: - Решить контрольную, которую писали сегодня. - Ты знаешь Гамлета? Так вот: "Быть или не быть?" - я сделала задумчивый вид, обожаю играть с людьми. Люди стремятся превратить все в игру, чтобы не было так больно, серьезность убивает. - У тебя стоит "н", а рядом будет стоять кол. - Кол?! - возмутилась я. Неужели ему удалось сделать во мне пробоину? Как?! Я непробиваемая урка! Мне не страшны Каскеты, Ортах и Ориньи! - Почему же кол? - в голосе я чувствовала горечь, она скапливалась в горле вместе со слюной, внутри все жгло. - Вот где несправедливость, - выдавила из себя я, сглотнув крупный комок боли. - Нет, справедливость, как это назовешь иначе? Ты даже не пыталась написать работу, поэтому кол. Любишь незаслуженный отдых - люби нести за это ответственность. - Где твоя гребаная контрольная? - прошипела я, сжимая кулаки. - Ждет в твоей комнате на письменном столе, - ответил Олег Сергеевич. Я ушла в спальню, стараясь не снести ногой двери, не разбить любимую мамину вазу по пути.       Смотрю задания, пропечатанные на листке: "1. Дайте определения словам: геральдика, сфрагистика, палеография, ономастика (распишите по разделам), нумизматика." В принципе, я все это могу написать, подобное не составит для меня труда. Но нужно показать, что я противнее, что я еще на плаву. Прячу контрольную в ящик стола, осматриваюсь. Комната невольно опустела. Неужели этот ублюдок постарался? Где мои тома порнографической яойной манги? Где рисунки? Он садист, тиран и деспот! Я спускаюсь вниз, опять-таки стараясь ничего не сломать. - Уже все? - спросил Олег Сергеевич. - Счаз, - отвечаю я, - я голодная, устала еще. - Сделай сейчас и будешь свободна. - Это что за ультиматумы рабовладения? Где контракт на то, что я должна на тебя работать? Работа от слова "раб"! - Отлично по этимологии, - выдохнул историк.       Я поглядела в холодильник, вкусной и моей любимой еды не было тоже. Я выдохнула, закрыла холодильник, полезла по ящикам. Отрыла хлопья, развела их с молоком и села есть. После этого посмотрим телевизор, потом полистаем журнал, постираем трусы, побреем ноги, поглядим в окно, а потом можно и спать. Сколько дел - вообще не до теста! Олег Сергеевич посмотрел на меня: - Че надо? - спросила я, медленно жуя хрустящие хлопья. - Шоколада нет. - Тест по истории. - Я еще трусы не постирала, - ответила я весьма важным голосом, словно это не мои трусы, а трусы президента, скажем. - Для этого есть стиральная машина. И в конце-концов, носишь ты не панталоны, чтобы долго их стирать. - Откуда вы знаете, какое нижнее белье я ношу? - Об этом говорят твой возраст и XXI век на дворе, - пояснил историк. - С тебя тест, сдать сегодня. - С тебя свобода, сдать сегодня. Олег Сергеевич спокойно смотрел на меня, он не злился, не пытался себя успокоить. Я поела и ушла, оставляя тарелки на кухне: - Веришь в домовых? - спросили меня. Я развернулась с вопрошающим лицом. - Почему это? - Ну так посуда сама собой не помоется, ты ее, видимо, домовому оставила. Но вместо этого доброго домашнего жителя придут тараканы. Я ничего не ответила и ушла в спальню. Хочет тест по истории - пусть сам пишет. Хочет чистоту в доме - пусть сам ее и наводит. В этой жизни ни на кого нельзя надеяться. Я легла спать, и сон был на удивление крепкий, как у человека перед казнью.