Знакомься, это... Твой старший брат

      Дима сидел, чуть нахохлившись, пока кончик повернувшейся бутылки не указал на него, я искренне радовалась, что внимание мне удалось перетащить на качка, зная, что у моих друзей с эротической фантазией, как и у меня, все в порядке. Дима быстро осмотрелся, кто крутил бутылку, ему помахала рукой Катя, широко и мистически улыбаясь, я почувствовала, как мои ноги от стоп до коленей набили ватой: - Моё желание... - Катя на секунду призадумалась, её взгляд упал на меня.       О Боги древней Грецией, ваши Афродита, Гера и Пандора просто отдыхают по сравнению с Катей! С существом внешне скромным, тихим по характеру, но при этом с фантазией яойщицы. Я, конечно, всегда мечтала увидеть то, что говорят другие про Катю: в тихом омуте черти водятся, - по её глазам я сейчас только поняла, что это действительно так.       Я ощутила себя на берегу тихого омута, по краям поросшего мелкими белыми цветами, они пушистыми шарами застыли над зеркальной поверхностью воды. Над головой светит мягко солнце, его постепенно застилает густой туман молочного цвета, а спокойная вода, в которой отражается и лес, и небо, ни с того ни с сего начинает булькать. Из неё показываются косматые чёрные когтистые руки, они тянутся ко мне, с хрустом разгибаясь. Из воды постепенно стали показываться страшные головы чертей, они двигались ко мне, я вскрикнула и стала звать на помочь, ощущая будто какой-то кипящий и ужасающий блеск в глазах Кати и видя в них по-прежнему омут, полный тварей. - Дима, поцелуй Олю! - весело послышалась с другого края стола, а блеск в глазах Кати засверкал ещё ярче. - А как поцеловать-то? - спросил Женя, выглядывая и поедая суши с креветкой. - Поцелуи разные бывают, - взгляд Жени тоже не придавал мне уверенности. Внешнее спокойствие, на губах ехидная улыбка, а в глазах - похоть. - Взасос, конечно, - Катя говорила так игриво, но глаза... О Боги! Чёртов ящик Пандоры... В них кипит и бурлит, пузырясь, омут, а из его глубин вылезают черти! Я чувствую себя тряпичной куклой: не в силах двинуться. Черти грубо хватают меня и тащат, тащат на середину омута, они хрипят и что-то шипят, изо рта высовываются красные раздвоенные языки. Эти подземные твари топят меня, упихивая жёсткими крупными лапами и копытами на дно. Я стараюсь не поддаваться, глядя в глаза Кати.       В какой-то момент меня будто напоили чем-то теплым и противным, как йогуртом с кусочками фруктов внутри, для меня подобная гадость похожа на человеческую рвоту. Я ощутила солоноватый вкус чьих-то губ, чуть отдающих свежей остротой васаби. Представление о чертях исчезает, и я вижу перед собой лицо Димы, он мягко придерживает меня за талию и целует, я чувствую, как его губы скользят между моими. И по сути должно быть приятно, но удовольствия я не ощущаю, только отвращение, через несколько секунд я выпрямляюсь в спине и целую Диму глубже, слушая вопли и радостные визги со всех сторон. Качок явно не ожидал такого продолжения. Стоило мне оторваться, как я встретилась взглядом со смущенным донельзя Димой, который покраснел и схватил свою чашку с чаем, остатки едва не выплеснув себе на джинсы. Он тяжело задышал, поджав губы, я же поджала плечами и развернулась к столу. - О Боже, это был мой первый поцелуй, кто бы мог ожидать, что он у меня будет с девушкой! - иронично взвизгнул Женя, размахивая руками, мы все опять рассмеялись над Димой. - Это было супер, Оля! - с улыбкой сказала Катя. Я была рада, что ей понравилось, я была рада, что наконец-то Дима меня поцеловал, и что это всех завело. Глухо заиграла Stone Sour - Through The Glass: - Какому холопу я опять понадобилась? - фыркнула я, начиная ковыряться в сумке. Ковыряюсь в сумке, вытаскиваю смартфон, где на экране высвечивается "Мудак". Внутри меня всё сжалось и приятно задрожало, но все эти любовные штучки-дрючки растворились с мыслью о том, что Олег Сергеевич забыл про мой день рождения! - О, и что ты ему скажешь? - Дима с улыбкой взглянул на меня, я подметила, что его губы припухли и стали влажными. - Этот мудак забыл, что у меня сегодня день рождения, - фыркнула я. - Ого, как так-то? - Женя смотрел на меня в полном недоумении. Я ответила ему взглядом варийского босса: "Неужели ты думаешь иначе, кусок мусора?" - Моши-моши, - спокойно сказала я, приняв вызов. Все в ожидании затихли. Для всеобщего интереса включаю громкую связь. - Здравствуй, Оля, ты где? - спросил Олег Сергеевич. От его вежливости и приятного голоса ноги словно ватой набили, я сжевала последнюю суши с угрём, хлебнула чаю, сделав это нарочно громко. - Мама звонит по Skype, а тебя нет. - Я в ресторане, - ответила я, - подлей-ка мне ещё водки, вкусная, зараза, - Паша тихо прыснул в кулак. - Ты пьёшь? - голос историка был абсолютно спокойным в этот момент. - Ну надо же как-то публику развлекать, разбавляя твою поганую вежливость! - пояснила я, разжевывая суши. - Не говори с набитым ртом по телефону, - таким же хладнокровным голосом отвечает Олег Сергеевич, Вероника прыснула, уже покраснев от смеха. - Хорошо, приеду домой, набью рот жратвой, и вот тогда мы поговорим, - я откинулась на спинку дивана. - Уже шесть, а тебя нет, - у девочек были немного удивлённые лица, они тихо захихикали, улыбаясь во весь рот. - Уже шесть?! - я наигранно взглянула на часы и ударила себя по лбу. - Да ты что! Да в такое время я же меняю памперсы, а потом беру погремушку в рот и засыпаю под "Смешариков", - с сарказмом воскликнула я, Вероника с Катей прыснули. - Надо же, как поздно-то! - Вот и я о том же, - Олег Сергеевич явно был довольным, что я поняла его. Весь стол тихо словил смешинку, все ожидали удачного момента для громкого смеха после сброшенного вызова. - Ой все, бегу-бегу, - я встала с места и медленно побежала на месте с лицом, словно я опоздала на последний автобус, все тихо засмеялись. - Всё, жду тебя дома, до свидания, - Олег Сергеевич сбросил трубку. - Всё, жду тебя дома, до свидания, - передразнила я историка, скорчив рожу. Вероника рассмеялась. - Ты действительно пойдёшь домой? - поинтересовалась у меня Катя. - Ага, счаз! - я сурово глянула на подругу исподлобья, она понимающе кивнула, крепко поджав губы. - Делать мне больше нечего среди пяти взрослых мужиков! Нашлась нянька, да как-то поздно! - фыркнула я, садясь на место и задевая бедро Димы. - Пять взрослых мужиков? - Дима нахмурился. - Да, да, ты не ослышался, но групповухи не будет, - улыбнулась я, потрепала качка по волосам, тот был немного в шоке, все рассмеялись. - Да, Дим, с нас хватит голых мужиков, - успокоила его Вероника, погладив по руке, бодибилдер отдёрнул руку. - Ну вот, уже девушек боится трогать! - на ультразвуке рассмеялась Вероника, всплеснув руками. - Ладно, не будем издеваться, - я незаметно для всех повернула бутылку, та бесшумно завертелась, её кончик, закрытый пробкой, остановился, чётко указывая на Пашу, который с глазами, полными страха, уставился на меня. - Стриптиз, - мягким и ласковым голосом прошелестела я. - Чего? - Паша не услышал моего отнюдь нескромного требования. - Стриптиз, - я с самодовольным видом откинулась на спинку диванчика, Паша густо покраснел. Как прекрасно перетаскивать внимание с одного на другого, а при этом власть держать в своей узде! Привлекать внимание к себе - глупое занятие, снимать только сливки, а вот управлять этим привлечением внимания - значит иметь все. Я прикрыла глаза, довольная своей властью в этом обществе, как за окном послышался гудок автомобиля. Тот, видимо, был тёмным, ибо я смогла разглядеть только фары. Оттуда показался чей-то силуэт, на улице шёл дождь. Я проследила за движением фигуры, он направился к входу в ресторан и вежливо кивнул швейцару на его фразу, которую тот говорит всем: - Добрый вечер, у Вас заказан столик? - У меня тут заказано горячее, - фигура в свободном пальто цвета кофе с молоком двинулась между столиков и диванчиков. Через несколько секунд перед нами стоял Олег Сергеевич. Его лицо казалось бледнее обычного, а из-за вымокших чёрных волос высота и ширина его лба казались действительно впечатляющими, видимо, ему пришлось пробыть под дождём долгое время. - Доброго вечера, ребята, - он осмотрел нас всех, девочки были в восторге. Историк доброжелательно познакомился с моими друзьями, девушек поцеловал в руку, представляясь. А парням крепко пожал руки, выглядело всё это он репетировал. Его фигура выглядела так изящно, а я еле сохраняла на лице маску отвращения. - Я сводный брат Оли, Олег, - представился он наконец Кате, которая смущенно покраснела, глядя на моего брата, который медленно отпрянул от её ладони. Подруга прижала руку к себе.       Выглядело это всё так, словно наше общество перенеслось на машине времени в далёкие времена. Историк, он такой историк! Хотя выглядел весьма современно, волосы его были распущены и обрамляли не самое красивое лицо, особенно яркими были сейчас его глаза, какими он внимательно всматривался в моих друзей. Сейчас опять всем прочтёт лекцию о том, какие мы некультурные! - Позвольте мне забрать виновницу торжества, - он мягко улыбнулся, под его взглядом Злата, Вероника и Катя были словно под гипнозом. Вероника восторженно кивнула, я невольно вспомнила о том, что она обожает мужчин со старыми принципами. И сейчас я, скорее, сидела, злившись на всех сразу, ярость окутывала меня. - Ой, не шипи, как Люси Вестерн из Стокеровского "Дракулы", - по-доброму усмехнулся историк, глядя на меня. - Да как ты смеешь врываться на мой праздник и забирать меня отсюда?! - возмущенно оскалилась я, подскочив с места, а потом упав обратно. Внутри всё кипит. - Да уж действительно, Вы забыли, когда у Вашей сестры день рождения! - вмешался Женя, ненавистно глядя на Олега Сергеевича. Да, братик, готовься, сейчас они тебя порвут, даже моя помощь не нужна, я изобразила обиженную гримасу, еле сдерживающую эмоции. - Да действительно, надо же, какой нахал! - я добавляла масла в огонь, метая взглядом молнии. - Хм... Вообще-то Оля родилась в ночь с 31 октября на 1 ноября, в 00:05, - Олег Сергеевич был спокоен и неизменчив, погода бы ему позавидовала. Но, возможно, что это всего лишь очередная маска, дабы не портить тот комплект изящных жестов и фраз, преподнесённых нам в начале. - А поздравлять раньше времени считается неправильным.       Меня будто распилили надвое, я ощущала, как проваливаюсь от слов историка в бездну поражений. Нет, этот патлатый ублюдок не заставит меня почувствовать вину перед всеми! Катя коротко кивнула, а потом посмотрела на меня: - Идём домой, - Олег Сергеевич потянулся за моим смартфоном, накрыл его ладонью и взял, стоило тому взмыть в воздух, как я подскочила следом. Вероника рассмеялась, к ней присоединился Паша, улыбнувшись во все 32. - Интересно, правда? - Олег Сергеевич положил гаджет на место, я села, лицо моё можно было сравнить с кирпичом. - Магнит прямо, - усмехнулась Вероника. Когда историк попытался повторить этот трюк, я сидела на месте как пригвождённая. - Ну ладно, - брат изящно развернулся и спрятал мой смартфон к себе в карман, а потом ушёл, пожелав всем приятного вечера.       Я побежала на ватных ногах следом, от ликера мне действительно было хорошо и весело, но при этом я сохраняла здравый рассудок, особенно в обществе Олега Сергеевича, вдруг он чего-нибудь да вытворит? Я засунула руки в карманы пальто историка, уткнулась носом в спину, ощущая, как вкусно пахнет мой преподаватель. Роюсь в карманах, наталкиваясь на его руки, тёплые, дразнящие, тоже не очень-то крупные. Олег Сергеевич сжал мои руки между своими телом и локтями, я дёрнулась с воплями: - Пустите меня!       Олег Сергеевич кивнул швейцару: - О, вот оно Ваше горячее! - мужчина с седыми висками дружелюбно меня оценил взглядом, еле сдержалась от вопля: "Узнали новую фразу на старости лет?" - Приятного аппетита, до свидания, приходите к нам ещё, - по услышанному спокойному тону казалось, что странные явления тут нередко случаются. - Не пущу, иначе ты размозжишь себе голову, - историк вышел на улицу.       Стоило двери закрыться, как он прижал меня к стенке около дверного проема, я глухо ударилась головой о мраморную пластину, ибо тело меня почти не слушалось. Моя шея казалась резиновой трубкой, на которой голова болталась как болванчик. Я мутно смотрела на Олега Сергеевича, который навис надо мной, тени жутко ложились на его лицо, закрыв большую часть, половина одного глаза ярко сверкала в блеске фонаря, на его волосы капал дождь с козырька. Несколько секунд мы стояли так, Олег Сергеевич прижал меня к себе, погладил по волосам и поцеловал в лоб. Я ощутила тепло его губ, бесподобное прикосновение, историк подхватил меня на руки так легко и отнёс к машине, я сжалась в комочек. Не знаю, что стряслось, если я почувствовала себя абсолютно беззащитной рядом с ним. Даже машина показалась мне каким-то жутким ревущим животным со светящимися в темноте глазами, я вздрогнула, когда меня усадили и осторожно пристегнули, а после опять чмокнули в лоб. Олег Сергеевич сел рядом, тронулся, всё, что я помню - это приятные уху звуки движка и капли воды, стекающие по стеклу. Мы остановились в темноте, или мне так казалось, историк вышел и открыл передо мной дверь. Я отстегнулась и высунула ноги, их обдало холодной водой, я встала и вышла из машины, за моей спиной можно было увидеть какой-то странный дом, видимо, тоже коттедж. Олег Сергеевич приобнял меня за плечи и куда-то повёл, я послушно шла: все равно уже, куда мы придём. Да хоть он идёт меня трахать в лесу. Параллельно просто.       Он позвонил в дверь, нам открыл знакомый мужчина, по лицу я сразу его узнала: директор магазина: - Олег, я рад тебя видеть! Алёна уже приехала и ждёт тебя, как и мы.       От имени Алёна моё лицо перекосило: как я могла забыть об этом вшивом ужине в обществе интеллигентов? Надо бы отлучиться в туалет и привести тебя в порядок, чтобы быть в форме для разрушения такой идиллии. Мы вошли в тёплый и уютный дом, я отметила прихожую в оранжевых цветах, историк помог мне раздеться: - Как ты меня сам учил: "Да засунь ты свою заботливость, знаешь, куда!" - фыркнула я, щурясь, после я уставилась с лицом невинной овечки, сидя на мягком пуфе. - Где тут у Вас уборная, я так хочу писать после того, что было в машине!       Внутренне торжествую, увидев офигевшее лицо гендиректора, который пролепетал в ответ: - Вот эта дверь.       Я кивнула и ушла в уборную. К чёрту, что пострадает макияж, можно вообще побыть сумасшедшей, психически больным многое сходит с рук из-за их состояния здоровья, так что можно отрываться как душе угодно. Олег Сергеевич куда-то ушёл вместе с Виктором Витальевичем, пока я закрылась. Действительно после сенчи мне захотелось в туалет по-маленькому, да ещё и дождь усилил это желание вместе с продрогшими конечностями. После я тщательно умываюсь холодной водой, забывая про макияж и причёску. Увидев себя с потёкшей тушью, я усмехнулась отражению и вышла, забыв выключить свет. Я же психически больная!       Поднявшись на смех, я увидела около Олега Сергеевича какую-то худую девушку с ламинированными волосами каштанового цвета, на её теле было платье персикового цвета, отлично сливающееся со стенами и мебелью этого дома. Прохожу близко к стульям, нарочно сшибая те бёдрами, девушка историк покосилась на меня и прыснула. Господи, какая селёдка в банке! И вот на эту шмару он решил меня променять?! - Ты умывалась? - спросила меня девица брата, я сделала вид, что в упор ту не вижу и не слышу. - Со смердами не разговариваю, - ответила я, садясь на своё место так, словно стул сам из-под меня выпал, задницей я села на пол, жена Виктора Витальевича была постарше, у неё были кудрявые волосы и пухлое лицо с румяными щеками. На губах её размазалась помада красивого винного цвета от того, что она ела какой-то салат. Женщина осмотрела меня и заботливым тоном прошелестела: - Не ушиблась?       Я тряхнула головой, волосы прилипли к мокрой коже лица, и я поднялась. - Олег, что с ней? - Виктор Витальевич явно был удивлён. - Она сегодня праздновала день рождения с друзьями, чуть-чуть выпила. - О Господи! - я стукнула руками по столу, мой пустой бокал для шампанского вздрогнул на тонкой ножке и упал, покатившись к краю. Олег Сергеевич подхватил утварь, когда та уже отправилась в короткое знакомство с полом. Я широко и злобно улыбнулась, не обнажая зубов. - Не поминай имя Господа за столом, - велели мне строгим тоном, я обнажила зубы и открыла рот, с верхней губы обильно капала слюна. Поскольку мне никогда не удавалось свести оба глаза вместе, то выглядело это жутко: один раз вперился в вас, а второй смотрит на нос. Жена Виктора Витальевича косилась на меня, прижав руки к груди. На всякий случай она наклонилась и перекрестила меня, я злорадно расхохоталась, раскинув руки по сторонам. - Может быть, вызвать ей скорую? - поинтересовался Виктор Витальевич, боязливо выглядывая из-за широкого плеча своей жены. - Нет, просто верните мне мой телефон, - спокойно объяснила я, сделавшись нормальной. - Вот! Я же говорила, что нашему Феденьке нельзя столько времени проводить за компьютером! - важно заявила мужу пухлолицая жена, сидя к Виктору Витальевичу в пол-оборота, она по-прежнему прижимала руки к груди и иногда поглядывала на меня. - А где твой телефон? - поинтересовался гендиректор у меня, почувствовав, что опасность миновала. - Не знаю, - я широко открыла рот, закинув голову, и прорычала это гроулингом.       Жена Виктора Витальевича аж подпрыгнула на месте, я загоготала. Лицо девушки Олега Сергеевича было бесподобным: нарисованные брови говорили ежесекундно о настроении их обладательницы. Всем своим видом она внушала: "Я королева, вы дерьмо". Я наконец-то села на стул, налила себе шампанского и опустошила его залпом, ощутив, какое то приятное на вкус, отдающее свежестью и виноградом. - Отличное бухло, - тыльной стороной ладони я вытерла губы. - За что пьём, общество неанонимных алкоголиков?       Мне никто не ответил. Я пожала плечами, стала есть своё блюдо руками. Тут всё было скромно и вяло: салат "Цезарь", стейк с кровью и жареная картошка с овощной закуской: - Фу, это я не ем, - я выкинула из салата дольку помидора куда-то за спину. Тот смачно шлёпнулся об стену, разбавляя хоть как-то этот дом, где все имеет цвет детской неожиданности. - О, а это я ем! - я схватила дольку помидора и жадно съела её, сначала облизнув сок. - М... Ням-ням-ням... Жаль, что не дёргается! За что ты её убила? Ещё небось шубу носишь, да? - О Господи, в магазине она была такой потрясающей и тихой девочкой... - печально выдохнул Виктор Витальевич. - О, не печальтесь, у меня настроение шизофреника меняется часто, - я потыкала его жену вилкой в пухлую руку. А потом, громко чавкая, сжевала кусок курицы. - Вы пиздато готовите, блять! - восклицала я.       Меня, должно быть, приняли за ненормальную, что мне на руку: не люблю, когда кто-то портит мои планы. Олег Сергеевич смотрел на меня серьёзно, явно не желая, чтобы обстоятельства сложились именно так. Историк тоже не ожидал, что я могу быть такой. Лучше пока прекратить и стать приличной.       Я дотянулась до салфетницы в виде золотистого павлина, отделанного камушками. Господи, какая вульгарность! Вынимаю одну из салфеток и осторожно вытираю ею руки и лицо, а после беру вилку и спокойно начинаю есть салат, как самый приличный человек. На меня уставились ещё более ошарашенно. О, как страшен и непредсказуем человек, когда он пребывает в своём уме, но при этом ведёт себя так, словно у него не все дома. Я еле сдерживала торжествующую улыбку, пока в тишине, нарушаемой лишь звоном утвари не послышался шепот: - Колобочек мой, а что такое "пиздато"? - я посмотрела на Виктора Витальевича, тот весь вспотел и отвёл взгляд. - "Пиздато" - значит "охуенно", - пояснила я. - А что такое "охуенно"? - Как Вы только в России живёте? - возмутилась я и резко поднялась с места.       Возможно, от меня ожидали очередной выходки, ибо народ вздрогнул, я только дружелюбно улыбнулась, осторожно отодвинула стул и ушла в уборную. Интересно, как на это отреагирует Олег Сергеевич? Раковину можно было заткнуть, чем я и воспользовалась, стягиваю с себя лифчик и жду, пока вода в раковине побежит через край, двери нарочно не закрываю. POV|Олег Сергеевич.       Я думаю, Витя пожалел уже об этом ужине, ведь его жена таращится на мою сестру так, будто та психически больная. Иногда мне самому трудно поверить, что это не так, я вижу, как помидор шлёпается об стенку, оставляя там красноватые потёки. Господи, когда кончится этот ужас? После Оля вытирает руки салфеткой, убирает с лица потёкшую тушь и садится нормально есть, тихо и спокойно. Наверное, это убийственно больше всего. Мне хотелось бы облегчённо выдохнуть, но я боюсь, что Оля опять-таки меня одурачивает своим спокойствием. - Что-то с ней не так, она стала бушевать больше обычного и совсем не понимает, что всем сейчас просто не до неё, даже на ужине себя спокойно вести не может! - возмущалась моя спутница, Алёна. Она была недовольна ещё и тем, что я не смог её забрать. Так уж получилось, что мне нужно заботиться об Оле и о доме, который мы превращаем в гостиницу. Сегодня был продуктивный день: мы сняли старую лестницу, ошкурили её, вонь и пыль стояли в воздухе, еле отмылся. Впрочем, оно того стоит! Это будет потрясающее место для отдыха!       От мыслей меня оторвал крик снизу: - Помогите! Тону!       По голосу это была Оля. Но как можно тонуть в туалете? Господи, что я спрашиваю, это существо на что угодно способно! Я переглядываюсь с Витей, мы выскакиваем из-за стола: - Да она точно ненормальная! - воскликнула Алёна мне вслед. - Её в психушку надо, - прошептала жена Вити, держась за сердце. - Господи, чего только в жизни не увидишь!..       Женщины поспешили за нами, я дёрнул дверь уборной, ожидая, что та будет закрыта, и чуть не вылетел. Дверь с лёгкостью поддалась и открылась, на полу сидела Оля, пол весь был в воде: обильно текло с полной раковины. В белоснежной чаше плавал Олин бюстгальтер, в котором лежали насадки от электрических зубных щеток. Лифчик Оли плавал на поверхности, рулила им моя сестра, дёргая за бретельку, и своеобразный кораблик послушно поддавался. - Помогите мне, я тону! - визжала Оля. Алёна стояла в дверях и ругалась, что замочила колготки. Я молча подошёл к Оле и выключил воду, что била сильной струей. Мои брюки и носки вымокли тоже, я стоял, глядя на Олю. Это был взгляд самой невинности и наивности: - Ты меня спас! - зарычала она тяжело и грубо, крепко обняв меня за колено, голенью я ощутил круглую мягкую грудь под кофточкой. Внутри у меня всё сжалось: почему именно она? Почему именно сейчас? Я сел, поднял сестру на руки, отнёс из ванной, Витя протянул мне пару пушистых полотенец и предложил отнести Олю в одну из комнат, чтобы та высушилась и переоделась. Странно было то, что мой друг понимающе и тихо относился к её характеру: - Danke schön, - ответила Оля, соблазнительно улыбаясь, когда мы принесли её в одну из спален. Мы оставили её одну, чтобы она вытерлась и сняла сырые вещи, Витя грустно смотрел на меня: - Олег, что с ней? Она больна? - Честно? Я и сам хотел бы знать, - я пожал плечами, спрятав руки в карманы и стянул с ног мокрые носки. - Как жаль мне Оленьку, как жаль! - он покачал головой и опустил её, глядя на свои пухлые руки. - Она ведь такая хорошенькая девочка!.. - М-да... Не спорю, - я стоял, прижавшись к двери. - Надеюсь, она больше такого не будет вытворять. - Что ты? Больным, говорят, даже лучше становится, если они осуществляют свои цели и желания, - Витя погладил меня по плечу, глядя так, словно он всё понимает. Я улыбнулся и кивнул, сил и так почти не оставалось. - Я пойду и поищу что-нибудь сухое для Оли, - он сказал это будто самому себе, глядя в пустоту, сжал руки в кулаки и ушёл.       Стоило ему исчезнуть из виду, как дверь, около которой я стоял, задрожала от резкого удара. Я открыл её, как две цепкие тонкие руки стянули меня за шею в комнату и захлопнули дверь. Окно открыто настежь и только видно, как идёт дождь, бушует ветер. Сверкнула молния, а после загрохотал гром. Всё как в классическом ужастике, я попытался прислониться к стене, во время раскатов грома по комнате прокатился жуткий смех, сливаясь с грохочущими звуками неба. Кто-то толкнул меня вперёд, в комнате, кроме нас с Олей, никого не было. Это опять её проказы, я спокойно осмотрелся, везде было пусто. Куда эта бестия уползла? Что-то дёрнуло меня за ногу, я упал и решил залезть на кровать, думая, что там безопаснее. Потом я всё равно всё поправлю. Стоило мне лечь, как опять раздался гром, а потом заиграла какая-то ненормальная музыка, тихая и жуткая. Дверь от шкафа медленно отъехала в сторону, показалась тонкая рука с ногтями. Бояться нечего, - подумал я, - это Оля. В том-то и дело! Что тебе есть, чего бояться! Ведь это Оля! - орала моя интуиция, но я лежал спокойно. Во второй руке её что-то блеснуло: - Ты забыл, что у меня сегодня день рождения! - она выпрыгнула из шкафа, обмотанная в простынь прямо на меня, в её руке что-то зловеще сверкало. Оля замахнулась и нанесла удар. Ещё один, и ещё один. Я, должно быть, совсем потерял чувствительность, если не ощущаю боли. Это шок. Подо мной что-то намокло, я не успел оглянуться, как Олин след простыл, а я лежал на разорванном водяном матрасе, вымокший насквозь как после душа. Хотелось жутко выругаться, что я и сделал в кои-то веки: - Твою же мать!..