Знакомься, это... Твой старший брат

      Я поднялся с разорванного матраса и подумал, что скажу другу: на меня напал Фредди Крюгер. Как-никак, Витя выручил меня с покупкой мебели, позвал на ужин, чтобы всё закончилось именно так. Наверное, хорошо, что мы учились вместе и часто ездили на пейнтбол. Однажды согласились съездить на тренинг, где якобы была война, и мы сидели в окопе, когда над нами проехал танк. Витя — великодушный и добрый, ему скорее было жаль Олю, как и мне. Оля, конечно, не подарок, а подарить я ей что-нибудь должен. Наверное, она так сходит с ума, из-за того, что я сорвал её веселье с друзьями и забыл её поздравить. Какая глупость — обижаться из-за того, что тебя не поздравили раньше времени. Всё, что я могу ей подарить сейчас — новый брелок для автомобиля, вряд ли она придёт в восторг. Хотя… Нет, всё равно неудачная идея. Возможно, она скучает по маме, и ей не хватает живности дома? Например, питомца. Я вспомнил Оксану, она как раз разводила самоедских лаек, думаю, Оля была бы в восторге. Хотя, такое существо восхищают только змеи, пауки и крокодилы. Это уж на следующий день рождения…       Телефон оказался живым, что искренне меня порадовало. Я набрал Оксану: — Ку-ку, — начала та весёлым голосом, в котором слышалась усталость. Конечно, на дворе десять часов вечера. Оксана когда-то была моей девушкой, с которой я встречался в одиннадцатом классе. Она не относилась к тем, кто считал измену криминалом, да и к моей учёбе в Чехии отнеслась нормально. Единственная бывшая, с которой мне и по сей день удаётся поддерживать тёплые дружеские отношения. — Привет, Окси, — я улыбнулся, глядя в зеркало. — Как дела? — Дела отлично, но столь ли подходящее время для разговоров в такой поздний час? — она зевнула в трубку. Господи, какая невежливость! Девушка дружелюбная, общительная, но манер — ноль. — Как давно плодились твои самоеды? — снова спрашиваю я. Тема самоедов всегда приводила Оксану в восторг, я даже услышал, как на губах её появилась широкая улыбка. — Месяца два назад, есть несколько симпатичных щенков, а что такое? — Продашь мне одного? — мой голос был на удивление уверенным. — Да, конечно, когда оформить встречу? — на том конце послышался шелест страниц.       Все встречи Оксана записывала в ежедневник с пушистым орнаментом, который сделала себе сама на восьмое марта, когда расстроилась, что её муж в командировке. Окси долго в этот день рассказывала мне по телефону, какой её муж подлец и гад, перечислила все его недостатки, а потом разревелась над вырезанным. Работа действительно была ручной и очень кропотливой, я собственными глазами это видел и понял, что обида женщин — страшная сила. В который раз убеждаюсь в этом на ура, хотя виноватым не являюсь. Правда, потом, как рассказала сама Оксана, её муж пришёл, скомпенсировав праздник шикарным букетом, отличным шампанским и крышесносным сексом. В то время, что Оксана рассказывала эту историю, я трахал свою подругу Надю, которой изменил парень. Да, я являюсь тем, кто притягивает к себе девушек для простого общения, знаю, что у них чешется и какой ноготь нарощенный. Хотя о наличии члена в штанах они знают, но продолжают вести себя так, словно я их подружка. Я их даже трахаю, когда им парни изменяют. — На через два часа, — улыбнулся я. — Через два часа? У меня встречи с клиентами расписаны, а ты через два часа? — ежедневник захлопнули от неожиданности. — По какому поводу у тебя так горит зад? — У сестры день рождения, — я усмехнулся, стянул с ноги носок и отжал его. — У тебя есть сестра? — Окси, кажется, обиделась. — Сам недавно узнал, в общем, мы скоро будем, подготовь всё. — Ладно… — девушка устало зевнула в трубку, что вселило в меня на секунду уверенность, что щенков мы не увидим до завтрашнего утра точно.       Повесив трубку, я чувствовал себя странно: между прочим мы делаем ремонт, а у Влада аллергия на собак, у Максима — на шерсть. Чёрт с ним, всё равно я уже подыскал квартиру для нас с Олей, так что можно купить ей собаку и отправить жить в квартиру, пока я сам разбираюсь с домом и делаю и него гостиницу. Через пару месяцев от этого дома не останется ничего прежнего, посетители попрут. Я умею делать бизнес!       Наверх поднялась Алёна, я убрал мокрые волосы с лица и посмотрел на неё, девушка удивлённо включила свет в комнате: — Что ты тут делаешь? — Алёна упорно смотрела на меня и брезгливо переставляла ноги. Я бы с удовольствием предложил ей сесть ко мне на колени, но сам мокрый до нитки.       С ней мы познакомились, когда я пришёл в свой ресторан, около двух месяцев назад. Мы устроили праздник по поводу моего возвращения, а Алёну наняли моей секретаршей три месяца назад. Меня эта профессия раздражает, иногда она умственно отупляет женщину и поднимает ей самооценку. Секретарша — это та же самая проститутка, в дополнение к сексуальному обслуживанию работодателя, выполняющая обязанности секретаря. Я увидел Алёну раньше Оли, но первая смотрелась старше и взрослее. Несмотря на то, что ей двадцать три, я видел в ней сорокалетнюю женщину: слишком тёмное лицо от тонального крема, слишком острые скулы. Может, я старомоден, ведь в восторг приводят пухлые щечки, а не наличие острой бритвы вместо щеки. Такой девушке даже не хочется позволять просыпаться на твоей груди. Алёна предложила мне встречаться сама спустя два дня знакомства. Она оказалась довольно-таки упёртой в плане отношений и секса, и скорее трахала меня сама, нежели это делал я, при этом Алёна любила употреблять фразу «заниматься любовью». Сопли с жёстким трахом у меня в мозгу не укладывались.       Многие нынешние девушки во многом напоминают феминисток, они не хотят любить и бороться за чувства, впрочем, даже мужчины сейчас такие же, я искренне переживаю. Всем нужны только смысл жизни, хороший секс и деньги. Людям так хочется, чтобы о их жизни всё знали, а потом они удивляются, почему их бросают, почему они становятся скучными. Алёна присоединялась к этой куче, ибо я читал её Twitter, смотрел фотографии в Instagram, пролистал всю стену в ВКонтакте, понимая только то, что я уже о ней всё знаю, и мне скучно с человеком, о котором я знаю всё. А Оля, несмотря на весьма туповатый возраст, когда дети думают, что знают все, делала всё, чтобы о неё никто ничего не знал. Она преподносила свою загадочность и интригу даже будучи чокнутой, она настолько сильно, видимо, боится, что раскроется перед людьми. По одному взгляду Оли за столом я понял, что Алёна — ничтожество, ничего из себя не представляющее, Оля будто смотрела сквозь человека и видела о нём всё. Как хотелось согласиться, но я между двух огней: между Алёной и Олей, я между собой и между стереотипами. Алёна искренне считала себя особенной, но не была таковой, а Оля считала себя частью стада, но при этом огромной жирной точкой выделялась из толпы, её было видно всегда. Возможно, если лишить её возможности выкидывать различные штуки, может, она стала бы такой же скучной и серой. — Да она совсем чокнутая… — подытожила Алёна. — Почему она так ужасно воспитана? — я увидел за спиной Алёны тень в одной простыне и еле сдержал улыбку, а после отстранёно ответил: — Воспитана? Хм… При маме она была тихой, видимо, скучает, — я выдохнул и посмотрел в пол. Возможно, Оля действительно скучает, а я тут ещё со своим ремонтом и бизнесом. Может, действительно, зря оно всё? Я ведь действительно могу содержать наш дом, где вырос я, где выросла Оля. — Она умерла? — Алёна о слове «такт», видимо, не слышала. — Нет, уехали с папой в Италию на год, — ответил я, опустив голову. — Год? Что они там будут делать? — Алёна скрестила руки на груди и смотрела на меня, мол, а почему мы не в Италии? Спустя два месяца отношений запросы друг к другу растут со страшной скоростью. — Жить, у меня там есть свой личный дом, гараж, полный машин, бизнес, — пояснил я. — Кто мог знать, что ты бизнесмен? — Алёна несколько весело усмехнулась, кажется, теперь она вонзит в меня свои ноготки поглубже и так просто уйти не захочет. Ведь я не просто владелец ресторана, а ещё и в Италии собственность имею. — Можно будет закончить жизнь приятно.       Я непонимающе смотрел на Алёну, она собирается переехать в Италию и жить там? Господи, в обязанности женщины, в её смысл жизни входит: быть счастливой, а не купаться в роскоши, ведь даже это когда-то не принесёт ей удовольствия. Алёна смотрела на меня долго и упорно, словно я сейчас я должен достать кольцо, встать на одно колено и предложить ей выйти замуж. Как люди падки на деньги! Я молча поднялся и ушёл из спальни, шаркая мокрыми ногами по полу. Ко мне навстречу вышел Витя: — Господи, что за вид? Олег. — Господи тут не виноват, дело в Оле… Она порвала твой водяной матрас. — Что же… Ты точно не думал свозить её к психиатру? — Скоро в школе медосмотр, вот и узнаем, — я широко улыбнулся. — Мне через пару часов нужно кое-куда съездить. POV| Оля.       Как только нам выдали сухую одежду, Олег Сергеевич попрощался со своим дружком с толстым пузом, я же лизнула свою руку и протянула на прощание, потехи было много, когда Виктор Витальевич возмутился, почему его рука мокрая: — Вы сделали мою киску влажной, благодарю, — я сделала реверанс, натянула на ноги обувь и пошла на улицу самой обычной походкой, Алёну от отвращения перекосило. Давай, корчи свою рожу, она и так страшная!       На улице также шёл дождь, пока машина историка была закрыта, я начала наяривать вокруг неё круги галопом и хлопала в ладоши с вытаращенными глазами, призывая небо, чтобы в меня ударила молния. Олег Сергеевич подошёл к машине и обнял меня за плечи с ласковым и язвительным шепотом: — Если ты сейчас не успокоишься, тебя ударю я, — он шлёпнул меня по заднице слабо, но, чёрт возьми, как это было приятно! У меня внутри всё перевернулось и загорелось, я послушно села в машину, широко улыбаясь. Тупорылое существо по имени Алёна ничего не заметило, а я из машины показала ей, что могу сложить язык пополам и ещё в загнуть края в цветочек: — Фу, какая мерзость! Ты когда-нибудь успокаиваешься, малолетняя шлюха? — фыркнула она. — Кто бы говорил, — усмехнулась я, сложив ноги на подушку её сиденья, с них стекала грязь на её уложенные ламинированные волосы, Алёна с воплем отвращения скинула их обратно. — Не про меня же написали песню: «Алёна даст».       Алёна, та самая, что сливалась со стенами в доме Виктора Витальевича, покраснела и посерела, вжимаясь в своё сиденье, видимо, в своё время ей нехило досталось этой песней. Для большего интереса нахожу песню в Интернете и включаю на весь салон, Олег Сергеевич сел в машину: — Олег, отвези меня домой! — взвизгнула Алёна, попытавшись переорать музыку. Оно и без того получилось бы, я усмехнулась и выключила песню на фразе «Конечно, дам». Мы поехали домой, Виктор Витальевич махал нам рукой со своей женой, Олег и Алёна им помахали, я же подняла майку и прижалась голой грудью к стеклу на несколько секунд. Даже стекло запотело, Олег Сергеевич куда-то свернул и мы на всей скорости помчались в город, не проехав пары кварталов в городе, мы свернули в переулок, где едва горели фонари, а дома с маленькими окнами, кажется, ещё со сталинских времён жутко выглядели в дожде. Ободранная штукатурка, старые окна, записи за стенах. Мы ехали в таком мраке минут пять, а после остановились в небольшом месте, где горел свет от одного единственного фонаря: — Спокойной ночи, — сказал Олег Сергеевич, как рот ему заткнули поцелуем, историк прикрыл глаза и зарылся пальцами в волосы Алёны. — Господи, какие сопли вы тут развели! — выдохнула я, но меня явно никто не услышал.       Внутри вспыхнула ярость, а желание расквасить шнобель этой Алёны о вон тот фонарный столб только усилилось, но я сдержалась с невероятным спокойствием на лице. Да, так… Засоси его губу, фу, язык-то зачем совать в его рот?! Я увидела, как в полумраке между губ скользнул пухлый язык Алёны в рот историка, тот слабо застонал сквозь поцелуй, от этого звука у меня внизу живота стало приятно тянуть. Заткнись, урод!       Алёна оторвалась от моего брата и вышла на улицу, помахав нам на прощание, вместо моей машущей руки она увидела фак и скрылась в своём страшном подъезде. Тварь, пусть тебя там кто-нибудь выебет что ли! — Ну, что, едем? — Олег Сергеевич глядел на меня игриво и весело. — Куда едем-то? — вопросительно смотрю я на брата, пытаясь унять в себе чувство ревности. Сколько радости у него вызвал этот поцелуй! Я с отвращением смотрела на его влажные припухшие губы. — Кое-куда, — голос его стал загадочным, я чуть не подавилась воздухом от неожиданности и коротко кивнула, хотя до сих пор злюсь.       Мы поехали в ту сторону, где живёт Дима, я ехала тихо и, когда показались гаишники, полезла вперёд. Гаишник в светоотражающей жилетке показал свою полосатую волшебную палочку и велел нам припарковаться к обочине. Историк был абсолютно спокоен: — Добрый вечер, куда путь держим? — спросил нас гаишник, он уже явно хотел спать или содрать кругленькую сумму. — В гости поехали, — спокойно ответил Олег Сергеевич, я сидела спереди и тихо смеялась. — Покажите документы, — велел представитель власти, историк выудил документы из куртки и вложил их в руку гаишника, тот рассмотрел их и велел Олегу Сергеевичу пройти с ним в машину, историк достал ключи из машины и вышел, закрыв меня в ней. Вот ведь сукин сын!       Минут пять его не было, я уже почти ослепла от мелькающих огней и фонарей на дороге и лежала, закрыв глаза: — Отделался штрафом, — улыбнулся Олег Сергеевич.       Он был невероятно спокоен, и это меня злило! Ударь меня, скажи, какая я тварь, хватит уже быть спокойным! Внутри ты же бесишься как ненормальный, вылей это на меня, давай! Но мы лишь тронулись и поехали дальше. Доходил двенадцатый час, а мы ехали, пока не приехали в место, где действительно жил Дима, правда, дом другой. Этот дом был широким и двухэтажным, позади возвышался еловый лес, а перед домом была лужайка с какими-то приспособлениями, похожими на детскую площадку. Мы прошли через эту лужайку и оказались на крыльце. Дверь нам открыла весьма привлекательная девушка воздушного и красивого телосложения, волосы её были коротко острижены и прикрывали чуть оттопыренные уши, но это не мешало ей быть симпатичной и нравиться окружающим, около её ног возились четыре белых пушистых собаки: — Привет, Окси, — Олег поздоровался с ней, широко улыбнувшись, после он обнял её за талию и прижал к себе, та весело взвизгнула, собаки радостно залаяли и стали обнюхивать нас. — Привет, Олег, Оля, проходите, — улыбнулась девушка мне и моему брату.       При не самом хорошем уличном освещении я успела заметить, что у Окси были синие глаза, веснушчатое лицо и красивый рот с тёмной полосой, разделяющей нижнюю губу. Мы прошли внутрь, я увидела, что дома все выполнено из дерева, кое-где стены ободраны, по дому бегали пушистые белые собаки, просто комья белой шерсти: — Кстати, с днём рождения, Оля, — Окси протянула мне какую-то плоскую коробочку. — Ого, спасибо, хоть кто-то об этом дне помнит, — я улыбнулась и приняла подарок. — Да, проходите на кухню, я как раз приготовила вкусняшек! — Как здорово… — я осмотрелась и прошла в кухню, тут невероятно вкусно пахло, на широком блюде лежал торт, приготовленный по-домашнему, душисто тянуло чаем с ароматом клубники. Олег Сергеевич помог мне сесть, а сам с Окси куда-то ушёл. Я осмотрелась: симпатичная кухня, выполненная из дерева, милые занавески на окнах и цветы герани. Как тут уютно и тепло! Несколько собак прибежало ко мне, одна из них положила ко мне морду на колени и навострила ушки: — Ты похож на Латука из дорамы «Для тебя во всем цвету», — сказала я собаке и почесала её по макушке. Соседняя собака уперлась в меня лапками, игриво глядя. Я погладила ту по морде и улыбнулась: — Потрясающе пушистые, — я чмокнула одну из собак в чёрный влажный нос. На кухню вышла Окси, разогнала ласково собак и посмотрела на меня, протягивая руку. Я приняла её ладонь, теплую, некрупную, с неокрашенными короткими ногтями, Окси повела меня в другую комнату: — Сегодня, ровно в 00:05 родилась ты, вот такая вот красивая Оленька! — она чуть крепче сжала мою ладонь. — Я желаю тебе, чтобы все твои мечты сбывались, чтобы у тебя всё-всё получалось, чтобы всё было хорошо! А сейчас подарки, — она пропустила меня в гостиную, где в огромной корзине возились белые пушистые щенки. Я завизжала от радости: — Ого, какие классные! — я посмотрела на Окси, та кивнула и отпустила меня. Я побежала к корзине и стал тискать щенков, лежащих там. Олег Сергеевич сидел рядом и наблюдал за щенками, которые переваливались и тихо попискивали, зевали, открывая маленькие ротики и щуря чёрные глазки. — Выбирай, кого хочешь, — ответила Окси, когда я оглянулась. В этот момент перед глазами у меня всё разбежалось, каждый щенок был шикарен по-своему, бел как чистый снег и пушист, напоминая собой медвежонка белого медведя. Я увидела одного спокойного щенка, который, кажется, спал. Он лежал, прикрыв глаза и дышал, я протянула руку к нему и погладила того по бочку, он открыл глазки и поднял на меня свою пушистую голову: — О, вот этот хороший, особенно ласковый и игривый, — улыбнулась Окси. — Как ты назовёшь его? — она села рядом со мной на колени, явно не боясь, что её домашним штанам придёт конец от белой шерсти. — Латук, — улыбнулась я. — Салат латук? — вопросительно посмотрел на меня историк, я уверенно кивнула. — Что ж… Латук так Латук, — выдохнул брат. — Спасибо, Окси, ты прелесть.       Девушка только пожала весело плечами, обняла меня напоследок и мягко чмокнула в щеку. Я позвала к себе Латука, он тут же побежал и залез ко мне на колени, потоптался пушистыми лапками и лизнул меня в подбородок. Я обняла его и прижала к себе, а после упала случайно на Окси, которая звонко рассмеялась. Она обняла меня крепче: — А теперь чай с тортиком!       Я кивнула и поднялась, прижимая к себе Латука, который радостно попискивал, глядя на своих братьев и сестёр, оставшихся в корзинке. Те грустно смотрели на него, Латук посмотрел на них, а потом на меня и затеребил лапками, я пустила его, мой белый комок обошёл всех своих в корзинке, кого-то дружелюбно куснул за мордочку, кого-то лизнул, попрощался со всеми и важно пошёл за мной, семеня пушистыми лапками. На кухне он ждал меня, я же постоянно гладила его и ласкала. Чай и торт были невероятно вкусными: — Как у Вас хорошо, — улыбнулась я, отхлебнув чая. — Всё так вкусно, спасибо огромное! — Пожалуйста, приезжайте ещё! — махнула рукой Окси. Она встала и пару кусочков торта упаковала нам с собой. — Окси, ну что ты? — Девочке понравился торт, почему бы и нет, да? — девушка взглянула на меня, её глаза сияли, а Олег Сергеевич смотрел на неё, раскрыв рот, как и я. Она вызывала восхищение, хотя для многих девушек показалась бы некрасивой, но у неё была очень хорошая фигура, её тело имело приятные чарующие черты, как и лицо, а весёлый характер и способность вкусно готовить вызывали уважение. Сколько же сейчас людей, которые умудряются быть несчастными и ничего не умеют делать, а эта могла всё! Я не удивилась бы, если Окси рассказала о своём покорении Эвереста, это было бы в её стиле. Но Оля только мило улыбалась, и эта улыбка была живой и настоящей! А именно чистая и лучистая улыбка вызывает эмоции, я не могла сдержать улыбки в ответ. Где-то в час ночи нам пришлось прощаться, я сказала, что это был лучший день рождения в моей жизни и крепко обняла Окси: — Да не за что, кто-то считает, что лучшие дни должны быть по праздникам, я же уверена, что такие дни должны быть всегда! — она улыбнулась, и я слегка покраснела, улыбнувшись в ответ. Латук сидел и ждал меня. Когда мы попрощались, я взяла щенка на руки и унесла в машину, бесконечно благодаря Окси за хорошее окончание вечера. — Ну вот, тебе семнадцать, — улыбнулся Олег Сергеевич, когда мы поехали. — Откуда у тебя есть такая хорошая знакомая? — я посмотрела на историка сияющими глазами. — Это моя бывшая, — искренне ответил тот. Я ошарашенно уставилась на него: — Неужели с бывшими можно иметь такие хорошие отношения? — Видишь ли, я изменил ей, а потом уехал в Чехию, ко всему этому она отнеслась весело, удивительно легко, ни капельки не расстроившись, — пояснил Олег Сергеевич, я внимательно слушала его. — Женщина такая, что отбоев от мужчин нет, очень общительная и клёвая. — Ты свозишь меня к ней еще? — я вопросительно смотрела на брата. — Да, конечно, если хочешь, — улыбнулся историк.       Я прижала к себе Латука и стала смотреть в тёмное окно.