***
Ночью того же дня в Отделе создателей снов Хенджин лежал у себя в комнате на узкой одноместной кровати и крутил перед собой полупрозрачное облако с картиной прошедшего дня. В комнате было очень темно: ее освещал лишь тусклый холодный свет луны из окна и едва заметное белое мерцание, исходящее от облака с воспоминаниями. — Что ты там надеешься увидеть? — спросил Лино, который сидел в противоположной части небольшой комнаты на такой же кровати, прислонившись спиной к стене, и наблюдал за другом. — Только не говори, что ты всерьез веришь, что этот парнишка смотрел на тебя? — А что, если верю? — отозвался Хенджин, переведя взгляд на друга. — А я тебе говорю, он смотрел на собаку! — настаивал Лино. — Еще ни разу за всю историю существования людей ни один человек не мог нас видеть! — А вот и нет! В легендах говорится, что до Великого разлома люди могли не только видеть нас, но даже приходить в Мир снов и общаться с нами! — О, боже, опять ты про эти легенды. Хенджин, это сказки, которые рассказывают детям, как ты можешь думать, что это было на самом деле? Создатель снов ничего не ответил и лишь печально отвел от него взгляд, продолжая рассматривать полупрозрачное облако с воспоминаниями. Лино махнул рукой и вышел из комнаты, посмеиваясь над товарищем. Хенджин сел на кровать, открыл виртуальный архив с воспоминаниями и начал внимательно смотреть все записи, которые были у него по студенту, но не нашел в них ничего необычного. Хенджин любил наблюдать за своим человеком; по правде сказать, это было одно из его самых излюбленных занятий. И даже когда человек спал, а Хенджин находился в мире снов, разделавшись со всеми своими делами, он мог просто сидеть и пересматривать воспоминания из жизни Феликса. Он пытался угадать: о чем думает его подопечный, склонившись над какой-то старинной книгой в библиотеке, или когда взахлеб смотрит научно-популярные видео по истории древних цивилизаций, и что значит то или иное выражение его лица. Больше всего на свете Хенджин хотел спросить у Феликса, каково это — быть человеком? Этот вопрос всегда мучал Создателя снов, и ему казалось, что никто не сможет ответить на него лучше, чем Феликс. Ведь он был самым замечательным человеком из всех, кого Хенджин видел. Он был добрым, скромным, с пытливым умом и потрясающей фантазией. Он никогда не делал никому ничего плохого и казалось, что даже не помышлял об этом. Он очень трогательно заботился о своих друзьях, всегда находил для них слова поддержки. Как бы Хенджину хотелось тоже стать его другом.***
— Феликс, привет! Заходи скорее, — улыбнулась миссис Джонс. — Мэй, Ликс пришел! — крикнула она в сторону комнаты своей дочери. Родители Мэй были уже не молоды, однако по лицу ее мамы отчетливо было видно, что когда-то она была красавицей. Она и сейчас хорошо выглядела: всегда с аккуратной прической и в элегантной одежде. — Феликс, проходи на кухню, я как раз хотела накрывать на стол! Как дела в университете? — Давайте я вам помогу, — Ликс забрал стопку тарелок из рук миссис Джонс и понёс к обеденному столу. — Феликс, я вчера разговаривала с твоими родителями: они сказали, что ты давно им не звонил, они скучают. Феликс опустил глаза в пол: — В универе много задают, и пока все сделаю, то уже поздно звонить. У них там ночь в это время. — Ну они же ждут твоего звонка! Обещай мне, что завтра же им позвонишь. — Хорошо, обязательно, — лучезарно улыбнулся Ликс. — Привет, — сказала подбежавшая к ним Мэй и хлопнула друга по плечу. — О, здорово! Ну, идем? — кивнул он ей. — Феликс, а как же обед? — удивилась миссис Джонс. — Спасибо, я не голодный! — Мэй?! — Я в школе поела! — Ну что с вами делать? Поесть времени нет! — всплеснула руками миссис Джонс.***
— Далеко ещё? — заговорческим голосом спросил Феликс. — Я оставила ее рядом с теми зданиями, — указала Мэй на другую сторону улицы и перешла дорогу. — Ты куда пошел? Нам сюда! — удивленно воскликнула девушка, заметив, что ее друг продолжает идти вдоль разделительной линии дороги, вместо того, чтобы последовать за ней. — Да-да, я перейду в конце улицы, — махнул рукой Феликс. — Не можешь сойти с линии? — закатила глаза Мэй. — Ага, — смущенно улыбнулся ее друг детства. — И что на этот раз? — Если я сойду, то упаду на ледяные пики! — с энтузиазмом ответил Ликс. — С ума сойти! — иронично ахнула Мэй. — Ну хорошо, придется проводить тебя, чтобы с тобой ничего не случилось, — добавила она и хотела вернуться на его сторону дороги. — Не надо, я сейчас быстро дойду до конца и догоню тебя! — остановил ее Феликс и ускорился на своем «опасном» маршруте. Вдруг он почувствовал что-то похожее на дежавю: ему на мгновение показалось, что он увидел знакомого человека, который тут же скрылся из виду, и Феликс не успел его разглядеть. Он озадаченно посмотрел по сторонам, а потом поспешил к подруге. — Думаешь, она еще там? — спросила Мэй, когда ее спутник наконец-то присоединился к ней. — Сейчас и узнаем, — растерянно ответил Феликс, всё еще думая о том, кто же ему сейчас померещился. — Я постелила туда сухой травы, чтобы ей не было холодно ночью. — Ах! Она тут, смотри, — обрадовалась Мэй и ускорила шаг. На подстилке лежала небольшая рыжая собачка, которую они встретили вчера на перекрёстке. Услышав голоса ребят, собака подняла уши и замахала хвостом. — Хорошая, хорошая, — Мэй присела рядом и начала гладить собаку. — Сейчас, сейчас я тебя покормлю. Как думаешь, мама разрешит ее оставить? — Мэй достала сверток с угощением для нового друга. — Даже не знаю, у вас никогда не было собак. — Ага, — вздохнула Мэй. — Ну попробовать в любом случае стоит, — улыбнулся Феликс. — Я хочу назвать ее София. — Почему — София? — Потому что это имя означает «мудрость». Посмотри, какие у нее умные глаза. — Ха, и в правду. Что ж, думаю, это отличное имя. — София, пойдем со мной, — девушка поманила собаку кусочком колбасы, который она припасла для этого случая. Собачка встала с подстилки и побежала рядом с ребятами, радостно виляя хвостиком. — Ты же поможешь мне уговорить родителей? — Думаешь, они прислушаются ко мне? — Ну они же так тебя любят, — улыбнулась Мэй. Феликс в ответ потрепал ее по волосам.***
— Ну не знаю, не знаю, — покачала головой миссис Джонс и начала звать мужа. — Генри, иди сюда, скорее! Смотри, что дети удумали — подобрали бездомную собаку! — Что ж, — почесал затылок мистер Джонс, — это очень благородный поступок. Отец Мэй был средней комплекции, с пышными волнистыми волосами, половина из которых была уже седая. — Благородный? А кормить-то ее кто будет, гулять с ней? Может, она вообще больная! — продолжала негодовать хозяйка дома. — Мама, я буду! Я сама все буду делать, а Феликс мне будет помогать. Правда же, Ликси? — потянула она своего друга за рукав. — Да, мистер и миссис Джонс, я буду ей помогать! — Ох, ребята, домашний питомец — это большая ответственность. Вы понимаете? — Ну будет тебе, — обнял ее муж, — они уже не маленькие. Думаю, что самое время научиться заботиться о ком-то. Так ведь? — подмигнул он дочери. — Да-да! Все верно, спасибо, папочка! — Мэй радостно поцеловала отца в щеку. — Мамочка, мы пойдем помоем ее, а завтра утром отведем к ветеринару. — Хорошо, — кивнула миссис Джонс. — Феликс, ты останешься ночевать у нас? Оставайся, раз вы утром вместе поведете собаку. Я тебе постелю в гостиной. — Спасибо, миссис Джонс!
***
Пока мистер и миссис Джонс разговаривали с дочерью и ее другом, за ними с интересом кое-кто наблюдал. Ведь не только создатели снов могут наблюдать за людьми. А кто это был, мы узнаем, если переместимся в парк рядом с отделом стражей снов. Да-да, в департаменте снов, помимо отдела создателей снов, существует множество других, в том числе стражей снов, который занимается нейтрализацией и устранением прорывов снов. — И какого черта ты так часто торчишь в мире людей? — с улыбкой спросил молодой страж снов по имени Чонин у своего наставника, с которым они вместе вышли подышать воздухом. Чонин был невысокого роста, стройный и подтянутый, с темными волосами. Его легко можно было узнать по самодовольному и часто скучающему выражению лица. — Я думаю, что это любовь! — мечтательно протянул его старший коллега по имени Чанбин, который в последнее время любил наблюдать за миром людей, поскольку нашел там новую жертву. Чанбин был демоном-инкубом и, как полагается инкубам, обладал притягательной внешностью. У него были выразительные черты лица, слегка бледный оттенок кожи, красивые зеленые глаза с длинными ресницами, а его черные волосы длиной чуть ниже лопаток имели небольшую волну и всегда блестели. — Ха-ха-ха, ты инкуб-неудачник! — давясь от смеха, заявил Чонин. — Куда тебе еще влюбляться? — Что ты этим хочешь сказать? — нахмурился демон. — Сколько раз ты уже умирал? — ехидно прищурился Чонин. — Вот гаденыш! — цокнул языком инкуб. — Подумаешь, с кем не бывает! — Ох, Чанбин, и как тебя только занесло к нам в отдел, — усмехнулся руководитель отдела стражей снов, наблюдавший за их разговором. Он был крепкого телосложения, среднего роста, с мягкими чертами лица и озорным взглядом. С левой стороны шеи у него была яркая татуировка с изображением ловца снов, которая светилась и переливалась разными цветами в зависимости от его душевного состояния. Никто не знал, как его зовут на самом деле, но друзья и коллеги привыкли называть его Крис. — А что?! — возмутился Чанбин. — Кто угодно может стать стражем снов, для этого не нужно проходить кастинг. Крис бросил на него хитрый взгляд и с улыбкой добавил: — Чонин прав, умрешь — опять пропустишь работу. — Да я смотрю, вы, ребята, прямо-таки полны верой в меня, — фыркнул инкуб. И с досадой добавил: — Может, в этот раз все сложится удачно. Чего вы на меня ополчились? Подумаешь, пару раз не приходил на работу из-за того, что умер. Вы мне теперь всю жизнь будете это припоминать? — Ладно-ладно, не обижайся, — с теплотой в голосе сказал Крис. — А этот мелкий гаденыш так и норовит меня задеть! — демон махнул головой в сторону Чонина, который в этот момент сидел на корточках на нижней ветке дерева и радовался тому, что ему удалось развести инкуба на эмоции. — Да ладно вам, — махнул рукой Крис, — вечно вы, как кошка с собакой. Вам еще не надоело? — Надоело? Да это единственное, что не дает мне умереть от скуки, — сказал Чонин, спрыгивая с ветки. Он подошел к инкубу, по-дружески потряс его за плечи и сказал, приблизившись к его уху: — Я же знаю, тебе это тоже нравится, как бы ты не ворчал и не бесился. — Ты! — начал демон, тыча пальцем в Чонина. — Ты у меня однажды получишь, понял? Радуйся, что на тебя не действуют мои чары, а то бы… — А то бы мне пришлось опять за тебя на работу выходить, пока ты валяешься мертвый и восстанавливаешь силы? — прервал его молодой страж снов и залился смехом. — Да я тебя щас!.. — крикнул инкуб и погнался за Чонином. Крис вздохнул и с улыбкой покачал головой. Чонин сделал несколько прыжков и скрылся из вида. Инкуб не стал его преследовать, потому что знал — он все равно его не догонит. — Не будь с ним так строг, Чанбин, — сказал Крис. — Ты же знаешь, как этот мальчик к тебе привязан. — Ну да, я его любимый объект для насмешек, — с досадой заметил Страж снов. — А еще наставник и образец для подражания, — уточнил Крис. — Разве не ты обучил его всем этим колкостям. — Ага, обучил, на свою голову, — пробурчал себе под нос инкуб. Крис рассмеялся и добавил: — Ну кое-что хорошее он от тебя тоже перенял, так ведь? — Да, этот мелкий гаденыш оказался на редкость смышленым — схватывает на лету. Смотри, в два прыжка скрылся за горизонтом, даже я так не могу, — с гордостью за своего подопечного протянул Чанбин.***
У семьи Джонс был уютный двухэтажный дом, не очень большой, но для троих человек этого было вполне достаточно. Они купили его, когда их дочери был всего один год, и с тех пор жили в нем душа в душу. После того, как друзья помыли нового питомца, они сидели на диване в гостиной: Мэй читала с телефона статьи про уход за собаками, а Феликс искал в интернете адреса ближайших ветеринарных клиник, развалившись на диване и уложив свою голову затылком подруге на колени. На полу, рядом с ними, мирно дремала София. — Слушай, Мэй, — вдруг сказал Феликс, оторвавшись от телефона и подняв глаза на подругу. — У тебя когда-нибудь было такое, что ты во сне видишь человека, которого в реальной жизни никогда не встречала, но он кажется тебе знакомым и как будто между вами есть какая-то необъяснимая связь? А потом, когда ты просыпаешься, то не можешь вспомнить его лица, и остается только какое-то щемящее чувство и смятение? — Хммм, — задумчиво протянула девушка, — мне иногда снятся люди, которых я не знаю, но я обычно не придаю этому значения. А что? — Ты знаешь, вчера мне на мгновение показалось, что я увидел человека из снов среди толпы, но при этом я видел его словно в первый раз и не знаю кто это… А сегодня, когда мы шли за Софией, я как будто снова его увидел. — Ну, может, ты уже раньше мельком видел его где-то на улице, поэтому он тебе и снился? — пожала плечами Мэй. — Возможно, — пожал плечами Феликс, озадаченно переводя взгляд обратно в телефон.***
Хенджин любил работать в просторной прямоугольной комнате с высокими потолками, в которой слева от двери тянулся небольшой деревянный подиум. С двух сторон к подиуму вели лесенки с перилами, а наверху, вдоль стен, возвышались стеллажи с книгами. Эта комната когда-то была кабинетом его матери, и ему казалось, что тут все еще сохранился ее запах. — Так-так, и что это мы тут делаем? — спросил Лино у своего друга, который в этот момент создавал сон из воспоминаний Феликса. — Погоди, это же ты! Ты что, посылаешь ему сон про себя? Ты… Ты в своем уме? — Я уже делал так раньше, — ответил Хенджин, не отрываясь от работы. — А так можно делать? Откуда ты вообще узнал как это сделать? — Представь себе, вычитал в одной легенде. — Ха! Ну допустим. Но зачем ты это делаешь? Дай угадаю. Ты думаешь, что если будешь появляться в его снах, то он начнет тебя видеть? — засмеялся Лино. — Возможно. — Да что с тобой? Что за навязчивая идея, Хенджин? Почему ты так страстно хочешь иметь возможность общаться с этим мальчишкой? Он даже не симпатичный, — усмехнулся Лино. Хенджин недовольно на него покосился. — Дались тебе эти люди, ты же знаешь, что наши миры не пересекаются, — не унимался Лино. Да, Хенджин прекрасно знал, что мир снов не пересекается с миром людей. Создатели снов, как невидимые тени, ходили за своими подопечными в течение дня, собирали информацию обо всем, что те делают, а потом создавали из этого сны. Но при этом физически находиться в мире людей они не могли. Так что никаких личных контактов. Но ему не давала покоя мысль о том, каково это — наяву пообщаться со своим человеком. — И да, поскольку они нас не видят, то и появляться в их снах мы, по идее, не можем. Я понимаю, — сказал он, смягчившись и положив руку на плечо Хенджина. — Ты всегда отличался креативным подходом к работе и постоянно добавляешь в сны своих подопечных разные интересные детали, за которые тебя и ценят как одного из лучших сотрудников нашего отдела, — на этих словах лицо Хенджина скривилось. — Но, мне кажется, на этот раз ты задумал что-то, что уже выходит за рамки наших полномочий, — добавил Лино, строго взглянув на друга. — В любом случае, мне никто не может запретить добавлять в его сны себя, — с улыбкой ответил Хенджин, пронзительно глядя ему в глаза. — Конечно нет, — Лино поежился и убрал руку с плеча товарища — ему всегда было тяжело выносить этот взгляд. — Ты творец и волен поступать так, как считаешь нужным. В рамках установленных правил, разумеется, — добавил он. — Ты же не собираешься нарушать правила? — Нет, конечно. — Вот и прекрасно, — довольно улыбнулся Лино. — Постой, а что ты тут делаешь? Разве твой подопечный сейчас не на вечеринке? — Да, но у меня нет никакого желания находиться там без тебя, ты же знаешь, на таких мероприятиях толпится куча зануд из нашего отдела. Я со скуки подохну, они даже шуток не понимают! — То есть ты решил забить? — Ну, можно и так сказать, — ухмыльнулся Лино.***
— Ликс, я разбужу тебя в 10 утра, хорошо? — Угу. Доброй ночи, Мэй. — Сладких сно-о-ов, — девушка аккуратно прикрыла дверь и пошла спать. Феликс остался один в темной гостиной. Он лежал и вспоминал, как еще совсем ребенком приходил в этот дом вместе с родителями. А вот теперь он тут, а они уже давно живут в другой стране. Но он сам не захотел поехать с ними, так что не на кого было обижаться. «Я и не думал, что буду так скучать по вам», — подумал Феликс и уткнулся лицом в подушку, стараясь как можно быстрее заснуть, чтобы не дать грустным мыслям завладеть своим сознанием. И ему это удалось. Сначала он не видел никаких снов, но потом он услышал гомон и оказался в огромном торговом центре, где было очень много людей, и происходила какая-то неразбериха: кто-то плавал в огромном цилиндрическом аквариуме с рыбами, стоящем в центре зала, кто-то ездил по магазину на самом настоящем поезде, а остальные хлопали в ладоши и хором что-то напевали. — Что за хрень тут творится? — подумал Феликс. — Как такое вообще возможно? Вдруг среди толпы он увидел Хенджина, и в мыслях пронеслось: — Опять этот парень из сна?.. Минутку! Так это и есть сон! Ну конечно. Поэтому-то тут такой переполох. Хм, а получится ли у меня взять его под контроль? — Феликс посмотрел на свои ладони — так он обычно проверял, может ли он самостоятельно направлять ход сна. — Получилось. Тогда нужно сваливать отсюда, — сказав это, он взлетел над толпой. Хенджин изумленно смотрел на своего подопечного, ведь сон должен был идти по другому сценарию. Неужели Феликс сам его поменял? Он впервые стал свидетелем чего-то подобного. — Ты со мной? — крикнул Феликс, пролетая мимо Хенджина. — Что? Я? — заколебался создатель снов, но тут же собрался с мыслями и тоже поднялся в воздух. — Куда летим? — За город, подальше от этой безумной толпы! Хенджин с восхищением во взгляде и легкой улыбкой на губах покорно кивнул своему человеку. — Мы знакомы? Почему я вижу тебя в своих снах? — спросил Феликс, когда они уже вылетели за черту города и пролетали по безоблачному голубому небу над огромным лугом с высокой сочной травой и полевыми цветами. — Ты видишь меня в своих снах, потому что я этого захотел, ведь я создаю, — начал говорить Хенджин, но вдруг его лицо исказилось в страшной гримасе: всё вокруг потемнело, подул шквалистый ветер и пошел ледяной дождь. Феликс испугался и стал терять контроль над сном, а вместе с этим и способность управлять полетом. — Проснись! Это прорыв сна! — кричал ему создатель снов, но его подопечный не услышал этого из-за дребезжащего гула, который становился всё громче и громче. Тело Феликса начало мотать по воздуху из стороны в сторону, словно осенний листок, сорванный ураганом. — Проснись! Проснись! Феликс открыл глаза и увидел Мэй, которая трясла его за плечи и кричала: «Проснись!» — А? Что случилось? — он вскочил и сел на кровати. — Ты кричал во сне. Феликс замялся, пытаясь вспомнить, что ему снилось, но все, что он смог выскрести из своей памяти, — это потемневшее небо и шквальный ветер. — Кошмар приснился, — пробормотал он. — С тобой точно всё в порядке? — взволнованно спросила Мэй. — Давай я открою форточку — кошмары могут сниться из-за духоты. — Да-да, всё в порядке. Спасибо. Извини, что разбудил. Со мной все хорошо, ложись спать. — Ну ладно, — Мэй еще какое-то время постояла рядом с его кроватью, как будто хотела еще что-то сказать, но не решалась и в итоге просто ушла к себе в комнату.***
Утром Мэй и Феликс повели Софию на осмотр к ветеринару. Было тепло и солнечно; легкий ветерок слегка шевелил листву на деревьях, и они шли по мощеному тротуару одной из центральных улиц города, но из-за раннего времени суток народу было совсем немного. Феликс любил эту улицу, потому что на ней было много трех- и четырехэтажных домов старой постройки, на первых этажах которых находились различные кафе и магазинчики. Эти здания были покрашены в пастельные тона и выглядели очень уютно из-за обилия таких деталей, как эркеры, круглые окошки, балкончики с арочными сводами и разноцветные витражи. Они выгодно отличались от большинства домов в городе, которые в основной своей массе были скучные, серые и ничем не примечательные. — Ты так и не вспомнил, что такого тебе снилось, из-за чего ты так кричал? — спросила Мэй, пока они шли. — Ой, я уже и забыл про это ночное происшествие. А я сильно кричал? — Ну да, я даже из соседней комнаты услышала. — А что именно? — Я не смогла разобрать слов. А ты не помнишь, что тебе снилось? — Неа, помню только… — он замолчал на полуслове и с удивлением уставился в витрину булочной, мимо которой они проходили. В отражении он увидел Хенджина, и тут же в его голове стали вспыхивать разрозненные отрывки сна. Он резко обернулся, но не увидел никого напротив магазина. Он опять посмотрел на отражение, которое в этот момент начало убегать от него, перепрыгивая из витрины в витрину. — Стой! Погоди! Кто ты? — прокричал Феликс и побежал в догонку. Он бежал со всех ног, преследуя отражение в витринах нескольких кафе, лавки с овощами и аниме-магазинчика, но когда он пробегал мимо книжного, его ослепил луч солнца, после чего он потерял Хенджина из вида. Феликс стоял, тяжело дыша, оглядываясь по сторонам, но так больше нигде не заметил создателя снов. В этот момент к нему подбежали Мэй с Софией. — За кем ты гнался? — сердито спросила Мэй. — Эммм… Мне показалось, что я знакомого увидел, — стараясь не смотреть на нее, ответил Феликс. — Чего? Какого еще знакомого? Ты крикнул «Кто ты?» и куда-то побежал! В этот момент Феликсу безумно захотелось, чтобы это тоже был всего лишь сон. Тогда бы не пришлось придумывать объяснение своему странному поведению. Но нет, это был не сон. — Мэй, ну чего ты прицепилась, ну обознался я, — улыбаясь во все зубы, наконец-то ответил он. — Ну и чудак же ты, Ли Феликс! То ты не можешь сойти с разделительной линии на дороге, то ходишь по тротуарным плиткам только определенного цвета, а теперь еще и за воображаемыми друзьями начал гоняться? — Ох, Мэй, ну я же уже объяснял тебе, что это не просто плитки: красные плитки — это раскаленная лава, а белые — это камни, мимо которых она течет, поэтому нужно ходить по белым, иначе сгоришь! — Никогда не понимала в чем прикол этой игры, — развела руками Мэй. — Эх, жаль, что у меня нет брата-близнеца, он бы меня точно понял, — посетовал Феликс, радуясь про себя, что ему все-таки удалось перевести тему. — А может быть, вы бы терпеть друг друга не могли, — начала дразнить его Мэй. — У меня в классе учатся две девочки-близняшки, они даже не общаются друг с другом. Представляешь, одна из них подошла к нам на физкультуре и говорит: «У моей сестры такой ужасный голос, правда?», а у них голоса ну совершенно одинаковые, — на этих словах Мэй расхохоталась. — Нет, мы бы были самыми близкими и понимающими людьми друг для друга. Я всегда мечтал, чтобы у меня был брат-близнец, — вздохнул Феликс. — Но у тебя же есть я. Разве я не самый близкий тебе человек? — Да ты даже не веришь в то, что на красные плитки нельзя наступать. — Ну хорошо-хорошо. Я тебе поверю. Вот видишь, я теперь иду только по белым плиткам, — она сделала пару шагов, стараясь избегать красных плиток, и тут же запуталась в ногах. — О черт, как ты так ходишь, это же ужасно неудобно! — ей приходилось то делать огромные шаги, то семенить ногами, а иногда даже прыгать от одной белой плитки до другой, только бы угодить своему приятелю. Феликс лишь довольно усмехнулся.***
После обеда Ликс вместе со своим другом Хан Джисоном сидели на улице, рядом с университетской столовой. Джисон был среднего роста и комплекции парень, с растрепанными светло-русыми волосами и забавными пухлыми щеками, из-за которых он напоминал хомяка. — Вот что за фигня? — начал жаловаться Джисон. — Вчера была такая улетная туса! Столько эмоций за ночь. А лег спать и мне снилась какая-то хрень — как я в детстве ходил за молоком на соседнюю улицу. Ну знаешь, мы тогда еще жили в маленьком домике на Лесной улице, и через улицу от нас одна злобная бабулька держала коров и продавала молоко. — Да уж, — с сочувствием сказал Феликс, — так себе сон. — Вот и я о чем! — подхватил Джисон. — На вчерашней тусе я танцевал с одной клевой девчонкой, я бы не отказался, если бы она мне приснилась разок другой, — начал он хорохориться и при этом пихать друга локтем в бок. — А ты не пробовал сам управлять своим сном? — задумчиво спросил Феликс. — Управлять сном? Это как? — Ну знаешь, иногда я осознаю, что нахожусь во сне. И в этот момент я понимаю, что могу делать что угодно, ведь это сон, и в нем возможно все, что пожелаешь. — И что ты обычно начинаешь делать в такие моменты? — заинтересовался Джисон. — Почти что всегда я начинаю летать, — сказал Феликс, мечтательно глядя в небо. — Летать? — расхохотался его друг. — Если бы я мог управлять своим сном, я бы придумал занятие поинтереснее. — Да ну тебя! — возмутился Феликс и толкнул друга. — Только и можешь, что о девчонках думать. — Да, а что, что в этом плохого? Мне 19 лет — самое время думать о девчонках! Разве не так? И потом, тебе хорошо — у тебя есть Мэй, — сказав это, он опять пнул друга в бок локтем. — Эй! — запротестовал Феликс. — Мы с Мэй просто друзья! — Да, как же, — важно сказал Джисон. — Вы же как неразлучники — всегда вместе. — Ну и что! Она мне, как младшая сестра, — упрямо настаивал на своем Феликс. — Как сестра, говоришь? А она знает, что она тебе как сестра? Я видел, как она на тебя смотрит. — Не болтай глупостей, Джисон! — рассердился Ли. — Мы начали дружить, когда она ещё даже в школу не ходила! И вообще, хватит развивать эту тему, мне от нее не по себе. Как ты вообще мог подумать, что у меня с Мэй что-то есть? Это как-то… ну я не знаю, как-то противоестественно… Мы же почти родные! — Ну и зря ты, — махнул на него рукой Джисон. — Я бы на твоем месте не растерялся. — Да уж, ты у нас известный ловелас, — засмеялся Феликс и схватился за живот. — А что с собакой-то? — Хан смутился и перевел разговор на другую тему. — С собакой все в порядке: мы утром отвели ее к ветеринару, он ее осмотрел, взял анализы и мы пошли домой! — А ты тоже ходил? — Ну да. — Опять оставался ночевать у них? Феликс замялся, не зная, как реагировать на намеки друга. Агрессия не помогла, поэтому он решил сменить тактику. — Джисон, я ночую у них еще с тех пор, как наши родители стали лучшими друзьями. Ты первый раз в жизни, что ли, такое встречаешь? Джисон задумался: — Вы типа как одна большая семья, что ли? — Ага. Правда теперь не такая уж и большая… — Кстати, а почему твои родители переехали в другую страну? — Блин, Хан, у тебя память, как у золотой рыбки, да? Я тебе уже два раза говорил: отец получил там работу. — Ой, правда два? — смущенно засмеялся его друг. — А почему ты с ними не поехал, ты мне тоже уже говорил? — Не захотел! — отрезал Феликс. — А, — Джисон сделал вид, будто понял друга, хотя на самом деле, он просто не хотел его сердить.