Оnly you

Это было неловко. Максимально неловко. Майк сидел за столом в гостиной, вокруг царила атмосфера тепла и уюта, все между собой переговаривались, а он сходил с ума. Холли что-то рисовала, Нэнси с Джонатаном переглядывались и одаривали друг друга теплыми улыбками, мама что-то напевала себе под нос и готовила очередную порцию блинчиков, а отец читал газету. Это он к тому, что никому и дела не было до троих, что были слишком уж притихшими. Уилер сидел между Оди и Уиллом, что было даже иронично, и девушка держала его руку в своей под столом, пока нога Байерса нежно поглаживала его собственную, почти невесомо. У брюнета медленно закипал мозг. — Милый, с тобой все в порядке? — Карен поставила на стол тарелку с едой, и встревоженно посмотрела на сына. — Ты себя плохо чувствуешь? — Все хорошо. — Он попытался выдавить из себя улыбку и кажется маме этого было достаточно, поэтому она вернулась к своему занятию. И воспользовавшись тем, что надо бы приступить к завтраку, хотя ему кусок в горло не лез, парень высвободил свою руку из рук Оди. Он увидел боковым зрением, как девушка заметно погрустнела и это отозвалось болью в груди, а Майк убедился в том, что разговора не избежать. Оди была ему слишком важна, чтобы продолжать этот фарс, ведь чем дольше она будет оставаться в неведении, тем больше боли он принесет ей после. — Нам надо будет поговорить после завтрака. — Он наклонился и прошептал это ей на ухо, а она лишь кивнула ему в знак согласия. Ему было страшно, что уж тут скрывать, потому что он раньше даже не мог представить момент, когда ему прийдется расстаться с Оди, и будто бы почувствовав его напряжение, рука Уилла невесома прошлась по его коленке. — Нет, ну это ни в какие ворота! — Тэд Уилер, что все это время молча читал газету, резко выругался и от неожиданности все подпрыгнули. — Карен, ты это читала? — Что это? — Эти педики вообще вышли за все берега. — Он буквально выплюнул последние слова, а Майк после этих слов весь сжался, вцепившись за края стола так сильно, что костяшки пальцев побелели. — В Нью-Йорке прошло очередное движение. Они пытаются доказать какие-то там права, как будто бы это нормально. — Тэд, ну не при детях же. — Миссис Уилер попыталась урезонить мужа, и хорошо, что все в этот момент смотрели только на него, потому что взгляни они на испуганные глаза Майка, вопросов бы было слишком много. — Тем более, что у нас такого в городе нет. Не о чем переживать. — Мы этого не знаем! Эта эпидемия готова захватить Америку, и если продолжится в том же духе, то неизвестно каких масштабов это достигнет. Этих людей надо лечить, а не давать какие-то права. — Мужчина убрал газету куда подальше, видимо, чтобы еще больше не рассердиться и в какой-то момент повернулся на сына, а Майк в этот момент забыл как дышать. — Майк, тебе плохо? — Извините, — он так резко вскочил из-за стола, но в этот момент, ему начало казаться, что над его головой неоновая вывеска светится со столь оскорбительным и ужасным словом. Он конечно знал отношение отца к подобной форме отношений, и Тэд не раз рассказывал ему он том, что считает это аморальным и что такие люди просто больны. Но раньше он пропускал эти разглагольствования отца мимо ушей, ведь это не касалось его самого. Раньше. Парень стал возле окна, прислонившись головой к прохладному стеклу и попытался унять панику, что поднималась по его горлу, но унять этого никак не получилось. Если бы у него была астма, то сейчас бы он уже задохнулся. Дверь скрипнула и брюнет услышал мягкие шаги по ковру, а потом чужие руки обняли его со спины, прикладывая руки к груди. Они просто стояли так и старались унять сердцебиение и восстановить дыхание. — Я сказал, что тебя еще с утра подташнивает, так что расспросов о твоем побеге не будет. — Тихо сказал Уилл, поставив подбородок на плечо друга. Майк накрыл его ладонь на своей груди и шатен слегка улыбнулся. — Постарайся не принимать это слишком близко к сердцу. Я знаю, что это сложно, но просто постарайся. — Он мой отец, как я могу не принимать это близко к сердцу? — Мой отец меня с детства педиком называет. — Он аккуратно потянул Майка за плечо и постарался развернуть к себе лицом. — И это еще задолго до того, как я вообще сам понял, что я гей. — Это был первый раз, когда он произнес это слово вслух и печально улыбнулся. — Но они люди другой эпохи и вряд ли смогут понять, что любовь не может быть неправильной, вне зависимости от того, какого пола твой предмет страсти. — А что если они правы? — Майк произнес это так тихо, что могло показаться, что сказал он это самому себе, да еще и не поднимая глаз на Уилла, словно знал что ничего кроме непонимания там не увидит. — Что если у нас все так сложно, только потому что все это на самом деле неправильно? И подсознательно мы это знаем. — Ты сказал что любишь меня. — И я люблю тебя. — Уже более твердо ответил Уилер и подошел к своей кровати, надеясь, что Уилл последует за ним, но шатен и не думал с места сдвигаться. — Просто…я не знаю, может мы просто запутались и на самом деле нам просто надо что-то более нормальное? — Нормальное?! А у нас было хоть что-то нормальное? — В его голосе прозвучала сталь а руки были крепко сжаты на груди, он знал, что в такие моменты нельзя давить на людей, и в свое время тоже терзался подобными мыслями, но это все равно было больно. — Твоя девушка может силой мысли машины переворачивать, а я делил свое тело с теневым монстром. Мы никогда не были нормальными. — Но мы можем. — Его словно разрывало на части и так хотелось остановить этот рой мыслей, надеясь, что Уилл сможет понять его правильно. Хотя как друг мог понять его правильно, если он сам себя понять не мог, было загадкой. — Какое у нас будущее? — У нас будет то будущее, которое мы сами для себя создадим. — Он с уверенностью подошел к Майку и тот неосознанно встал, глаза смотрели в глаза и хотели говорить совершенно о других вещах. Но сейчас все выходило совсем не так, как им хотелось бы. — Или что, ты думаешь, что если ты будешь с девушками, то это сделает тебя более счастливым? Как думали тысячи до нас создавая «нормальную семью»?! Женишься на Оди? Красивый дом в конце улицы и парочка симпатичных деток? — И что в этом плохого? — А с этим ты что делать будешь? — Он резко подошел к Майку и замер в миллиметре от его губ, обдавая их жарким дыханием, но не прикасаясь. Уилер жадно смотрел на его губы и сглотнул слюну, что уже скопилась во рту, сразу же подаваясь вперед, но Уилл успел отойти от него на шаг. — Ты не сможешь вылечиться, потому что ты не болен. Я люблю тебя, Майк, но я не смогу каждый раз прыгать с тобой на эти «эмоциональные американские горки», если ты будешь отстегивать мне ремень безопасности каждый день. Уилл ушел, а Майк устало упал на кровать, зарываясь лицом в подушку, потому что сдерживать рвущиеся из груди крики и слезы, больше он не мог. Он не знал сколько прошло с того момента, как он остался один, и честно говоря, ему было все равно. Голова раскалывалась и его немного поташнивало. От себя и своих действий. От вещей, что были ему неподвластны. От того, что опять умудрился ранить Уилла, уже даже не надеясь, что тот сможет опять его простить. Он сам не мог себя простить. — Майк, ты не спишь? — В его дверь постучались и несмотря на то, что парень сейчас видеть никого не хотел, все же он сам собирался поговорить с человеком, что сейчас к нему пожаловал, поэтому он поспешил ответить: — Нет, Оди, заходи. Девушка аккуратно прошла в его комнату и, увидев Майка, что выглядел крайне измученным, и сама выглядела так, будто бы готова была сбежать. Поэтому он и присел на кровати, подбадривающе улыбаясь ей, насколько вообще был способен. — Если тебе плохо, то мы можем поговорить позже. Просто ты сам просил, чтобы я к тебе после завтрака подошла. — Все в порядке. — Уилер тяжело вдохнул, готовясь к этому рывку. — Присядешь? — Что между нами происходит? — Оди видимо решила не ходить вокруг да около и сразу перейти к сути. Ему бы ее решительность, сейчас бы не пришлось все это разбирать. — И не говори, что все в порядке, потому что я вижу что это не так. Ты словно стал очень далеким и недосягаемым. — Прости, я знаю что веду себя странно в последнее время, но я очень сильно запутался и я понимаю, что это не оправдание, но это так. — И вот опять, вместо того, чтобы объяснить все прямо и дать шанс человеку, что так искренне на него смотрит, решить все для себя, окунал в пучину своих внутренних терзаний. Момент когда он превратился в такого эгоиста, видимо, был им упущен. — Я не знаю с чего начать… — Ты больше меня не любишь? — Что?! — Как-то не ожидал он таких вопросов с ходу, но Оди всегда была намного решительнее него, и ведь это был не первый их диалог на эту тему. Прошло не так много времени, но с того момента все в его жизни перевернулось, и этого уже было не изменить. Врать было бесполезно. — Я люблю тебя, просто я больше не влюблен в тебя. — Как это еще понимать? — Он видел как в краюшках ее глаз скапливаются слезы, и как губы начинают дрожать, и он знал это чувство. Непонимание и растерянность перед тем, на что ты больше не имеешь влияния. Никто и никогда не сможет подготовить себя к тому, что человек, который еще совсем недавно был тебе ближе всех, сегодня уже нет. Никто и никогда не сможет понять, как умирает любовь. — Ты любишь кого-то другого? — Нет, это здесь ни при чем. — Майк знал, что это лишь часть правды, потому что у него были сомнения в своих чувствах еще до того, как у них все началось с Уиллом. Это было невыносимо, смотреть на человека, что занимал все твои мысли и сердце на протяжении столького времени и видеть боль в родных глазах. — Ты все еще очень важна мне и я люблю тебя, просто это не та любовь, что должна быть между парой. Прости меня. — За что ты извиняешься? — Она плакала и крепко сжимала свои руки в кулаках, потому что внутри творился ураган, и Оди не хотела в приступе эмоций разнести комнату Уилера. — Почему ты не сказал мне раньше? Почему ты позволял мне верить? — Я не хотел ранить тебя или сделать больно. — Как ранил сейчас? — Оди резко встала на ноги, но находиться с Майком рядом она больше не могла, и хотела сбежать отсюда, но не успела, когда брюнет притянул ее к себе и заключил в крепкие объятия. И пусть сначала она пыталась вырваться из плена рук, но в итоге обмякла и уткнувшись в плече своего бывшего парня, плакала, ощущая, что тот плачет тоже. Уилер никогда не думал, что их связь с Оди сможет когда-нибудь быть разрушена, но сейчас, когда конец все же наступил, ему стало легче. Да, это было больно, но это было правильно. Больше его серце не разрывалось на две части.

***

Когда они выплакали, наверное, годовой запас слез в объятиях друг друга, то им стало легче. Не настолько, чтобы иметь способность говорить о чем-то, но легче. И как только он остался один, то единственное желание было, поскорее увидеть Уилла. Почему-то казалось, что он сможет найти его на заднем дворе, и поэтому парень поскорее направился туда. Так и было, шатен сидел на качели и медленно покачивался, на нем были наушники и поэтому он не сразу заметил Майка, что встал рядом. Подняв глаза на улыбающегося Уилера, он не спешил выключить музыку, вместо этого раскачиваясь лишь сильнее. У него сейчас не было ни сил, ни настроения, для того чтобы узнать, как за такой короткий срок, что они не виделись, смогло так измениться его настроение. Но Майк и не думал останавливать его, присаживаясь на соседнюю качель, и это перенесло его воспоминаниями в детство, в тот день, когда он встретил Уилла. Мог ли он подумать тогда, чем все это обернется. — Как твой экзистенциальный кризис? — Байерс снял наушники и повернулся к другу, что сейчас выглядел крайне довольным, что безумно контрастировало на фоне хмурого шатена. — Ты чего такой довольный? — Я с Оди расстался. — Да? И что, теперь белый забор и милашка лабрадор отменяются? — Ты ничего не говорил о милашке лабрадоре, наверное стоит вернуть ее. — Майк, чувствуя себя более чем свободно и счастливо, потому что тяжкий груз с его груди исчез, забавно поиграл бровями. — Или я могу завести лабрадора с тобой. — Как будто бы я захочу заводить с тобой собаку. — Серьезно, но все же улыбаясь, ответил он. — Кто ее выгуливать будет? — Ты, конечно. А потом будешь готовить мне завтрак и рассказывать, как прекрасно вы провели с ней время на свежем воздухе. — Майк мечтательно улыбнулся, потому что картина с ними в будущем, была упоительно прекрасной. — Я буду давать нашей собаке блинчики тихо под столом, а ты меня будешь ругать. — Конечно буду! Собакам нельзя человеческую пищу. — Но ты быстро будешь меня прощать, потому что я буду крепко прижимать тебя к себе и целовать. — Майк стал и взяв за руку Уилла потянул их к стене, месту, где их не будет видно. Прижимая к себе шатена и целуя его, он чувствовал свободу. — Как-то так. — Хорошо, — он улыбался в губы парня, не чувствуя в этот момент ничего, кроме счастья. Им было, конечно, не просто, и неизвестно еще, что ждало их в будущем, но в то время, как он ощущал сердцебиение Майка своей грудью, все казалось решаемым. — Но посуду моешь ты.