Thanks to the Photographs/Благодаря фотографиям

      Кабинет директора Школы чародейства и волшебства Хогвартс выглядел почти так же, как и в последний раз, когда Гермиона Грейнджер была здесь, более шести лет назад. Ни Северус Снейп, ни Минерва Макгонагалл сильно не меняли привычную обстановку, созданную Альбусом Дамблдором, разве что вместо привычных лимонных карамелек на столе теперь стояло печенье, на полу появился огромный клетчатый ковер, а одна из книжных полок целиком заполнилась копиями «Транфигурации сегодня».              Было странно в свои почти двадцать пять, сидеть перед директрисой, сцепив руки на коленях, чтобы не ёрзать от волнения. Но решение уже принято, и в своём выборе Гермиона не сомневалась, хотя реальность всё ещё немного пугала. В конце концов, она не была в Великобритании более двух лет.              Со своим бывшим профессором Гермиона столкнулась на праздничном ужине в Венеции, куда уезжала, чтобы пройти углубленный курс Трансфигурации и получить степень. Ничего странного в этой встрече не должно было быть, учитывая, что именно Минерва когда-то и познакомила свою ученицу с волшебником, у которого Гермиона обучалась, но, тем не менее, тот момент застал девушку врасплох.              Минерва Макгонагалл была удивлена не меньше. За два года до этого она помогла своей лучшей ученице в том, что можно смело назвать «бегством из страны». После того, как практически вся ее жизнь полетела по наклонной, Гермиона отчаянно пыталась сбежать, покинуть этот тонущий корабль, и Минерва любезно представила её своему бывшему ученику, Магистру Трансфигурации, живущему в Италии. Его звали Малкольм Адлер, он выпустился из школы на пять лет раньше Гермионы, и, благодаря этому, успешно сбежал от войны.              Поэтому вовсе не само присутствие Гермионы на этом вечере удивило Минерву. Дело в том, что она подошла как раз вовремя, чтобы увидеть, как Малкольм запускает руки под юбку её бывшей ученицы прямо возле ресторана. Возможно, когда-то, Гермиона немедленно сгорела бы от стыда, но многое изменилось.              Малкольм устроил этот ужин в честь получения Гермионой ученой степени, и он умудрился собрать всех, с кем они когда-либо работали. После десерта, пока гости непринуждённо болтали, попивая напитки, Минерва взяла Гермиону за руку и вывела её во двор.              — Ты прошла долгий путь от той маленькой девочки, которую я встретила много лет назад, — начала Профессор, когда они вышли на узкую сумеречную улочку. — Надеюсь, ты понимаешь, как я горжусь тобой и твоими многочисленными достижениями. Ты выросла в блестящую молодую ведьму, и это ясно каждому, кто удостоен чести быть знакомым с тобой. Но, Гермиона, пора возвращаться домой.              Затем она предложила ей должность преподавателя Транфигурации в Хогвартсе, и Гермиона, всё равно уже не заинтересованная в возвращении в Министерство, согласилась. И вот, она сидит в кабинете директрисы в середине августа, с ужасом представляя, что придется вновь увидеть своих старых знакомых.              Единственными людьми, с которыми ей удалось сохранять связь в течение последних двух лет — ну, или точнее, единственными людьми, которые с ней всё ещё разговаривали — были Гарри и Джинни Поттер, Джордж Уизли, Невилл Лонгботтом и (удивительно) Луна Лавгуд. В остальном её почта преимущественно включала в себя щедрое количество кричалок и пожеланий скорейшей смерти.              — Занятия начнутся, как всегда, первого сентября, — быстро проговорила Минерва, возвращая Гермиону к реальности. — У тебя есть ещё две недели, чтобы устроиться в замке и продумать учебную программу на год. Конечно, сама программа уже существует, — добавила она с усмешкой, — но я совершенно уверена, что ты не упустишь возможность внести изменения.              Гермиона застенчиво улыбнулась.              — Только потому, что необходимо учесть самые последние достижения, — сказала она. — Вовсе не потому, что я когда-либо сомневалась в вашем мастерстве.              Минерва улыбнулась, но тут же черты её лица напряглись, и она нахмурилась. Эти суженные глаза за квадратными очками и поджатые губы заставили Гермиону вновь почувствовать себя ребенком.              — В чем дело? — с опаской спросила она.              После минутного колебания Минерва вздохнула, сняла очки и, сложив руки перед собой, смерила Гермиону решительным, но полным сочувствия, взглядом.              — Боюсь, ты не единственный новый преподаватель в этом году, — сказала она. — Я не решалась говорить тебе, потому что, учитывая не особо приятную историю вашего общения, не была уверена, что ты согласишься на работу, если узнаешь.              Первым, о ком подумала Гермиона был Драко Малфой, но это ведь просто смешно. По крайней мере было таковым, пока Минерва не объяснила, что он будет преподавать Заклинания, начиная с этого года. Портрету Северуса Снейпа пришлось напомнить Гермионе закрыть рот, пока она не наглоталась мух.              — Но… но… почему? — наконец опомнилась девушка.              — Филиус объявил о своей отставке в апреле, — мрачно начала Минерва. — Мы с ним собирались вместе искать подходящую замену, но, оказалось, что у Малфоев глаза всё ещё повсюду, и они перехватили наши планы. Мистер Малфой обратился к нам на той же неделе с заявкой на эту должность.              — Мисс Грейнджер, вы не способны закрыть рот или так и планируете изображать треску? — спросил портрет Снейпа.              Гермиона поспешно закрыла рот.              — Ну, ну, Северус, — спокойно проговорил Дамблдор. — Она имеет полное право быть немного удивлённой. Как и вы, если я правильно помню.              Снейп оскалился, но замолчал.              –Малфой рассказал, почему решил преподавать? — спросила Гермиона, наконец, придя в себя.              Минерва выпрямилась.              — Нет, и я предпочла не спрашивать, — строго сказала она. — Он был, действительно, исключительным в Заклинаниях, а также получил степень после окончания учебы. Он более чем подходит на эту должность, и я не думаю, что стоит вдаваться в мотивы.              Гермиона нахмурилась, но промолчала. Она не могла понять, зачем Малфою возвращаться в Хогвартс, не говоря уже о преподавании. Хотя, справедливости ради, о своих мотивах она тоже предпочла бы не распространяться, учитывая, что, по сути, ей просто было необходимо убежище как от маглов, так и от волшебного сообщества.              — Он прибудет сегодня, ближе к вечеру, и я планирую представить вас обоих остальным преподавателям за ужином.              Гермиона растерянно кивнула.              — Теперь, когда мы вроде как закончили здесь, — продолжила Минерва, просияв, — кое-кто очень хочет тебя видеть и ждёт снаружи, чтобы провести экскурсию.              Теперь настала очередь Гермионы улыбаться. Она встала, чтобы обнять директрису и поблагодарить её за эту возможность уже, наверное, в десятый раз, прежде чем выбежать за дверь, спуститься по винтовой лестнице и практически прыгнуть в объятия Невилла Лонгботтома.              Он тут же закружил её. На его лице растянулась широкая улыбка, щеки порозовели, и, крепко сжав девушку в объятиях, он всё же опустил её обратно на землю.              — Мерлин, Гермиона, никогда больше так не сбегай, — запыхавшись проговорил он, и она рассмеялась. — Надеюсь, ты понимаешь, как сильно я соскучился, как сильно мы все соскучились. Хорошо, что ты, наконец, вернулась.              — Хорошо наконец вернуться, — ответила она, хотя сильно сомневалась, что говорит правду. — Должна признать, то, что ты тут преподаешь Травологию, значительно повлияло на моё решение.              Невилл усмехнулся, его глаза сияли от радости, и Гермиона воспользовалась моментом, чтобы рассмотреть его. Он почти не изменился, но определённо стал более уверенным в себе. Конечно, после войны он вырос в сильного и красивого мужчину, но оставалось вопросом, не была ли эта новая уверенность делом рук его новой девушки, Ханны Эббот, о которой он писал ей бесчисленное количество раз.              Он взял Гермиону за руку и, минуя многочисленные коридоры и лестничные пролеты, среди которых прошло их с Гарри и Роном детство, провёл её на четвертый этаж, к жилым помещениям. Апартаменты, скрывались за гобеленом и портретом с паролем. Внутри — простая спальня, ванная и небольшая гостиная с причудливым деревянным столиком для завтрака. Окна в дальней части комнаты выходили на Черное озеро и край Запретного леса. Чемоданы уже были доставлены домашними эльфами, но она старалась проигнорировать этот факт.              — Итак… эм… теперь, когда ты вернулась, — осторожно начал Невилл, расположившись за столом и наблюдая, как Гермиона распаковывает вещи. — Могу ли я ввести тебя в курс дела?              — О чем ты? — спросила она рассеянно, озадаченная расстановкой книг в алфавитном порядке.              Но когда понимание настигло её, она резко повернулась к Невиллу, чувствуя, как лицо начинает гореть.              — Полагаю, что так или иначе мне всё равно придется услышать о нём. И действительно лучше сначала услышать обо всём от тебя. Ну, знаешь, взгляд со стороны.              Невилл мрачно улыбнулся и, нахмурившись, опустил взгляд на колени. Ему потребовалось время, чтобы начать говорить; казалось, он тщательно подбирает слова.              — Ну, для начала, они с Лавандой решили пожениться. В следующем месяце будут праздновать два года. В ближайшее время они ожидают ещё одного ребенка.              Гермиона резко вздохнула, но заставила себя сосредоточиться на книгах, игнорируя дрожь в руках.              — Они переехали в дом, недалеко от Норы, и, если верить Гарри и Джинни, проводят там довольно много времени, — осторожно продолжил Невилл. — Рон ушел из мракоборцев практически сразу после твоего отъезда. Теперь он совладелец Всевозможных волшебных вредилок Уизли, вместе с Джорджем. Ему это нравится гораздо больше, чем быть на заданиях или заполнять документы. Он… эм… выглядит немного счастливее там.              Она кивнула, чтобы показать, что слушает, но он всё ещё рассматривал свои колени и не заметил этот жест.              —  «Ежедневный Пророк» больше не упоминает о том, что произошло, только если в каких-нибудь статьях об их отношениях. Объявление о помолвке всколыхнуло воспоминания, но с тех пор это в основном совсем небольшие упоминания то тут, то там… Чего не могу сказать о «Ведьмином Досуге»…              Гермиона моргнула и замерла, повернув голову, чтобы посмотреть на Невилла. Она ещё никогда не слышала, чтобы его голос приобретал такие тревожные нотки.              — Паварти Патил теперь помощник редактора, а ведь они с Лавандой всегда были близки, — сказал он, невесело рассмеявшись, что прозвучало довольно пугающе от кого-то, обычно такого доброго. — Ей нравится упоминать о том, что произошло почти в каждом выпуске. Они даже опубликовали фотографии на годовщину. Но не волнуйся, — быстро добавил он, взглянув на нее, — им по-прежнему не разрешается печатать без цензуры.              Этот факт не особо успокаивал. Она ещё никогда не была так рада, что её родители живут в Австралии, не имея ни малейшего представления о том, кто она такая. Изображения, которые они, определённо, видели в газетах, журналах или на сайтах сплетен, демонстрирующие как американский посол прижимает голую девушку к окну, могли быть гораздо более отвратительными для них, если бы они знали, что это их собственная дочь.              В тот вечер Джинни повела её в лондонский клуб в попытке отвлечь от Рона. Они думали, что там будут в безопасности от репортеров, и поэтому, когда Гермиона напилась и ушла домой с красивым мужчиной, она и не догадывалась, что беспокоиться следует ещё и о магловских папарацци, но мужчина оказался сыном посла. Её фотографии, пусть и частично затемненные, были на первых полосах магловских газет на следующий же день, за ними последовали журналы, и так новости быстро проникли и в волшебный мир. Она каждый день благодарила бога, в которого не очень-то и верила, что волшебники ещё не открыли для себя интернет, иначе они бы давно нашли неотредактированную версию этих снимков, не говоря уже о видео.              Её изобразили как какую-то тусовщицу и шлюху, но, увидев фотографии своими глазами, она не могла в этом никого винить. В течение нескольких недель за ней следили как маглы, так и волшебники, и в конечном итоге она, уволившись с работы в министерстве, бежала из страны с помощью своего старого учителя. Любые надежды, на то, чтобы когда-нибудь стать Министром магии, были разбиты, а уважение, которое она заслужила, благодаря своей роли в поражении Волан-де-Морта, уже ничего не значило.              — А люди… — она сделала паузу, вдохнув. — Люди всё ещё говорят об этом? Я имею в виду, будут ли какие-то проблемы со мной — ну ты знаешь — обучающей их детей?              Невилл нахмурился и немного поёрзал на месте. Она не видела, чтобы он так себя вел со времен, как Снейп преподавал у них зелья.              — Помнишь пятый курс, когда Гарри время от времени мелькал в Пророке? — нерешительно спросил он. — Как его упоминали, чтобы, ну, пошутить? Тут что-то в этом духе.              Гермиона презрительно фыркнула и кивнула.              — Потрясающе.              Невилл наблюдал за ней с явным сочувствием, но всё это было выше ее сил. Именно от этого она и сбежала когда-то. Глаза уже неприятно щипало, и она знала, что скоро польются слезы.              — Спасибо, что рассказал мне, — проговорила она, ненавидя свой срывающийся голос. — Увидимся за ужином, хорошо?              Он понимающе кивнул, ещё раз обнял её и оставил дальше разбирать вещи.              Как только он исчез, она упала и разрыдалась прямо на полу. Прошло много времени с тех пор, как ей приходилось с этим разбираться, и, честно говоря, она не была уверена, что вообще с этим как-то разбиралась. Сомнительно, что бегство можно считать адекватным решением проблемы или вообще решением проблемы как таковым.              Всё началось с одной из их с Роном стандартных ссор: он хотел начать следующую главу своей жизни — она не хотела сидеть дома и становиться следующей миссис Уизли в двадцать два. Она сказала, что с неё хватит, и он решил, что речь об отношениях. Она имела в виду разговор. Он ушёл и не возвращался до утра. Месяц спустя беременная Лаванда Браун постучалась в их дверь.              И именно тут всё покатилось по наклонной.              К тому времени, как Гермиона успокоилась, был уже поздний вечер. Она освежилась, переоделась и направилась в Большой зал, чтобы заново встретиться лицом к лицу с миром, который она оставила позади два года назад. Сказать, что она нервничала, было бы очень сильным преуменьшением.              Невилл, как положено хорошему другу, ожидал её у входа, и с ним под руку, она шагнула внутрь. Пока ученики отдыхали на каникулах, привычные ряды столов заменили одним большим в середине зала. Все преподаватели уже заняли свои места, оставив лишь два свободных стула, и причина, по которой именно эти стулья пустовали, была очевидна.              Его волосы казались такими же светлыми, как она помнила, черты лица такими же острыми, а его внешнее спокойствие таким же непоколебимым. Драко Малфой внимательно рассматривал свои столовые приборы, вероятно, избегая окружающих подозрительных взглядов. Но, к его счастью, Гермиона, подошедшая к столу, перетянула всё нежелательное внимание на себя.              — Все расселись? — спросила Минерва, явно в попытке снять напряжение, когда Гермиона и Невилл заняли места по обе стороны от Малфоя.              — Да, спасибо, — ответила Гермиона, и через секунду на золотых тарелках перед ними появилась еда. Все засуетились, и она, следуя примеру Малфоя, старалась не поднимать взгляд. Однако эта тактика оказалась не особо удачной, так как в отличие от него, её не боялись.              — Я предвидела, что это произойдет, — внезапно сказала профессор Трелони. — Но я подумала, что ошибаюсь. Впервые я засомневалась в своих видениях. Не думала, что это могли быть именно вы.              Лицо Гермионы мгновенно окрасилось в ярко-красный. И подняв глаза, она обнаружила, что на неё уставились все сидящие за столом, включая Малфоя. Почему-то именно его холодный взгляд нервировал сильнее всего. Минерва раздраженно вздохнула.              — Приятно знать, что видения вас всё же не подводят, — холодно ответила Гермиона.              Малфой фыркнул.              За столом стояла тишина, Макгонагалл испепеляла Трелони взглядом, но самопровозглашённая Провидица, похоже, не замечала этого. И тут заговорила молодая девушка, сидящая рядом с Гермионой.              — Что ж, это пиздец как неловко.              Минерва с грохотом уронила вилку, и наклонившись вперед, закрыла лицо руками.              — В последний раз, Вероника, — сказала она, — использование таких выражений недопустимо в детском учреждении.              Девушка по имени Вероника виновато улыбнулась и заправила за ухо прядь солнечных волос. В её чертах отражалась совсем детская невинность, хотя она не могла быть намного младше Гермионы.              — Извини, Минни, — пробормотала она, а затем так резко повернулась лицом к Гермионе, что та вздрогнула от испуга, уставившись на протянутую ей руку. — Вероника Смит, приятно познакомиться, наслышана о тебе, — но тут же встрепенулась. — Чёрт, я не это имела в виду.              — Вероника, — предупредила Минерва.              Вероника застенчиво смотрела на Гермиону и не опускала руку. Медленно Гермиона всё же пожала её в ответ.              — Я училась на три курса младше, но ты, вероятно, знаешь моего брата, Захарию, — сказала девушка. — Я преподаю Зелья.              Прежде чем Гермиона успела ответить, Вероника перегнулась через неё, протягивая руку Малфою. Он молча наблюдал.              — О, ну же, переступи через себя, это банальная вежливость, — подразнила она, и он осторожно, нахмурившись, тоже пожал её руку. — Вот и всё. Совсем не больно.              Малфой поднял брови. И Гермиона могла поклясться, что думали они об одном и том же — Вероника была ничуть не лучше своего брата.              Было неясно, почувствовала ли в итоге сама Вероника их настороженность, но она тут же попросила Невилла передать ей картофельное пюре и старательно начала набивать им рот. Наблюдая, как такая миниатюрная девушка так много ест, Гермиона вспомнила о Джинни и позволила себе улыбнуться. Момент длился недолго, потому что Малфой, наконец, заговорил.              — Так Грейнджер, что же заставило тебя вернуться из своей маленькой ссылки?              Она замерла, с ложкой картофеля на полпути ко рту. Медленно опустив ложку, она посмотрела на него, ожидая увидеть привычный самодовольный, полный превосходства взгляд, но столкнулась с непривычным весельем, отразившемся в его глазах. Что почему-то было ещё хуже.              — Я закончила обучение, — она пожала плечами, стараясь звучать непринужденно. — Пришло время вернуться.              Он кивнул, ухмыляясь.              Она подняла бровь.              — А что, боюсь спросить, тебя привело сюда? — хладнокровно спросила она. — Последний раз, когда я слышала, ты был помолвлен, готовился жениться. Ну знаешь, собирался обзавестись наследниками, чтобы продолжить священный род Малфоев.              Каким-то образом это только ещё сильнее развеселило его. Совсем не тот эффект, на который она рассчитывала.              — Это было довольно давно, — спокойно ответил он. — А что до причин, считай, я просто решил сменить обстановку.              Она фыркнула и уткнулась в тарелку, потому что понятия не имела, что на это ответить. Невилл явно нервничал. Вероника, к сожалению, была совершенно спокойна.              — Он приехал сюда по той же причине, что и ты, — громко заявила она. — Проебался и решил спрятаться в Хогвартсе.              Это стерло ухмылку с лица Малфоя. А Гермиона не понимала, стоит смутиться или рассмеяться, так как только что её косвенно оскорбили, да еще и на пару с Малфоем.              — Но всё равно, — весело продолжила Вероника. — Я очень рада, что вы тут. Нам с Невиллом иногда бывает скучновато на каникулах, приятно иметь компанию. Я имею в виду более молодую компанию, — добавила она, поморщившись и оглядев других профессоров. — Извините, ребят.              Гермиона всерьёз задалась вопросом, почему семья Смитов продолжила заводить детей после Захарии.              — Возможно, это прозвучит невероятно, — устало сказала Минерва, глядя на неё и Малфоя, — но Вероника на самом деле очень хорошо справляется с учениками.              Гермиона как-то сомневалась в этом.              — Ты сказала, что преподаёшь зелья? — спросил Малфой, слегка наклонившись к Гермионе, чтобы посмотреть на Веронику. Она бы солгала, сказав, что эта близость не причинила ей дискомфорта.              — Да, — радостно ответила Вероника. — Я вступила в должность в прошлом году, сразу после того, как профессор Слизнорт ушел в отставку, как он сказал, в последний раз. Мне всё очень нравится. У меня слегка нестандартный подход к обучению, который, возможно, застал или не застал некоторых старшекурсников врасплох, но с гордостью могу сказать, что я не Снейп. Земля ему пухом.              — Она действительно преподает совсем не так, как другие, — задумчиво сказал Невилл. — Старый класс в подземельях уже почти не узнаваем. Луна расписала его, представляете?              Гермиона ошеломленно посмотрела на Веронику.              — Ты дружишь с Луной? — спросила она.              — О да, — кивнула Вероника. — Невилл познакомил нас незадолго до того, как я начала преподавать здесь. Честно говоря, не имею ни малейшего понятия, что за существ она там нарисовала, но в целом выглядит неплохо, нужный эффект достигнут. Это действительно оживило место.              Гермиона слегка усмехнулась.              — Могу себе представить.              — Ты ведь тоже дружишь с Луной, а, Гермиона? Гермиона. Довольно неудобно. Буду называть тебя Миона, идет? В любом случае, она много рассказывала о тебе. Только хорошее, конечно же. Хотя имела я неудовольствие встретиться и с твоим бывшим, не могу сказать то же самое в его случае. Впрочем, у него славный ребёнок, хоть что-то, но боже мой, какая же он задница, когда речь заходит о тебе. Бедная маленькая Рози, так не повезло с отцом. Обидно, правда. О, Мерлин, и даже не спрашивайте о матери…              — Что ты только что сказала?              — М? — Вероника выжидательно посмотрела на неё. — О чём именно?              — Его дочь, — тихо проговорила Гермиона. — Как ты сказала, её зовут?              — О, Роза. Роза Уизли. Милое имя, да? Оно ей по-настоящему подходит. Она — само очарование. Что, Невилл? Почему ты так на меня смотришь?              Гермиона повернулась, чтобы посмотреть на Невилла, но он попытался спрятаться за Малфоем. Поэтому Гермионе пришлось наклониться к последнему, уже не заботясь о причиняющей дискомфорт близости. Все её тело дрожало от ярости.              — Ты не сказал мне, что её зовут Роза, — начала она тихим голосом. — Он на самом деле назвал её Розой?              Лицо Невилла напоминало переспелый помидор. Он попытался выдавить извиняющуюся улыбку, но получилось что-то похожее скорее на оскал.              Гермиона откинулась на спинку стула и попыталась сделать несколько успокаивающих вздохов. У неё внезапно появилось желание что-то сломать. Из всех имен, которые Рон мог найти для своей дочери, он непременно должен был выбрать именно то, которое они придумали вместе. С таким же успехом он мог просто ударить её по лицу.              — Эм… Гермиона? — осторожно спросил Невилл. — Ты в порядке?              — Мммм. Я отлично. Просто великолепно. Лучше некуда.              — Ты уверена в этом? — спросила Вероника. — Потому что выглядишь так, будто собираешься кого-то убить.              На это Гермиона зло усмехнулась, резко встала, открыла рот, но затем закрыла его, решив, что слишком рискованно пытаться говорить таком состоянии. Поэтому вместо слов она повернулась и выбежала из Большого зала, впервые за два года, надеясь снова увидеть Рона Уизли.              Потому что она отчаянно хотела свернуть ему голову.