ЧАСТЬ 1: ЦЕЙТНОТ
«А я не хочу приносить жертвы. Я хочу приносить домой доллары». капитан Джон Йоссариан, отлынивающий в госпитале
□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
Гон не уверен, чем конкретно заканчивается путешествие на «Ките». В это время он сидит за тридевять земель на Китовом острове и решает домашнее задание. У него целый ворох идей о том, как избежать этого наказания, но он честный мальчик, а потому старается выполнять все без увиливаний. Это тяжело, в самом-то деле, он не самый способный… математик? В любом случае, алгебра заставляет его страдать, страдать, жестоко, но Гон продолжает ее мурыжить, потому что Мито-сан искренне хочет, чтобы он выпустился из школы и получил чертов аттестат. Сам Гон искренне не понимает, чем эта бумажка круче лицензии Охотника, но Мито-сан после подобных вопросов всегда закатывает истерику… Безопасней не спрашивать, честное слово. Гону пятнадцать. Это значит, что в его организме начинают происходить странные изменения, и он очень сильно надеется, что вытянется ввысь. Но пока что пубертат держит его под рамкой Не Слишком Высоко, то есть, примерно на уровне Джина, а Гону совсем не улыбается потом встретиться с Киллуа и понять, что тому и два метра с щепоточкой не проблема. Потому что Гон знает, что все Золдики высокие, а он… Ни Мито, ни Джин ростом не отличаются… Дерьмо. В любом случае, Гону пятнадцать, и Мито-сан положено завести разговор о девочках и мальчиках. Она этого не делает — к счастью, потому что уверена в осведомленности Гона (кто не слышал про его шуточные свидания?), а потому с этой дурацкой темой его достает разве что соседка по острову, единственная ровесница. Гону думается, что, наверное, он должен испытывать к ней симпатию, она действительно миленькая, плюс очень круто рисует… Но он не чувствует ничего. Абсолютно. Они дружат, конечно, но Гон моментально пресекает ее попытки достучаться сухим коротким: — Извини, но я уже… э-э-э… занят. Улыбается, немного нервно. Посмеивается. Ой, как неловко. Он пытается подобрать слова так, чтобы по острову не разошелся слушок и не дошел до Мито. Но соседка лишь вздыхает и никому не рассказывает; лишь просит разрешения продолжать дружбу, потому что ей тут тоже скучно. Попутно она пытается выяснить, кто эта красотка, покорившая Гона в его грандиозном путешествии на континент, но он каждый раз отмалчивается… Потому что любви то и нет. Ему просто не интересно. Единственная муза — вкус близящегося приключения, но соседка не поймет. Сидя вечером на крыше, он смотрит в океан. Далеко и пусто. Странно думать, что еще год назад он был повязан с огромным скандалом и выборами нового председателя. Ветер обдувает кожу, и Гон размышляет, как хорошо было бы вернуться обратно, окунуться в мир приключений… Вспомнить старую и беззаботную жизнь. Ту, какой и жили все охотники. Присоединиться к Джину… От мыслей об этом по коже идут мурашки. Но, как Гон знает, Джин был на «Ките». А он весьма смутно представляет, чем завершилось то путешествие, не считая громких заголовков в газетах о катастрофе и гибели тысяч людей. Уверен, что Джин это предполагал, а потому сбежал, вместе с Паристоном, Он не беспокоится даже о Леорио, который исчезает; из близких лишь Курапика возвращается обратно вместе с королевой Ойто и ее дочерью, они созваниваются пару раз, и тот заверяет — Леорио самая настоящая бестолочь, а потому точно не помрет. Сам Курапика звучит худо, все из-за ограничений на хацу, поясняет он. И ждет — нотаций. Но Гон лишь замечает: — Знакомо. Ну, ты, — смеется, — главное отдыхай. Раз уж нашел себе новый смысл жизни! — Какой такой смысл… Курапика не договаривает, потому как Гон бодро гаркает: — Пока!! И бросает трубку. Он уверен, что с такими людьми вокруг, как Ойто и Сенрицу, а еще настоящим ребенком, которому вся месть далека и неясна, Курапика отвлечется и найдет себе менее деструктивное хобби. Гон смотрит на океан и хмурится. Китовый остров — место застоя, стабильности. Мир вокруг стремительно меняется, экспедиция на Темный Континент, уже пятая, готовится вновь, человечество готовится к грандиозным открытиям… Но тут все точно так же, как в тот самый день, когда он отплывает на экзамен. Тут весьма тухло, на самом деле, и Гон чувствует себя тигром, запертым в клетке. Он, конечно, читает новости, тренируется, но… Все проходит мимо него. Путешествие в неизведанные земли. Грандиозная трагедия. Пропажа друзей. Кризис в Какине. Смена там власти. Последний и столь желанный бой Хисоки… А нэн все еще нет. Он не возвращается. Джин говорит, что аура Гона в порядке, она есть, но он не может освоить даже самые основы — просто не видит ни-че-го, абсолютно. Связывается с Кайто, просит приехать, даже пробует пробудить ауру насильственно, как делал Винг. Но не выходит. Словно стоит блок. Гон чувствует, как в нем что-то закипает. Он проводит вечера за тем, как раз за разом пересматривает кассету — пришлось знатно потратиться с запасенных после победы на Острове Жадности денег, запись сметали почти мгновенно — с боем Куроро и Хисоки, на деле смотря сквозь экран, размышляя. Мир меняется. Кто-то умирает. А он все еще стоит на месте, словно остановленная запись.□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
Он думает об этом даже в тот момент, когда строгает рыбу на кухне; Мито-сан сейчас в городе, наверное, закупается на рынке. Ему помогает бабуля, нарезая овощи ровными круглыми ломтиками, настолько, что у Гона иногда возникает мысль, будто у той просто развито подсознательное хацу, как у слепой девочки из Восточного Горуто. Невозможно так чисто резать овощи. Особенно лук, который постоянно скользит в пальцах. В голове Гона вращаются размышления о грядущем, о том, чем он займется уже в то время, когда достигнет возраста совершеннолетия — уж точно не будет сидеть на шее у Мито-сан и дальше. Можно отправиться на материк, но… куда? Оттуда — уже на Темный Континент? Но без нэн это все равно, что самоубийство. Может, размышляет, найти «Пауков» — Нобунага, кажется, предлагал присоединиться. Они все еще противны Гону, но он знает, что они не все плохие парни, а кто-то вполне дружелюбен; предложить им сделку, пусть помогут вернуть нэн, а он побудет им товарищем. Временно. И без убийств… Нет, это глупо. Он лениво счищает чешую и вертит в руке нож. Отражение в лезвии отвечает ему задумчивым взглядом. — Тебя что-то тревожит, — слышится позади. Бабуля. Гон не отрицает и кивает. Молча. Нечего тут говорить. — Мито держит тебя на цепи. Нехорошо. — Я тут добровольно, — замечает. И это — истинная правда. Захотел бы, Мито-сан и следа бы его не обнаружила. — Просто… Не знаю. — Тоскуешь по друзьям? — Немного. Они регулярно связываются с Киллуа; Аллука хвастается все растущей горой сувениров, которой грозится одарить его при следующей встрече. Леорио где-то вне зоны доступа, а Курапика отвечает на звонки неохотно, но скорее всего потому, что своих дел у него невпроворот. С остальными все тоже гладко. Дело даже не в том, что они его жалеют. В его состоянии — без нэна — это скорее нормально. Гон знает, что им не все равно, и что беспокоятся они искренне, и это даже льстит, немного. Но они приключаются где-то далеко, исследуют новые виды, исследуют, а его единственным достижением становится понятия геометрической прогрессии. О чем тут вообще вести разговор? Гон опускает нож вниз. Хвост рыбы долой. Вздыхает. — Все хорошо. Просто чувствую, что не понимаю чего-то жутко очевидного. — Твои способности, да? Бабуля понимают концепцию нэн гораздо проще Мито-сан. Помедлив, Гон кивает. — Нет ничего плохого в том, чтобы немного подумать… — Но не год же! — он резко ударяет ножом по доске. — В прошлом я освоил нэн за пару часов! А хацу за полгода! Даже Биски-сан говорила, что это ненормальная скорость! А сейчас я уже год не могу понять, как сделать даже самый маленький шажок! Разве это… — Гон. Бабуля смотрит на него озадаченно, во взгляде тоски — целое море, и Гону тошно. От самого себя, в основном. Он знает, что способен на большее, но все равно не может найти нужной подсказки. Идиотизм. Будь тут Биски, она бы дала ему по шее за такое, но у нее сейчас дел выше крыши из-за всей ситуации с принцами Какина, а она один из немногих двухзвездочных охотников, кто не бросился на Темный Континент; еще она важный свидетель. Злится попусту, как тогда, из-за Кайто, а в итоге… Черт, если бы он не бросался в омут с головой, то наверняка мог бы придумать способ, как решить дело с Питоу мирно, не прибегая к такой дикой клятве. К сожалению, остановиться и подумать — не про него. — Извини. Просто… бесит. Какой смысл вымещать гнев на бабулю? — Ну-ну, злиться тоже можно, — воркует. — Всегда обидно терять что-то дорогое. Знал бы ты, как Мито злилась, когда Джин ушел!.. Сдерживайте ехидные смешки, молодой гражданин. Иначе Мито-сан огреет тебя половником, пусть и не слышит. Она-то такие вещи за версту чует. Как обычно, бабуля умеет разрядить обстановку. Гон обменивается с ней многозначительными взглядами, отворачиваются — ужин сам себя не приготовит. Рыба почти разделана. Неплохо. Надо потом сходить в город и продать остальной улов, заодно потрепаться с местными и послушать свежие сплетни... Гон почти утопает в планах на вечер, но от дальнейших самых скучных в мире дум его отвлекает хлопок двери; Мито-сан возвращается. Он даже не оборачивается, но слышит в ее шагах какую-то торопливость, нервозность. Дыхание сбивчивое. — Гон?! Голос звенит. Оборачивается; встречается с ней взглядом. Мито-сан выглядит… нет, не встревоженной, сейчас начнет орать. Надо бы нацепить дуршлаг на голову, а то как начнет швыряться, айайай. — Что ты сделал?! Бабуля отвешивает ему взгляд. Будто что-то знает. Но Гон просто моргает, недоуменно. — В смысле?.. Черт, она прознала, что он списался по сети с Зуши и получил через того ответы на домашнее задание?! Мито-сан швыряет сумку на стол. Фрукты раскатываются, и Гон едва успевает поймать яблоко. От тети так и разит недовольством, но он искренне не понимает, что такого натворил, потому что большую часть времени он просто шатается по лесу и рыбачит; пока не зубрит. Высматривает, как вышагивает Мито-сан, а затем едва сдерживается, чтобы не вздрогнуть — потому что Мито-сан поднимает взгляд на него. Немая пауза. Немного интриги. Сейчас будет развязка. — Ты знаешь, что сейчас в городе? — Откуда? — моргает. — Туда пришел корабль. Чужой корабль, Гон. Не аргумент. У них торговых судов каждый день через край. — Такие корабли не заходят в порты, вроде нашего. Это военный корабль королевства Какин. И его очень важный пассажир по какой-то причине ищет тебя. Ойойойойой… Кокетливо теребит рукав. — Скажи пожалуйста, пока я не видела, ты успел поучаствовать в экономическом кризисе Какина?! Вопрос замечательный, но у Гона вопросы растут точно также. В геометрической прогрессии. Можно и щегольнуть новым выученным термином, что уж. Сначала он думает, что это, наверное, Ойто — может, с Курапикой решили его навести, но потом он вспоминает, что те живут весьма аскетично и бедно, так что ни о каких кораблях речи идти и не может. Значит, продолжает гадать, это кто-то, кто не порвал с королевским двором Какина, но… Гон теряется. У него ноль таких знакомых. Может, Биски? По ней же (что он узнал от Киллуа, который узнал от Курапики, а тот, в свою очередь — от Ханзо) сох один из крутых телохранителей, плюс она нянчилась с одним из младших принцев… Но нет, Биски любит помпезность, но не настолько. Целый корабль!.. Военный. Гон косится в окно. Впрочем, отсюда ничерта не видно. Бессмысленная затея. Некоторое время он еще немного тупит, после чего робко роняет: — И кто это? — Это ты мне скажи! Мито-сан сверлит его взглядом добрую (и самую тяжелую в жизни Гона) минуту, и затем вздыхает. Заламывает руки, кружит вокруг стола. Яблоко все еще в руках у него, и он тупо рассматривает алый бок, не зная, что и добавить. Может, Кайто? Они же были в экспедиции в Какине… Нет, глупо, то было больше года назад. — Ты и правда не знаешь? — голос у Мито-сан садится. Гон трясет головой. — Боги. О боги… Так и знала. Это все из-за Ассоциации… Как ты стал охотником, так начались проблемы. Так и знала… Не надо было тебя отпускать. — Ты видела этого гостя? — Да… Это… Но Мито-сан не договаривает, потому что Гон слышит. Гость поднимается по холму. По траве. Он стрелой бросается к выходу, пугая Мито-сан, и вылетает наружу. Останавливается прямо перед началом склона и пристально смотрит вниз. Словно хищник перед броском. Потому что он знает: от принцев Какина добра не будет, Курапика рассказал ему про то, какие ублюдки были среди самых старших. Не гнушающиеся убийством младших братьев и сестер ради своей цели… Только кто-то такой и может прибыть на военном корабле. Если этот человек попытается что-то сделать, угрожать Мито-сан и бабуле, Гон лично его убьет. Но чем дольше он вглядывается, тем больше у Гона вопросов. Не плохих. Просто… вопросов. Он видит этого принца. Он — она, точнее — идет, спотыкаясь. Ноги на коротком каблуке вязнут в грязи и траве, и она регулярно чертыхается, своей походкой напоминая пьяного шестиногого окапи. Едва ли старше его, с аккуратной черной стрижкой. В какую-то секунду их глаза пересекаются, и Гон рассеянно отмечает — ни следа враждебности. Но, видимо, она все же чувствует его настороженность, жажду крови, потому что вздрагивает… Принцесса едва не наворачивается, а Гон чувствует лишь удивление. Какого хрена?! Он прыгает вперед и успевает схватить принцессу за запястье раньше, чем она упадет на свою королевскую задницу. Замирают. Сцена прямо как из дешевого ромкома, не хватает лепестков на фон и какой-нибудь излишне драматичной музыки. Гон уверен, что сейчас Мито-сан смотрит на это с лицом, будто ее нарисовал Мунк. Неловкое молчание длиной в минуту… — Ты — Гон, да? Гон кивает и разжимает руку; принцесса все же шлепается на пятую точку. Пока она отряхивается, Гон пытается понять, почему он вообще понадобился этой принцессе. Она не из старшего выводка, значит, из числа тех, кого спас Курапика и Мизайстом. Но он никогда о ней не слышал. Вообще. Помнил рассказы про Момозе, но… Кто это? Камилла? Нет, Камилла — это, как называет ее Ханзо, «бессмертная сука». — Ой-й-й, мое платье… — Надеюсь ты пришла не потому, что два года назад мы с другом незаконно пересекли границу. Честное слово! Мы не специально! — Гон пытается вспомнить, почему за ним могли послать кого-то настолько важного, и оправдывается. Но взгляд у принцессы более чем озадаченный. Мимо? — Мы, типа, случайно туда попали, из-за нэн… Блин! Только не говори, что сдерешь большой штраф. Я сейчас немного на мели. Принцесса смотрит на него как-то странно. Потом стучит пальцем по губам. Размышляет. — Нет. И, если честно, мне все равно. Но не расслабляйся, это все равно плохо! — крадет надежду у Гона ровно в ту самую секунду, когда он уже хочет вздохнуть с облегчением. — Но я здесь не за этим! Меня… э-э-э… Мне о тебе рассказывал твой друг! Мы пересеклись на «Ките»! — У меня столько друзей было на «Ките», что ты вообще не помогаешь. — Он немного похож на белку своей целой тонной уверенности и бешеным взглядом. Леорио, определяет Гон. Но почему именно белка? Принцесса щелкает пальцами, но качает головой. Да ладно, мимо? — Нет, это не Паладинайт-сан. Он представился мне под именем Белеранте, но, кажется, его по-настоящему звали… Погоди-ка… Пока принцесса усиленно вспоминает этого таинственного друга Гона, тот бросает осторожный взгляд назад. Даже отсюда чувствует, как Мито-сан пожирает его взглядом. О, она удивлена. Это точно. Не каждый день твой племянник беззаботно болтает с одной из многих наследниц целого королевства. Кто бы ни был этот таинственный друг, он его здорово подставляет такой вот наводкой. — Как же... — Слушай, а ты кто вообще? — как бы между прочим интересуется Гон. Очень вежливо и элегантно. Будь тут охрана — странно, что ее нет, но нельзя быть уверенным, что где-то не бродит снайпер под зэцу — ему бы быстро дали по шее. Принцесса смотрит на него еще более странно. Потом спохватывается. Выглядит комично. — Прошу прощения. Меня зовут Хой Го Джо Фугецу, но можно без формальностей. Я… э-э-э… сестра ныне властвующего короля Хой Го Джо Халкенбурга. Честно говоря, я приехала сюда, чтобы нанять тебя, как охотника… Э-э-э… О! Вспомнила! Лицо принцессы озаряет улыбка. С такими обычно приходят к каким-то неожиданным, но в то же время несколько очевидным выводам. — Его звали Хисока! … Гон решает, что не так уж и странно будет уйти посередине разговора. Лицо принимает крайне озадаченное выражение. Хисока. Назвал себя его «другом» (ну ладно, это не совсем удивительно). Но разве Хисока не умер на Небесной Арене?.. Гон не знает, чему удивлен больше: тому, что этот прохиндей все же выжил, или что он совсем не удивлен его чудесному воскрешению. Когда общаешься с такими людьми ждать можно чего угодно. Почему Хисока не охотился за своей новой целью (или за Куроро, если тот надрал ему задницу), а был с принцами?.. И почему именно Фугецу? Гон может понять кого-то из старших, там было полно сильных ребят, но девчонка перед ним явно не владеет не то, что нэн, в принципе хилая. Или это очередное вложение в потенциал и так далее? Хисока хуже биржевых инвесторов, мотивы у тех хотя бы понятны, а тут? — Он был телохранителем Марьяма. В какой-то момент… его назначили ко мне. Когда комната Марьяма перестала впускать людей снаружи. Марьям разве не тот самый пацан, который фанатеет от Биски? Как и его телохранитель. Заразно. Голова идет кругом. О нет, он закипает… — Зачем ты хочешь меня нанять? Гон решает, что надо выяснять постепенно. Хотя бы с тех вопросов, какие он способен осознать. Некоторое время Фугецу мнется, словно ей очень-очень неловко, а потом тараторит: — Там-произошло-много-всякого-но-Белеранте-спас-мне-жизнь-помог, ух, и-потом-он-как-самый-настоящий-дурак-пошел-убивать-своих-друзей, уф, и-начался-кошмар-они-схватили-его-и-выяснилось-что-он-на-самом-деле-не-Белеранте, а, ой, другой-охотник-и-я-не-смогла-остановить-его-друзей-так-что-я-ищу-тех-кто-согласится-мне-помочь, вот! Короче, кто-то нарвался на Куроро. И довыебывался. А принцесса хочет… отплатить? Безнадежно. Хисока — идиот. Но хотя бы жив… вероятно, раз Фугецу так уверена; раз она видела своими глазами, можно и поверить. Тем более Куроро — мстительный засранец со странными мыслями, который мотивацию-то прояснить не может, разве он удержится от того, чтобы не напакостить? Даже сам Гон бы не удержался. Ну, если он уже не успел убить Хисоку. Что было бы логично. Гон некоторое время думает, чисто из кокетства. Такой отличный повод сбежать из дома и от домашнего задания… Кто откажется? Только полный идиот. А Гон не идиот. — То есть, Хисока про меня растрепал? Кивает, мол, да-да. Очень интересно, зачем это! — И сказал, где я живу? Когда Фугецу одаривает его взглядом Ну Это Глупость, Гон облегченно выдыхает. Хисока, конечно, полезный актив, но его бы немного напрягло осознание, что тот отлично знает о родном доме Гона. С другой стороны, это тоже одна из тех вещей, которые удивляют, но в то же время до одури очевидны. Леорио, поясняет принцесса. Упоминал про остров. Еще много о чем болтал, но она запоминает именно это. Видимо, делает логичный вывод Гон, она начинает копать под Хисоку… по каким-то неопределенным причинам, связанным с симпатией, он не уверен, но повод вытащить друга (да, пожалуй) из беды и слинять на поиск приключений… Пусть и потенциально опасных… Черт, да от такого глупо отказываться. — Хорошо, — пожимает плечами. — Я в деле. Но я сразу скажу, никакой ауры у меня нет. То есть, крутых фокусов, как от Хисоки, не жди. А еще надо договориться с Мито-сан… Я же надеюсь, ты готова, да? К выносу мозга… и значительным бессмысленным тратам? Фугецу улыбается ему так солнечно, что Гон понимает — это та секунда, когда весьма скромная девочка готова превратиться в машину по трате королевского бюджета на всякую чушь ради такой же бредовой цели. Просто замечательно, в общем. Боги. Кажется, он опять намеревался влезть в опасную аферу. Просто потому, что ему предлагают, даже весомого повода нет (Хисока — не аргумент для Мито-сан, знай она про него — тем более не отпустит). И опять все из-за Какина. Мито-сан, пожалуй, права. Для своего возраста Гон непозволительно часто оказывается замешан в каких-то кризисах и государственных переворотах. Знай об этом Киллуа, наорал бы на него. Как обычно. Кстати о Киллуа… Гон задумчиво почесывает затылок, размышляя, ловит ли сейчас у того связь.