□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
Живность на Темном Континенте и правда очень странная. Заметно еще по Замзе, но когда Гон знакомится с фауной поближе, то понимает, что, ну… Она нелогична! Тут столько всяких странных животных, что сразу появляется парочка вопросов к эволюции (или любому другому безумному гению, что их создает). И сейчас, сидя в засаде, он убеждается в своих выводах — что на Темном Континенте орудует какой-то извращенец с тягой создавать слишком странных животных и высаживать растения черти как. Еще раз, собственно. Но тогда так, невинные шалости, сейчас же у него есть невероятно ответственное задание господина Бенджамина… Бла-бла-бла… Честно говоря, Гон слушает вполуха, имеет право себе позволить. Он тут не верный подчиненный, а скорее в роли эдакого лихого парнишки на подработке, поэтому ебланить и ковыряться пальцем в ухе — святое. Но сейчас — засада. Да. Он — охотник, и сейчас… Охотится. Тварь перед ним напоминает гигантскую ласку со смешными жабрами и крысиными усами. Лапки у нее огромные, морда — узкая, вытянутая, словно лисья, а раскраска так и вовсе под стать местной фауне: вся диковинная, какая-то розовая с вкраплениями фиолетового. Зверюга размером с легковушку, когда собирается гармошкой, но ей явно больше доставляет вытягиваться, как червяку, и извиваться… Замза говорил, что это мыласка, и Гон сначала гадает, отчего такое дебильное название, но потом видит, что мыласка резвится в луже, в которой тут же начинают появляться мыльные пузыри. И когда передвигается на своих коротеньких лапках по траве, то не бежит — именно что скользит! То есть, это что получается, на Темном Континенте обитает огромная ласка, вырабатывающая мыло?.. — Ты не особо задумывайся, — жужжит в ухо Замза. — Его на самом деле называют не так, но это дословный перевод. А настоящее название тебе все равно ничего не даст. Лингвистические тонкости от жука, контролирующего труп, господа. В воздух поднимаются пузыри. Мыласке явно жутко весело, и она не отвлекается ни на что; хотя, с учетом, что Гон использует зэцу, вряд ли даже посмотрит в его сторону. Так что да. По требованию господина Бенджамина, жутко сурового мужчины с квадратной челюстью, Гон собирается… охотиться на огромную мыльную ласку. Честно говоря, скажи ему кто-то нечто подобное пару лет назад, Гон бы крайне усомнился в разумности собеседника. С другой стороны, уныло думается ему, чем это лучше увиденных им муравьев? Икалго — вроде насекомое, а кальмар. Палм так вообще химера из трупа женщины и каких-то рыб. Велфин — помесь краба и волка. Даже зародившись внутри озера Мебиус, муравьи-химеры тянут за собой след неадекватности с Темного Континента. Сейчас он вместе с Замзой сидит в кустах, наблюдая за мылаской. Вокруг витают крохотные (с кулак) медузы, которые… занимаются воздухоплаванием? Почему они вообще выживают вне воды? Впрочем, не столь важно; важнее мыласка, которая так весело резвится в мыльной луже, что даже Гону хочется плюнуть на всю охоту и присоединиться к ней. Жаль, что он еще не настолько безрассуден, а то можно было бы! И жаль, что мыласка не разумна, может, удалось бы это все и без… — Скользкий тип, — разбивает его цепочку мыслей Замза, царапая коготочками прижатыми коленками. — Такой поганый, ты бы знал. Весь его род, точнее. Просто не представляешь, как с ним сложно драться, а резать — тем более… Гон смеряет Замзу взглядом. — Скользкий, да? Они на серьезном задании, вообще-то. Не время сыпать дерьмовыми каламбурами. Но Замза на законное обвинение легкомысленно фыркает и пожимает плечами. Итак, да. Им надо порезать мыласку. Желательно вырезать у нее железы… отвечающие за мыло? Как это назвать? Потому что им нужно… буквально проскользнуть кое-куда, где очень узко, и самый лучший способ (рекомендация Замзы, между прочим) — обмазаться мыльной эссенцией. Они пробовали на мелких камушках, ну, так, чтобы не сразу идти с оружием на крайне агрессивное создание больше тебя размером, и результаты превзошли ожидания! Но чтобы добыть мыльную железу, необходимо вскрыть брюхо крайне опасной и скользкой (во всех смыслах) ласке, а чтобы сделать это, надо придумать, как обойти его природную защиту. Патовая ситуация. Гон продолжает сверлить мыласку взглядом, гадая, почему судьба заводит его в какие-то издевательские ситуации, но отвлекается, когда по интеркому бодро отзывается крайне прилипчивый и докучливый голос, принадлежащий, несомненно, Юрикову: — Шевелите жопой! Ласка сама себя не порежет. Но сражаться с огромным мыльным монстром не звучит как что-то, что хочется делать Гону! В самом факте охоты, пожалуй, нет ничего плохого; но убивать животное лишь из-за мыльной эссенции звучит издевательски против природы. Гон, между прочим, житель Китового острова, где единение с окружающим миром почти что записано в закон. А тут!.. С другой стороны, он-то понимает, что Юриков и принц Бенджамин — порождения индустриального города, и им в сущности плевать на одну-единственную мыласку, потому что она сейчас играет решающую роль в их грандиозных планах. Поэтому Гон судорожно вздыхает. Умоляюще смотрит на Замзу, будто его тщедушное мертвое тельце может тут что-то сделать. — Ты уверен, что его точно нельзя уговорить? — Понятия не имею. Мыласки питаются жуками, ты думаешь, я стану пробовать? На самом деле, несмотря на теоретическую опасность, сама идея подойти и попытаться договориться — тем более, что на Замзе и муравьях-химерах он выясняет разумность местных обитателей и какую-никакую способность к эмпатии — не выглядит плохой. Проблема в том, что Гон хорошо помнит встречу с «домашней собачкой» семейства Золдик, которая одним взглядом мертвой рыбешки показала, что на контакт не пойдет. А вдруг тут — точно так же? Откуда он вообще знает, что за собаки обитают у Золдиков? Они тоже до смешного огромные, может, отсюда! Тем более что раз с Темного Континента приходит Аллука, то Золдики тут точно бывали… С другой стороны, кто не пробует… Поэтому Гон решает рискнуть. Если что — слиняет! Ускользнет, хе-хе-хе. Выходит из кустов на негнущихся ногах. Ему вслед пораженно смотрит Замза с таки видом, будто провожает на тот свет; по интеркому начинает шипеть Юриков. Но Гон не останавливается, медленно подходит к продолжающей резвиться мыласке и останавливается рядом, вытягивается по струночке… Сглатывает и блеет: — Эм, здрасьте. В эту секунду он готов поклясться, что слышит позади громкий шлепок ладошки по лицу! Мыласка прекращает резвиться и резко сворачивается в угрожающий клубок; затем вытягивает шею и нависает над ним. Вблизи она выглядит больше, чувствуется по дыханию, что мясом тоже не брезгует, но Гон стоически выдерживает и трупной запашок и даже капающие пузырящиеся слюни, и, выждав для приличия секундочек десять, роняет крайне кокетливо: — Мне бы мыльца. Э. Да. Некоторое время висит молчание. Юриков по интеркому начинает почти что истерично завывать. Мыласка смотрит на него сконфужено, из чего Гон делает вывод, что его прекрасно поняли. Проносится мыслишка, что скорее всего магические звери из его родного мира произошли от местных, вот и болтают спокойно. Как и муравьи, да! Они ведь тоже были разумны, а речь обрели лишь после того, как зажевали человеченки. Висит неловкое молчание длиной в целую минуту, после чего мыласка хриплым голоском… ну, сложно назвать это «голосом», скорее рычание, но она произносит крайне озадачено: — Мыла? — Ага! Вот этого, — Гон тычет пальчиком в лужу рядом. Мыласка следит за его указующим перстнем. Усики смешно шевелятся. — Зачем?.. Блин, неожиданно адекватный вопрос для огромный плотоядной ласки с Темного Континента… Пока позади телеграфирует Замза, всеми силами показывая, что пора улепетывать, Гон искренне отвечает: — Честно говоря, я мало представляю. Но очень надо! Это явно веселит мыласку, та ложится головой на траву и обвивает Гона вокруг, словно жирная голодная змея. Но желания атаковать нет, поэтому Гон спокоен; уверенно смотрит в глаза мыласке. Что ж, страх, что это будет тварь уровня собаки Золдика, отпадает, поэтому опасаться больше нечего. Замза зря паникует. Он фыркает, когда в него упирается жесткий ус, и мыласка утробно рычит: — Какой ты интересный безрассудный человечек… Не боишься? — Ну, ты же не хочешь меня убить, — Гон жмет плечами. — Другое дело, если бы хотел… — И такое ощущаешь? Шерсть у мыласки на ощупь жесткая, мыльная… Чем-то это существо напоминает Гону выдру. Мывыдра… Нет, «мыласка» содержит в себе ровно ту нужную долю правды и дебильного каламбура, чтобы быть удовлетворительным названием, «мывыдра» это что-то уже совсем тупое. Он не успевает ничего ляпнуть, как вдруг позади из других кустов выскакивает Бабимайна все с тем же кирпичеобразным лицом и ружьем наперевес; он явно слышит всю панику Юрикова, что их бравого новобранца сейчас сожрут, поэтому выбегает принять участие в охоте. О черт, о нет! Сейчас это сведет все старания Гона к минимуму! Он ощущает, как встает дыбом шерсть на загривке мыласки, тут же выскакивает перед Бабимайной и во весь голос орет: — Стой! Даже не думай! Только он учится искусству политических переговоров (о мыле) у Бизеффа, и тут чья-то кирпичная рожа пытается все разрушить! Ну уж нет!□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
Юриков смотрит на него с видом крайне ехидной матушки-наседки, которая вроде как и не собирается особо ругать за проступок, но в ироничной манере точно отчитает. Он высокий — ростом, пожалуй, выше Хисоки даже, с Леорио — а потому угнетение двойное. Ходит вокруг, по-волчьи, заглядывает в глаза… Так и хочется сказать что-нибудь обидное про его дурацкую бороду, но Гон — мальчик приличный, а потому молчит, просто отвечая таким же недовольным взглядом. — Да уж, это было тупо! Какая разница, хочется спросить. Целью было мыло, чтобы проникнуть куда-то, мыло добыто — мыласка делится этой своей эссенцией без особых проблем, и это намного проще, чем если бы они все вчетвером медленно ее ковыряли в бою. Тупо — это убивать без разбору, а немного потупить рядом с огромной тварью размером с автомобиль… Это еще вполне себе нормально! Тем более цель все равно выполнена, а в задании Бенджамина не было ничего про обязательное убийство ласки! Они вчетвером сидят в небольшом лагере где-то на опушке леса; вокруг расставлены ловушки с запахом, отгоняющим большую часть местной фауны, в костре горят цветы с душистым ароматом, действующим уже против части поменьше. Замза беззаботно болтает ногами и смотрит по сторонам, Бабимайна с усердием чистит винтовку — не дай боги ту самую, из воспоминаний… И Юриков, да, отчитывает Гона. Взглядом тот цепляется за несколько заполненных до краев тар с мыльной розоватой жидкостью… Потом возвращается обратно к Юрикову, что с видом крайне беспечным вскидывает руки кверху и жалобно тянет: — Ну и ну! Впервые вижу такое безмозглое создание. И это, значит-с, тот самый легендарный клоп, который убивает королевского стража и вообще помогает в легендарной зачистке в Восточном Горуто!.. — Хватит называть меня клопом, — огрызается Гон. — И что, скажешь, что это не так? Они смотрят друг на друга с вызовом, как два болвана. Бабимайна наблюдает за ними, не скрывая разочарования. — Знаешь, что делают клопы? — шелестит Гон. — Они очень сильно воняют, если их атаковать! И прыгает прямо на Юрикова с верещанием разъяренной бешеной белки, отчего тот вскрикивает. Шуточная потасовка длится не очень долго, Замза смотрит на нее с необычайным любопытством; Бабимайна же — просто заказывает глаза и возвращается к чистке оружия. Потом уже, когда заканчивается возня, они садятся вокруг костерка и приступают к ужину. Человеческое трио жует сухпайки от армии Бенджамина, Замза — грызет какого-то жука. Видок, конечно… Но чавкает аппетитно. Гон, к счастью, в детстве пробует кучу насекомых на вкус (жизнь на Китовом острове по-своему сложна), а потому особой дизморали от подобного зрелища не ловит, но вот Юриков и Бабимайна глядят на это без видимого удовольствия. Затем Гон поворачивается к Юрикову. — Ну и? Куда надо проникнуть? Зачем нам столько мыла?! — Я бы пошутил, что в очень узкое место, и тебе стоит держать руки у пояса, чтоб наверняка, — Юриков глупо хихикает, и, тем временем, в отблесках огня лицо Бабимайны становится все более и более зеленым. Затем он беспечно отмахивается и тычет пластиковой вилочкой в Гона. — На самом, есть одна так сказать база, куда нам надо забраться, и, поверь, если не лезть по узким щелям, то это невыполнимая задача. Но мы тестировали это сраное мыльцо, так что, должен признать, теперь все обстоит намного лучше. — Что за база? — настораживается Гон. То, как Юриков спокойно говорит об этом местечке, немного обнадеживает — значит земля известная, но зная аппетиты господина Бенджамина… Гон отказывается помогать в каких-то завоевательских походах! Он соглашается начистить морду Джайро, но не более! И они даже говорят об этом, блин! Неужели рукопожатие для господина Бенджамина ничего не значит? Юриков мгновенно суровеет и вновь тычет в него вилкой. — Рожу попроще сделай, клоп. Мы думаем, это застава Джайро. Уродец перекрыл самый безопасный путь через одно местечко, и теперь там не проберешься. Либо плати, либо чеши через опасные леса. Сам понимаешь, у всех очко от этого сжимается… — Ты можешь? Без этого? Без упоминания задниц? — Угадаешь, куда тебе сходить? Пока Гон издает тихое гр-р-р-р, Юриков добродушно фыркает. — В общем, туда и пойдем. Не в задницу, не бзди. Но это местечко поганое, там явно что-то происходит. Этот хер отказывается пускать любые военные или хоть как-то хорошо вооруженные группы через базу, а так как нам надо его подставить, то мы лезем собирать компромат. О как! Компромат на Джайро?.. Кому нужен компромат, он буквально взрывает самый высокий небоскреб Йоркшина и гордится этим! — Да не это, ебушек. Что там реально люди Джайро, а не просто прохиндеи какие-то. Ну это для начала. И что-нибудь просто нехорошее, достать во всей красе. — И зачем?! — Шантаж, — роняет рядом Бабимайна, и Юриков с усилием кивает. Некоторое время Гон размышляет… Затем угрожающе сужает глаза. — Погоди, то есть мы не разберем это место на кирпичики?! — А зачем? — парирует Юриков. — Гораздо выгодней сказать этому говнюку, мол, зацени какой сочный компромат на тебя всплывет сейчас. Поверь, это в старом мире еще можно найти других поставщиков оружия и прочих ништяков из глубин Темного Континента, но тут выбор скуден. Проебешься — и все, можешь забыть о покорении места, лишь бы концы с концами свести. Поэтому Джайро и таится, ему с такой репутацией тут делать нечего. Бизнес тут еще более-менее белый, ну, знаешь, потому что толковых законов нет. Гон хочет возразить, что это плохая затея, и плохих ребят надо бить сразу, но прикусывает язык. Никакого неожиданного озарения не присходит, он просто понимает, что разговор об этом бессмысленен. Замза не поймет (он тот еще жук… во всех смыслах); а Бабимайна и Юриков с открытым ртом ловят все, что говорит Бенджамин. Тому явно не выгодно совсем уж очернять Джайро, может, по каким-то загадочным причинам, вроде возможности через Джайро нагадить прочим конкурентам. Это неприятно. Гон надеется, что они по-быстрому разобьют этого ублюдка, и он спокойно вернется к путешествиям с Кайто в поисках источника оживления, но все выглядит так, будто затянется на какое-то время. Участвовать в войнах банановых республик ему совершенно не улыбается. Проблема даже не в том, что это бессмысленно и просто затягивает проблему. Он должен убить Джайро и вычистить падаль, подобную ему… Гон моргает, когда на руку Замзы опускается один из жучков, и тот широко улыбается острыми зубками: — Разведка завершена, босс. Бреши проверены, там никто не поджидает. — Вот и зашибись. Следом Замза широко раскрывает рот… О боги, так вот как он хранит своих жучков, он их просто глотает, и через ту же глотку они вылезают обратно, о боги, о боги, ну и мерзость… Не он один, явно, испытывает не самые приятные ощущения от этого зрелища, это как поедание жука, только еще хуже… Юриков морщится, будто глотает лимон. Бабимайна просто делает глазками, мол, ну и гадость, но лицо у него все еще из чистого кирпича. Боги, если он для разведки аж двух жуков отправляет, то сколько у него внутри… — Как же мне не нравится, — ноет Гон, откидываясь назад. — Напомни, с какой поры я должен помогать заниматься всякой партизанской чушью? Мне платят не за это! — Тебе платят за помощь в разборках с Джайро, — отрезает Бабимайна, — значит, все сейчас происходящее имеет к твоим обязанностям самое прямое отношение. — Разве это не ваше предположение? — Зная Джайро и его характерные следы, я бы сказал, что вероятность стопроцентная, — фыркает Юриков. — Так что расслабься, впустую точно не проработаешь. Да уж, это все полезно, конечно, но очень и очень мелко! Как метать бисер. У Гона слишком грандиозные планы, и ждать, пока все решится… Так и состариться можно. Он косится в сторону, на их багаж, и размышляет: пока он на короткой ноге с Бенджамином, нужно использовать его связи по полной. Как было с Бизеффом. А там можно найти что-нибудь и про возможность воскрешения, и тогда… Но это все уже потом.□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
Застава, в которую они собираются проникнуть для свежего компромата, носит издевательское имя «Радость». Это довольно небольшой участок, огороженный каменным забором. Стоит прямо на проложенной ранними группами дороге, в общем, тут Юриков не привирает, ублюдки реально стригут денежки с незадачливых путешественников. И это ладно если на пути им встречаются группы от Ассоциации или просто отдельные мелкие группировки искателей приключений; людям вроде Бенджамина тут ответ один — ружьем в лицо. И хорошо, если не выстрелят. Гон вспоминает Джайро… Тот выглядит совершенно поехавшим, но в то же время крайне логичным сукиным сыном, то есть, разумно, что он не устраивает пальбу на пустом месте. Так можно нажить себе много врагов, а еще быстрее — смертельный приговор. Джайро хитер и осторожен… Гон хочет убить его поскорее, но сейчас, глядя на этот идиотский форт «Радость», он начинает примерно понимать логику Бенджамина: с таким ублюдком надо действовать тонко и осторожно. Ладно… Ладно. Может, он зря наговаривает на Первого принца. Тот уже… сорок? пятьдесят? лет строит карьеру в политике и военной сфере, уж в противостоянии с тронутым террористом он точно знает, как играть. Логика Гона — то есть, прийти, разрушить, уйти — не всегда сработает. Сидя на холме, откуда открывается отличный вид — ночью, разумеется, из кустов — они вчетвером наблюдают. В тишине единственные звуки тут издают разве птицы где-то очень далеко; по базе бродят маленькие человечки с фонариками, дежуря, и, глядя на них, Гон думает: плевое дело. Эн не ощущается. Скорее всего местные охранники владеют нэн на крайне скудном уровне, собственно, чуть хуже парней Бенджамина. На их фоне Гон просто монстр ауры. Юриков насмешливо тычет в какие-то мелкие квадратные постройки вдали, в которых Гон с трудом распознает клетки. — Тут многоуважаемый господин Джайро, собственно-с, пытает всех, кто слишком глубоко сует нос в его дела. Или имеет к этим любопытным воронам отношение. Или просто ему не нравится. Ладно, закончили. Жучище, — он кивает Замзе, — что как с обстановкой? — Филонят! — Заебца, — Юриков потирает руки, и затем тычет в Гона и Бабимайну. — Ладно, позывной Клоп, позывной Брокколи, — на этом второй демонстрирует комбинацию из плотно сжатого кулака с оттопыренным средним пальцем, что, естественно, игнорируется, — лезем внутрь. Жучище отпускает с каждым из нас по своему насекомому, начинает мигать, если враг близко. Ищем все каверзное и любопытное, что не на виду, то есть к клеткам не идем, там самая лучшая охрана. Ну только если вы вдруг не можете обернуться невидимкой, в чем я сомневаюсь. И они втроем спускаются внутрь. Идти надо через канализационные каналы, наспех вырытые. Обмазавшись мыльной эссенцией, Гон пробирается внутрь так резво, что и сам не ожидает; потом, выбираясь из сточных канав, он обтирается железами какого-то вонючего жука, чтобы скрыть запах отходов и вдохнуть душок местной фауны. Замза оказывается крайне полезным советником в том смысле, что знает, как скрыть след! Однако цель Гона — отнюдь не компромат; плевать на это, пусть Бабимайна и Юриков и занимаются. Гон — вольная пташка, никто не знает о его сотрудничестве с людьми Бенджамина, что фактически развязывает руки… в том смысле, что это не начнет возню между группировками. Джайро прекрасно знает, что Гон точит на него зуб, поэтому будет искать только его. Так что он идет искать Джайро! Если он сейчас его шлепнет, это, конечно, поднимет целый вой, но кого волнует? Гон если что возьмет и слиняет вглубь Темного Континента, а там его пусть блюстители закона ищут хоть сто лет — не найдут. И начинает рыскать по лагерю. Скрыться от местных охранников проще простого, но местечко тут запутанное, особенно выстроенные в центре бараки. Настоящий лабиринт! Гон плутает так долго, что, кажется, окончательно теряется. Да, разумеется, можно забраться на крышу, но там он будет у всех на обозрении, луна сегодня уж больно ярка. Так что не вариант. Плюс тут проще скрыться, а еще убежать из-под вражеского эн, если такой будет, а с крыши особо не убежишь. Ну, тихо, разумеется. Пару раз, он, кажется, видит своих ребят, но внутрь соваться пока не решается. Надо найти еще место, где не будет конфуза, мол, вот входит Гон внутрь… А на него смотрит весь вражеский отряд. Будет смешно, конечно, и вероятная драка может привлечь Джайро… Но Гон не полный дурак! Джайро тут может и не быть! А так он раскроет свои планы по убийству этого ублюдка. Надо прыгать в схватку исключительно в том случае, если впереди будет этот кошачий гад, чтобы сохранить эффект неожиданности!.. Окрыленный этой мыслью Гон совершенно не обращает внимания на злобное мигание жучка Замзы… И вылетает за угол. Сталкивается — лоб в лоб. Ой. Первая мысль Гона — врезать так сильно, чтобы враг даже крикнуть не успел, но прежде чем он бьет, фигура в темной униформе с закрытым шлемом вдруг шикает и стягивает тот, обнажая, что под обликом солдата в массивной темно-синей униформе людей Джайро скрываются светлые волосы… Шрам на лице, и лицо с пронзительными темными глазами. Он так и замирает, удивившись, а Морена — кто же еще — улыбается шире. — Значит, отправляешься на сафари без меня?