□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
Пока обратная связь от Линч о ее прибытии зависает в искушающем статусе ожидания, Гон решает разобраться с небольшим интересным делом, возникающим прямо на горизонте: разумеется, речь ведется о предложении Морены встретиться с ее новым нанимателем, патриархом семьи Риэн, господином Никошинваном. Это само по себе странно: Гон и не рассчитывает на то, что он встретиться с братом Хисо… боги, звучит уже странно, брат Хисоки?! Чего?! Это должно остаться частью странного видения и не более! Что подумает Хисока, если узнает, что Гон работал с Нико?! Одним пинком под задницу тут явно не отделаться! Потому, соглашаясь с Мореной на разговорчик, он молит богов, какие услышат, чтобы все либо обошлось без особого контакта, либо же и вовсе провалилось. Налаживать связи с сильными мира сего, несомненно, крайне полезно, но Гон ощущает, как начинает от этого понемногу уставать. Плюс Нико… С Нико все в миллион раз сложнее, потому что он, ну, собственно, Нико. Это как читать биографическую книгу, а потом встретить прообраз злодея оттуда. Ну, не совсем прообраз… Ладно, ладно! Гон просто без понятия, что его ждет, хоть это и в некотором роде любопытно. Морена тащит его в мелкий офис, и Гон размышляет: скорее всего будет видеозвонок. Нико сто процентов торчит где-то в поместье в старых землях, тут ему делать нечего. Болтовня по удаленке хороша тем, что желание почесать кулаки закончится разве что сломом проектора, потому он более-менее спокоен. Но, когда они входят в комнату, и помимо стульев и огромной машинки с катушкой там стоит некая женщина в богатых одеждах, держащая в руке похожий на змею браслет, у Гона появляются определенные вопросы. Крайне очевидные, видимо, потому что Морена смотрит на него, вздыхает тоном, мол, неужели опять пояснять (не он первый?), и затем крайне скупо поясняет: — Мы используем хацу госпожи из «НЕФРИТ-экспресс». Гон очень кокетливо моргает, все еще слишком глупенький. — Оно основано на старой технологии Темного Континента, ее недавно раскопали. Они тут теперь главные монополисты по мгновенной транспортировке, пусть и стоит это очень много, — когда его голову посещает мысль, мол, неужели на одного него так раскошеливаются, Морена добавляет: — Буквальный телепорт обратно в старый мир, нужно лишь, чтобы по ту сторону тоже было похожее устройство. Господин Никошинван работает с теневой стороной бизнеса, и эта маленькая игрушка ему необходима просто для работы. — А оно вообще распространено?.. На него смотрят с такой улыбочкой, что сразу ясно — Морена понимает, что на самом деле хочет узнать Гон. — Я не знаю, есть ли оно у Какина. Если подумать, то Фугецу наверняка уже слышит про эту лазейку безболезненно прыгать в пространстве туда и обратно. В самом факте существования такой вещи нет вообще ничего удивительного: Нобу рассказывает, что Куроро у кого-то крадет похожее в чем-то хацу, но перемещения в пространстве — это не самое страшное, что вообще способен предоставить нэн, бывали вещи и пострашнее. Значит, есть вероятность, что Линч прибудет быстрее, чем через неделю… Тогда вся эта кутерьма с двойниками ускорится. Между делом он размышляет о том, что можно установить похожее устройство дома… С другой стороны, если с ним что-то случится, а кто-то попытается добраться до бабули и Мито-сан, это даст им возможность добраться до них быстрее. Жаль. Работа с теневой стороной бизнеса и такими людьми, как Джайро (точнее, работа над ними) имеет ряд огромных минусов. Единственное, что его действительно беспокоит: не укачает ли его при прыжке в одну сторону, о чем он искренне интересуется. Морена отвечает загадочной лукавой улыбкой, из чего он делает вывод, что, видимо, ведро понадобится… Остается надеяться, что по ту сторону оно имеется! Он с прищуром смотрит на то, как женщина в богатых одежда кладет браслет на пол, и змея из простой позолоты начинает увеличиваться и вращаться на месте гипнотизирующими кругами, пока не расширяется до солидного такого кольца — по ту сторону видно абсолютно черный коридор и яркое пятно в самом низу, и, когда Гон очень вежливо интересуется, какого хрена он сейчас видит, уже женщина из «НЕФРИТ-экспресса» поясняет (голос у нее приятный, мелодичный, но Гон уверен, что этим же голоском она заламывает огромные цены за монополию на телепортацию): — Это так называемый радужный коридор. Место вне времени и пространства. Предки павшей цивилизации использовали вместо браслетов обычные оконные рамы, но это так некрасиво… И делает так: хи-хи-хи, будто специально добавляет экзотики в крайне скучный механизм с пространственными окнами. Гон не осуждает. Честное слово, это не самое страшное, что можно вообразить. Местные монополисты хотя бы немного красуются, мол, не зря деньги отмываем. Он пожимает плечами, вздыхает, и прыгает вниз, мысленно радуясь, что за все это платит не он, а Нико. Полет в пустоте напоминает… полет в пустоте, как бы парадоксально это не звучит. Легкая невесомость, и Гон видит, как замирает прямо между двух окон: расстояние между ними короткое, но он все летит и летит, и вместе с ним и Морена. Ощущение дуновения нет, но его явно тянет вниз под силой гравитации, просто по какой-то нелепой причине он замирает на месте. С другой стороны, если это место вне нормального потока времени (видимо, так и добиваются скорости перемещения, они с Мореной чувствуют поток, но снаружи это выглядит как мгновенный щелчок), то это даже нормально… К счастью, висеть вот так им приходится не несколько часов, а всего две минуты, после которых их вышвыривает из золотой змеи уже на том конце, и Гон приземляется на четвереньки, лишь бы не ударить копчик. Озирается по сторонам: они в пустой комнате с бумажными дверьми, где есть… ничего нет, пусто! Морена аккуратно приземляется рядом, явно привыкшая, после чего смотрит на его нелепую позу с огромным скепсисом. Тычет пальчиком, крайне галантно для такого жеста: — Ты только при Никошинване так не стой, а то он не поймет. — И что он не поймет?! Лишь причмокивает и отворачивается на каблуке, ничего не поясняя, отчего Гон остается еще больше потерянным. Да что он такое не так поймет?! Когда же они покидают тесную комнатушку, явно работающую только как путь для прыжка в пространстве, они оказываются в месте невероятно знакомом Гону, хотя он не бывал тут ни разу — поместье семьи Риэн. Когда идут мимо пруда с не изменившимися ничуть камнями, ощущение не столь напряженное, не такое… мрачное? Возможно, воспоминания Хисоки оттеняются его крайней большой ненавистью к семье, но сейчас все выглядит дружелюбней, попросту приятней. Он послушно следует за Мореной и озирается по сторонам, будто дикарь впервые повидавший цивилизацию. Может, окружающие думают, что ему просто интересно, хотя Гон больше занят сравнением особняка с увиденным в даре от Хисоки. Тащат его в кабинет: тут, разумеется, Хисока ни разу не бывает (или не показывает), потому местечко совсем новое для Гона. Куча книжных полок с томиками на самых разных языках!.. И всякие разные вазы в бело-голубой гамме. В центре стоит широкий стол из темного дерева, за которым в мягком кресле сидит и сам хозяин поместья — человек, слишком хорошо знакомый Гону по воспоминаниям. Человек, чье лицо невольно вынуждает крепче сцепить зубы, потому что Гон помнит, что ломает Хилояна — и Нико добавляет туда крайне много. Однако, стоит помнить, что ему самому нет смысла злиться на Нико. Это дело прошлое, и дело Хисоки. Он ничего к нему не чувствует, это просто злоба из солидарности, так что и бросаться с обидами нельзя. Зачем? Другое дело, окажись жив Хисока, но тот предпочитает смертельно обидеться на Куроро, вот прям аж голову потерял от избытка чувств! (главное, чтобы он не слышал эту шутку, ради бога, иначе Гона закопают!) Но Нико не выглядит похожим на себя из воспоминаний: это больше не светящийся юностью и самодовольством наглец, он сильно стареет — не как Каффка, но заметны морщины вокруг глаз, лицо осунувшееся. Он выглядит скучно, как более вылизанная версия Хисоки, если бы тут вдруг решил бросить любовь к броским краскам, макияжу и лукавым улыбочкам. Смешно, что после восстановления тела Аллукой Хисока вообще выглядит младше, и теперь, если сравнивать с Нико, это становится просто ужасно заметно! Гон опускает взгляд на руку, ту самую, которую так бодро ломают, и вместо нее — пустой рукав. Выходит, за все эти годы Нико не обращается к нэн-лекарям, не делает себе замену. Он принимает это увечье, хотя уж в подполье наверняка найдутся те, кто запросто сделают новую руку. Шутка ли — Хисока именно так и поступает. — Здравствуй. Полагаю, ты Гон Фрикс. Голос у Нико ниже, спокойней. Вообще ничего общего с собой из прошлого. Гон только нелепо кивает, и Нико, явно довольный. Продолжает: — Я много о тебе слышал, как об охотнике. В основном про твою работу на Бизеффа и об убийстве Морены, — он обменивается с ней выразительными взглядами. — Так надурить самого подозрительного человека в подполье надо уметь. Но я здесь не для хвалебных речей, уж прости за переход сразу к делу, у меня есть к тебе определенная просьба… Нет, скорее заказ. Скажи пожалуйста, Гон, ты ведь и правда занимаешься заказными убийствами? Вот так прямо в лоб. Гон аж рот раскрывает: потому что звучит настолько абсурдно. Ну, в целом, это нормальная мысль после того, как Гон соглашается поохотиться на Морену… Да и наверняка ползут слухи о его крайне горячей страстной ненависти к Джайро (взаимно, взаимно). Но вот так сразу! Ну конечно, чего он вообще ожидал от Нико? Тот как был говнюком, таки остался, разве что глаз поменялся — стал похож на общую с Хисокой мать, весь этот тоскливый, словно каждую секунду своего существования Нико страдает. Он неуверенно косится в сторону Морены, немо спрашивая нормально ли это, но она даже не смотрит, из чего выходит он единственный вывод: да, значит, так и задумано. Решая не играть неприступную пиписку, он все еще слегка ошарашенным тоном бормочет: — Зависит от цели. — Думаю, эти люди тебе знакомы после твоего пришествия в Метеор, — Нико с Мореной вновь переглядываются, и уже строже он добавляет: — Я хочу нанять тебя, чтобы устранить Геней Редан. … можно еще один раз карикатурно удивиться? Но Гон раскрывает рот. Он в шоке. Он ожидает что угодно, даже попытки нанять для поиска и убийства Хисоки, ведь это было бы логично, никто в мире не знает, что тот совсем-совсем мертв, ведь кто с ним знаком, наверняка подозревает о ненатуральности гибели на Небесной Арене. Но почему именно «Пауки»?.. Из всех людей у Нико должно быть меньше всего к ним претензий. Это так… так совершенно нелогично, что в какой-то момент он перестает удивляться и просто моргает несколько раз, после чего ошалело переспрашивает: — Редан? — Да. Преступную группировку из Метеора. Я заплачу столько, сколько ты захочешь. Сумма не важна. — Но зачем? — Гон разводит руки в стороны. — Они мстительны! В смысле, их попытались заказать Доны Йоркшина, и где теперь те Доны? Там передел власти уже который год! — Это личное. Нико произносит это так твердо, что хочется прекратить задавать вопросы, тут ведь явно не хотят продолжать, но Гону сама мысль об охоте на «Пауков» претит, потому что все это так и сквозит больной жаждой мести Хисоки, и он решает догнуть до конца. Хмурится и обвинительно указывает на Нико пальцем. Боится, что сейчас Морена встрянет, но та верна своей обычной натуре и игнорирует все, что вписывается в ее рамки порядка. Скорее всего ведь что-то подозревает, хитрая. — Какое «личное»?! Охота на Редан опасней, чем мои вылазки вглубь Темного Континента! Тем более сейчас, когда они жутко озлоблены. Нет уж, мужик, колись: либо ты рассказываешь, что именно тут замешано, и я даю тебе честный ответ, либо я ухожу. С ними просто по заказу не работают. С Реданом нужен тонкий подход. Поверь, я-то знаю. Он полагает, что сейчас Нико взбесится, как было в воспоминаниях, но тот вдруг опускает взгляд вниз; в эту секунду выражение его лица так и сквозит неуверенностью. Это очень странно. До безумного. Гон видел много невероятного, но Нико — тот самый Нико, на чьем самодовольстве Хисока выстраивает часть личность самого себя — в таком состоянии, будто загнанный в угол… Это что-то за гранью. Он поднимает глаза на Морену и вдруг охрипшим голосом произносит едва слышно: — Покинь нас, пожалуйста. Та лишь плечами пожимает и глядит на Гона так перед уходом, что он понимает — скоро его начнут трясти о тайнах и секретиках. Ну, с учетом, что Нико ему не особо по душе, он только раз слить на него компромат, даже совершенно бесплатно. Когда они остаются наедине, Нико некоторое время смотрит на плотно закрытую дверь. По нему заметно, как он бледнеет, на виске выступает пот. Это очень странно. Потом поднимает затравленный взгляд на Гона. — По полученной мной информации Геней Редан сначала около года пытали, а потом и вовсе убили моего младшего брата. Я не прощу такой жестокости в сторону собственной семьи. Мой брат этого не… — Так, так, так, погоди минуточку! Гон таращит и не без того круглые глаза, после чего обвинительно тычет пальцем в Нико, который от такого тушуется. — Нихрена подобного! Ну, то есть, они реально его пытали, но не потому что такие кровожадные ублюдки, а потому что он сам нарвался своим не менее дебильным поведением! О чем ты вообще, как ты можешь говорить о прощении, когда сам ничуть не лучше! Ой, а вот это было лишним. Стоит ему заткнуться, как Нико таращится уже на него, настолько шокировано, что выглядит смешно. Но Гону не до смеха, он понимает, что облажался! Бля! Когда Хисока вернется, он ему точно уши открутит! Леорио был прав! Ну все. Его закопают, а на свежо открученные уши положат прямо на могилку вместо цветов! Но теперь просто так не отвертишься, и Гон, потирая шею, неловко косит глазки в сторону, потому что, ну честно, такого пристального внимания на себе он не чувствует примерно с момента, когда прямо перед всем Реданом Нобунага случайно предполагает, что, дескать, он засланный шпион от Хисоки и есть. — Э… Ну, я, в общем, знал Хисо… То есть, Хилояна лично. — Ты знал Хило? — отстраненно бормочет Нико. — И он… ну, короче, именно я с Фуу-тян… то есть, принцем Какина вытащили его из плена, и потом он мне все-все-все рассказал. Включая вашу с ним историю… — потом опять грозно тычет пальчиком. — Так что я не понимаю! В смысле, откуда такая забота?! Ты же лично одного брата убил, нет?! И его покалечил! Он из-за этого таким дебилом и стал! Гон ждет в ответ оправданий, или каких-то заминок, пауз, но лицо Нико вдруг становится невероятно спокойным, белым, как посмертная маска. Он поднимается с кресла и проходит вперед, обходя Гона кругом. Потом останавливается у окна и смотрит во двор. Это немое приглашение, и Гон подходит к нему — а там раскрывается вид на тот самый сад из воспоминаний. — Ты совершенно прав… Это действительно произошло. Нико поджимает губы. — Я удивлен, что Хилоян так легко тебе раскрылся. Как я слышал от его… от господина Каффки, он крайне болезненно пережил все произошедшее и окончательно погряз в иллюзиях. Я пытался выйти на связь, но все было тщетно. Любопытно. Хисока об этом не рассказывает. — И ты пытался связаться после плена? — Господин Каффка сообщил мне о гибели брата уже постфактум. Разумно. Хисока и так бесится из-за собственной беспомощности, это его до пены изо рта доводит, а возвращение Нико бы просто морально уничтожило. Каффка давит на больное, но хотя бы эту мозоль он решает не трогать. Удивительно, что он все равно рассказывает Нико… Возможно, между ними тоже происходит какая-то история, о которой уже никто не в курсе. Может, и хорошо, что о ней не слышал Хисока, иначе бы он точно сделал что-то глупое… Хотя какое «глупое», он и так совершил самый невероятно тупой поступок! — Я знаю, что виноват. Взгляд Нико стекленеет. — Мне нет прощения, но день за днем я пытаюсь искупить совершенный страшный грех. Юность — порочное время, и подверженный давлению со стороны деда и новым регалиям я не сумел удержать себя в руках… Если ты прав, и если Геней Редан пытал Хилояна за дело, а не просто из ненависти… До меня эта информация не дошла. Интересно, то есть об этом Каффка умалчивает? — Значит, кому-то Хилоян все же доверился. — Потому что мы друзья, — Гон крепко сжимает зубы. — Друзья? — Каффка говорит, что я очень похож на его брата. Которого ты убил. Может, это и так, но… — он медлит. — Я не возьму заказ на убийство, прости. Не потому, что считаю те пытки оправданными, или что чту Редан, я бы хотел выбить из парочки дерьмо, но Хилоян сам туда лезет, и получает то, что заслуживает. Я предупреждал его. То, что он не захотел внимать… Гон не договаривает, но вопрос — чья это вина? — повисает в воздухе. Потому он отворачивается. — Прости за потраченные ресурсы, но встреча прошла зря. Я не скажу Редану, что ты планировал, потому что они такие же мстительные дебилы, как и Хис… Хило, но на твоем месте я бы махнул на это дело рукой, — только спустя секунду он понимает, как это звучит для однорукого человека, но решает сыграть в дурака и с каменным же лицом продолжает: — Они убьют тебя, если ты попытаешься. Не давай им еще поводов. Когда он направляется прочь, обратно к порталу, гадая, как именно его открыть, то слышит позади пораженный шепот: — Прямо как Хисока. Прямо как… И уже громче: — Погоди, Гон! Когда тот оборачивается в дверях, Нико смотрит на него все тем же лихорадочным взглядом, каким Хисока глядит при разговоре о мести Редану. Этот человек потерян, легко понять. Но если он и правда пытается что-то искупить… — Каким… Каким он был перед смертью? Гон на секунду задумывается и легкомысленно пожимает плечами. — Ничего нового: он опять творил глупости.□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
Путь назад до пустой комнаты довольно молчалив, но у самого входа Гон вдруг останавливается и пристально глядит на Морену. Обмен секретиками с его стороны произошел (правда, по итогу, Морена догадывается обо всем сама, и истина ее скорее разочаровывает), так что теперь его черед задавать всякие каверзные вопросы. Он оглядывается — так, для приличия, да и шутки ради — после чего упирает руки в бока. — Так это правда? Про искупление грехов? — Кем, Никошинваном? — Ну не мной же. Я еще приличный мальчик. Когда в ответ Морена сладко растягивает губы, Гон решает оставить это без комментария, потому что, ну, она права абсолютно во всем. Не Гону тут хвастаться белизной своих деяний, он преступник ничуть не хуже самого Редана. Конечно, он делает это все ради блага, и так далее, но кто поверит!.. Закон точно не поверит. Но он хотя бы себе в этом признается, а это уже огромный плюс: на памяти Гона только такие люди, не делящие закон для себя и остальных, могут спокойно совершать зло, но понимать, когда стоит остановиться. — Может, в каком-то роде… Морена обводит рукой окружение. — Он довольно аскетичный человек. Несмотря на внешний лоск, он почти не держит украшений, картин или бесполезных предметов роскоши, стоящих миллионы дженни, как все те толстосумы, что любят йоркшинские аукционы. Все вокруг — это остатки былого величия деда, да и необходимость перед высшим светом. Плюс, часть заработанных с подполья денег он отдает, а не гребет все в карман. — Отдает? — настораживается Гон. — Я мало знаю, потому что не отвечаю за эту сторону, но слышала, будто он сотрудничает с многими фондами. На Темном Континенте он исключительно как спонсор, там я помогаю ему налаживать бизнес, по меркам Гойсана — очень мирный. Плюс… — Морена наматывает прядь на палец, щурит глаза, отчего шрам на ее глазу искажается. — Он очень часто молится местным богам. Может быть, просит искупления? И смеется после, как от хорошей шутки. Но Гону не до смеха. Он вновь бросает взгляд назад, на путь до кабинета, и думает: может ли человек так сильно измениться? Хило теряет себя и вбирает все худшее от дорогих людей, что воплощается уже в «Хисоке». Нико… становится праведником на пути к недостижимому прощению. Но мертвым все равно.□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
После возвращения в Гойсан идти обратно в Ассоциацию или к Киллуа для передачи новостей совершенно не хочется, и Гон решает сделать то, на что обыкновенно решаются только взрослые: то есть, он намеренно идет в бар, чтобы выпить. Прямо в «Алый Бриз», где игнорирует косые взгляды вышибал и молча следует к барной стойке. Его должны были выкинуть отсюда, но Гон понимает, чьих ручонок дело столь спокойное отношение, и, когда видит этого человека у стойки, просто кивает. Юйди, кажется, только его и ждет. Гон берет себе коктейль покрепче, какой-то местный самогон из кактусовой воды. Они с Юйди говорят о повседневном, в основном о работе, в чем нет ничего интересного, потому что оба знают — дело не в этом, главное последует уже после расшаркиваний и прелюдий. Тот, как выясняется, просто замечательно говорит на языке старого мира. В какой-то момент Юйди понимает, что вежливые отвлеченные разговоры можно закончить, и наклоняется ближе. — Все еще не передумал о работе? — Не понимаю, чем я тебе так нравлюсь. — Не ссыкло, да и навыки отличные. — Это ты после тех догонялок? — Гон насмешливо смотрит на Юйди, но тот качает головой. — То лишь разминка. По тебе было видно — не нуждайся ты в этом мальчишке живым, то лопнул бы его голову, как ягоду. Юйди опасен, понимает Гон. Он ищет сильных союзников, а сам состоит в числе изгнанников, о которых рассказывает Дюллахан. Но он наверняка способен выйти на Джайро, потому что Джайро для Юйди — как лакомый кусочек. Потому он отпивает немного и немного кокетливо замечает: — Ну-у-у… Я сейчас в ступоре, но если ты мне поможешь кое с чем, то я с тобой поработаю! На него выразительно смотрят, прося продолжать. — Мне нужно местоположение Древа Познания. Найдешь — я тебе что угодно сделаю. Главное не говорить об этом маленьком факультативе Киллуа, иначе тот будет крайне недоволен.