•••
Утро в просторных покоях с большой террасой, располагавшихся этажом выше, однако, началось иначе. Рыжеволосая Хасеки сегодня была в добром расположении духа. Потянувшись в постели, девушка улыбнулась летнему яркому солнцу. Сегодняшний завтрак Хюррем намеревалась провести с Сулейманом и детьми, собственно, как обычно. Михримах и Мехмед уже давно проснулись. Их звонкий смех раздавался по покоям, эти двое, казалось, были вовсе неразлучны, находя в общении друг с другом полную гармонию и взаимопонимание, что, к слову, и, думаю, что вы с этим согласитесь, весьма нетипично. Поднявшись с постели, Госпожа проследовала к шкафу. Изобилие платьев каждое утро радовало глаз. Могла ли она когда-нибудь подумать, что будет жить так шикарно? Но это богатство определенно не стоило всех мучений, через которые Хюррем прошла. Если бы рыжеволосой дали выбор, она бы все отдала за возможность вновь быть с семьей и говорить на родном русском языке. Как бы то ни было, прошлого не вернуть. Отогнав печальные мысли, славянка вернулась к своему занятию. Выбрав ярко-красное платье, ушитое по бокам золотыми узорами и полупрозрачной чёрной сеткой, Хюррем собрала огненные волосы в красивую прическу, украсив одной из многочисленный небольших, но весьма изящных корон. — Мамочка, ты сегодня такая красивая! — из своей комнаты выбежала малышка Михримах, шурша розовым платьем. — Спасибо, моя принцесса, — Хюррем подхватила дочь на руки, усаживая на колени и оставляя нежный поцелуй на каштановых волосах. Собрав детей, Госпожа направилась по длинным коридорам в покои Повелителя. Она уже предвкушала очередной прекрасный завтрак, наполненный смехом Мехмеда и Михримах. Их прекрасные лица будут светиться на солнце, и девушка начнёт ощущать себя словно в сказке. Ничто не омрачит этот день. Однако спустившись на этаж ниже Хюррем обнаружила непривычную активность. Все суетились, среди прочих Госпожа узнала противную помощницу Махидевран и Сюмбюля Агу. Решив, что вести разговоры с Гюльшах вовсе не в ее интересах, славянка направилась к своему верному помощнику, держа детей за руки. — Сюмбюль Ага, что здесь происходит с утра по раньше? — с интересом начала девушка, а на ее лице сияла привычная всем улыбка. — Госпожа, — евнух поклонился и продолжил: —Махидевран султан не здоровится, мы ждём, пока лекарша закончит осмотр, — с привычной учтивостью отвечал Сюмбюль, собрав руки в замок перед собой. — Вот как? — улыбка спала с лица, но лишь для того, чтобы спрятать своё злорадство. — Что же с ней такое случилось? — отношения у фавориток вовсе не складывались. Даже после того, как черкешенка пропала из вида, при любой встрече она все же вызывала отторжение у огненной госпожи. — Правду говорят значит, от зависти и заболеть можно, — съязвила Хюррем, но уже тише. — Думаю, ничего серьёзного, Госпожа. Сейчас погода обманчива, яркое солнце, однако сильный ветер, думаю, что простуда, не более, — отозвался евнух, с привычной улыбкой, безмолвно отреагировав на шутки славянки. —Ну что ж, Ин Ша Аллах, Махидевран Султан поправиться как можно скорее, — чуть громче, чем следовало бы, отозвалась Хюррем, встречаясь с недовольным взглядом Гюльшах. Утро было все лучше и лучше. Окончив свой спектакль, целью которого была главная помощница черкешенки, Хюррем все же направилась в покои к Сулейману. Они завтракали все вместе, обсуждали успехи Мехмеда в учебе, благотворительность, в общем, беседа была приятная. И ничто не могло разрушить эту семейную идиллию.•••
Весь день для Махидевран прошёл словно в тумане. Она окончательно запуталась между миром реальности и миром грёз. Думалось, приходила лекарша, чем-то ее опаивала и этот горький противный вкус, казалось, до сих пор чувствовался на губах. Но стоит сказать ради справедливости, что к вечеру султанше хоть немного, но стало лучше, даже проснулся аппетит, так что эти жертвы были оправданы. Гюльшах была несказанно этому рада, приказав наложницам принести ужин как можно скорее. И вот, спустя примерно полчаса, в дверь раздался стук. Темноволосая Госпожа безумно была этому рада, она, казалось, уже чувствовала этот приятный запах. И когда Гюльшах поставила перед своей госпожой поднос, та сразу же набросилась на еду. Горло болело, но это не мешало ей наслаждаться ужином. Дверь тихо отворилась и увлечённая трапезой девушка вовсе не заметила вошедшего. Однако уловив движение в комнате, султанша перевела взгляд и тут же отбросила ложку. — П-Повелитель, — запинаясь и поспешно вставая, начала Махидевран, спеша поклонится, однако голова сильно закружилась, девушка мгновенно начала терять равновесие. — Махидевран! — султан тут же метнулся к темноволосой, подхватывая ее в свои сильные руки и усаживая обратно на кровать. — Мне доложили, что ты не здорова, и, как я вижу, это так и есть, — обеспокоено начал мужчина, всматриваясь в бледное лицо. — Обычная простуда, Повелитель, не стоит беспокойства… — девушка отвела глаза. Ей все же было приятно, что Сулейман пришёл, и пусть она теперь вряд ли решится когда-нибудь его назвать по имени, Махидевран все ещё любила этого мужчину. — Твоё здоровье меня очень волнует, Махидевран, — обеспокоено продолжал падишах, убирая выбившуюся прядь темных волос за ухо. — Мне уже лучше, Повелитель… — попыталась оправдаться девушка, но ее речь постоянно прерывал кашель, от которого то и дело становилось дурно. Сейчас их отношения с Сулейманом переживали лучшие времена. Он часто приходил вечером к Мустафе, иногда даже оставался на ужин. Вместе они практически не проводили время, но, во всяком случае, Сулейман не высказывал ей прямого отвращениях. Так что его приход сегодня был крайне удивителен, ведь посетил он именно ее, а не Мустафу. — Завтра приедет лекарь из Бурсы и осмотрит тебя, — констатировал мужчина, замечая, как Махидевран начала тяжелее и чаще дышать. —Повелитель, я… — не успев договорить, султанша закрыла рот рукой в попытке сдержать резко подкатившую к горлу тошноту. Однако быстро осознав, что это не представляется возможным, поспешила в соседнюю комнату, дабы Повелитель не стал свидетелем сего действа. И тревога стала закипать внутри мужчины, да, он действительно переживал за свою прошлую любовь и, казалось, все разногласия не имели никакого значения, когда его Весенней Розе было плохо. Спустя несколько минут, когда Сулейман уже собирался проверить состояние девушки, Махидевран все же вышла из соседней комнаты. Одной рукой опираясь о стену, другой вцепившись в Гюльшах. Бледная кожа, казалось, приобрела зеленоватый оттенок, султаншу всю трясло, она с трудом стояла на ногах. — Все будет хорошо, Госпожа, не торопитесь, — тараторила наложница, совсем не замечая Падишаха. Она поклонилась только тогда, когда Сулейман встал с кровати и, подняв обессилевшую черкешенку на руки, отнёс в кровать. Мужчина был серьёзен и хмур, однако в глазах его читалось подлинное беспокойство. — Чего стоишь, зови лекаря! — громко бросил Падишах, от чего Гюльшах, вздрогнув, выбежала из покоев. И эту ночь Сулейман провел без сна, однако этот порыв заботы вовсе не обрадовал ещё одну фаворитку Падишаха, которая, как известно, очень ревностно относилась к своему сокровищу…