***
Его нового знакомого зовут Пьер Гасли, и он с трудом говорит по-английски, а Льюис совсем не знает французского, но он совершенно очарован молодым человеком, его яркими голубыми глазами, сияющими юной, но уже такой мудрой жизнью, его мягкой смущённой улыбкой, вспыхивающий, как солнечный свет, когда Льюис делает ему комплименты. Пьер знает, кто он, он не скрывает этого, честно говоря о своей любви к гонкам, но это не делает его другим человеком, как Льюис привык; Пьер не заискивает перед ним, не пытается сфотографировать его тайком, не ищет, как угодить, и не заикается от застенчивости, Пьер дерзкий и уверенный, улыбчивый и смешливый, он понимает всё, что говорит Льюис, но, к собственному огорчению и смущению, не может толком ответить. Льюис дарит Пьеру полевые цветы, ярко-голубые, с названием, которое он не может запомнить, но Пьер выглядит довольным и благодарным, Льюису на секунду кажется, что Пьер хочет поцеловать его, и, видит бог, Льюис хотел бы этого. Но он понимает опасения Пьера, вряд ли кто-то может всерьёз предположить, что гонщик формулы-1 может оказаться геем. Но Льюис не хочет оставлять между ними двусмысленность и недосказанность, и он приглашает Пьера в дорогой ресторан, стараясь успеть узнать о Пьере как можно больше, даже если им сложно общаться. Он убеждает Пьера говорить, твердит ему, что ему всё равно, если Пьер путается в английской грамматике или если его акцент порой превращает английские слова в французские. Льюис приглашает его вечером на набережную, и Пьер соглашается, а потом смеётся, потому что Льюис даже не знает, есть ли поблизости набережная, и Пьеру приходится вести их самому. У Льюиса есть чуть меньше недели в Париже, чтобы убедить Пьера, что их общение не обязательно должно ограничиваться дружбой, если они оба того захотят. Они встречаются каждый день, Льюис зовёт его на свидания в самые изысканные и красивые места Парижа, которые может придумать, а потом флиртует с ним, убирая из уголка его губ остатки сырного соуса, пока они едят ночью еду из макдональдса в арендованной машине, пока Льюис катает Пьера по ночному Парижу. — Льюис, я… — Пьер берёт его за руку позже той ночью, когда они прощаются у дома Пьера, и у Льюиса плохое предчувствие. — Мы с друзьями уезжаем. Домой. В наш город. — В Руан? — Льюис хмурится, припоминая, что когда-то Пьер говорил о своём родном городе, и он кивает, отводя взгляд. — Ты знаешь… — Льюис глубоко вздыхает, набираясь решимости, — у меня отпуск, но он не обязательно должен проходить в Париже. Я мог бы поехать с тобой, если ты, конечно, хочешь. На несколько оставшихся дней. Пьер впервые целует его в машине, взятой на прокат у подъезда своего дома.***
Льюис знакомится с друзьями Пьера из его группы на следующий день, когда они собираются ехать в Руан. Льюис не может взять свою арендованную машину в другой город, как не может и поехать на электричке (против которой он лично ничего не имеет, но есть некоторые… трудности), поэтому Пьер обещает, что его друзья могут подвезти их. Молодого человека с тёмными волосами и яркими зелёными глазами, игравшего в тот день на небольшом ручном синтезаторе, зовут Шарль, и, судя по взгляду Шарля на сцепленные руки Льюиса и Пьера, Льюис догадывается, что Шарль собирается дразнить Пьера очень долго. Их солистка, единственная девушка в группе, очаровательная подруга Шарля — Шарлотта. Шарлотта знает английский в совершенстве и обещает Льюису помочь в общении со своими «не слишком образованными друзьями». Их третий друг, гитарист, — долговязый итальянец с длинными волосами и выбритыми висками, и Льюис знает, что он итальянец даже прежде, чем Пьер представляет их друг другу. Возможно, это что-то инстинктивное. Его зовут Антонио, он фанат гонок, и Льюис смеётся, когда Антонио сразу после рукопожатия спрашивает, знаком ли Льюис с Валентино Росси. Пьер закатывает глаза, а Льюис смеётся; возможно, если их общение с Пьером станет постоянным, он даже раздобудет для Тонио какой-нибудь сувенир от Вале, но вслух он этого не произносит. Он боится спугнуть такое желанное для него продолжение. Пьер немного смущён, показывая Льюису старенький фургончик, плотно набитый их инструментами и вещами, шутя про то, что это, очевидно, не то, к чему привык Льюис, но он только целует его в щёку с широкой улыбкой и забирается на заднее сидение фургона с коварным смехом, оставляя Пьеру только неудобное место по центру. Пьер ворчит, но быстро прижимается к нему, переплетая их руки, пока его друзья откровенно смеются над ними, рассаживаясь по своим местам. От Парижа до Руана ехать около трёх часов, на их фургоне, наверное, немного дольше, хотя Льюис готов поклясться, что мог бы доставить их туда быстрее раза в два, но он здесь только их гость, и Льюис счастлив наслаждаться их гостеприимством, обнимая Пьера за плечи на заднем сидении старенького форда. Льюис переживает, что перебарщивает с проявлением привязанности, но Пьер прижимается к его груди и улыбается, пока его друзья поют какую-то французскую песню. Льюис не понимает слов, но он понимает их настроение, он понимает Пьера, уткнувшегося ему макушкой под подбородок, понимает легковесное беспечное счастье в этой машине. Льюис никогда не представлял, насколько ему не хватало подобного в жизни, пока вдруг не оказался здесь. Антонио начинает расспрашивать его о гонках на странной смеси итальянского и английского, как только песня кончается, и Льюис, неожиданно даже для себя, охотно отвечает на все вопросы, даже если некоторые из них давно стали для него банальными. Шарлотта стонет на переднем сидении и, обернувшись, бросает в Антонио скомканную бумажку из-под еды на вынос, которую они брали в одном из кафе Парижа. Антонио уклоняется от её снаряда со смехом и затевает очередную песню, которую с радостью подхватывает практически лежащий поперёк заднего сидения Пьер, забросивший ноги на Тонио. Льюис совершенно очарован Пьером и его друзьями, но даже он вынужден признать. У Пьера абсолютно нет голоса.***
Льюис с удовольствием смотрит среди других людей на центральной площади Руана выступление Пьера и его друзей (Кофейные гурманы, так они называются, говорит Шарль), он начинает запоминать некоторые песни и тихонько напевает себе под нос некоторые мелодии, покачиваясь в такт, чувствуя на себе пристальный тёплый взгляд Пьера. Они гуляют по городу, когда у Пьера есть свободное от выступлений и собственных дел время, Пьер показывает ему самые красивые места Руана, а Льюис балует его дорогими подарками и водит в самые роскошные рестораны, которые только может найти в этом городе. Его друзья, смеясь, зовут Льюиса сладким папочкой Пьера, от чего сам Льюис смеётся, а Пьер обещает им жестокую месть. Но в некотором роде это так, Льюис не видит смысла отрицать очевидное; он влюблён в Пьера, насколько это возможно после нескольких дней общения, и он хочет дать Пьеру всё, что только может. Может быть, Пьер и не полюбит его в ответ так же, но это не отменяет радости Льюиса сейчас от того, что он может сделать Пьера счастливым и увидеть смущённую улыбку на его лице. Льюис останавливается в одной из гостиниц, в то время как Пьер и его друзья селятся в квартире Пьера и своих старых домах. В одну из последних ночей, после очередного свидания, Пьер провожает Льюиса до отеля, взяв его под руку. Между ними весь вечер существует какое-то напряжение, лёгкое статическое электричество, потрескивающее в воздухе между их глубокими тёмными взглядами. Льюис невзначай прижимается ближе к Пьеру, чтобы чувствовать его горячее тело через слои их одежд. Они тихо переговариваются, слегка опьянев от нескольких бокалов вина, и не замечают, когда подходят ко входу в отель Льюиса. Пьер держит его за руки, целуя на прощание, и Льюис вдруг понимает, что напряжение, чудившееся ему весь вечер — их общее возбуждение. Пьер, кажется, понимает это тоже, делая поцелуй глубже и страстнее, и Льюис уже без зазрения совести тянет Пьера в свой номер, не планируя выпускать его до утра. Пьер быстро раздевает его в полумраке комнаты, шикая, когда Льюис пытается помочь, оставляет жадные быстрые поцелуи вдоль ключиц и самых ярких линий татуировок, а затем опускается на колени, глядя на Льюиса из-под ресниц своими невозможными голубыми глазами, прежде чем стянуть с его ног брюки вместе с бельём.***
Льюис просыпается, прижавшись к обнажённой спине Пьера, обняв его, как большая ложка, и уткнувшись носом в его пушистые мягкие волосы. Пьер мягко сопит, доверчиво устроившись в его руках, и Льюис не может удержаться от лёгкой ласки, целуя его шею и расслабленные плечи. Это, наверное, идеальное утро в новом представлении Льюиса, мягкое и тёплое, с неярким солнечным светом, пробивающимся сквозь шторы, и негромким шумом Франции где-то за окном. Льюис хотел бы остаться в этом моменте навсегда, иметь возможность вечно прикасаться к расслабленному обнажённому Пьеру, касаться его руками и губами без ограничений, не бояться быть с ним открытым и искренним. Пьер просыпается с лёгким ворчанием, лениво вертится на другой бок, поворачиваясь лицом к Льюису, и, обхватив его лицо ладонями, долго целует, просовывая язык в его рот. — Добро утро, — Пьер бормочет, отстраняясь на секунду, только чтобы затем снова вернуться к поцелуям, беззастенчиво укладываясь на него сверху. Льюис хочет ответить, но Пьер настойчив, кажется, решив тратить оставшееся у них время максимально продуктивно, поэтому Льюис решает оставить разговоры на потом, устраивая ладони на спине и ягодицах Пьера. Они всё же выбираются из постели спустя час или полтора только для того, чтобы вместе отправиться в ванную комнату и застрять там ещё почти на час, вместо душа решив вместе принять ванну. Пьер, кажется, не может перестать прикасаться к нему, и Льюис счастлив обнаружить это, потому что сам, признаться честно, едва способен отстраниться от него. Он знает, что у них осталось совсем немного времени вместе, прежде чем ему придётся вернуться в Англию, где его уже ждёт команда. Льюис хочет продлить этот момент, хочет запечатлеть его в плёнке и янтаре, хочет сделать его материальным, чтобы иметь при себе каждый день, чтобы возвращаться в своё комфортное место после сложных дней. Пьер толкает его бедром у раковины с игривой ухмылкой, пока они оба чистят зубы, и Льюис вдруг отчётливо понимает, что всё это уже сделано давно. И этот момент, и тысячи других, похожих и отличающихся, уже заключены в человеке рядом с ним, и Льюис может получить их все, если правильно разыграет эту шахматную партию и воспользуется всеми своими шансами. — Пьер, — он поднимает голову, глядя на него через зеркало. На его щеке и в уголке губ зубная паста, а влажные волосы взлохмачены. Льюис думает, что нет никого красивее сейчас. — Ты хочешь когда-нибудь ездить со мной на гонки?