Хлопотная неделька

Солнце слепило глаза, минуя все преграды на своем пути: отдающие свежестью листья деревьев, эфемерные облака. В обычное выходное утро вставший от неприятного светила человек просто повернулся бы на другой бок, перешел бы в другую комнату или задернул бы шторы, чтобы скрыться от жгучих лучей и дальше продолжить спать. Но Киришима сейчас был не просто обычным человеком. Он был самым счастливым из всех, ведь рядом с ним мирно сопела прекрасная омега. Его прекрасная омега. Полный сил, несмотря всего на пять часов сна, юный романтик встал, задвинул плотные бежевые шторы, из-за чего комната погрузилась в теплый полумрак, тихо оделся, легко поцеловал румяную щечку спящего, написал короткую записку и отправился в магазин за продуктами для завтрака, точнее для обеда, потому что завтрак они уже проспали. Выходя на улицу, Эйджиро закрыл дверь, но не стал запирать на ключ, не видя в этом особой необходимости, когда в доме еще кто-то есть, пошел по аккуратной дорожке, выложенной светло-серой каменной плиткой, мимо деревьев и немногочисленных прохожих, которые осмелились выйти на душные улицы летнего города, греемые солнцем, упорно движущемуся к зениту. Это в основном были маленькие дети, наслаждающиеся летними каникулами, молодые парочки, неспешно прохаживающиеся в тени парковых деревьев, редкие взрослые, тихо сидящие на скамейках и следящие за детьми, читающие книги, смотрящие в холодно мерцающие экраны телефонов. Один такой же обычный, на первый взгляд, мужчина одиноко сидел на далекой от всего остального лавочке. На вид ему было около двадцати-двадцати пяти лет, одет был просто и не броско, но не дайте этому поверхностному описанию навеять ощущение неопытного студента, живущего от стипендии до стипендии. При более внимательном осмотре можно заметить, что одежда изготовлена из высококачественных натуральных материалов, утонченные мужские туфли из хорошей кожи, на руках дорогие неброские часы хорошей японской марки. Из этих деталей становиться понятно о нетривиальном положении этого человека. Газета в его руках служила лишь прикрытием: он совсем не читал ее, лишь иногда проводил поверхностным скучающим взглядом, ожидая кого-то или чего-то. Вот мимо него проходит женщина с коляской, потом какой-то мужчина средних лет спешит на свой автобус, потирая вспотевшую плешь, дети с радостными криками бегут за укатившемся мячиком, молодой парень жизнерадостно шел по своим делам. Вот оно! Спокойно закрыв газету и отложив ее на край скамьи, мужчина встал и направился в сторону двухэтажного дома, из которого вышел тот счастливый юноша. Пройдя по выложенной дорожке в ухоженном дворике, тихо надавил на ручку входной двери. "Не заперто? Как легкомысленно, даже отмычка не понадобилась." Бесшумно, как кошка, пройдя внутрь и закрыв за собой дверь, взломщик направился вглубь дома, прислушиваясь к спокойной тишине. Дошел до темного зала, остановился. Сердце забилось чаще, приятное волнение на мгновение загорелось в холодном взгляде: на диване, скинув на пол белое одеяло, спокойно лежал милый комочек, стискивая в пальцах кусочек исписанной бумаги. Подойдя ближе и с хирургической точностью вытащив бумажку, подозрительный тип прочитал: "Ушел за продуктами, скоро вернусь, одежда в шкафу за правой дверцей." Дочитав до конца перевел взгляд на спящего, стоящую на полу пустую кружку с пакетиком из под чая и снова на спящего. "Проснулся, оделся, попил чай и лег обратно, серьезно? Кажется я пришел в идеальный момент",- думал про себя мужчина, закатывая рукава и доставая из переднего кармана брюк закрытый шприц с прозрачной жидкостью. Снял защитный колпачок, избавился от мешающих перчаток, протер иглу спиртовой ваткой, нежно, стараясь не потревожить чуткий сон, взял тонкую руку за запястье, поворачивая внутренней стороной к себе, обработал кожу над выступающими полосками голубоватых пульсирующих вен. От прикосновения холодной влаги к руке, ровный носик недовольно поморщился. Рука с шприцом замерла на пол пути, повисло напряжение. Хмыкнув во сне, Бакугоу продолжил спокойно лежать. "Хорошо, что он не проснулся, а то пришлось бы использовать грубую силу. Не хотелось бы повредить его",- поднес шприц к коже, точно попав в вену, ввел вещество. Катсуки распахнул глаза, от внезапной тягучей боли в руке, вызванной слишком резким уколом, отдернул ее, забиваясь в угол дивана и в ужасе смотря на неизвестного гостя. Тот в свою очередь быстро кинулся к жертве, закрывая ей рот, чтобы та не шумела лишний раз. Мгновение. Еще. Силы покидают тело, как уносятся ветром семена одуванчика, тьма наполняет и так мало освещенную комнату. Тишина нерушимо крепкого сна звенит в ушах. Хрупкое тело обмякло, как тряпичная кукла, и уже не кажется чем-то живым и привлекательным, поэтому крепкие руки отпускают его, позволяя мягко упасть на диван. Дежурная проверка пульса: все в порядке. Холоднокровно подбирает возможные улики: спиртовую ватку, колпачок от шприца, забирает с собой. Что-то пишет в телефоне, надевает перчатки, убирает кружку и одеяло, надевает стоявшую у входа обувь на холодные бледные ступни усыплённого. Убедившись последний раз, что все следы тщательно спрятаны, прислушивается, берет податливое, будто невесомое для него, маленькое тельце на руки. От ощущения бархата чужой кожи на открытых запястьях по телу пробегает щекочущее возбуждение, заставляющее подернуть плечами, но быстро прекращается. Мужчина быстро шагает к входной двери, снова прислушивается: ветер колышет колокольчики, где-то вдалеке слышны голоса, вблизи от дома остановилась машина. В кармане коротко вибрирует телефон: пора. Выходит тихо и осторожно, так же как заходил, закрывает за собой дверь. "Еще немного, совсем чуть-чуть и дело сделано, и можно будет расслабиться",- возникает мысль в этой холодной, на первый взгляд, голове. Из серой невыделяющейся и даже слишком обычной машины вышел совсем молодой юноша в темных зеленого оттенка узких брюках и белой рубашке. Его холодные изумрудные глаза почтительно молча приветствовали своего господина, на мгновение загораясь проблеском тепла. Быстро и без лишних движений он открывает заднюю дверь автомобиля и помогает уложить почетного гостя на сидения, закрывает дверь и смотрит некоторое время на мертвецки спокойное лицо сквозь затонированные стекла, но не позволяет себе задерживаться слишком долго, поэтому садиться на водительское кресло рядом с уже пристегнутым хозяином и плавно трогает по почти пустой, как всегда в такое время, дороге жилого района. *** На прохладных полках магазина лежала молодая сочная зелень, отдающая приятной свежестью. Придирчивый взгляд повара рассматривал каждый пучок зелени в поисках своего салатного идеала, который станет последним штрихом в картине "Обед любимому", с прекрасным мясным блюдом в центре композиции и контрастным базилично-малиновым легким десертом. И, конечно, в благодарность за его старания и заботу, он получит нежный поцелуй, крепкие объятия и самый дорогой его сердцу счастливый блеск рубиновых глаз. Найдя все необходимые ингредиенты для своей задумки, направляется на кассу и оплачивает покупку. На всё необходимое для жизни у него всегда есть деньги от родителей, исправно отправляющих средства на коммуналку и еду раз в две недели из своих зарплат, стабильно растущих в постоянных межгородовых командировках. Сначала мальчику было немного одиноко постоянно возвращаться в пустой дом, самому справляться со всеми обязанностями по дому и учёбе, но потом он привык и нашел в этом свои плюсы. В школе у него не было близких друзей, только хорошие знакомые. На подработке, которая обеспечивала ему собственные деньги на "роскошь", постоянных коллег было не так много, а уж близких знакомых тем более. Теперь даже одиночество ему не страшно, ведь у него появился любимый человек, которому он будет отдавать всего себя и получать такую же любовь в ответ, ведь так все и должно работать? Погруженный в такого рода мысли Киришима с приятным волнением и детским нетерпением направился к дому. Открыл дверь, прошел к дивану- пустой, одеяло сложено и лежит рядом с подушкой. Значит Бакугоу уже встал. Но где же он? В раздумьях отправился на кухню разбирать покупки, нашел кружку из под чая и упаковку из под пакетика. Закончил с едой и пошел по другим комнатам- никого нет. Пошел в прихожую и получил хоть что-то: обуви нет, а значит Катсуки на улице, за пределами дома. "Вышел погулять? Почему не оставил записку? Хотя мы об этом не договаривались. Он ушел, наверное, не так давно, поэтому сейчас не стоит сильно нервничать... Но ведь у него течка, не слишком ли это опасно? А, мы же переспали вчера( даже сегодня, если учитывать начало нового дня после наступления полуночи), поэтому его запах сейчас не сильно выделяется для других альф. Да, свежий воздух и небольшая прогулка будут полезны для него. Жаль, что я не могу с ним связаться, ведь я номера даже его не знаю",- судорожно, как в лихорадке, пытался найти разумное объяснение Эйджиро, тщетно успокаивая себя.- "А если он потеряется? Это не его район... Все же пойду поищу его",- уже выходил на улицу обеспокоенный парень, набросав перед уходом записку: "Ушел тебя искать, вернусь к вечеру. Еда и фрукты в холодильнике."- гласила надпись. Оставлять такие послания стало привычкой: вначале так делала его мама, пропадавшая на работе с утра до вечера, потом оставленный один в пустом доме Киришима общался сам с собой такими записками. Хоть Эйджиро давно уже живет один и привык к этому, как он сам себя убеждает, но ему одиноко, ему это не нравится, он боится остаться один. Скоро поступление в университет и там будет много новых людей, но разве будет что-то новое по сравнению со школой? Вряд ли. Поэтому остается хвататься за каждое близкое знакомство, за каждого человека, с которым может выйти что-то хорошее. Так, со страхом за Бакугоу и со страхом за себя, пытаясь ровно дышать, сопротивляясь подступающей тошноте и бешеному пульсу, бежал по полупустым улицам и паркам Киришима и искал его самого дорогого и близкого за всю жизнь друга.