Девчонка с садом из шлакоблоков

      Ханаби вечно куда-то торопилась. Вечно торопилась и неизменно опаздывала — почти всегда, почти везде и почти без шансов на исправление. Причём исправления не предвиделось не потому, что Ёсида не умела или не стремилась работать над собой. Дело было исключительно в том, что досадным этот недуг считали только окружающие её люди, тогда как самой девушке опоздания жить нисколько не мешали.       — Честное слово, сколько времени можно ходить за колой?       Юджиро откровенно нервничал. Дробь, которую его правая нога пяткой выбивала на подножке стула, уже вполне тянула на какую-нибудь симфонию для ударных со звучным помпезным названием. Вторая нога слепо моталась туда-сюда в воздухе, заставляя стул крутиться вместе с парнем. Пальцы левой руки, лежащей на столешнице, нервно выскребали в ней яму. Правая рука в это время подпирала кулаком крайне недовольную щёку. Вполне себе нормальная картина нервничающего без двух недель студента с тяжёлой формой зависимости от шипучих напитков.       Хана отправилась в сторону кассы со словами «Я быстро» и обещанием принести Такахаси ещё стакан колы минут пятнадцать назад. Хотя идти туда от тянущейся вдоль окна стойки, где они расположились, было метров десять. И это по самым смелым прикидкам, предусматривающим все неожиданности сразу — от скользкого пола до внезапно открывшегося посреди кафе четвёртого измерения.       И это после того, как парни полчаса прождали её на условленном месте у станции. Вернее, полчаса прождал всё тот же честный страдалец Юджиро. Сюити хватило ума вспомнить о привычках Ёсиды и прийти на двадцать минут позже.       Рядом сидящий Сюити, глядя на страдания друга, в открытую ухмылялся и развлекался ставками, как скоро Такахаси заметит, что стул под ним крутился не столько от его размахивания конечностями, сколько от помощи незаметно примостившейся на подножке лишней ноги. Пока дела шли не в пользу сообразительности Юджиро. Настроившись на лишнюю порцию газировки, его сознание становилось до жути узконаправленным.       Сегодняшняя встреча образовалась как-то сама собой. Как, впрочем, у них частенько бывало и в лучшие времена — один позвонил другому, когда тот случайно встретил третью, которая уже собиралась набрать номер первого. Слово за слово, и вот они уже все втроём сидят в кафе и заедают бургерами и жареной картошкой накопившийся стресс. На дворе стоял конец марта. Для одного из них это были просто университетские каникулы, для оставшихся двоих — несколько недель передышки между мандражом школьного выпускного и нервным тиком студенческой жизни. Юджиро и Ханаби были по уши заняты подвязыванием последних хвостов своего детства, а прошедший через это ещё год назад Сюити молча посмеивался, глубоко внутри содрогаясь от воспоминаний. Жизнь шла своим чередом.       Впрочем, кое-какой детали в этом отлаженном маршруте не хватало. Из-за неё они и собирались втроём несколько раз в неделю; так хотя бы можно было делать вид, что всё как раньше. Несмотря на прежние обиды и гадостное чувство неполноценности.       Чуть больше полугода назад Ханаби ни за что не подошла бы к Сюити ближе, чем на ширину трёхполосного шоссе, и то только при условии, что не будет знать об этом. Чуть больше полугода назад Юджиро любую встречу с тем же Сюити сдабривал хорошей порцией укоризненно насупленных бровей и красноречивых вздохов. Чуть больше полугода назад сам Сюити даже не подумал бы позвать развеяться именно этих двоих. Но всё в одночасье изменилось, стоило двум некогда лучшим друзьям, воссоединиться. Раз Юзуки помирилась с Иватой, то и остальным не за чем на него дуться. Как-никак, все они одна команда. Хватило такой малости, чтобы два года давившая на них пропасть взаимной неприязни оказалась засыпана прощением и заросла молодой травкой будто заново начавшейся дружбы.       Всё бы ничего, если бы в тот же самый момент, когда всё вернулось на круги своя, всё снова не полетело под откос.       Конечно, они все были в курсе того, что Асакава уедет. Знали об этом настолько давно и твёрдо, что уже и думать забыли, как забываешь о покрывшейся корочкой ранке. Зато хватает одного небольшого удара или неосторожного движения, чтобы хорошенько припомнить ранке всё, о чём забыл сказать ей в момент появления. Своим отъездом Юзуки эту корочку не просто задела. Она её рывком содрала. Резко и безжалостно. Как, впрочем, и следует порой срывать корочки сожалений с саднящих ранок своих намерений. И продолжать это делать снова и снова до тех пор, пока зуд не превратится в привычно игнорируемый белый шум. Пока не научишься жить, не замечая ранку, которая рано или поздно всё равно исчезнет.       Наверное, глупо было винить Юзуки в том, что у неё всё это время было в запасе нечто несравнимо большее, чем фразы вроде «Поступлю, куда возьмут, а дальше как пойдёт» и «Я ещё в поиске себя». Она давным-давно нашла мир, в который стремилась попасть, в котором — друзья это точно знали — обязательно займёт своё собственное место. И попала туда. Справилась со всеми препятствиями, которые перед ней воздвигали другие и которые она благополучно громоздила у себя под носом сама и в итоге оказалась там, где мечтала оказаться большую часть сознательной жизни. Сражённая наповал небывалым упорством и готовностью, большая мечта сама приплыла к Асакаве в руки.       Но платой за это стала мучительная для всех них вместе и для каждого в отдельности разлука, с каждым днём всё больше вырождающаяся скорее в долгосрочную долговую кабалу. Полноценное возвращение Сюити в коллектив, избавившее регулярно встречавшихся с ним Юджиро и Хитоши от необходимости стыдливо шаркать ножкой и краснеть, было, конечно, прекрасно само по себе. Только без Юзу это было всё равно, что насажать в детский аквариум тропических рыбок, перед этим демонстративно смыв любимую ими золотую рыбку в унитаз. Не самый равноценный обмен. А кое-кто и вовсе считал, что лучше бы в этот аквариум пиранью подселили.       Как бы то ни было, пришлось привыкать к такому положению дел. Благо ещё, Ивата свою вину признал; может, не слишком искренне, зато хотя бы членораздельно и вслух. Ребята пофыркали для приличия ещё пару недель, но общаться через надутые губы оказалось слишком затруднительно. В итоге даже непримиримая Мисае смирилась. Хотя Сюити до сих пор, бывало, чувствовал, как его невербально мешают с грязью. Но уж что-что, а плевать на такие вещи он умел в совершенстве.       Остаток лета пролетел незаметно для всех. Всё благодаря стараниям стадии отрицания, которая весь первый месяц заставляла Ханаби и Юджиро дежурить под дверью старой квартиры Асакавы и искать в интернете новости о закрытии всех университетов в Америке. Осень и зима проходили с переменным успехом, в метаниях между гневом, слабой надеждой на чудо и беспросветной хандрой, сводившейся к глубокомысленному созерцанию детской площадки у младшей школы, куда они все вместе когда-то ходили. Однозначное мнение нынешних младшеклассников по поводу постоянно занятых качелей при этом не учитывалось. Один только Сюити, в силу характера, перескочил сразу на стадию принятия. Он не канючил, не сокрушался и не крыл лучшую подругу всеми проклятиями, какие только удавалось наскрести в памяти. Он жил дальше, зная, что жизнь продолжается. А остальные вежливо делали вид, будто не слышат воплей помощи его налитых сочным цветом синяков под глазами. Каждый переживал, насколько позволяла гордость.       Так или иначе, к концу зимы, когда пришла пора задумываться о собственном будущем, ребята бросили заниматься ерундой. Взрослым не к лицу так убиваться. А они как ни крути больше не школьники. Да и потери к началу года перестали ограничиваться одной Юзуки. Рё укатил в тихом одиночестве корпеть над учёбой в Киото, близняшки Саеко и Умеко переехали в Сендай вместе с матерью, во второй раз разведшейся, чтобы заняться бабушкиным магазинчиком. Хитоши продолжал и дальше наслаждаться студенчеством в Осаке. Мисае, ещё не поступив, умудрилась найти себе парня и теперь проводила в его компании всё время, которое не проводила с Ханой в торговых центрах. Можно сказать, их осталось всего трое.       Встречи несколько раз в неделю постепенно превращались в зависимость. Ёсида, вопреки пацифистским убеждениям, даже начала постигать мир видеоигр, только бы провести пару часов воскресенья в компании Иваты и Такахаси, которые один выходной в неделю неизменно коротали в игровых залах. В отличие от них, у девушки было полно хороших школьных приятельниц, больше подходящих в компанию, но она всё равно предпочитала двух парней, часто доводивших её своими шуточками. Потому что только так могла почувствовать, что всё ещё неразрывно связана с Асакавой. Интуитивно чувствующие это парни не возражали, хотя оба предпочли бы, чтобы эта недоучка и близко не подходила к священным автоматам с файтингами.       Всем вместе им было проще верить, что в жизни ничего не изменилось, а если даже что-то и изменилось, то оно непременно одумается и вернётся на исходную. Верилось с трудом, но всё лучше, чем ночь напролёт считать отсветы автомобильных фар, то и дело мелькающие на потолке, а потом тяжко вздыхать всё утро в тщетных попытках открыть глаза.       Сегодня, к счастью, обошлось без мёртвых игровых бойцов. Страдали только нервы дожидающегося второй порции колы Юджиро.       — Короче, мне надоело, — наконец вспылил Такахаси, роняя на столешницу сжатые кулаки. — Чтоб я ещё хоть раз Хану о чём-то попросил!       Сюити с заметной ленцой искоса глянул сначала на друга, потом на опустевший пакетик из-под жареной картошки на своём подносе, подумав о том, насколько лень ему идти за вторым. Лень оказалась достаточно сильна, чтобы не дать подняться со стула. Так что парень со спокойной совестью занялся созерцанием вида из окна. Раскинувшийся совсем рядом огромный перекрёсток, запруженный людьми практически в любое время, жил своей токийской жизнью: всё куда-то спешило, бежало, летело, крича при этом на все возможные лады большого города. Пёстрые прохожие — от деятельных школьников до степенных пожилых людей — толкались, спутывались, создавая совершенно непередаваемую композицию, брызжущую энергией жизни, воссоздать которую не смог бы и талантливейший постановщик.       Интересно, много ли людей в итоге придёт туда, где им следует быть? И сколько из них вообще точно знает, куда идёт?       — И что ты сделаешь? Пойдёшь сам?       — Вот ещё! Как только вернётся, я её ещё и за вторым чизбургером пошлю.       Полная нелогичность этой логики оказалась настолько непрошибаемо железобетонной, что Ивата даже шутить не захотел, только издал сочувственное «Угу». Порой ему казалось, что эта парочка либо создана друг для друга, либо им лучше было бы вообще никогда не встречаться лицом к лицу. Впрочем, как и им с Юзуки. Но жизнь полна нелепых взрывоопасных случайностей и редко когда эту бомбу получается обезвредить вовремя. Хотя, если подумать… Сколько лет прошло с яслей, когда они впервые заговорили? И ничего — все до сих пор живы, да и мир тоже не стоял себе на прежнем месте.       Увлечённый муравьиным бегом людей под всевидящими взорами светящихся от полуденного солнца окон высоток, Сюити краем глаза заметил, как опустевший стакан из-под кофе на его подносе внезапно шевельнулся. Обернувшись, парень увидел своего соседа, с самым сосредоточенным видом снимающего пластиковую крышку и втягивающего носом пропитавший картонную стенку аромат, будто в надежде найти там просветление или на худой конец неопровержимые улики злостного преступления. Оставшийся на кончике носа мазок коричневой кофейной пены, видимо, тоже входил в план. Не знай его Ивата столько, сколько знал, наверняка бы уже пересел в другое кафе.       — Ну как, господин Ищейка, уже пора устраивать дома алтарь с моим фото?       Такахаси ответил не сразу. Перед этим он ещё раз втянул воздух внутри стакана, в который влез уже практически по уши, и, подняв на друга серьёзный взгляд, задумчиво прищурился. Ивата с готовностью повернулся к нему всем телом и, подперев ладонью подбородок, приготовился слушать наверняка умопомрачительные выводы.       — Что за дрянь ты выпил? — будто не замечая ни брошенной в него шутки, ни издевательского взгляда, поинтересовался Ю, брезгливо отставляя стакан.       Сюити невозмутимо пожал плечами.       — Ту самую, на которую Асакава меня подсадила.       Ни к чему увиливать. Кофе был той самой прилипчивой, словно блоха, привычкой, которой несколько лет назад наградила его Юзуки. Где они вдвоём умудрились одновременно нацеплять с десяток других, пока оставалось загадкой, каковой грозилось остаться и впредь.       — Да? Ну тогда, значит, только сейчас подействовало. Какой-то ты сегодня тихий.       — Что-то я слишком часто слышу от вас эту фразу, — парировал Ивата. — И заканчивается всё тем, что, когда я молчу, вы меня боитесь.       — Тебя и разговорчивого всё время хочется палкой отогнать, — проворчал Юджиро. — Но кроме шуток, неужели так сильно напрягся из-за того, что сказал Аято?       Сюити не удержался и, недовольно цокнув языком, отвёл взгляд.       — Скажешь тоже.       — Скажу, представь себе, — уверил его Такахаси под новую порцию цоканья. — Или ты думаешь, что мы не заметили, как ты без неё тухнешь? Ещё немного и в воздухе запахнет гниющей личностью. До сих пор не понимаю, как три года продержался, — задумчиво заключил он, откинувшись на спинку стула.       Убеждать кого-то в своей моральной стойкости, попутно опровергая её, было не в привычках Иваты, так что он просто промолчал. Да и спорить с Ю по такому поводу было бестолковым занятием; слишком хорошо тот научился читать друга. Тем более что тот и правда сох без общества Асакавы так, что начал поливать материнские цветы, загибающиеся на подоконнике, заглядывая в гости, ибо отлично понимал сейчас их чувства. Порой ему и самому было интересно, что отвлекало его от таких переживаний почти три года подряд. Вот она, неожиданная польза серьёзных ссор.       Вообще-то, в этом не было ничего шокирующе-удивительного. Они были лучшими друзьями с того времени, когда оба только-только избавились от памперсов и пелёнок и научились проходить без родительской руки больше метра. Ещё задолго до того, как узнали, что вообще значит быть друзьями. Не проходило ни дня, чтобы они не встречались. Даже поездки каждой из их семей всегда отягощались лишним пассажиром. Они вместе мотались на летних каникулах от одной бабушки к другой, жили друг у друга неделями. Меньше чем за год обошли все заброшенные здания во всём Токио, носились по улицам с водяными пистолетами и днями напролёт просиживали за игровыми автоматами — много чего делали. И всегда вместе.       Даже увлечение хореографией и то поделили. Как мальчишке, беспомощному перед материнской тягой к устроительству лучшей жизни для своего чада, Сюити хватило пары лет, чтобы начать плеваться от эстрадных софитов и скрипа паркета в репетиционном зале. Он много раз хотел уйти и заняться чем-то более достойным его ленивого и скромного гения. Но оставался рядом с Юзуки, которая хоть и была талантливой, тогда боялась даже ногой в такт музыке пошевелить. Притом, что уже отходила три года в балетный класс. И Ивата не сомневался, что многие из своих фобий и комплексов приобрела там же. Как бы то ни было, именно он притащил её к Мое-сан и долгое время подталкивал вперёд, не скрывая даже того, что сделал это потому, что его тошнило терпеть всю танцевальную бурду в одиночку. Всё равно Юзуки знала друга слишком хорошо, чтобы обижаться.       Парень готов был поставить все отпущенные ему годы на то, что она не обиделась и после его предательства. Во всяком случае, наверняка не удивилась. Кому как не ей было знать, на что он способен. Он тоже знал Юзуки. Знал, что она очень сильно старалась не перестать ненавидеть его, ведь иначе просто забыла бы обо всём. А ещё точно знал, чего ей это стоило. Ему тоже приходилось отвлекаться чем только можно, лишь бы не оставалось времени думать о том, насколько нечестно он поступил. И гордо молчать о своём стыде в ожидании действий с другой стороны. Оба делали всё ради того, чтобы не делать первый шаг.       Тяжело научиться обходиться без человека, которого даже твои троюродные родственники знают как родного. А в этом случае ещё и бессмысленно. Судьба всё равно столкнула их лбами, сколько ни пытались они друг от друга убежать. Всё вернулось на места, когда в дверь постучалась новая жизнь. Потому что ни один из них не хотел начинать её без другого.       Да и Юзуки не была бы Юзуки, если бы не клялась своей будущей карьерой в том, что будет как минимум дважды в год бывать дома. Пусть даже не люди в нём, но сам этот город необходим ей как воздух.       Однако то ли любовь свою она переоценила, то ли недооценила привлекательность чужой земли. Буквально вчера Аято, с которым у Сюити за долгие годы сложились более чем доверительные отношения, по секрету сообщил о том, что летом Юзуки можно не ждать. Ивата этой новостью тут же машинально поделился с Юджиро и Ханаби. Все дружно, помножив важность новости на её подлость и поделив на оставшиеся до лета месяцы, пришли к выводу, что пока Асакава сама сообщит им эту информацию, они успеют всё забыть и удивиться достаточно правдоподобно.       А пока можно побыть подавленным. И своё на это право Сюити считал исключительным. Может, он действительно был распоследней неблагодарной эгоистичной свиньёй, как многие не без причин считали, но ведь у свиньи так много общего с человеком. Что бы ни думали окружающие, он всё это время оставался лучшим другом Юзуки. Пусть даже на свой лад. И хорошо, что были среди окружающих люди, не осуждающие его за это. Хотя на фоне поведения этих самых людей в отдельных жизненных ситуациях он и вовсе ни капли не мучился.       Однако Такахаси не ошибался; сегодня утром Ивата проснулся с настолько дурным предчувствием, что всерьёз подумывал весь день проваляться в постели. Бывают же дни, когда ты твёрдо уверен в готовящейся специально для тебя подлянке со стороны мира. А там и уныние от недавней новости подтянулось. Словом, он и правда чувствовал себя как свиная отбивная.       — Если бы я это знал, сейчас никто из нас бы не страдал, — сказал Сюити, не ощущая особого желания стараться. Неинтересно плеваться ядом в кого-то, кто давно уже в нём захлебнулся и выжил.       Юджиро взглянул на него и задумчиво закатил глаза.       — Если бы ты мог это знать, вы бы, может, даже и не поссорились. Но тогда пришлось бы перестать быть такой сволочью. Получается, тебе судьба всё время быть со всеми в контрах.       — Умеешь ты поддержать, дружище, — снисходительно усмехнулся Ивата и от нечего делать решил оглядеться. Может, Хана на глаза попадётся; ведь Ю как будто и думать забыл о своей драгоценной газировке. А между тем, уйти они ни без одной, ни без второй не могли.       Ёсида по-прежнему где-то скрывалась лучше заправского ниндзя — её не было видно ни у касс, ни в гуще очередей, ни среди сидящих за столиками, ни даже у входа. Возможно, она сама слиняла, пока они тут увлечённо обсуждали его странности?       Если бы не подруга, он бы и не подумал смотреть себе за спину. Выросшему в столице не привыкать к обеденной толкотне и гомону кафешек в центре города: к разноцветной одежде всех мастей, к удушливому теплу, к перебивающему запах фритюра шлейфу чьего-то парфюма, к сверлящим спину взглядам, требующим освободить место, раз поднос уже очистился от лишней еды, к перебивающей мысли болтовне людей и взвизгиваниям рингтонов. Ничего необычного. Ведь уже почти середина дня.       Наверное, дурное предчувствие утром ему просто почудилось. Бывает же и такое.       И в то мгновение, когда окончательно уверившийся в нормальности ситуации Сюити готов был повернуться обратно к окну, сидящая справа от него девушка, подняла со столешницы телефон, подхватила сумку и удалилась, открыв вид на двух сидевших по другую сторону от неё парней. Того, что сидел правее разглядеть было сложно, но зато левого Ивата выхватил взглядом безошибочно. Словно кожей ощутив чужой взгляд, этот самый парень оторвался от разговора со своим товарищем и тоже оглянулся.       Если бы в тот момент, когда их взгляды пересеклись, во всём здании произошёл скачок напряжения и погорела вся электроника, Ивата бы нисколько не удивился.       Он видел этого парня всего один раз, перекинулся всего парой фраз, но презирал всем своим нутром. А нутро у Сюити было глубоким.       Удивлённый молчанием друга, Юджиро оторвался от осмотра потолков и ламп и, подавшись поближе к столу, глянул в ту же сторону. Как и сосед оппонента Сюити по спонтанным гляделкам. И оба они теперь непонимающе хлопали глазами то друг на друга, то на своих с головой ушедших во взаимное напряжение спутников.       Образовавшуюся немую сцену никто не прерывал; включая и толкущихся в ожидании свободного места людей с подносами и пакетами. Будто всё пространство вокруг них четверых оказалось выключено из реальности.       Но череда дурацких совпадений не может прерваться просто так. Ей жизненно необходим финальный аккорд, добивающий своей простотой и непосредственностью. Этим финальным аккордом стала неизвестно откуда возникшая Ханаби с двумя влажными от конденсата стаканами в руках.       Ими она победоносно грохнула о столешницу.       — Фух, думала, это никогда не кончится!       С этими словами девушка уселась на стул аккурат между двумя завороженными парочками, совершенно не смущаясь того факта, что, пока она ходила за лишней порцией колы для Ю и своим молочным коктейлем, другая девчонка успела здесь же и поесть, и в телефоне покопаться, и с подругой созвониться. Целеустремлённые девушки следят за часами даже меньше влюблённых.       — Представляете, они выполнили мой заказ последним! — сокрушалась Ёсида, одной рукой закидывая ремень сумочки на спинку стула, другой — обмахиваясь отворотом пальто. — Разумеется, ведь мой коктейль же совсем не против подождать, пока ещё десятерым соберут гамбургер. Жуть просто! Ю-чан, ты прос… А? Вы чего это? — вопросительно произнесла она, подняв глаза на товарищей, явно не заинтересованных в претензиях к здешнему сервису.       И понимая, что внятного ответа ждать не стоит, просто повернулась туда, куда указал приподнявшийся палец Такахаси.       Если и могла предыдущая сцена стать ещё более немой, то она только что это сделала. Ханаби недоверчиво захлопала ресницами, переводя взгляд туда-сюда, гадая, у кого было больше шансов ей почудиться. И в конце концов, просияла широкой приветственной улыбкой.       — Макото-кун! Харука-кун! Вот это сюрприз!       — Не то слово, — едва слышно прошипел Сюити, всё ещё ни на секунду не оторвавший взгляд от Нанасэ. Притом, что между ними уже сидела отнюдь не прозрачная Ханаби. Хару, впрочем, в долгу не оставался, несмотря на слабые попытки Макото его одёрнуть.       Оба чувствовали, что первый, кто отведёт глаза, непременно проиграет. Неясно, в чём именно, но точно проиграет.       — Оставь своё дружелюбие при себе, Сю-чан, — шикнула Ханаби, пнув стул под парнем.       — Кажется, с этим он уже опоздал, — неловко хохотнул из-за плеча друга Такахаси. И тут же поспешил спрятаться обратно, ибо Ёсида уж очень красноречиво потянулась к стакану его выстраданной ожиданием колы. Такого ответа на свои жертвы парень боялся не пережить.       Макото, в силу патологической неспособности поддерживать конфликты, неизменно первым успевал сориентироваться в ситуации и уловить момент, когда атмосферный вихрь настроений меняет направление. Этот раз исключением не стал. С виноватой улыбкой он обратился к Ёсиде, бывшей очевидно единственной, способной воевать и примирять на оба фронта.       — Да всё нормально, и правда вышло как-то неожиданно. Но в любом случае я рад вас видеть, Ёсида-сан, Такахаси-сан!       Сюити оказался приветствием дальновидно проигнорирован. Тачибана, конечно, слабо представлял, чем это могло быть чревато, однако возможность спокойно здороваться после их единственной встречи представлял ещё слабее. Как, впрочем, и сам Сюити, в кои-то веки решивший не требовать лишнего внимания.       — Да ну вас, просто Ханаби! Не чужие же. Друзья Асуки — мои друзья, — тут же беспечно взмахнула рукой девушка. Кого конкретно «вас» она имела в виду было не слишком понятно; Хару к ней даже вежливо-деланного интереса пока не проявил. Но надо ведь было и его как-то привлекать к происходящему. Причём вместе с Сюити. А то того и гляди у обоих глаза трещинами пойдут от сухости.       — Для тебя и враги станут друзьями, если понадобится, — едва слышно буркнул Юджиро. Под шум приветствий он успел стащить вожделенный нектар коричневой газировки со льдом и теперь был спокоен хотя бы за его судьбу. Своя его в принципе мало волновала.       Сделав вид, будто у неё над ухом прожужжала стайка гнуса, Хана продолжала с интересом смотреть на гостей из Иватоби, так неожиданно оказавшихся посреди Токио. Хотя, почему неожиданно? Ведь самый разгар каникул перед поступлением в университет. Кому как не нынешним выпускникам быть здесь в такое время.       — Даже не подумала бы, что мы вот так с вами встретимся. Вы просто так или по каким-то делам к нам?       — Вроде того. Мы приехали всего на один день. Хару нужно найти себе квартиру перед началом учебного года, — ответил Макото, чувствуя, как тяжело сохранять приветливый вид под пристальным взглядом Иваты. Хотя ему и доставалась лишь малая толика; всё смешанное с презрением внимание отнимал Хару.       О том, что большинство старых друзей Юзуки их недолюбливают, Тачибана догадывался, но эта ревнивая злость как-то немного выходила за любые рамки, которые он способен был представить. Впрочем, реакция Нанасэ пугала не меньше.       — Значит, вы будете здесь учиться? — с радостным удивлением протянула Хана. Взгляд Сюити упирался ей практически в спину, а взгляд Харуки тем временем буравил дырку чуть ли не во лбу, но девушка будто ничего не замечала.       — Да, я собираюсь пойти на спортивный факультет и стать инструктором. Решил, что хочу учить детей плавать так, чтобы им было весело.       — А, так это всё-таки был ты!       — А? Ты о чём?       — Вообще-то, я видела твоё имя в списках на зачисление, но подумала, что это просто совпадение, — со смехом пояснила девушка. — Оказывается, нет. Так что, получается, мы с тобой будем учиться на одном факультете.       — Правда? — плохо скрывая подступившее облегчение, переспросил Макото. — Здорово! По крайней мере рядом будет хоть одно знакомое лицо.       Хана услышала у себя за плечом понимающий смешок Юджиро и сочувственно улыбнулась. Конечно, они прожили здесь всю жизнь, их ничто не могло ни напугать, ни удивить. Но слишком уж часто на жизненном пути попадались приезжие люди из городов поменьше, для которых их знакомый до последнего сбитого квадратика уличной плитки Токио выглядел огромной многоуровневой и наверняка безвыходной мышеловкой, полной людей, спёртого воздуха и бездарно гибнущих нервов. Одно дело провести здесь пару туристических дней, и совсем другое — влиться в здешнюю жизнь.       — А что насчёт тебя, Харука-кун? — обратилась Хана ко второму гостю, отчаянно пытаясь заслонить собой Сюити. — Наверняка куда-нибудь взяли по приглашению. Ты ведь очень хороший пловец, да?       Хару несколько секунд продолжал смотреть сквозь девушку, пока наконец её аура не просочилась через окружившую его незримую броню. Он поднял на Ханаби бесстрастный взгляд, после чего, недолго думая, повернулся лицом к столу.       — Университет Хидака. Я буду учиться там.       И едва он договорил, как раздался громкий всплеск и несдержанное фырканье, похожее на ежиное возмущение, перетекшее в надсадный кашель, который слишком уж явно отдавал истерическим хохотом. Хана, Макото и Хару как один глянули в сторону сидевшего с краю Юджиро, пытавшегося прокашляться в ладонь, чему очень мешал рвущийся наружу смех. Один только Ивата со сморщившимся от недовольства лицом смотрел куда-то в сторону.       — Ты меня теперь до конца жизни, что ли, будешь преследовать? — прошипел он так, что половина слов потонула в бурной реакции Такахаси. Но и этого хватило, чтобы Хару на мгновение нахмурился.       Когда ему всё-таки удалось прийти в себя, все по-прежнему молчали, так что Юджиро решил объяснить неожиданный приступ веселья, едва не отправивший его на встречу с покойными родственниками.       — Позвольте вас познакомить, — торжественно начал он, махнув рукой в сторону Сюити и чудом не засадив ему этим жестом по макушке, — почётный второкурсник Хидаки, Ивата Сюити собственной персоной! Хотя универ об этом, конечно, не в курсе.       — Да ладно… — обессиленно выдохнул Макото, уже жалея, что не согласился пройтись с Хару по городу ещё немного в поисках жареной скумбрии, а затащил в первое попавшееся заведение. Никакие страхи перед новым местом не стоили таких немых пауз и стрессов.       — Боже, ну почему я просто не осталась дома? — закатив глаза, тихонько проныла Ханаби. Потом встрепенулась и призывно хлопнула ладонью по столешнице. — Давайте не будем привлекать столько внимания к глупому совпадению.       — Да какое там совпадение, — беспечно произнёс Юджиро, единственно ради моральной поддержки хлопая Сюити по плечу. Единственно ради поддержки. — Расслабься, — обратился он к Хару. — Подумаешь, будет эта заносчивая зануда корпеть на своём занудном юридическом, ничего тебе не будет. Встретитесь пару раз в столовой и всего-то.       — Согласна, — подхватила дельную мысль Ёсида. — Не переживай из-за этого, Харука-кун. Всё равно ты Сю-чана почти не увидишь.       — Восемнадцать, — подчёркнуто громко произнёс Сюити.       — Чего восемнадцать? — непонимающе моргнул Юджиро, переглянувшись с Ханой.       — Восемнадцать бутылок колы, дружище, ты задолжал мне только за последние три дня. И вдвое больше дней рабства Хана-чан уже проиграла в автоматах. И я вдруг очень сильно захотел услышать, как вы будете расплачиваться.       Говоря это, Ивата нервным движением скинул с плеча приставучую руку Такахаси, который тут же с головой ушёл обратно в жевание трубочки. Ханаби виновато закусила губу. Может, конечно, и не стоило настолько неприкрыто игнорировать человека, который уже вторую неделю занимал нерадивым первокурсникам на лишнюю порцию вредной еды и способен был на многое, но и поддерживать его не очень хотелось. В глубине души друзья всё ещё злились на него за ссору с Юзуки. И за появление в её жизни сидящих рядом людей.       К тому же, неразговорчивый, закрытый со всех сторон Нанасэ, бывший для них по сути своей чужим, вселял куда как больше дискомфорта.       — Не бери в голову, Сю-чан, — нервно сглотнув, обратилась к парню Хана. — Мы ведь шутим.       — Хотя какие тут шутки после таких гляделок, — резонно заметил Юджиро.       — Не выдумывай! — огрызнулся Ивата. — Мне с ним делить нечего.       На секунду из-под его обычной отстранённой самоуверенности выглянул тот самый капризный мальчишка, который во втором классе средней школы выбросил подаренный на белый день шоколад в урну прямо на глазах у влюблённой девчонки, целый год набиравшейся смелости, не поленившись перед этим обойти в её поисках три этажа, лишь из-за того, что она не додумалась до начинки. Двое его друзей были с ним хорошо знакомы и потому знали, что лучше промолчать. Хару и Макото видели его всего-то во второй раз, но уже поняли, что с ним тягаться во вредности не стоило.       — Ёсида-сан, а почему ты выбрала спорт? Я бы скорее подумал, что ты пойдёшь в какое-нибудь место, более связанное с танцами, — найдясь с темой, спросил Макото.       Ханаби внутренне сжалась от недовольства официальным обращением, но вслух промолчала. Не тот случай, чтобы ещё и ей капризничать.       — Я и хотела. Но решила, что факультет спорта даст мне больше возможностей. Если захочу, всегда смогу вернуться к хореографии.       — Тем более, выше Юзуки не прыгнешь, — пожал плечами Юджиро. Краем глаза он заметил, как напряглась спина Сюити, но жалеть всё равно было поздно. С другой стороны их маленькой шеренги Макото заметил похожую реакцию у Хару, но был несколько больше уверен в самообладании своего лучшего друга.       — Это верно. Кстати, о Юзуки. Вы же наверняка знаете, как она там, да?       Ханаби тут же беспомощно оглянулась на Юджиро, но тот только с солидарной растерянностью мигнул глазами. Не найдя ответа друг у друга, оба озадаченно взглянули на Тачибану.       — А вы… разве не общаетесь?       Макото от такого внимания смутился и невольно заёрзал на сидении. Ему вдруг очень захотелось понять, знали ли они вообще о том, что Асакава свой переезд хранила в тайне до самого конца.       — Ну, мы… Она так неожиданно уехала, что мы не успели толком об этом поговорить. А потом всё как-то не получалось наладить связь.       — Теперь это так называется, да? — послышался издевательский голос Сюити. Однако прежде, чем Макото успел сползти в знак капитуляции на пол и утечь обратно домой, вмешалась Хана.       — Ивата, заткнись уже!       В такие моменты она отлично понимала, за что Юзуки так любила подзатыльники и почему их знакомство с Иватой началось с них же. Никаких сил не хватит без рукоприкладства терпеть его привычку нападать исподтишка.       Сюити даже ухом не повёл. Ожидаемо, в общем-то.       — Если коротко, то Асакава просто потеряла телефон в аэропорту, когда прилетела, а потом стала так занята, что не смогла всё восстановить, — миролюбиво пояснил Такахаси, привычный и к собственнической жилке Сюити, и к чувствительности Ханаби.       — Вот как, — только и смог сказать в ответ Макото.       Тем временем Ёсида смогла взять себя в руки и снова улыбнуться. Правда, не без оттенка обречённости, но это уже маловажные детали. Для сложившейся ситуации уж точно.       — В любом случае, она вернётся, вот увидите. Не летом, так осенью. Или, может, весной, перед национальным турниром. Для неё это как отборочные на международный этап. Тем более, Мое-сан всегда говорила, что выпустит её туда только после школы. Так что она ни за что не пропустит его.       — И новогодние данго своей бабули, — поддакнул Юджиро. А на вопросительные взгляды пловцов пожал плечами: — Что? У её бабушки лучшая стряпня в Канто. Хотя лично я бы поставил на всю Японию.       — Поэтому вы наверняка сможете увидеться с ней и наладить связь, — помедлив, заключила Ханаби.       — Надеюсь, а то остальные по ней скучают, — кивнул Тачибана.       За этим разговором, они не сразу заметили, что Сюити и Хару вот уже несколько минут как снова пытаются поубивать друг друга красноречивыми взглядами. Как не заметили приоткрывшегося рта Иваты. И приоткрывшегося явно не с намерением присоединиться к хвалебным одам в адрес бабушки лучшей подруги. Наверное, это выглядело ребячеством, но оно буквально пробивалось наружу, словно обжигающий гейзер, грозя если не сварить заживо, то уж точно ошпарить всех неосторожно оказавшихся рядом.       — Странно, что она вам ничего не сказала и даже не связалась. Вы ведь с ней такие друзья.       Эта реплика заставила Ханаби резко втянуть носом воздух, Юджиро повернуться поглядеть на слегка поредевшую очередь у кассы, а Макото обеспокоенно взглянуть на Хару, борясь с желанием успокаивающе тронуть его за плечо. Сторонний дурак бы без пояснений понял, что небрежно, словно подожжённый динамит, брошенная фраза адресовалась именно Нанасэ. Сюити не переставал обращаться к нему всё это время.       Всё-таки именно этот невесть как до сих пор не подохший на открытом воздухе среди людей водяной дух назвался его заменой.       — Я думал, ты с ней больше не общаешься, — отозвался спокойный, что вода в безлюдном бассейне, Хару.       Сюити едва заметно усмехнулся. Нет, всё же тогда не показалось; этот парень и правда мог составить достойную конкуренцию, хотя бы потому что его, похоже, нельзя было сбить с толку парой небрежно брошенных издёвок. Чем уже не повод для желания его придушить?       Но даже это можно было бы проглотить, если бы он не подобрался настолько близко к Юзуки. Слишком близко. Если бы сама Юзуки не подпустила его.       — Мы помирились ещё летом. И знаешь, больше похоже, что это с тобой она не очень хочет общаться. Хотя с чего бы ей этого хотеть, правда же?       В этот момент по броне Хару прошла короткая, совсем крохотная трещинка, которую заметил один только Макото. Однако ни он, ни тем более сам Нанасэ её не выдали.       — Говоришь так, будто помириться с тобой было её обязанностью, — холодно сказал Хару вслух, игнорируя немые мольбы Ханаби остановиться. Всем своим видом девушка убеждала в том, что никто здесь не посчитает отступление проигрышем. Кроме, разве что, него самого.       — Я просто знал, что так будет, — пожал плечами Сюити. — Асакаву я знаю лучше, чем себя. И уж точно лучше, чем ты.       Хару снова на мгновение дрогнул, но готов был решительно ответить на такой явный вызов. Их отношения с Юзуки нельзя было точно определить, особенно учитывая последнюю встречу; ещё труднее было сказать, будут ли они после этого доверять друг другу как раньше и как вообще станут себя вести, вновь столкнувшись лицом к лицу. Но одно Нанасэ знал наверняка. Человек, подло предавший её доверие, точно не может и не должен быть выше него.       И когда он уже собирался сказать это же вслух, вмешалась Ханаби, для которой происходящее стало окончательно невыносимо. Возможно, парни и чувствовали себя, как две враждующие армии на поле боя, отстаивающие честь своего господина и родины, пока не истечёт последняя капля крови, но её миролюбивая натура требовала немедленно остановить словесную бойню. Хотя бы ради Юзуки, для которой оба были слишком важны. Если они сейчас окончательно перегрызут друг друга, Асакаве не к чему и не к кому будет возвращаться. Потому что кончится всё тем, что оба просто отвернутся от неё как от первопричины своих бед.       Да и вообще вся сцена была слишком вызывающе мёртвой для ясного весеннего дня, когда хочется идти и жить, ловя взглядом набухающие бутоны сакуры и радуясь возвращающемуся теплу.       — Кажется, мы с вами слишком увлеклись, — сказала Ёсида, снова ударив ладонью по столу для привлечения внимания. Удар вышел довольно лёгким, — трещины во все стороны не побежали и лампы с потолка не посыпались — но его хватило, чтобы все четверо парней тотчас же отвлеклись друг от друга и взглянули на девушку. Двое сделали это инстинктивно, двое — скорее на всякий случай. И всем им что-то в этом жесте показалось смутно знакомым.       — Вам ведь наверняка пора идти, верно? А то ещё не успеете ничего сделать и нам придётся чувствовать себя виноватыми, — продолжила она, обернувшись к Хару и Макото. Юджиро и Сюити за её спиной коротко переглянулись, решая, кто из них готов чувствовать себя виноватым, но к соглашению по этому вопросу прийти не смогли; никого дела парочки провинциальных воришек настолько не волновали.       За сочувственное предложение взять на себя вину за их пропущенный вечерний автобус Макото ухватился с той же отчаянной силой, с какой повисший над пропастью схватится за страхующую его верёвку. Это, по крайней мере, даст мнимое ощущение надёжности. Даже если верёвка на деле будет сплетена из воздуха.       Неловко улыбаясь, Тачибана встал со стула и принялся натягивать лямки рюкзака.       — Пожалуй, нам и правда уже пора идти. Нужно ещё добраться до агентства и всё такое.       — Аккуратнее с поездами, а то уедете случайно в Канагаву, неделю придётся дорогу назад искать, — без тени насмешки произнёс Юджиро. Ибо, глядя на Макото, он почему-то совсем не хотел воспринимать подобный исход как шутку.       Макото поблагодарил, но засмеялся так нервно, что Такахаси невольно поморщился. Ещё не жалостливое желание нарисовать им карту, но уже и не однозначное презрение. Что ни говори, а до чёрствого Сюити ему было далековато.       — Зато здесь хоть посуше станет, — фыркнул Ивата, которого все дружно предпочли проигнорировать. С его приветливостью всё было уже давно ясно.       — Ну что, идём, Хару? — почти умоляюще посмотрел Макото на недвижимого лучшего друга. Тот посидел ещё несколько секунд, после чего со смиренным достоинством поднялся с места.       — Идём.       Сбивчиво попрощавшись, двое пловцов направились к выходу. Оставшаяся на месте троица провожала их внимательными взглядами — кто-то сконфуженным и виноватым, кто-то досадливым, а кто-то вполне себе желающим всё-таки сесть в поезд до соседней префектуры. А лучше попасть под него. У всех троих остался неприятный осадок от настолько удачной в своей неудачности встрече в этот мартовский денёк, означающий, что остаток его нормально не пройдёт.       Подтверждая этот негласный вывод, Хана вдруг резко подскочила, одним движением подвигая поближе к Юджиро так и не начатый стакан с молочным коктейлем и хватая сумку.       — Дай угадаю, — лениво протянул Сюити, переводя взгляд за окно. Его голос пригвоздил собравшуюся без объяснений сорваться девушку к месту, заставив закусить нижнюю губу и потупить глаза в знак недовольства своими навыками шиноби. — Ты совсем забыла, что буквально через пять минут твоей кошке захочется, чтобы её почесали за ушами, и тебе уже пора лететь домой, точно? Или Мисае вот-вот расстанется с парнем и ей будет жизненно необходимо упасть к тебе в объятия? Или всё же придумаешь что-то более правдоподобное?       — Как будто ты поверишь, — с желчной усмешкой прошипела в ответ Ханаби.       Ивата беззаботно пожал плечами.       — Может и поверю. Своим глазам.       — Не сомневаюсь, — тряхнув головой отозвалась девушка и, тронув на прощание плечо озадаченно нависшего над вдруг оказавшимся перед ним напитком Юджиро, торопливо направилась к выходу.       — Чего-то слишком усердно она за ними бегает, — задумчиво протянул ей в спину Такахаси.       — Хана-чан у нас всегда впереди всех, когда доходит до общения с людьми, — хмыкнул Ивата. Потом немного подумал и бесцеремонным движением увёл из-под носа друга подаренное Ёсидой угощение. Оно так демонстративно прошло мимо, что его просто невозможно было оставить кому-то другому.       — Но ей же тоже не нравится, что Юзуки осталась там в прошлом году. Плюнула бы и никаких проблем, а не бегала следом с извинениями. Кстати, извинениями за тебя.       — Ещё бы меня волновали чьи-то причуды! Я своё мнение уже выразил и менять его, только чтобы меня не приняли за бездушную сволочь, не собираюсь. А Ёсида просто не любит знать, что кто-то другой не любит её.       — Вот за это тебя все и ненавидят, — закатив глаза, покачал головой Юджиро и от души саданул по стулу друга ногой. Сюити не оставалось ничего другого, кроме как согласиться.       Между тем, выскочившая на улицу Ханаби, умудрившаяся по дороге посадить два пятна от чужого кетчупа и трижды подхватить смертельное проклятье, едва успела догнать Хару и Макото у ближайшего светофора. Она действительно не могла допустить, чтобы кто-то другой думал о ней так же плохо, как о Сюити. Немногие на фоне его отталкивающих эгоистичных выкрутасов могли чувствовать себя так, чтобы не приходилось стыдиться, и Ёсида к ним, увы, не относилась.       — Пожалуйста, простите за это!       Услышать голос Ёсиды, с которой они только что распрощались, посреди людного тротуара парни ожидали меньше всего, а потому сразу же обернулись. А Ханаби молча порадовалась тому, что они приезжие. Любой из окружавших их людей, привычных к столичному гомону, наверняка бы проигнорировал её, приняв за безликий шум плывущей мимо толпы. Не заметить в море какую-то отдельную волну так же просто, как потерять муравья в траве.       — Ёсида-сан? Что ты здесь делаешь? — удивлённо произнёс Макото, до сих пор сомневаясь в том, что стояло у него перед глазами.       — Я просто хотела… — начала было Хана, потом осеклась, рассеянно огляделась, будто пыталась найти поддержку среди безучастных прохожих, после чего перевела смущённый взгляд на пловцов: — Вы не злитесь на мальчишек, ладно? Они часто…в смысле, почти всегда ведут себя как две чёрствые свиньи, — с досадой сказала она, так и не найдя лучшей формулировки, и тут же поспешно закусила губу.       Какими бы они ни были, они уже много лет близкие друзья и ей жутко претило говорить подобные вещи, но всегда честнее называть вещи своими именами. Тем более думать иначе о Сюити, способном не глядя задеть человека за живое и здесь же вытереть об него ноги, само по себе затруднительно. Но всё равно не хотелось, чтобы кто-то его ненавидел.       Особенно люди, которым, возможно, ещё не раз и не два предстоит иметь с ним общие дела.       Тачибана, не привыкший чувствовать себя виноватым в чужом чувстве вины, сконфуженно улыбнулся и вскинул руки в примирительном жесте.       — По-моему, ты немного преувеличиваешь. Наверняка всё не так плохо.       Ханаби бросила на него диковатый взгляд, не уверенная, что он вообще участвовал в развернувшейся в кафе сцене. Как можно говорить, что всё неплохо, если тебя буквально пять минут назад едва ли не открыто макнули в грязь? Безучастный Нанасэ и тот выглядел куда как более возмущённым. Видимо, здраво оценить степень плюшевости капитана плавательного клуба за пару встреч было невозможно.       — Может быть, но всё равно извините. Просто эти двое на Асуки буквально молятся, и когда её нет рядом, начинают чудить.       — Это заметно, — невольно отведя взгляд в сторону, вполголоса сказал Макото. — Тяжело не понять, что мы им не очень нравимся.       — Не то слово, — кисло согласилась Ханаби. Пальцы её теребили блестящую круглую пуговицу пальто в бездумной нервозности. — Просто они… как сказать…       — Винят нас в том, что Юзуки осталась в Иватоби, верно?       Неожиданно вмешавшийся в их бестолковый обмен неловкими извинениями и очевидными фактами, голос Хару заставил Ханаби вздрогнуть и отвести глаза в сторону. Она не собиралась об этом говорить, до последнего надеялась как-то перефразировать, скрыть, завуалировать и таким образом хоть немного сгладить углы, но проницательность Нанасэ не оставила ни шанса на это. Её ли сбивчивые объяснения стали тому причиной или всё произошедшее сегодня, или случившееся ещё когда-то — точно не скажешь, да это и не важно. Ведь выводы попали в самую точку.       Макото вопросительно повернулся к другу.       — Хару?       Но Хару молчал и только выжидающе смотрел на Ёсиду. Не давя, не требуя, не провоцируя — только ожидая. Потому что он был уверен в своих словах.       — Да, ты прав. Они вбили себе в головы, что всё это из-за вас, вот и… Нужно же винить кого-то, — обречённо выдохнула девушка, сжимая и так натерпевшуюся пуговицу в кулаке.       — Но ты тоже так думаешь, — с неожиданной твёрдостью, граничащей с хлёстким судебным приговором, ответил Нанасэ, чем заставил Макото ещё больше изумиться. Не зная, куда деться, Тачибана только переводил взгляд с одного на другую.       Ханаби же, не удивлённая таким продолжением, ещё крепче сжала кулаки, понимая краем сознания, что нескоро сойдут у неё с ладони контуры вдавленной туда пуговицы. Это было её позорным секретом, и вот он раскрыт. Раскрыт внезапно, без предупреждения и возможности отшутиться. И не кем-нибудь. Парнем, который нравился её лучшей подруге. То ли злая насмешка, то ли неизбежный исход — пойми теперь.       Она осуждала поведение друзей, считая, что никакая ревность не может быть оправданием для ненависти, тонны которой Сюити неприкрыто изливал на Харуку, но где-то глубоко внутри завидовала тому, что Ивата мог себе это позволить. Ведь ей этого делать нельзя. Презрение, пусть даже третьего круга доверия, давалось слишком тяжело, а оно непременно последует за беззастенчиво выплюнутым в лицо человеку «Фи», и это того не стоит. И всё же…кого им всем было ещё винить?       — Так и есть, — треснувшим голосом согласилась Ёсида, поднимая на парней взгляд уязвлённого, но признающего свои ошибки человека. — Я и правда так думаю. Когда Асуки сказала, что останется доучиваться последний год в Иватоби, мы все не знали, что делать. Обвинить вас было проще всего. Не ссориться же снова.       — Это глупость. Юзуки сама решила так поступить. И совершенно неважно, из-за чего, — серьёзно заявил Хару, едва только она замолкла.       Срываться на неё, наверное, тоже было глупой прихотью, но слишком уж гадостное послевкусие оставила встреча с Иватой. Хотелось непременно смыть его, сплюнуть, выгнать из себя и никогда больше не вспоминать; всё равно что пытаться скрыть отчаяние после проигрыша в важной гонке. Нравилось кому-то или нет, теперь мир Асакавы одним лишь Токио не ограничивался, и пора была учиться жить с этой мыслью в голове, а не пытаться представить подругу бессовестно украденным браконьерами из заповедника животным. Тем более если неясно, кто в итоге должен оказаться браконьером.       Макото вмешался совершенно бездумно, просто потому что не очень хотел тянуть эту липучую резинку дальше, рискуя нажить врага ещё и в лице лояльной Ёсиды. Да и, откровенно говоря, не хотел остаток дня наблюдать мрачного Нанасэ.       — Хару имеет в виду, что нам незачем обвинять друг друга. Юзуки решила, что так будет лучше и, думаю, стоит прислушаться к ней, раз уж так вышло. Всё равно теперь ничего не поделаешь.       Хана с минуту помолчала, задумчиво кривя губы и морща нос, будто оценивая сказанное, после чего неопределённо вздохнула, с головой выдавая не ушедшую, но затаившуюся совсем близко нервозность.       — Легче как-то не стало. Я и сама знаю, что нельзя так думать, но всегда же проще винить кто-то, кто тебе безразличен. А вы слишком хорошо подходите.       — Ну да, — согласился Тачибана, нервно покосившись на Хару. Чувствовать себя неуютно намного уютнее в компании, но Нанасэ почему-то становиться её частью не спешил, предоставляя друга в безраздельное пользование чувству непонятного стыда. Может, потому что он его вовсе не ощущал. А может, ощущал слишком сильно. Макото прекрасно знал, что эту загадку решить правильно ему всё равно не удастся, а потому даже и не пытался думать об ней. Когда дело доходило до отношений Хару и Юзуки, никто из друзей не мог быть уверен ни в одном выводе. Кроме, разве что, Го, чьи выводы едва ли вообще предусматривали хоть какие-то доказательства.       — Ладно, я, пожалуй, пойду. Не хватало ещё, чтобы вы из-за меня везде опоздали, — спохватилась Ёсида. — Надеюсь, как-нибудь увидимся. И ещё раз извините за мальчишек! Уверена, однажды вы сможете с ними поладить.       — Однажды? — не удержавшись, буркнул себе под нос Макото. Если с Юджиро всё было просто сложно, то с Сюити — слишком сложно; даже Юзуки вряд ли сможет помочь им наладить хоть какой-то контакт. Разве что, парой-тройкой хороших подзатыльников.       — Ёсида-сан, — неожиданно окликнул девушку Нанасэ.       Прежде чем обратить взгляд на него, Хана нашла глазами ободряющую улыбку Макото.       — Да?       — Передай ему, что я всё ещё считаю себя его заменой. И что Юзуки теперь член нашей команды. Нравится ему это или нет.       Уточнять, о ком шла речь, было излишним, Ёсида всё же не была ни слепой, ни глухой, ни бесчувственной; их холодная вражда, зародившаяся жарким летним днём в Токийском парке развлечений всего из-за одной фразы, бросилась бы в глаза и постороннему. Сюити не попросил ни о чём подобном лишь потому, что был слишком уверен в незыблемости своего места рядом с Асакавой. Даже после всего случившегося между ними он не собирался признать очевидное. Напрасно, выходит.       Ханаби не удержалась и звонко рассмеялась. Ей по-прежнему не верилось, что именно этот парень покорил вспыльчивую и трудолюбивую лучшую подругу.       — Смотри, как бы я не заревновала вместо Сю-чана! — подмигнув, ответила она.       — Я переживу, — спокойно пожал плечами Хару, чем вызвал у Ёсиды ещё один приступ смеха.       — Не сомневаюсь. Ну, до встречи! И удачи с переездом!       С этим девушка упорхнула обратно в сторону кафе, в котором они все ещё так недавно так «мило» побеседовали. Стоило светлому пятну её пальто окончательно затеряться среди прохожих, Макото озабоченно взглянул на лучшего друга.       — Уверен, что не зря это сказал? Всё-таки вы с Юзуки…       — С ним же она помирилась, верно? — оборвал его Хару, едва заметно поморщившись. — Значит, я по крайней мере смогу с ней поговорить, когда она вернётся.       Тачибана не стал ничего отвечать и только рассеянно улыбнулся. Почему-то он в этом тоже не сомневался.