***1
you should see me in a crown- Billie Eilish
Тэхен исподлобья следит за медленно движущейся стрелкой настенных часов и старается унять нарастающее напряжение. Таблетка не поступила в организм вовремя, а предыдущая уже совсем на исходе. Буквально еще пару часов и собственный запах начнет проявляться. Он уже тысячу раз пожалел, что изменил время ее приема, а теперь они здесь, заперты вместе и когда их найдут - неизвестно. Они больше часа сидят в тишине, нарушаемой лишь тиканьем со стороны, которое омегу начинает изрядно раздражать. Тэхен нервно дергает ногой, успокоиться все никак не получается. Он машинально начинает думать о сигаретах и внутренне ругает себя за слабоволие. Чонгук лежит на тахте, спрятав лицо под сгибом локтя, не шевелится и, такое ощущение, что он вообще спит. Омега, видя это, заметно успокаивается и, нащупав в кармане наушники, радостно вздыхает и немедля вставляет их в уши. Чонгук, слыша сбоку копошение, кидает взгляд в сторону брата, который, прикрыв глаза, сидит, оперевшись затылком о стену. Альфа безотрывно наблюдает за ним несколько минут, а затем поднимается с места и идет в его сторону. Тэхен в такт музыке качает головой, совершенно не замечая происходящего вокруг себя, а Чонгук тихонько усаживается рядом и принимается разглядывать расслабленные черты его лица. Идеальная, без единого изъяна кожа, аккуратный ровный нос с еле заметной на кончике милой родинкой. Взгляд задерживается и на маленькой родинке на щеке, куда он в детстве целовал, а затем слизывал с губ осевший вкус цитрусовой мяты. Альфа медленно тянет носом слабый исходящий от омеги запах, и повторяет это движение, вспоминая ощущения. Слегка пухлые и влажные от частого облизывания губы, безмолвно шепчут, а Чонгук держится, чтобы не коснуться их рукой. Глаза, чуть задержавшись, спускаются ниже. Влажная от пота кожа искрится в тусклом подвальном освещении. Притягивает. В помещении жарко, и от этого запах должен проявляться еще сильнее. Чонгук принюхивается к себе и недовольно качает головой, понимая, что его аромат в разы сильнее запаха Тэхена. - Глупый, – еле слышно шепчет альфа. Он не знает, как пахнет Тэхен сейчас, не знает, как раскрылся его запах, но и без него его тянет к нему, как магнитом. Хочется коснуться губами, вогнать в пульсирующую вену клыки, высвободив природный аромат омеги, и поставить метку, заклеймить, обозначив свое место в его жизни. Все внимание сосредоточено на запаховой железе, и Чонгук не замечает, как Тэхен, открыв глаза, уставился на него. Альфа переключается на блеснувший край воротника и, потянувшись к нему, оказывается перехваченным за запястье. Он даже не дергается, но успевает подцепить висевший на шее омеги кулон. Не обращая внимания на жёсткий хват, аккуратно перебирает его пальцами и поднимает взгляд. - Мой кулон, – выдыхает он. Тэхен отпихивает его руку и прижимает украшение к себе, от чего один наушник выпадает из уха. – Я его потерял. Перерыл весь дом, – омега внимательно слушает и учащенно дышит. – Когда ты его забрал? – Тэхен все помнит, будто это было вчера: как стоял около его дома, как Чонгук унес другого омегу наверх, как впопыхах собирал, так и не разобранные вещи и, увидев этот кулон, лежащий на кровати, помедлив, схватил его, быстро покинул родной дом. Так же отчетливо помнится давящее чувство, которое он вроде бы пережил, задавил в себе, похоронив его под плитами недосказанного и недоданного. – Тэ, – голос брата ударяет, как пощечина, и омега чуть вздрагивает. – Когда прилетал последний раз. – Когда? – Тэхен молчит. – Когда это было? – рявкает альфа и омега снова вздрагивает. – Пять лет назад я стоял на твоем пороге, – Чонгук неверяще мотает головой, не понимая, почему он этого не знал. – Смотрел как… – горло перехватывает, и не получается произнести ни слова. Глаза начинает предательски щипать, и омега, сделав глубокий вздох, все же договаривает: – как ты устраиваешь свою личную жизнь. – Подрывается с места и пытается уйти, но Чонгук ловит его за запястье, не давая и шагу ступить. – Что это значит? – Ничего! – повышает голос омега. – Ничего, это не значит, Чонгук! Захотел забрать и забрал, – дергает руку, и пальцы альфы разжимаются. – Чтобы ты не передарил его своим омегам, – все-таки не сдерживается и, сказав это быстро, теряется в стеллажах. Чонгук дышит часто, злой на весь мир и на Тэхена тоже. «Какая жизнь? Почему он не знал о его приезде? Почему все молчали? Кто еще об этом знал? Намджун…» Рой мыслей вихрем носятся в голове, заведя с пол-оборота. Этот кулон - простейшая безделушка, но подаренная тем Тэхеном из прошлого. Чонгук переругался тогда дома со всеми, перетряс всю прислугу, но так его и не нашел. Он ему был дорог, как память. Сжав его в кулаке, он выл в пропахнувшую мятой подушку, стараясь привыкнуть жить без брата. Мир Чонгука рушился, и он хватался за любую крупицу, напоминающую ему о нем. Он не говорил об этом никому, даже Намджуну, потому что понимал, что если узнает Хосок, то эту слабость он обернет против него же. Поэтому он молчал, переживая это все один. Альфа взбешен, чувствует, что его накрывает злость. Мечется из стороны в сторону и уходит в хранилище. Отключает пожарную сигнализацию, и уже выходит оттуда с бутылкой бурбона, на ходу открывая ее и, делая пару больших глотков прямо из горлышка. Потом, на секунду задумавшись, возвращается обратно за стаканами и решительно идет вслед за омегой. Тэхен, уже слегка успокоившись, безмятежно перебирает на полках баночки, рассматривая надписи и изучая их содержимое. Чонгук довольно грубо хватает его за локоть и вытаскивает на прежнее место, принудительно усаживая на пол. Сам располагается напротив и, наполняя оба стакана на половину, бесцеремонно сует младшему один под нос. Тэхен видит, что брат на пределе, видит ярость в черных глазах, но совершенно не боится его. Боится самого себя. Смотрит в ответ, не уступая ему в этой борьбе ни на йоту. Да они и не борются. Просто смотрят. Не отрываясь и практически не моргая, словно вселенная остановила свой ход. От Чонгука веет свежевыпитым алкоголем и убойным выплеском альфьих феромонов. Тэхен понимает, что ночь будет долгой, здесь не спрятаться и не скрыться. «Так… без паники… наш выход – алкоголь» – всплывают в памяти слова Шуги и Тэхен, приняв стакан из рук альфы, осушает его до дна. – Сегодня идет уже лучше, правда? – хрипло говорит Чонгук. Омега, поморщившись, медленно открывает глаза, но ничего не отвечает, молча отставляя пустой стакан в сторону. Непривычная доза алкоголя сразу же бьет в голову, разливаясь по телу теплом и принося небольшое расслабление. Он искренне надеется, что все это хоть как-то поможет разрядить обстановку. Чонгук вновь наполняет его стакан наполовину и протягивает ему в руки. Тэхен недоверчиво смотрит в ответ: – Еще? – Еще, – отвечает альфа. – Сегодня можно все, Тэхен. – Звучит подозрительно спокойно, но от двусмысленности этих слов, омега нервно сглатывает. – Раз уж так вышло, и мы тут заперты, то не будем терять время. Будем разговаривать, пока все между собой не проясним. – Омега хлопает глазами и, понимая, что выбора то у него особо и нет, согласно кивает. Чонгук пристально смотрит, а Тэхен видимо совсем спятил, либо просто резко опьянел, потому что не чувствует уже даже опасности, а лишь зарождающийся азарт. – Хорошо, – принимая стакан, отвечает омега. – Но будем играть: «Я никогда не…» – альфа сначала удивлено вскидывает брови, а затем прищуривается, пытаясь понять, что же задумал омега. А у Тэхена и не было никакого плана. Он просто решил, что так ему хотя бы не придется полноценно отвечать, оставляя собеседника при своих умозаключениях, при этом узнавая информацию и для себя. – Я начинаю, – толкнув язык в щеку и усевшись удобнее, Чонгук растягивает губы в хищном оскале, и Тэхен невольно напрягается. – Я никогда не врал своему брату, – тут же кидает первое утверждение альфа. Омега делает несколько глотков и облизывает пересохшие губы. Врал, много и долго, поэтому одним глоточком тут явно не обойтись. Чонгук горько усмехается и, опустив голову, мелко кивает. – Так и знал. – Сам он не пьет, потому что никогда не врал Тэхену, а тот закусывает губу и «отбивает мяч»: – Я никогда ничего не утаивал от брата, – Чонгук смотрит исподлобья, а омега поднимает одну бровь, как бы говоря – «Один – один». – Это одно и то же. – Нет, – Тэхен спокоен. – Врать – это врать. А умалчивать – это осознанно недоговаривать, скрывать или утаивать информацию. – Альфа хмыкает, но соглашается. Делает небольшой глоток, наблюдая, как омега делает его следом. В груди почему-то больно пощипывает и между ними повисает неприятная пауза. – Когда… когда мы потеряли нашу связь? Почему мы этого не заметили? – Заметили, – тут же отзывается омега. – Но ничего не делали. – И это правда: сами к этому пришли, сами «наломали дров». – Ты не один виноват в этом, Чонгук, но тут уже как вышло. Альфа глубоко задумывается над его словами, зависнув взглядом на стакане в своих руках, но оказывается вырванным из размышлений негромким: – Продолжаем. Чонгук переводит на него взгляд и, не задумываясь, произносит первое, что приходит ему на ум: – Я никогда никого не любил, – Тэхен тут же делает глоток, а он сжимает хрупкий стакан, почему-то не был готовый к такому ответу. А чего он хотел? Его брат давно уже вырос, хорош собой, идеально сложен. Это будет сложнее, чем он думал, но отступать уже некуда. Пьет следом за ним, осушая стакан до конца, а Тэхен прикусывает щеку изнутри до боли готовый рассыпаться на щепки. Это все было так очевидно, но подтверждение в разы больнее. Надо держать себя в руках, все только начинается. Омега опускает голову, чтобы сдержать подступающие слезы и, сделав пару медленных вдохов, возвращает взгляд на брата. – Я никогда не жалел, что пришлось уехать надолго из города. – Кидает утверждение старший, вальяжно разваливаясь на полу и опираясь на локоть. От начала игры прошло уже больше часа, и вопросы начинают набирать обороты. – Надолго? – интересуется младший, смотря на брата через стекло своего стакана. – На длительное время: надолго, навсегда - не имеет значения. – Хмм… – прикусив губу, задумывается Тэхен. – Жалел и не жалел, – пожимает плечами. – Пить? – Пей, – кивает альфа, и омега делает очередной глоток. Чонгук внимательно смотрит и через секунду делает тоже самое. Тэхен вскидывает брови: – Когда это? – Тогда, – омега хмурится. – Когда я вернулся со сборов, помнишь? – младший, не сводя с него глаз, слушает затаив дыхание, а тот, качая стакан, вдыхает аромат отборного бурбона и кидает пронизывающий взгляд в ответ. – Когда ты спустился вниз, накинувшись на меня с объятиями, а потом почти сразу сбежал, наплетя маме про какой-то доклад, – делает паузу. – Помнишь? – вопрос с вызовом. Омега насупился. – Вот тогда и пожалел. Чонгук хочет добиться правды. Он знает, что все пошло с того самого дня, но тогда он не придал этому особого значения. А проведя достаточно много времени наедине с собой, он разобрался, многое сопоставил, и почти все встало на свои места. Много, конечно, еще вопросов, вот сегодня то он и узнает на них ответы. – Я не наплел, – обрубает Тэхен. Чонгук кривит рот в подобии улыбки. Не злой, больше разочарованной. – Разве? – сердце у младшего, кажется, слышно на верхних этажах, а щеки до самых ушей заливаются краской. – Я это понял, когда вернулся следующим вечером домой. Ты отводил взгляд, уклонялся от ответов. Я тогда подумал, что ты что-то натворил, переживал за тебя. Пытался выяснить, но ты отдалился еще больше. Потом я решил, что ты обиделся на меня. Искал причину. Всю голову сломал. Я даже думал, что ты влюбился. Думаю, найду и убью этого козла к хуям, – стучит кулаком по полу. – Колупал Джуна, зная, что вы с ним близки, – омега округляет глаза и закусывает нижнюю губу. – Но ожидаемо он мне ничего не сказал. Но, судя по твоей реакции, он знает больше меня. – Тэхен продолжает молчать. Он знает, что брат его провоцирует, ждет ответной реакции. – Обидно… Я тогда так ничего и не понял. Ты изворачивался, как мог, твердя, что все в порядке, но глаза… – Чонгук упирается рукой в пол, приближая свое лицо к лицу омеги. – Твои глаза, Тэхен, они всегда тебя выдают, – младший практически не дышит. – Вот как сейчас, – тычет указательным пальцем с зажатым в руке стаканом в омежье лицо и, вернувшись в исходное положение, допивает его содержимое. Ухмыляющийся взгляд Чонгука меняется на мрачный. Он снова наливает алкоголь, и Тэхен медленно прикрывает глаза, понимая, что все начинает выходить из-под контроля. – Вот тогда-то я и пожалел о своем отъезде. Именно тогда мы потеряли с тобой эту ниточку, которая нас так крепко связывала. – Он все сказал и, глубоко вздохнув, будто скинув тяжелейший груз со своих плеч, достаточно непринужденно добавляет: – Твоя очередь.Moonsglow-Gaelle
– Я никогда не делал “утиное” лицо во время селфи, – Тэхен прыскает от смеха, видя, как Чонгук изображает омег, вытягивающих губы в трубочку. – Не-ет. Я так не делаю, – морщится он, довольно растягивая губы в квадратной улыбке. Обстановка маленько разрядилась и от значительного количества выпитого алкоголя оба изрядно захмелели. – Ну, хрен тебя знает, до чего ты там докатился в своем Лондоне, – омега кидает в него подушку, а тот, не смотря на опьянение, ловко ее ловит и, незаметно для Тэхена, подносит к носу, ощущая, что иного запаха, кроме как цитрусовой мяты, нет. Чонгук прикусывает щеку изнутри и, видя устремленные на него глаза, тут же расплывается в улыбке и кидает подушку обратно. – Я никогда… – Э-э, – тормозит его омега, выставив ладонь вперед. – Моя очередь, – улыбается, игриво прикусив клыком нижнюю губу. – Я никогда не вводил в поиск свои данные, чтобы посмотреть, что он выдаст, – старший запрокидывает голову назад и смеется в голос. Тэхен хихикает, наблюдая, как Чонгук кивает и делает глоток, подтверждая этот факт. – Ах ты самовлюбленный нарцисс, – несчастная подушка вновь летит в альфу, но тот, поймав ее снова, просто подминает под себя. – Ни фига, – качает указательным пальцем. – Нужно отслеживать, что пишут обо мне СМИ. – Ой, да не ври, – смеясь тянет Тэхен, меняя свое положение. – Тебе нравится читать, какой ты сексуальный, успешный и самый завидный холостяк города, – парирует ехидным голоском омега. – Штатов, – поправляет его старший. – Штатов, – подтверждает Тэхен уже без тени смеха. – Кто-то следит за мной? – альфа склоняет голову на бок, ведя языком по нижней губе. – Поначалу читал… – До того самого вечера пять лет назад, – договаривает за него Чонгук, на что омега согласно кивает. Взгляд альфы пронзительный, смотрит прямо в душу, будто не он только что громко смеялся. В помещении смешалась куча ароматов, но самый яркий тут - терпкий древесный, переплетённый с запахом бурбона и витающих в воздухе феромонов Чонгука. Альфа будто пытается залезть внутрь и, наконец-то, добраться до всех скрытых омежьих тайн. Страшно. Щекочет нервы. Но Тэхену это даже нравится. – Я никогда не пугался своего отражения в зеркале, – говорит очередной бестолковый факт Чонгук и, видя дикое возмущение на лице младшего, еле держится, чтобы не заржать в голос. Но тот поджимает смешно губы и все же делает глоток алкоголя. Вот тут уже удивляется сам альфа. – Серьезно? – Вполне. Когда я болею, я ужасен. – Ты прекрасен, – заявляет Чонгук. Как всегда категорично, что касается самооценки младшего. – Я видел тебя всякого. Ты идеален. – Миллион раз он слышал это от Чонгука и все равно, каждый раз краснеет, как в первый. – Я такими темпами скоро короной небо проткну, – алея щеками, скромно улыбается омега. – Значит, небо поднимем выше, – в глазах столько нежности, непоколебимого восхищения, как и всегда. Тэхен с Чонгуком всегда себя чувствует особенным, важным, но сейчас почему-то он ощущает сильное смущение. – Я никогда не пел в душе, – продолжает омега, лишь бы перевести тему разговора, и альфа его поддерживает: – Пфф… да кучу раз, – выпаливает Чонгук и делает снова глоток, переваливаясь на другой бок. – Я шикарно пою, – Тэхен снова смеется, театрально закатывая при этом глаза. – Не буду спорить. Голос у тебя хороший. – То-то же, – довольно хмыкает Чонгук. – Я никогда не купался в одежде в бассейне. – О господи, – омега стыдливо закрывает лицо руками. – Давай пей, – хохочет альфа и сам же подносит стакан к губам. Тэхен допивает остатки и отставляет пустой стакан на пол. – Богом тогда меня толкнул и я, зацепившись, утянул его за собой, – смеется омега, вспоминая тот случай. – Я потом ему таких пенделей надавал, – снова звонкий смех, а альфа внимательно слушает, растянув губы в счастливой улыбке. – Я его успел только за шкирку вытащить, как ты налетел и сбил его с ног. А он на секунду нифига не маленький альфа. – Он такой приставучий был, просто ужас, – вспоминая, улыбается Тэхен. – Где он сейчас? – Женился на Тэмине. Работает на Хосока. Я с ним редко пересекаюсь, как-то не срослось, – Чонгук проходится языком по ровному ряду зубов и кривит недовольно лицо. – Тэмин? – хмурится Тэхен. – Да. У них родились двое ребятишек, но Богом все так же периодически шляется, в прочем, как и всегда. – Блин, Тэмин его очень сильно любил, а этот придурок бегал за мной. Мне было даже неловко. – Да половина наших на тебя слюни пускали, – фыркает Чонгук, а омега снова смеется. – Да-а, – задумчиво тянет Тэхен. – Славные были времена. Казалось, все впереди и все будет так, как мы хотим. – Да, – кивает старший. – Но так и будет. Только желания наши немного изменились. – Я никогда не притворялся, смеясь над шуткой, которую не понял, – оба смеются и оба пьют. – Я никогда не притворялся больным, чтобы не пойти на учебу. В моем случае на работу, ладно, – продолжает старший, снова пьют, и альфа идет за новой бутылкой. – Я никогда не купался голышом, – говорит Чонгук. – А разве не моя сейчас очередь? – пьяно возмущается омега. – Твоя, но я хочу знать, – Тэхен цокает, но все же пьет. Чонгук закуривает сигарету и приподнимает брови: – Рассказывай. – С друзьями в Лондоне. Это была закрытая вечеринка, и там были одни омеги, – тут же поясняет Тэхен, а тот неверяще щурит глаза. – Ну да, – фыркает старший, давая понять, что очень сомневается, но тоже делает глоток и затем снова затягивается. – Омега внимательно следит, как губы альфы смыкаются на фильтре и его рот заполняется дымом. Чонгук ловит этот взгляд и, подползая ближе, наклоняется к его лицу вплотную, едва не касаясь чужих губ своими. Тэхен не дыша, таращится на него и машинально открывает рот, принимая из него дым в свой. – А ты? – спрашивает омега, выдыхая в лицо альфе. – А что я? – Чонгук поднимает с пола наушник и вставляет себе в ухо. – Когда ты купался голышом? – В своем бассейне… и там, – указательный палец вверх, – на секундочку, никого не было. Никаких друзей - альф, – камень в его огород, но Тэхен не обижается. – Включай свою музыку, – крутит все тем же пальцем. – Хочу послушать, что у тебя в плей-листе, – и омега нажимает на телефоне кнопку «Рlay». Музыка тихо начинает звучать в наушниках, передавая мелодию обоим одновременно. Чонгук внимательно слушает ее и одобрительно кивает. – Прикольно, – вновь затягиваясь дымом. – Кто это? – Agust D. – Не слышал никогда. Хорошо читает, – омега подтверждающе кивает и произносит очередное утверждение: – Я никогда не называл свою пару другим именем, – альфа поднимает на него взгляд и подносит стакан ко рту, а омега закатывает глаза. – Называл Чимина Тэхеном, особенно первое время, – омега закусывает губу. Почему-то стало очень приятно, хотя осознает, что это чувство неправильное. – Дико извинялся перед ним и повторял по-новой. Долго не мог избавиться от этой привычки. Что есть, то есть. Скрывать ему нечего. – Я никогда не передаривал подарки, – произносит альфа, переходя к самому важному. Тэхен заторможенно пьет, а Чонгук поджимает губы. – И кому же ты подарил тот шарф? – Тэхен хлопает ресницами и понимает, что дальше бежать некуда. Он пойман в ловушку и смысла выкручиваться нет. – Одному человеку. – Зачем? – Хотел избавиться от всего, что напоминало мне о тебе, – Чонгук чувствует укол в сердце, но старается не показывать этого. – От всего, кроме моего кулона, – альфа кивком указывает на украшение, покорно висящее не груди омеги, а Тэхен инстинктивно накрывает его рукой. Кое-что проясняется, но пока все равно ничего не понятно. Потом был еще ряд незамысловатых, не несущих никакой существенной информации утверждений, по типу: «Я никогда не дрался… не болел, не использовал шпаргалки на экзамене», ответы на которые были для обоих очевидны и, кроме как подносить стакан ко рту, больше ничего не оставалось делать. Они опустошают стаканы одновременно уже не первый раз, и альфа наполняет их заново. Играть так, играть. Никаких правил и ограничений. Они уже достаточно пьяны, и Чонгук переходит к более провокационным вопросам. – Я никогда не занимался сексом, – говорит вне очереди, и сердце младшего падает вниз. – А это не слишком? – старается увильнуть от ответа омега. Утверждения пошли откровеннее и, ему кажется, что это еще не самый худший факт, который приготовил для него братец. – Вовсе нет. У нас никогда не было секретов, и впредь хочу, чтобы их также не было, – свободно выговаривает Чонгук и сразу же пьет, подтверждая очевидный факт. По пути к губам, он, нечаянно проливает алкоголь на себя и, не задумываясь, начинает расстегивать пуговицы на рубашке. – Что ты делаешь? – напрягается омега. Всю хмель как рукой сняло. – Я облился, – объясняет старший и, справившись с последней пуговицей, скидывает мокрую ткань со своих плеч. – Противно липнет, – одним движением сбрасывает с себя рубашку, оставаясь только в брюках. Комната сразу же становится тесной. В голове начинает пульсировать, а сердце бьется как сумасшедшее. Крепкие мышцы перекатываются под смуглой кожей, при каждом движении альфы. Тэхен скрещивает ноги плотнее и, опустив голову вниз, зажмуривается изо всех сил. Старается дышать ровно, медленно втягивая носом воздух, и сделав очередной вдох, резко распахивает глаза. Он осторожно касается своей запаховой железы и подносит ладонь к носу. На пальцах осел еле уловимый, практически неощутимый, собственный запах. Чонгук начинает копошиться, аккуратно складывая рубашку, а Тэхен резко выпрямляется и испуганно зажимает руку между своих ног. Тело начинает трясти, становится очень жарко. Начинается неконтролируемый приступ паники, остановить процесс невозможно, и невыносимо хочется плакать. Омега поднимает глаза к потолку и начинает часто моргать, силясь сбить подступающие слезы. – Пей, – командует альфа, а Тэхен от его голоса вздрагивает, испуганно уставившись в ответ. Чонгук усаживается удобнее и повторяет свое требование, но омега так и не поднимает стакан. – Тэ-э? – тянет старший. – В чем дело? – Тэхен сидит неподвижно, а выражение лица альфы за секунду сменяется от непонимающего до удивленного: – Ты девственник? – младший поджимает губы, а тот шумно выдыхает, опешивши зачесывая волосы назад. – Это странно? – сердце Тэхена вот-вот выпрыгнет. – Скорее неожиданно, – Чонгук отставляет стакан на пол и сокращает между ними расстояние. – А что это тогда было в клубе? – кивает в сторону выхода. Тэхен не шевелится, следя за действиями брата. – Ты был такой раскрепощенный, такой уверенный в себе. – И что? – жмет тихонько плечами омега. – Значит, что я трахаюсь со всеми что ли? Так ты думаешь обо мне? – Нет, конечно, – альфа двигается еще ближе и кладет ладонь на омежье бедро. Тэхен горит изнутри жарче раскаленного железа, к счастью, альфа этого не чувствует. – Я не это имел в виду. Просто не представляю как? – обводит омегу взглядом. – Ты невероятно красивый. – Просто не хочу, – врет в ответ и старается не покраснеть до самых ушей. – Врешь, – совсем без укора подмечает Чонгук, буравя его черными глазами. Ты возбудился, когда я тебя целовал. – И краска, окрашивая светлую кожу омеги, стремительно поползла вверх. Альфе все видно, но он не заостряет на этом внимания, чтобы не ставить младшего в еще более неловкое положение. – И когда ты целовал этого Минхо, – его желваки автоматически напрягаются на этом имени. – Ты хотел… Я видел это. – Хотел, – не отрицает Тэхен. – Но не сделал этого. – Я тебе не позволил, – фыркает альфа. – Ты так долго ждал, чтобы этот пес стал твоим первым? – Тэхен смотрит в ответ и чувствует, что влага вновь подступает к глазам, и он опускает их вниз. – Нет, – совсем тихо в ответ. У Чонгука от такого Тэхена сжимается сердце. Омега всегда такой сильный и смелый: ему палец в рот не клади - откусит по самые уши; внешне выглядящий, как ходячий секс, сидит сейчас перед ним совершенно уязвимый. Чистый и невинный, закрытый в своей скорлупе, спрятавшись от всего мира за созданным им агрессивным образом, оказывается совершенно иным. – Я не такой невинный, как ты думаешь, – отвечает омега, будто прочитав его мысли, и поднимает на него глаза. – Я был с альфой, – Чонгук напрягается. – Но да, я девственник. Юнги, – спокойно договаривает, не дожидаясь вопроса старшего. – Я был с Юнги, – челюсть альфы сжимается до скрежета, а глаза вспыхивают яростью. – Друзья да? – зло цедит Чонгук. – Брат говоришь? – Омега спокойно кивает и наклоняет голову вбок. – Ты мой брат, Гуки, – сердце альфы жмет еще сильнее. Он не готов это слушать, но не отводит от младшего взгляд. – Но ты целовал меня. – Я никогда не скрывал своего запаха, – чеканит Чонгук, игнорируя его и, продолжая сверлить глазами. Тэхена трясет, и он дрожащей рукой подносит стакан ко рту. – Зачем? – омега молчит. Альфа не отстраняется, сидит рядом, можно почувствовать даже тепло его тела. Близко. Слишком близко. Обманывать так намного сложнее: уж слишком хорошо его знает Чонгук. – Зачем ты скрываешь свой запах? Только не ври мне, пожалуйста, – альфа старается говорить, как можно мягче. – Он мне мешает, – отвечает омега. – В смысле? – хмурится альфа. – Я парфюмер, он меня отвлекает. – Врешь. Запаха не было, когда мы с тобой встретились. – Да, но я знал, что буду завершать твою коллекцию, – Тэхен продолжает врать, он не знал, но как удачно все сложилось. – Поэтому начал пить блокаторы. – Ах вон оно как? – Чонгук отступает назад и снова достает сигарету. Есть в его словах логика, но что-то тут все равно не сходится. – А мне ты, значит, отказал… – младший прикусывает губу. – И, тем не менее, глупо рисковать своим здоровьем ради работы. – И, тем не менее, – повторяет за ним Тэхен. – По-другому никак. – Предыдущий парфюмер не блокировал запах. – И каковы результаты? – Чонгук затягивается и, покивав головой, выдыхает дым в сторону. – И то верно. Тэхен забирает тлеющую сигарету из зажатых губ альфы и, с наслаждением, прикрыв глаза, медленно затягивается. – Как давно ты куришь? – спрашивает Чонгук. – Давно не курил. – А ты все еще куришь? – Давно бросил. Но в последнее время, как-то не могу без них обойтись, – Тэхен понимающе кивает и снова с наслаждением затягивается. Чонгук наклоняется к нему и практически касается чужих губ своими. Тэхен замирает и уже через секунду выдыхает дым в приоткрытый рот альфы. От такой сильной близости омега сжимает бедра, чувствуя накатывающее возбуждение. Чонгук выдыхает и рывком его дергает на себя, роняя на пол и фиксируя ногами. От резкого толчка воздух из легких омеги выбивается с силой, а глаза распахиваются от неожиданности. Пора уже привыкнуть к такого рода выходкам брата, но как к такому привыкнешь, когда он всегда застает врасплох. Чонгук разглядывает его и, скользнув взглядом по шее, задерживается на ней. Зависает на несколько секунд, следя за пульсирующей веной и припадает к ней носом. Тэхен напрягается всем телом и вцепляется ногтями в чужие плечи. Пытается отпрянуть, но сильные руки альфы держат крепко, не давая возможности даже сдвинуться с места. Чонгук бесцеремонно утыкается в ключицу и, вырисовывая плавную линию вдоль длинной шеи, ощущает нотки нежно-сладкого запаха, настолько легкого, практически фантомного, что не совсем понятно, реален ли он на самом деле или у него разыгралось воображение. – Действие таблетки скоро закончится, – шепчет альфа, и омега каменеет. – Меня никогда не влекло к своему брату, – выдыхает Тэхен в ответ, практически не понимая уже, что несет. – Оба-на…, играем жестко? – выпрямившись, скалится Чонгук и проводит языком по нижней губе. – Пей, – Тэхен радуется освобождению, когда альфа подается чуть назад, а тот отправляет остатки алкоголя в рот. – Как давно ты пьешь блокаторы? – не желая переходить на другие темы, продолжает пытать альфа. – Не так давно, – Тэхен отвечал слабо, поднимаясь на локти. – Ты знаешь, чем это опасно? – Я знаю о последствиях, Чонгук, – почему-то раздражается омега, а старший даже бровью не ведет. – Отсутствие секса, блокаторы… что-то тут не чисто, – подытоживает альфа и чуть помолчав, выносит свой вердикт: – Истинность? – Что? – сердце омеги падает в пятки. – Ты все еще веришь в эту чушь? – Это не чушь, – немного обиженно отвечает Тэхен. – Опять двадцать пять, – фыркает Чонгук. – Ты хоть у кого-нибудь это видел? Кто в твоем окружении нашел истинного? Хосок? Мама? Намджун? – «Юнги» рвется из груди, но омега прикусывает себе язык. – Я, в конце концов. – Тэхен тяжело дышит, держа в себе все чувства разом. Хочется врезать и бить, пока в голове альфы все не прояснится. – Ты, наверное, прав, – бросает обиженно. – Пойду пересплю с первым встречным альфой. – Что? – опешил Чонгук. – Нет, нет, нет. Я не это имел в виду, – снова подсаживается ближе. – Просто хотел сказать, что за двадцать восемь-то лет я бы его уже точно нашел. Важнее любовь, Тэхен. – Чонгук кладет руку на его грудь, заставляя сердце омеги биться еще чаще. – Я никогда не… – еле шевеля губами, произносит младший. – … ел омук. – Полнейший бред, но в голову больше ничего не пришло. – Что? – хмыкает альфа. – Конечно, ел, – Тэхен опускает глаза, а Чонгук поднимает его подбородок, заставляя вновь посмотреть на себя: – Кто твой истинный, Тэхен? Вот он вопрос, которого Тэхен боялся почти всю свою жизнь. Взгляд бегает от одного глаза альфы к другому, а Чонгуку видно его волнение и отчаянное внутреннее состояние на грани паники. Неприятное чувство сковывает все внутри альфы, и, ради счастья своего любимого, он готов уступить, сказав, что если Намджун действительно настолько ему близок, то он даст согласие на их союз. Но ответить омега не успевает. Сбоку раздается громкий звук затвора, и тяжелая дверь медленно открывается. Альфа прищуривается, привыкший к тусклому освещению, и видит на пороге силуэт человека, но не может разобрать его лица. Тэхен подрывается с места и обнимая, накидывается на «спасителя». Чонгук, понимая кто это, тяжело выдыхает и нехотя поднимается с места, осознавая, что вечер подошел к концу.***2
Он припоздал. Задержался дольше, чем планировал. Юнги уже больше часа сидит в машине, уставившись в одну точку, и заходить внутрь, не торопится. Над зданием возвышаются, освещающие лицо альфы, огромные диодные буквы названия корпорации семьи Чон. Юнги, откинувшись на кресло, незаинтересованно рассматривает их и, тяжело выдохнув, прикрывает глаза…Flashback
Голубые глаза в свете уличных фонарей еще ярче, черты лица - нежнее, образ - роднее. Чимин прекрасен в холодных бликах луны и свете фар черного Bugatti. Омега не испугался, но явно не ожидал его сегодня увидеть. Когда он садится рядом на пассажирское сидение, Юнги слышит его дыхание. Оно неровное, такое же, как и собственное. Чувствует его неуверенность, ощущает чужое волнение, но внешне Чимин, как всегда, остается сдержанным и невероятно спокойным. За всю дорогу они не проронили ни единого слова. Чимин отстраненно разглядывает мелькающие россыпью огни небоскребов и темное беззвездное, как мгла, небо. Альфа то и дело возвращается глазами к сидящему рядом человеку, на котором сконцентрирован весь его мир. Хочется показать ему, что существует совершенно другая жизнь, не зацикленная на конкретных вещах и людях. И совершенно не имеет значения будет ли он присутствовать в его жизни, главное, помочь ему жить в гармонии с собой… услышать себя… понять… Их не напрягает тишина. Для них сейчас она – комфорт, спокойствие. Им совершенно не нужны лишние разговоры. Важно лишь ощущать присутствие друг друга.Ultraviolet - Freya Ridings
Юнги глушит машину, и свет фар автоматически гаснет. Альфа молча выходит из нее и быстро сливается с темнотой. Чимин, не желая оставаться один, спешно покидает автомобиль следом. Омега оглядывается по сторонам, ежится, обхватывая себя руками и тревожно покусывает губы. Неприятное место, до жути пугающее, а таинственность альфы еще больше щекочет нервы. Далекий шум города доносится отголосками, сзади - непроглядная тьма, а вокруг ни единой души. Юнги удаляется все дальше, но омега не отстает и уже спустя несколько секунд ровняется с ним. Настороженно крутит головой по сторонам, стараясь привыкнуть к темноте, и чувствует резкий рывок назад. Перед глазами появляется пропасть, и омега от испуга каменеет. Юнги надежно удерживает его, обхватив поперек живота, не позволяя сорваться вниз. Взору представляется неровный срез скалы, ведущий в пустоту, от которой перехватывает дыхание: – Что мы здесь делаем? – на выдохе спрашивает омега. – Закрой глаза, – шепот в самое ухо. Чимин чуть поворачивает к нему голову, непонимающе хмуря брови. – Закрой. Не бойся, – и омега, доверившись, прикрывает веки, погружаясь в полную темноту. – Дыши, – бархатный голос звучит слишком близко, пуская по телу приятные мурашки. – Ровно и глубоко. Не слушай то, что происходит вокруг, отключи привычные звуки. Прислушайся к себе, – Чимин старается, но выходит плохо. Тело слегка потряхивает, а в голове рой запутавшихся мыслей. – Нет города. Нет людей. Есть только ты… – в висках пульсирует, сердце бьется как сумасшедшее, а голос альфы звучит, будто эхом внутри его головы. – Попробуй почувствовать природу. Слушай… – и Чимин, взяв себя в руки, глубоко вдыхает ночную прохладу и, с вышедшим из легких воздухом, освобождает свой разум. Среди отголосков шумного города начинают различаться совершенно несвойственные мегаполису звуки. До слуха доходит ненавязчивый шелест травы, еле различимый шепот деревьев, звуки ночных птиц. Омега замирает. Ему открывается другой мир, спрятанный от жителей больших городов. Кожей ощущается легкое дуновение ветра, ласкающее разгоряченное от прикосновения альфы тело. Чимин вдыхает близкий запах свежескошенной травы и, выпадая из реальности, глубоко ныряет в свои ощущения. Юнги слушает сбивчивое дыхание омеги, чувствует его эмоции. Чимин взволнован и немного напуган. Ветер мягко треплет его пепельные волосы, приводя их в беспорядок и альфа, стиснув нежное тело сильнее, говорит уверенно: – Открывай… Омега распахивает привыкшие к темноте глаза. Его взору открывается усыпанная миллионами мелких огней, словно густым мерцающим ковром, бездна. Дыхание перехватывает, и он вцепляется в надежно фиксирующую его руку альфы. Юнги тянет уголок губ вверх и кладет подбородок на омежье плечо. Прижимается плотнее, а Чимин завороженно смотрит, взволнованно дыша полной грудью. – Красиво правда? – Потрясающе, – отзывается омега, продолжая скользить глазами по искрящейся глади. Альфа зарывается лицом в ароматные волосы омеги и вырисовывает носом по светлому затылку узоры, наслаждаясь сладостью плюмерии. Чимин такой уютный и домашний, несмотря на всю свою роскошь и запах дорогущего парфюма. Юнги плавит, поднимая изнутри всю душевную теплоту, хранимую годами. Спина плотно прижата к чужой груди, но Чимин не отстраняется. Он ловит себя на мысли, что ему нравится. Ему комфортно. Нравится это тепло, исходящее от альфы, нравится ощущать, как их ароматы сплетаются. Он освобождает свою голову от ненужных мыслей, сливаясь с природой в одно целое, пропуская всю ее жизненную силу через себя. Сейчас он не омега Чонгука, не наследник могущественной семьи Пак. Он просто Чимин. Омега, который разрешает себе первый раз в жизни быть собой… Он разворачивается в кольце рук альфы и встречается со взглядом, что темнее обычного. Томный, наполненный смыслом, и Чимин в нем тонет. Ему нравится это ощущение, он не хочет, чтобы оно прекращалось. Голова пуста, есть лишь единственное желание, и омега, скользнув рукой по чужой щеке, соединяет их губы воедино. Альфа не ожидает, но подается вперед и прижимает сильнее, чувствуя, как хрупкие пальцы зарываются в его волосы. Он отвечает на поцелуй, позволяя омеге полностью управлять процессом. Чимин целует со всей отдачей, нежно, но уверенно. От сдержанного и холодного омеги не осталось и следа. Юнги чувствует его уязвимость и, несмотря на уверенные действия, ощущает чужое волнение, поэтому держит крепко, не позволяя ему даже на миг в них усомниться.***
Они сидят на скале, свесив ноги с обрыва, откуда открывается вид на ночной распахнутый веером суматошный город. Завораживающее зрелище, захватывающее дух, а отсутствие почвы под ногами дарит просто невероятное чувство свободы. – Так странно, – смотря в никуда, задумчиво произносит Чимин. – Что именно? – переспрашивает Юнги, убирая со своего лица упавшую от ветра челку. – Все это, – обведя глазами вокруг, отвечает Чимин. – Я, ты, это место… Я тебя даже не знаю, – мотает головой Чимин, переводя взгляд на альфу. – Почему с тобой так спокойно? – Спрашивай. – Что? – прищуривается Чимин. – Узнай меня лучше. Спрашивай все, что хочешь. Отвечу на любой твой вопрос. – На этих словах сердце начинает ускоряться, волна адреналина разливается по телу, и омега от волнения опускает глаза вниз. – Ну же… – Юнги поднимает его за подбородок, и Чимин от неожиданности вскидывает голову. Пронизывающий взгляд темных глаз немного смущает. Альфа не смотрит с вожделением, не разглядывает его оценивающе, как это бывает с другими. Его взгляд совсем другой: чистый, искренний, невероятно теплый и успокаивающий. Чимину Юнги по-прежнему кажется странным, но с ним он себя ощущает почему-то по-особенному. Несмотря на всю необычность этого альфы, ему с ним комфортно. Омега задумывается, почему природа ему уготовила именно такого человека. Они такие разные, будто из разных миров, но от этого альфа становится еще интересней. Спросить хочется многое и, в то же время, он ничего не хочет знать. Голубые глаза разглядывают расслабленное лицо альфы, и омега, прикусив губу, все же решается задать первый вопрос: – Сколько тебе лет? – Юнги усмехается и качает головой. – Из миллиона вопросов ты решил задать самый бесполезный, – Чимин скромно улыбается, и его щеки начинают гореть. – Двадцать четыре. – Ты один ребенок в семье? – Нет. У меня еще есть брат. Хочется задать еще кучу вопросов: чем увлекается, на кого учится, какую еду любит? Но не задает ни одного из них, а лишь еле слышно говорит: – Почему? – непонимающе мотает головой. – Зачем ты это делаешь? – Что именно? – Приезжаешь. Сидишь в машине. Находишься рядом. Хотя знаешь мои чувства к Чонгуку. – Знаю, – отвечает Юнги. – Но не могу иначе. – Так требует природа, – понимающе кивает Чимин. – Сердце… – перебивает его альфа и оказывается совсем близко, выбивая весь воздух из легких Чимина. – Так требует мое сердце. Волосы обрамляют фарфоровое лицо омеги, практически закрывая небесного цвета глаза, но нарушить эту красоту своим вмешательством совершенно непозволительно. Хочется остановить планету и остаться в этом мгновении навсегда, где омега на расстоянии вытянутой руки и вокруг них больше никого… Юнги касается пальцами скулы омеги. Мягко оглаживая ее, он старается запомнить каждую черту лица своего любимого человека. Чимин в его глазах видит разливающуюся тягучую грусть. Он не хотел давать надежду и даже начинает сожалеть о своем поступке. Омега открывает рот, намереваясь объяснить свои действия, но альфа его опережает. – Все хорошо, – говорит Юнги. – Не нужно ничего объяснять. Я не питаю никаких иллюзий, не переживай. Этот поцелуй ни к чему тебя не обязывает. Я даже не хочу знать, почему ты это сделал. Чимин внимательно его слушает и, облизав пересохшие губы, произносит еле слышно: – Я не хочу, чтобы тебе было плохо, – слезы виновато подступают к голубым глазам. – Мне не плохо. – Я чувствую твою боль, – Юнги грустно усмехается, убирает непослушную светлую прядь с омежьего лица и понимающе кивает: – Я знаю. В глазах альфы отражается весь искрящийся город, и Чимин ловит себя на мысли, что не хочет отводить взгляд. Кофейные глаза теплые и ласковые, кожа светлая, как и у него самого, и запах свежескошенной травы на вершине скалы ощущается еще свежее и ярче. Ему нравится быть с этим человеком, отрицать бесполезно. Но так нечестно, так нельзя. Нельзя давать надежду, которой никогда не суждено сбыться. – Мне нечего тебе предложить, – смотря в глаза, говорит одними губами Чимин. – Ничего и не нужно. Просто живи… – омега поджимает губы. – Делай то, что делает тебя счастливым. Не важно со мной или без, просто поступай так, как тебе нравится. – Чимин смотрит во все глаза, впитывая каждое слово альфы. Простые слова от совершенно чужого ему человека звучат намного искреннее, чем тысячи диалогов за последние несколько лет. – Танцуй… – продолжает альфа, – на этом слове сердце омеги запускает ускоренный темп. – Ничего не бойся. Иди за своей мечтой, а я всегда буду рядом. «Ничего не бойся, сыночек. Я всегда рядом с тобой» – вспыхивает вспышкой в голове Чимина слова его папы. – «Я всегда буду рядом», – добавляется эхом. Чимин зажмуривается, а когда открывает глаза, видит, что альфа смотрит вверх. Омега повторяет за ним и открывает рот от удивления. По небу рассыпаны тысячи тысяч ярких искрящихся звезд, которых в городе уже и не встретишь. Дыхание спирает от невероятной красоты, и Чимин, от переполняющих его чувств, шумно выдыхает. Юнги опускает голову и видит невероятно счастливую улыбку на прекрасном лице. Омега еще долго разглядывает звездное небо, а альфа его. – Обязательно найди меня в следующей жизни, – неожиданно произносит Чимин и переводит на него взгляд, сталкиваясь с кофейными глазами. Слова немного выводят из равновесия. Юнги замирает, а его сердце словно останавливается, видя во взгляде омеги что-то другое. Что-то новое, совершенно иное, чего он раньше не видел. – Обещаю, – тихо отвечает альфа и, чуть задержавшись взглядом на нем, уводит глаза на раскинутый перед ними город. Юнги смотрит вдаль, а омега еще долго не может отвести взгляд от его профиля, разглядывая своего истинного до мельчайших подробностей.End Flashback
Юнги тяжело вздыхает и, потерев лицо руками, выходит из машины. Пройдя через охрану и убедившись, что Тэхен еще в здании, альфа прямым ходом идет к лифту и, нажав кнопку самого нижнего этажа, спускается вниз.***3
Isak Danielson - Power
Хотел как лучше… Искренне надеялся, что эти двое наедине разберутся между собой, быстрее найдут общий язык. Но как обычно что-то пошло не так… Как же помочь открыто, не вмешиваясь в их отношения? Он украдкой бросает взгляд на притихшего друга и уже начинает жалеть о содеянном. Зря полез не в свое дело. Не стоило вмешиваться в и без того натянутые отношения, но помочь им безумно хотелось. Тэхен сидит, прислонившись лбом к стеклу, уставившись нечитаемым взглядом в никуда. Омега тише обычного, дышит ровно, не выдавая внешне никаких эмоций, что настораживает альфу еще больше. Юнги боится повторения Лондона. Очень боится. Ведь если эти двое так ничего и не прояснят, то, по возвращении в Англию, неизвестно, сможет ли Тэхен пережить это снова.Flashback
– Тэхен, – Юнги мягко проводит по светлым волосам, поглаживая притихшего омегу. Тот лежит на животе, запихнув руки под подушку и уткнувшись в нее лицом. – Пора возвращаться к нормальной жизни, Тэ. Вставай, – на этих словах омега сжимает подушку еще сильнее и затихает. Он плачет, совсем беззвучно - это видно по чуть подрагивающим плечам. Альфе хочется встряхнуть его, насильно выволочь из комнаты, привести в чувства. Только он понимает, что этими действиями может сделать только хуже.***
– Тэ, – Юнги осторожно проходит в спальню и останавливается возле кровати. – Я приготовил ужин. Нужно поесть. В комнате кромешная тьма, шторы наглухо задернуты, сохраняя в ней полумрак даже днем. В чуть приоткрытую дверь из коридора пробивается свет, который, попадая на лицо Тэхена, не вызывает у него никакой реакции. Тэхен лежит все в том же положении, слегка повернув голову набок. Его грудная клетка медленно вздымается и опускается, мышцы лица расслаблены, и Юнги понимает, что омега наконец-то уснул. Тэхен в таком состоянии уже больше месяца, с того самого дня, как вернулся из Нью-Йорка. Юнги не знает, что там произошло, а Тэхен, не желая разговаривать, продолжает упорно молчать. Он вернулся из Америки тихим и будто вовсе «неживым». На любые вопросы от альфы отвечал коротким «все в порядке» и дальше продолжал молчать. Юнги начинал беспокоиться, потому что такое подвешенное состояние Тэхена уже затягивалось. И хорошо, что сейчас каникулы, думал альфа, иначе горела бы его учеба. Так и из университета вылететь легко.***
Юнги чувствует себя ворчащим предком. Старается максимально ненавязчиво, но все же тщательно, контролировать Тэхена и старается ничего не упустить. Омега последнее время всегда отвечает односложно и, хотя уже частенько поддерживает разговор, все равно старается быстрее вернуться в комнату под предлогом усталости или уроков. Альфа не настаивает, понимая, насколько тому плохо, просто ждет и, вроде как, уже видит улучшения. За это время Юнги окончательно успел перебраться к нему, и у них наконец-то состоялся долгожданный разговор по душам. Тэхен со странным спокойствием рассказал о своей поездке в Нью-Йорк, детально описав чуть ли не каждый шаг своего короткого там пребывания. Но что поразило Юнги больше всего, так это поведение Тэхена. Омега не истерил, не впадал в бешенство. Его реакция на сей раз была совершенно иной. Он затих. С пустым взглядом пересказывал все увиденное и пережитое, будто не о себе говорил вовсе, а об одном из своих затертых до дыр занудных конспектов.End flashback
Сейчас Тэхен абсолютно в таком же состоянии и Юнги нервничает не на шутку. Он не хочет возвращаться в то время, туда, где он едва успел его остановить…Flashback
– Ты где был? – вытирая руки полотенцем, спрашивает альфа. Тэхен, не обращая на него внимания, скидывает куртку и, бросив ее небрежно на пуфик, шагает в свою комнату. Юнги убирает за другом одежду и идет следом. – Тебя опять не было на парах. – И что? – отстраненно отвечает омега, в одежде заваливаясь на кровать. – Да ни хрена, – рявкает альфа и кидает полотенце в лицо друга. Тот ловко перехватывает его, зажимая в кулаке, и спокойно откладывает в сторону. – Четвертый пропуск за неделю. Совсем охренел? Решил запороть учебу? – Тэхен театрально закатывает глаза и, поднявшись с места, идет в сторону ванной. Юнги дергает друга за локоть, но тот сразу же вырывает его, озлобленно смотря в ответ. – Чего ты от меня хочешь? – максимально сдержанно спрашивает омега. Он тоже на взводе. Гиперопека друга уже изрядно достала. – Хочу, чтобы ты пришел в себя, чтобы вернул свое прежнее состояние. Нельзя держать все в себе. Я знаю, тебе плохо. Сними эту маску, – Тэхен посверлив его нечитаемым взглядом, молча отворачивается и уходит. – Он того не стоит! Ни один человек ни стоит того, чтобы губить свою жизнь! – кричит Юнги, накрываемый гневом, и пинает мирно стоящий пуфик, который тут же заваливается на бок. – Ты-то откуда знаешь, кто чего стоит в этой жизни? – оборачиваясь, шипит омега. – Может, я вообще решил бросить учебу, – двигается в сторону альфы. – Может, я хочу, чтобы моя жизнь пошла под откос. И не тебе, слышишь? Не тебе решать, правильно это или нет! – повышает голос Тэхен. Юнги хватает его за плечи и встряхивает довольно сильно, стараясь вывести из этого состояния: – Давай! Выпусти эмоции! Ну же! – Тэхен смотрит спокойно, будто все вышесказанное его вовсе не касается. В глазах пустота, медовая радужка, прежде излучающая лишь свет, покрылась льдом. – Нет эмоций. Ничего нет, Юнги. Смирись, – договаривает спокойно омега и, вновь отвернувшись от друга, скрывается в ванной комнате. Лицо Юнги искажается гримасой злости. Он в воздухе сжимает руку в кулак, представляя, как хрустит в нем тонкая шея омеги. Это похоже на бунт, на отрицание и на серьезную попытку скатить свою жизнь точно что под откос. Альфа уходит в комнату и, взяв с кровати телефон Тэхена, набирает нужный ему номер. На том конце провода отвечают достаточно быстро. Юнги, наспех представившись, переходит сразу к сути разговора, который длится не более минуты. Затем альфа, стерев все следы «преступления», кладет гаджет на прежнее место и покидает спальню омеги.***
– Куда намылился? – сверкая глазами, спрашивает альфа. Тэхен, перерывая все в комнате, оборачивается на друга и рявкает в ответ: – Где мои сигареты? – Выбросил, – сдержанно отвечает Юнги. Омега зло зыркает на него через отросшую черную челку и, нервно схватив свой рюкзак, идет к выходу. – Куда собрался, спрашиваю? – альфа, шагнув в сторону, преграждает ему путь. Тэхен складывает руки на груди и, закатывая глаза к потолку, звучно цокает языком. – Ты никуда не идешь, – озвучивает старший и толкает его обратно в комнату. Тот ощетинивается и кидается на друга, припечатывая того к стене. – Ты перебарщиваешь, Юнги, – шипит в чужое лицо омега. – Мне надоело. Чтобы я вернулся и тебя здесь не было. Слышишь меня? – выплевывая каждое слово, отчеканивает Тэхен. Он знает, что пожалеет о своих словах, знает, но уже не может остановиться. Глаза злые, зубы сжаты до скрежета, а рука сильно давит в район кадыка. Тэхен очень сильный, по силе практически не уступает любому из альф, но Юнги не собирается с ним драться. Он сдается. Прикрывает глаза и гулко выдыхает: – Делай что хочешь. Я больше в этом не участвую, – Тэхен растерянно бегает глазами по лицу друга и, немного замявшись, выпускает альфу из хвата. Юнги не открывает глаза, пока не слышит громкого хлопка дверью. Альфа спускается на пол и безвольно вытягивает ноги. Он устал. Устал бороться, устал ждать. Полгода он бьется с Тэхеном, а тот словно закрылся от всего мира, спрятавшись за дерзким образом, воздвигнув между ними стену. Чтобы он ни делал, приводит к тому, что становится только хуже. Тэхен сменил друзей, связавшись с парой отвязных омег, которые постоянно таскают его по ночным клубам. Сигареты, травка, альфы, стали постоянными спутниками жизни омеги. И как бы Юнги не пытался его образумить, все катится к чертям. Он знает, что Тэхен с ними не спит, но это только вопрос времени. Легкие наркотики сменятся более сильными, развязный образ жизни затянет, перейдет в более разгульный. Сможет ли он остановиться сам? Вряд ли. Юнги уже видел это однажды. Опустил тогда руки. Не спас. Он зажмуривается до звездочек в глазах и со всей дури бьет кулаком по полу. Резкая боль отрезвляет, вскрывая притупившиеся воспоминания еще сильнее. Альфа резко встает, хватает ключи от мотоцикла и, натягивая на ходу куртку, вылетает из дома за омегой следом.I Want It All (Clean)- Cameron Grey
Разгоряченные, разморенные кайфом и алкоголем тела, с поволокой возбуждения и вожделения, трутся друг о друга в рассеянных искрах софитов. Юнги пренебрежительно оглядывает танцующую толпу, без особого труда находя среди этой какофонии потных тел Тэхена, совершенно не вписывающегося в эту атмосферу. Обтягивающие крепкие бедра джинсы, прозрачная на выпуск рубашка, практически не скрывающая красивого тела, куча бренчащих побрякушек, висящих на ушах и шее, и тошнотворно-сладкий аромат карамели, доносящийся даже через толстый слой нетрезвой толпы. Свой собственный запах Тэхена раскрылся пару недель назад, и он почти сразу стал его глушить блокаторами, до ужаса боясь наступления первой течки. Все как на ладони: слетевший с катушек омега, жаждущий веселья и на свою жопу приключений. Даже в таком одеянии он существенно выделяется среди этого гнилого отребья, своей еще чистой, аурой и, не по местным стандартам, ухоженным видом. Его с ног до головы облизывают взглядами похотливые альфы, чувствуя свежее «мясо», и, кажется, что и омега совершенно не против этого. Потому что чужие руки уже скользят по извивающимся в танце бедрам омеги, и он, развернувшись, позволяет утянуть себя в долгий поцелуй. Юнги срывается с места и спрыгивает в беснующуюся толпу, за считанные секунды оказываясь на том месте, где минутами ранее был омега. Приторный запах карамели, созданный собственноручно самим Тэхеном, витает в воздухе шлейфом, но самого обладателя и след простыл. Альфа рыщет по танцполу, охваченный паникой, с горящей огнем кнопкой в голове «лишь бы успеть». Взбирается к бару снова и видит, как какой-то альфа уводит Тэхена в сторону «лаунж»-зоны. Этот притон сотрясается от долбящих битов, и Юнги, уже со скоростью ветра и пульсирующим комом в горле, несется в их сторону. Около входа в зону «отдыха» его тормозит здоровенный амбал и преграждает путь. – Еще одно нарушение и ты вылетишь отсюда, – хрипит громила, и Юнги, подняв руки вверх, отступает. За неплотными занавесками видно, что Тэхен устроился на оббитом бархатом красном диване. Альфа стоит на коленях около разведенных им ног и сладко вылизывает добровольно подставленную шею. Юнги бегло оглядывается и рывком срывается в шумящую толпу, с размаху налетая на одного из танцующих и четким ударом нанося рандомному альфе удар точно в челюсть. Резко ускользает от опешившего верзилы, тараня спиной еще парочку отвязных ребят. Они разворачиваются в его сторону, а он делает такие же глаза, как и у них, устремляя взгляд на парня, которому секундами ранее нехило припечатал. Те автоматически переключаются на того и кидаются в его сторону. Юнги отходит назад, позволяя разъяренной толпе сойтись в неконтролируемой бойне. На шум сбегаются местные вышибалы, включая того самого, который охраняет «лаунж»-зону. Юнги украдкой, но достаточно быстро, прокрадывается туда и без промедления врывается внутрь. Рывком оттаскивает присосавшегося к животу Тэхена альфу и откидывает его в сторону. На столе рассыпана неровная, наполовину вынюханная, дорожка кокаина, и Тэхен поднимает на него не совсем трезвый и ничего не выражающий взгляд. В глазах пустота, нет абсолютно ничего: ни желания, ни сожаления, а лишь проклятое смирение. Рубашка наполовину распахнута, тело частично обнажено. Ширинка расстегнута, но джинсы пока на месте. Юнги хватает омегу за тонкие запястья и тянет на выход. Тот, несмотря на свое плачевное состояние, достаточно сильно сопротивляется и получает от Юнги звонкую оплеуху. Очухавшийся позади альфа, матерясь, вяло поднимается и Мин, не дожидаясь, пока тот выпрямится полностью, пинает его со всей дури в живот, и парень кубарем падает навзничь. Юнги снова хватает Тэхена за руку и дергает в сторону выхода. – Вон он! – орет кто-то из людей, тыча худощавыми пальцами в их сторону, и десятки направленных на них глаз перерастают в дикое движение. Тэхен, мгновенно протрезвев, в ужасе округляет глаза. Разъярённая пьяная масса мчится на них, как приближающееся цунами. Юнги орет не своим голосом: «бежим!!» И они несутся со всех ног к выходу из здания. Через минуту прыгают на припаркованный рядом мотоцикл и срываются с места, оставляя после себя на асфальте след жженой резины.Nightmare - Halsey
Байк тормозит на пустынной дороге по требованию пассажира сзади. Тэхен первым спрыгивает и складывается пополам в приступе рвоты. Юнги поправляет так и не надетые впопыхах шлемы и ставит мотоцикл на подножку. Омега издает характерные звуки, и альфа впервые в жизни к нему не спешит. Медленно подходит со спины, и когда Тэхен затихает, с силой разворачивает его к себе, вцепляясь крепким хватом в тонкий подбородок. Омега не сопротивляется, а лишь смотрит своими большими хмельными глазами. – Что ты принял? – голос Юнги холодный. От мягкого и нежного альфы не осталось и следа. Тэхен отрицательно мотает головой и, из-за саднящего от рвоты горла, произносит еле слышно: – Ничего. Только травку, – альфа принюхивается и среди прочих запахов чувствует отвратный запах того самого альфы, которому омега готов был отдаться минутами ранее. Юнги пренебрежительно кривит губы и с брезгливостью говорит: – Ты отвратителен. Если бы я не успел, он бы тебя изуродовал. – И пусть, – отреченно отвечает омега, освобождая подбородок из цепких пальцев друга. – Мне уже все равно. – Что такого произошло? Да, он с другим, и что? Мир рухнул, Тэхен? Очнись уже! Выпусти эту боль и живи дальше! – Нет, – начинает заводиться омега и пытается отойти. Юнги хватает его за предплечье и дергает на себя. – Он дома, ты в дерьме, – выплевывает ему в лицо альфа, смакуя каждую букву на языке. – Он улыбается. Облизывает другого омегу и предается с ним ласкам, – Тэхена начитает мелко трясти, и к глазам подступают колючие слезы. – По любви, Тэхен. Не так как ты, в занюханном притоне. – Заткнись! – младший шипит в ответ, чувствуя, что его начинает накрывать. Он держится, не роняет ни слезы, хотя глаза уже полны влаги. Юнги наотмашь бьет по самому больному, как не поступал никогда. – Ему хорошо, тебе - нет, – давит еще сильнее старший. – Ему нет до тебя дела, иначе он уже был бы тут. – Тэхен отрицательно мотает головой, выдергивает руку и пятится назад. Альфа наступает как хищник, переходя на жгучий шепот: – Он не вернется. – Замолчи, пожалуйста, – Тэхен закрывает уши и, делая первый всхлип, зажмуривает глаза. Юнги знает, что это жестоко, но останавливаться не собирается. Он больше не потеряет дорогого ему человека. Не в этот раз. – Он там, – палец в сторону. – С ним, – звучит, как очередная пощечина, которая бьет в разы сильнее той, что омега получил от Юнги в клубе. – Он его выбрал сам, – Юнги делает еще шаг в его сторону, а тот от него. Тэхен оказывается на краю пропасти и отступать дальше некуда. Слезы струйками стекают из закрытых глаз омеги, и Юнги готов упасть к его ногам, молить о прощении за каждое сказанное слово. Но он лишь хватает друга сильнее, заставляя резко открыть глаза. Взгляд Тэхена, как у испуганного, загнанного в угол ребенка, полный обид и разочарования. Губы трясутся, открываются и закрываются в немом звуке, как у рыбы, выброшенной на пустынный берег. – Он не помнит о тебе. Живет своей счастливой жизнью. Ты – нет, – больно тычет пальцем в часто вздымающуюся грудь омеги. – Нахер такую истинность. Тэхен резко отворачивается и чуть не срывается с обрыва. Альфа хватает его и прижимает со всей силы к своей груди, шепча контрольное на ухо: – Кричи… И Тэхен срывается, разрываясь в диком вопле, выпуская давящую все это время боль наружу. Вдыхает побольше воздуха и снова кричит. Крик перерастает в истерику, и Тэхен обессиленно сгибается пополам, падая на землю вместе с альфой. Юнги держит крепко, разделяя с ним все его эмоции, и, уткнувшись в хрупкую спину, с тяжелым выдохом, прикрывает глаза, надеясь, что у него все получилось…Now You're a Home (feat. Ruuth) - Christian Reindl
Тем же вечером в квартире раздался поздний звонок. Тэхен с зажатой в руках кружкой горячего чая плетется к двери и, распахнув ее, моментально столбенеет. На пороге стоит тот, в ком он сейчас нуждается больше всего; тот, кто обещал быть рядом, не смотря ни на что. Тот самый человек, который всегда позволял ему сделать выбор самому. Намджун. Омега, опешив, хлопает глазами, не веря в происходящее, и только, когда альфа переступает порог квартиры, до его мозга доходит, что это вовсе не мираж. Тэхен бросается к нему, напрочь забыв о горячем напитке в своих руках. Несчастная кружка летит на пол, когда альфа ловит хрупкое тело омеги и заключает его в свои объятия. Намджун проходит в комнату омеги и первое что он делает – это распахивает плотные шторы. Спальня заполняется холодным лунным светом, и Тэхен прикрывает глаза. – Ты под кайфом? – мягко спрашивает Намджун, усаживаясь на кровать, рядом с Тэхеном. – Немного, – коротко кивая, тихо отвечает омега. Нет смысла утаивать что-то от этого человека. Он, как и Юнги, никогда его не осудит, выслушает и не будет навязывать свое мнение. Но все-таки у этих двоих есть отличие. Шуга костьми ложится за Тэхена, готовый от злости разорвать Чонгука в клочья. Намджун знает хорошо их обоих. Он с самого начала с ними варится в этом «котле», поэтому Тэхену сейчас нужен именно не защитник в лице друга, а просто друг. – Поговорим? – осторожно спрашивает альфа, бережно проводя костяшками пальцев по острым скулам омеги. Тепло чужих рук дарит защищенность. Тэхен льнет к его руке и накрывает его ладонь своей. Намджун тянет его на себя, и тот, забравшись на чужие колени, по привычке обнимает альфу за шею и, уткнувшись в его плечо носом, начинает тихонечко плакать. Юнги впервые в жизни ощущает ревность. Противное, липкое чувство лапает все органы изнутри, оставляя после себя неприятное послевкусие. Ему раньше ни с кем не приходилось делить Тэхена. И, как бы у него сейчас на душе не скребли кошки, все же нужно с этим смириться. Понимает, что омега сейчас нуждается в этом человеке. Шуга смотрит, как намджуновы большие ладони аккуратно скользят по хрупкой спине его друга, а губы успокаивающе шепчут на ухо: «все хорошо». От этого стискивает челюсти, засовывая собственнические чувства глубоко внутрь, и прикрывает плотно дверь, оставляя их наедине. Эти двое, как бывало раньше, проболтали всю ночь. Омега рассказал, что у него накопилось на душе, вылил другу все без остатка, и ему стало немного легче. За неделю, пока альфа находился в Лондоне, запах младшего раскрылся полностью, избавившись от действия блокирующих таблеток. Чарующий, пленящий и невероятно нежный. Не похожий ни на один из тех, что когда-либо чувствовал Намджун. Тэхен пообещал ему, что все прекратит и возьмется за ум. В свою же очередь попросил больше никогда не упоминать имя брата в его присутствии и, как потом выяснилось, что эта их встреча тоже оказалась последней. Прощание в аэропорту было тяжелым для обоих. Они стояли обнявшись, стараясь надышаться запахом друг друга в последний раз. А потом самолет взлетел, обрывая его связь с Тэхеном окончательно.***
После отъезда Намджуна, Тэхен сдержал свое обещание. Вернулся к учебе, стал следить за питанием и начал много времени уделять своему здоровью. Сменил пепельный цвет волос на смоляной, пастельные и яркие оттенки одежды – на черные, классику - на кожаную куртку и рваные джинсы. В ушах появилось несколько новых дырок, в душе зарубцевалось несколько новых шрамов. Омега вернулся в спорт, пропадая любую свободную минуту в спортзале. Вскоре он вернулся и к парфюмерии. Ушел в это дело с головой, создавая невероятные запахи, перепробовав на себе кучу всевозможных оттенков и различных композиций. Тогда-то он искусственно и создал запах Чонгука, который облегчил его муки страданий ровно на столько же, на сколько и осложнил. Юнги не одобрял подобного, но и препятствовать не стал, считая это занятие меньшим из зол. Вскоре пришла первая в жизни омеги течка, а тот самый древесный запах помог пережить ее без своего альфы. Юнги видел все мучения друга в тот момент, но абсолютно не знал, как ему помочь. Подперев спиной дверь его спальни, он, закрыв уши руками, рыдал, слушая дикие вопли, доносящиеся из комнаты младшего. С родительской квартиры омега съехал уже через неделю, оповестив их об этом коротким телефонным сообщением. В нем он объяснил, что хочет самостоятельной взрослой жизни и просил не препятствовать этому, а просто принять его решение. Мать звонила, просила одуматься, но Тэхен был непреклонен, стараясь успокоить тем, что он сильный и обязательно со всем этим справится. И, чтобы ей окончательно стало легче, пообещал в самые трудные времена обратиться к ним за помощью, заранее зная, что никогда этого не сделает. Далее последовала от омеги просьба никогда не говорить об этом Чонгуку, а мама, ничего толком не поняв, пообещала, что ничего ему не расскажет. Сняв маленькую квартирку недалеко от универа и устроившись на подработку в ближайшую кофейню, он столкнулся с проблемами, о которых никогда и не задумывался. Тэхен узнал, что деньги нужно считать, учиться до изнеможения и работать в поте лица, чтобы хоть как-то обеспечивать свое существование. От помощи друга он отказался наотрез, но Юнги в тот же день ввалился к нему с вещами и ноутбуком подмышкой с признанием, что пиздецки страшно спать одному в пустой квартире, и постепенно перетянул львиную долю расходов на себя. Тэхен упрямился, но альфа тогда четко сказал: – Я вообще-то тут тоже живу и жру побольше твоего. Смотрю телевизор, жгу чертов свет и буду платить за то, что расходую сам. Альфа говорил это с таким напыщенным лицом, что Тэхен впервые за долгое время искренне рассмеялся. Все начало налаживаться, жизнь пошла своим чередом. Тэхен с трудом, но окончил очередной курс университета Гринвич, и Юнги предложил ему перейти в Кембриджский университет, где учился он сам. Тэхен все лето готовился к переводу, досдавал кучу недостающих предметов, чтобы попробовать туда перевестись. Когда все разъезжались по домам, включая Юнги, омега зубрил. В день объявления о зачислении, друзья прыгали и обнимались, радуясь успеху, пока не огласили список документов о переводе, который включал согласие законного представителя. Тэхен тут же набрал номер своей мамы и, в красках все ей объяснив, попросил дать ему разрешение. Она, конечно же, согласилась, лишь бы видеть счастье в глазах своего сына, но сказала, что, так как на данный момент находится в круизе, вместо нее согласие ему даст отец.***
Маленькая уютная квартирка была уже полностью обустроена под их с Юнги вкус. Жить под одной крышей с другом оказалось намного веселее, чем он предполагал. Все у них было общее: еда, расходы и время. Они практически всегда были вместе, но при этом уважали личные границы друг друга. Тэхен возвращается домой с работы ближе к одиннадцати. Юнги сегодня решил задержаться в своей студии, заранее предупредив его об этом. Омега, вымыв руки, включает чайник и идет раздеваться в комнату, но услышав громкую трель дверного звонка, снова плетется к выходу, бурча, что тот опять забыл взять с собой ключи. Тэхен по привычке распахивает настежь дверь и, не увидев перед собой друга, теряет дар речи. – Можно войти? – говорит человек, и омега отходит назад, впуская в свою квартиру неожиданного под вечер гостя.End flashback