Иллюзии

Алекси шёл по улице, внимательно глядя себе под ноги: утром он обнаружил, что его старые кроссовки протёрлись до дыр. Теперь приходилось тщательно обходить каждую лужу. Попасть под дождь без зонта и в драной обуви — ещё пол беды: надел на голову капюшон, застегнул доверху молнию куртки — и готово. Парню хватало других проблем. Шеф на работе сегодня подкинул ему дерьма… Кондитерскую, куда Алекси Лайхо устроился работать полгода назад, было решено переделать в закусочную. Алекси с детства любил готовить, оформлять и подавать блюда, подключая к делу фантазию и интуицию. Но месить тесто, печь и собирать многоярусные торты, прослаивать бисквитные коржи кремом и украшать их мастикой — это было его коньком. Лайхо выучился на кондитера, а теперь перед ним стоял выбор: либо он занимается общепитом, потому что остро нуждается в деньгах, либо гордо идёт нахуй со своими тортиками. Через пару дней он должен был принять важное для себя решение. Пока что Алекси везло иногда заработать. Он выполнял индивидуальные заказы к празднику, но из-за сраного мирового кризиса немногие могли себе позволить такую роскошь — затраты на изготовление тортов были весьма приличными. Лайхо выгадывал, как мог, покупая ингредиенты подешевле, но, чтобы не страдало качество. Но прибыль всё равно получалась скромной. Ещё у Алекси на шее сидел его парень — рок-музыкант, на данный момент безработный. С Юрки Линнанкиви они встречались очень давно, что в современном социуме казалось анахронизмом, но Лайхо любил только Юрки. Любил за невероятный секс, за радость быть рядом и засыпать, обнимая любимого мужчину, за болтовню по вечерам под бокал хорошего вина... Всю осознанную часть жизни Алекси страдал депрессиями и паническими атаками, а рядом с Юрки его страхи исчезали. Линнанкиви же любил побездельничать и пофилософствовать, но Лайхо это не расстраивало.

***

Алекси торопился. Ему хотелось побыстрее добраться до дома, скинуть промокшую одежду, включить сушилку и встать под горячий душ. В коридоре Лайхо снял изрядно отсыревшие кроссовки, куртку, и влетел в гостиную. Он ожидал увидеть валяющегося на диване Юрки, тренькающего на гитаре и напевающего Элвиса. И диван, и Юрки были там, где он и привык их видеть. Сперва Лайхо даже не понял, что происходит, а потом застыл, потеряв дар речи. Линнанкиви лежал на диване, а сверху на нём устроился невысокий парень с причёской «охуевший дикобраз». Алекси его узнал — Юсси, закадычный друг Юрки. Парень иногда ужинал с ними; втроём они ходили в бар пить пиво и играть в дартс. Алекси и в голову не могло прийти то, что теперь видели его глаза. Юсси вжимался своим пахом между ног Юрки. Судя по томным стонам, Линнанкиви это очень нравилось. Парни ещё не разделись — они тёрлись друг о друга в одежде. Юрки хватал Юсси за ягодицы и мял их длинными крепкими пальцами. Юсси ржал и нёс какую-то похабщину. Лайхо никто не заметил. Сперва ошеломлённый Алекси похолодел. А потом почувствовал боль — нестерпимую боль. Ту самую, которую не заглушить транквилизаторами. Боль, от которой никуда не скрыться. Алекси охватили отчаяние и паника. Он стоял столбом и не мог сдвинуться с места. Как доисторическая мушка в куске янтаря, которых находят на берегу моря, он влип в смолу реальности. Лайхо смотрел на своего любимого предателя: красавец-брюнет со стоном выгибался под ласками другого парня. Боль и пустота рвали тело и внутренности Лайхо. Юрки запрокинул голову, всплеснув длинными волосами, подставляя шею под поцелуи Юсси. Тот с энтузиазмом стал прикусывать на его шее кожу, и Алекси внезапно очнулся. Он попятился назад, за дверь, на кухню, ступая босыми ногами как можно тише. Сердце колотилось в груди, как ненормальное. Лайхо вытер вскипевшие на глазах слёзы, но мир всё равно поплыл потревоженной камнем водой. Затыкая рвущийся из горла вопль, Алекси закусил зубами себе ладонь. В гостиной продолжались эротические игры. Лайхо опустил голову; светлые волосы свесились ему на лицо, прилипая к мокрым дорожкам от слёз. Стоны Юрки стали ещё громче. Алекси знал, как стонет его любимый на подходе к оргазму. Лайхо едва не вывернуло наизнанку. Он сжал голову руками, затыкая уши. Ему хотелось метаться из угла в угол и кричать. Это было невыносимо. «В каждом приличном доме должно храниться в шкафу ружьё», — так говорил Алекси его дед. По выходным он брал внука на рыбалку. Пока в котле варилась уха, дед успевал выпить три стопочки травяной настойки и рассказать Алекси интересную историю из своей молодости. Короткостволка досталась Алекси именно от него, а тот получил оружие от своего деда. Когда Алекси уезжал из своего города в столицу на учёбу, старик силой впихнул ему короткостволку, сунув прямо под полы пальто. «Мало ли что; это тебе пригодится, мастер по тортам», — напутствовал он внука. Через неделю дед скончался от старости. Алекси достал из шкафа ружьё. Он опустился на пол. Положив палец на спусковой крючок, Лайхо упёрся грудью на ствол, сжал зубы и даже перестал от напряжения дышать. Пальцы тряслись, но спусковой крючок был тяжёлым, а ружьё старинным и добротным. Чтобы убить себя, Алекси нужна была ещё смелость. Он всхлипнул — и отложил оружие на пол. Лайхо открыл холодильник. Прошёл взглядом мимо бутылки вермута, настойки, и взял початую бутылку финской водки. Он пьянел даже с пары глотков, как и Линнанкиви, и становился абсолютно бесстрашным. Алекси приложился к горлышку и сделал пару хороших глотков. Подавился, будто бы хлебнув огня, и зажал себе полотенцем рот. В гостиной всё стихло. Зато у Алекси с шумом запульсировала в висках кровь. Он понял: его сейчас вырубит. Но завтра ему будет всё так же больно, едва он вспомнит об измене Юрки. Нужно было срочно чем-то закусить и застрелиться. Алекси уставился на пустые полки холодильника: он ещё не сделал необходимые к ужину покупки, а Юрки не было до этого дела. На самой верхней полке стоял лишь торт. Лайхо с трудом сглотнул резиновую слюну. Он испёк его вчера для Юрки: тот обожал сладкое. Алекси достал из холодильника торт. В нём не хватало ровно двух кусков. Лайхо пару раз моргнул, странным образом трезвея даже без закуски, и ярость, заменяя собой водку, медленно потекла по его жилам. Эти сволочи валяются в его квартире, на его диване, трахаются, наплевав на его чувства, и ещё жрут его торт?! Этого Алекси простить не мог. Держа торт обеими руками, он вошёл в гостиную. Юрки лежал с блаженным видом, закинув длиннющие ноги на спинку дивана. Юсси устроился затылком у него на груди и болтал ногой в тяжеленном кованном сапоге в воздухе. «Даже обувь, блядь, не сняли!» — ещё сильнее вскипел Лайхо. Юрки и Юсси до сих пор были почему-то в одежде. Видимо, Алекси не всё знал о сексуальных предпочтениях Юрки. Зато это знал Юсси. Лайхо со всей силы швырнул торт в не ожидавших ничего подобного любовников. Торт разлетелся ошмётками, облепляя парней взбитыми сливками с фруктовым джемом. — Что, блядь?! — заорал, подскочив, как ужаленный, Юсси, ощупывая ставшие липкими волосы. — Ты охуел! Юрки молча открыл рот, увидев перед собой Алекси, хлопая кремовыми ресницами. — Ты что творишь, придурок? — возмутился рокер. Минут пять шла матерная перебранка. На фразе: «да пошёл ты нахуй, еблан» в исполнении Юрки, Алекси зло покосился на него. — Сейчас схожу, — ответил Лайхо, слегка запыхавшись. — Но я вернусь. Алекси умыл пылавшее от гнева лицо. План мести пришёл прямо на ходу. Алекси подхватил с пола ружьё. Достал из коробки с надписью «Дуплекс» несколько патронов, и сунул их в карман худи. Он вернулся с ружьём наперевес. Без лишних слов пальнул в напольную вазу, разнеся её не на черепки, а вдребезги. Сел за стол, положив ружьё перед собой, направив ствол на двух притихших ловеласов. Перемазанные кремом, в жирных пятнах и бисквитных крошках, Юрки и Юсси выглядели забавно. Особенно их вытянувшиеся от страха рожи. — Ты ведь не серьёзно? — осторожно поинтересовался у Алекси Юрки. — Нет, я настроен серьёзно, — убедил его Лайхо. — Капец, — протянул Юсси, мусоля свои волосы. Причёска занимала его больше, чем направленное в его сторону ружьё. — Лайхо, можно мы просто уйдём? — голос Юрки дрогнул. Лайхо отрицательно мотнул головой. Он напряг палец на спусковом крючке. Кадык на горле Юрки нервно дёрнулся. — Ты рехнулся, — выпалил Линнанкиви. Алекси сделал вид, будто прислушивается. Потом убрал с лица прядь волос и постучал себя по лбу. — Да нет, пока что у меня все ещё дома, — ответил он. — Подожди, — с трудом произнёс Юрки, сжимая пальцы в кулаки. — Если убьёшь, что будет с тобой потом, ты думал? — Лучше я проведу остаток жизни запертым в психушке, чем прощу тебя, — холодным сухим тоном признался Алекси. — Это будет твой ад, — ехидно усмехнулся Линнанкиви. — Ты всего боишься. Особенно остаться наедине с собой. А тебя поместят в одиночку, — злорадно добавил он. — Но ты будешь мёртв. Алекси поднял ружьё. Юрки застыл, затравленно глядя на него в ожидании выстрела. Лайхо медлил, наблюдая как страх и паника овладевают Юрки. — Ты меня любил? — с тоской спросил он у него. — Не сомневайся, — подтвердил Линнанкиви. — И люблю. Но мне этого мало: понимай, как хочешь. Он медленно достал из кармана рубашки тёмные очки, надел их и отвернулся от нацеленного на него оружия. Грохнул залп. Из вмятины на стене на голову Юсси посыпалась белая крошка. Линнанкиви выдохнул и вытер испарину со лба. — Бля, ты реально придурок, — только и смог пробормотать Юсси. — Поэтому придурка лучше не злить, — предупредил его Алекси перезаряжая ружьё. — Давно вы вот так… дружите? — язвительно поинтересовался он. Юрки положил на колено Юсси руку. — Да, — ответил Линнанкиви. — Между мной и Юсси всегда было что-то сильнее, чем просто дружба. Я не мог тебе сказать, и не хотел, чтобы ты об этом знал. Юрки облизнул пересохшие губы. — Что теперь, Лайхо? — обеспокоенно спросил он. — Чем всё это закончится? Ты ведь даже не ревнуешь... Тебе обидно, что это происходит с тобой. Ты хочешь убить из-за куска чёртова торта! Всё настолько просто? Лайхо промолчал. «Нет врагов, запомни это, Алекси», — учил его дед. «Пока кто-то не взял в руки оружие, он тебе не враг…» Лайхо опустил голову. Он посмотрел на свои руки, сжимавшие ружьё. — Прости, Юрки. Алекси устало присел и кивнул ему на дверь. — Катись…катитесь оба к чёрту.

***

Он бродил всю ночь по городу, а к утру ноги по привычке сами вынесли его к месту работы. Было уже светло. Алекси посмотрел на здание: хозяин торопился с перестройкой и вывеску с кондитерской уже сняли; буквы валялись возле входа. Алекси достал из-под куртки ружьё. Зло усмехнулся, прицелился и всадил в витрину заряд дроби. Стекло разлетелось мелкой крошкой, как его жизнь, падая вниз стеклянным водопадом, увлекая его за собой. Лайхо не побежал. Он остался стоять и стоял до тех пор, пока не зазвучали полицейские сирены. Больше ему не нужно было делать свой выбор.