***
Разделяя общежитие с альфой, Чимину было несложно заметить, что Юнги с самой их первой встречи, — когда Пак только ступил за порог этих стен примерно полгода назад, — выражал своё дружелюбие через завтраки, которые оставлял на столе их крошечной, но уютной кухни, а после тихо пропадал на учёбе или той же самой подработке, не тревожа чужой сон. Юнги был милым, но немногословным. Чимину было комфортно делить место проживания с таким человеком. И то, что в одно из обычных утр он вновь обнаружил еду для себя — не особо удивило, только в очередной раз распространилось тепло в груди омеги, и этот жар становился всё больше и безжалостнее. Эти приятные ощущения забирали с собой вглубь и сбивали с толку, наверное, как и пара вещей, которые он случайно подметил в это пробуждение. На этот раз порция испечённых кексов, вероятно, сделанных в микроволновке, и кружка кофе со льдом стояли на его прикроватной тумбочке. Дверь в свою комнату он никогда не закрывал, поэтому альфа использовал такую возможность, чтобы ближе приподнести младшему еду. На самом деле Чимину не трудно сделать несколько шагов до кухни, однако это не отменяло того, что под рёбрами что-то да щекотливо закололо. Ещё немного сонный, неумытый и весь растрёпанный, Чимин всё же отпил первый глоток любимого кофе с маленькой улыбкой в ледяную кружку. Это медленно пробуждало его, как и яркий вкус шоколадного изделия, и только позднее он заметил записку под тарелкой. Никаких предположений о том, что в ней находилось, не нашлось, но оказалась она здесь не случайно. Чимин недоумённо нахмурился, не прекращая жевать, и раскрыл непонятную бумажку. «Доброе утро и приятного аппетита, Чимин. Сегодня я освобожусь раньше. Не хотел бы ты вечером… посмотреть со мной что-нибудь?» Он подавился, крошки почти что посыпались из носа, осознавав, что Юнги зачеркнул ласкательный суффикс у его имени и кое-где перечеркнул лишние слова, в которых ощущалась смущённая неуверенность. Почему же Мин не написал новое — было догадаться тяжело, как и то, что же заставило старшего делать подобные шаги в их общении. Но всё же само письмо казалось слишком осторожным, будто отправитель боялся навязаться. Они не так часто списывались, точно не через такие записки, а через интернет, и не так часто проводили друг с другом время, так как учёба и работа у обоих не давали проходу. Это впервые, наверное, когда Юнги предложил подобное, и, вероятно, это первый раз, когда Чимин не смог устоять перед тем горячим ощущением на сердце, что так жадно его обнимало всё сильнее. Схватив телефон пальцами в пудре, он написал Юнги робкое «с радостью». Время шло, к счастью Чимина, незаметно, поэтому чувство предвкушения притупилось и не особо его отвлекало от рутины. По сравнению с Юнги, вставал он немного позднее и направлялся сразу на пары, когда альфа тем временем успевал отработать утреннюю смену в кафе, отучиться в обед, и вновь убежать на смену, но уже в каком-то автосалоне, о котором Пак лишь мельком слышал от Мина. Бывало, тот задерживался до самой ночи. Чимин в такие моменты в ответ заботился, например, готовил ужин, на который у него еле хватает навыков, — кулинарными способностями он заметно отличался от чужих, — и оставлял его в холодильнике, чтобы потом случайно заснуть, так и не дождавшись соседа, который чаще трапезничал в одиночестве. Насколько он зарабатывался, так же и уставал. В результате они редко пересекались из-за несхожести их графиков. Однако этот вечер стал их исключением. Чимин был на взводе оттого, что, походу, не успевал приготовить им что-нибудь перекусить, когда вернулся после подработки. И только позже додумался заказать доставку из соседних кафетериев в надежде, что те не придут позднее Юнги. Альфа отправил сообщение, что уже освободился. От их чата, где они раз в месяц могли перекинуться короткими фразами, так и веяло неловкостью. Но от этого Чимину всё равно хотелось глупо улыбаться, прыскать себе под нос, наблюдая за тем, как иногда три точки от собеседника горели дольше нужного, а в итоге отправлялся какой-то смайлик, чаще это была почему-то выдра. Юнги казался неуверенным в себе, когда дело доходило до общения, и Чимин ничем от него не отличался, но им друг с другом было не менее комфортно. — Что бы ты хотел посмотреть? — скромно улыбаясь, сразу с порога поинтересовался Юнги. Чимин, как услышал возню в прихожей, оказался рядом и принял пакет из чужих рук. Он заинтересованно глянул туда. На этот раз сосед принёс в их вазу для фруктов бананы и киви. Омега безмолвно поблагодарил Юнги, широко улыбнувшись. Сердце снова что-то приятно забеспокоило. — Определимся на месте, — Пак рукой махнул, намекая, чтобы следовали за ним на кухню, где уже ожидал их ужин. Тот был ещё горячим. — Кстати об этом. Где будем смотреть: у тебя или у меня? Ответа долго не следовало, пока он стал слишком рано, быть может, из-за того, что заволновался, чистить фрукты и нарезать на дольки, как ещё один хороший вариант закуски к фильму. Те наверняка быстро заветрятся. — Если ты не против, давай у меня, — прозвучало совсем тихо, из-за чего Чимин невольно поднял на него взгляд. — Хотя бы впервые за долгое время включу телевизор. Улыбка Юнги вышла зажатой, Чимин привык всегда списывать это на усталость и чужую смущённость, которая порой переходила и на него тоже, как какая-то болячка, потому заодно с соседом неловко потянул кончики губ вверх. — Конечно, но перед тем, как накинуться на мои припрятанные закуски, давай хорошо поужинаем. Беседа между ними завязалась сама собой, быстро и непринуждённо, на удивление их двоих выяснилось, что они могут даже так. И Чимин бы описал это мгновение как уютное, потому что Юнги заставлял несдержанно смеяться с историй, которые успели произойти с альфой сегодня, и улыбаться каждой эмоции на лице напротив; а тех было не так много, кроме очаровательной скромности и спокойствия. Каждую из них было страшно упустить своим взглядом, пока он тоже делился чем-то забавным из своей жизни. Ему улыбались с тихим звучанием хриплого смеха. Ради этого не жалко вовсе побыть немного шумным в вечерней тишине кухни. Чимину невероятно приятно ощущать себя частью происходящего. Всё словно так, как оно должно быть, как и то, что они так незаметно для обоих успели поесть, прибраться вместе на столе, — посуды, к счастью, было не так много, — и направиться в комнату Юнги: та была такого же небольшого размера, что и Чимина, прибранная, так как хозяин в ней находился крайне редко. Всё это с ними происходило словно не единожды, как будто не впервой Чимин заходил на личную территорию, как на свою, уложив закуски на тумбу и схватив плед с чужого стула, чтобы потом запрыгнуть на кровать альфы. Быть может, из-за того, что сосед на него смотрел с нежной ухмылкой, Чимин так разошёлся, раньше бы он посчитал себя невежливым, но не сейчас, ведь самое главное — Юнги не выражал протеста. Постель пахла альфой, что не удивительно, но аромат не отталкивал, наоборот уговаривал в нём утонуть, в запахе тепла и какой-то сладости, наподобие чистого мёда. Никогда Чимин не был близок с Юнги настолько, деля общежитие эти месяцы. Омега не скрыл то, как вдруг глубоко вздохнул носом у пледа, удобно уместившись спиной на изголовье. А альфа смотрел на парня, как будто именно Чимина всё это время не хватало в его комнате, как кого-то нужного и важного. Младший уже не уделял внимание парню, так как отвлёкся на телевизор, что висел напротив кровати: у самого был только ноутбук для подобных случаев, как сериалы. Чимин схватился за тарелку с фруктами, приглашая свободной ладонью соседа к себе. Бананы уже успели немного потемнеть. — Включай первую попавшуюся мясорубку. Усевшись плечом к плечу с омегой, Юнги издал звук похожий на довольное фырканье и открыл пачку чипсов, после взявшись за пульт. В последний раз держал он его, наверное, полгода назад, Чимин тогда впервые оказался в одном с ним помещении и когда он устроился на пару подработок сразу. Времени ни на что не оставалось. Сейчас же редкий и особый случай, и его упускать не хотелось. — Наши предпочтения в этом сходятся. — Мне кажется, если нам обоим нравится смотреть, как у кого-то выпадают кишки или глаза, это не то, чему мы должны радоваться. Ковыряясь в тарелке, Чимин тихо засмеялся со своих слов и выражения лица альфы, будто того ударили по-уязвимому. — Значит, ты не будешь счастлив смотреть со мной, как маньяк в лесу охотится за глухонемой девушкой? Взгляд Юнги такой, словно от ответа зависела его жизнь, хватаясь за пачку чипсов у груди, как за сердце. Чимин перестал хихикать, заглянув в чужие глаза. В тех резвилась смешинка, вместе с этим знакомое спокойствие и нежность. — Конечно буду, — пока свет от рекламы расстилался на их лицах, по ощущениям они смотрели друг на друга дольше нужного. Чимин стал первым, кто засмущался, и, чтобы от этого чувства избавиться, посчитал правильным пропихнуть в рот Юнги дольку банана. Альфа удивлённо захлопал глазами. Только потом жар на скулах накрыл и его тоже под тихий пробуждающий голос омеги. — Включай давай. Юнги в итоге задремал, несмотря на интересные сюжетные повороты в фильме, и Чимин его не винил. Тот впервые освободился так рано от забот этим вечером, и его усталость объяснялась тем, что альфа переработал за столь долгое время. Поначалу парень искренне старался не клевать носом, так как не часто он находился в компании Пака, а такой шанс упускать хотелось в последнюю очередь. Однако Чимин нарочно его убаюкал. Омега отложил все закуски в сторону, придвинулся ближе, чтобы заставить альфу в дрёме удобно спуститься и лечь на подушку, а потом позволить себе приобнять тело соседа, который в его руках невольно расслабился и сразу же засопел куда-то в воротник кофты. Юнги пах куда более насыщенно, чем постель под ними. Прижавшись носом в тёмную макушку отросших и непозволительно мягких волос альфы, Чимин, поглаживая чужие плечи, продолжил смотреть на экран. Пульс стучал с невероятной силой, где только можно, а тепло от чувств в нём разрасталось куда сильнее и глубже.***
Они провели свой следующий вечер совсем как прошлый. Юнги также утром оставил ему завтрак: в этот раз на тумбе стояла тарелка с бутербродами, миска с салатом из оставшихся вчерашних фруктов и стакан остывшего чая. Конечно же, это было всё по-прежнему приятно. От этой мелочи снова улыбка на лице, из-за которой щёки болели, снова жар в груди и вновь сообщение от альфы, но уже не через записку на бумаге. Как выяснилось, в прошлый раз старший забыл зарядить телефон, пришлось обходиться подручными средствами. Это всё необычно для Чимина, но пока что он не позволял себе отказываться от заботы очаровательного соседа. Милый сосед: Хочешь докажу тебе, что сегодня я не усну за просмотром мясорубки? И, естественно, Чимин хочет, так же как и хочет накормить альфу ужином, который уже с удовольствием сварганит кое-как, но сам, перед тем, как тот вновь вернётся намного раньше, чем обычно; хочет так же беззаботно беседовать и вместе убираться после еды, а потом оказаться за экраном телевизора, но уже без закусок: запасы были ими уже съедены. И в этот раз Юнги долго держался, чтобы не провалиться в манящий сон, пока ощущал присутствие и аромат омеги подле себя. Только вот снова не вышло. Чимин сразу утянул к себе в мягкие объятия, как будто для них это стало неотъемлемым, и разрешил сделать подобное Юнги в ответ. В своих руках альфа впервые так держал Пака, вовсе не сопротивляющегося и позволяющего альфе раз жадно сжать тело и сонно уткнуться лбом в свою грудь. Омега мягкий, а касания его ласковые, когда он гладил соседа по спутавшимся волосам, и альфе показалось, что тот для него выпустил больше убаюкивающего феромона. Это успокаивало. Он втянул в лёгкие чужой аромат, как будто это была его последняя возможность на вдох, и снова уснул, слыша на фоне чьи-то надрывающиеся крики с экрана. Сейчас он чувствовал себя уязвимее и слабее, чем вчера и когда-либо, но в безопасности. Чимин неподвижно лежал в объятиях альфы и только осторожно играл с чужими волосами, задумавшись, глядя куда-то на полки, скудно наделённые какими-то книгами в основном о непонятной ему механике. Он прислушивался к каждому чужому вздоху уже длительное время. Фильм давно закончился. Юнги не говорил причины того, почему он стал так рано возвращаться, а точнее поверить словам, что «отпустили пораньше» Чимин не смог. Такого никогда не было за всё время, прожитое ими вместе. От этого Пак впал в недоумение, невольно начиная беспокоиться о том, что вдруг у Юнги возникли проблемы, с которыми тому делиться с ним не хочется, как и Чимину напирать с предложением о помощи. За пару дней они сблизились, но не настолько, чтобы лезть в души друг друга и что-то в них менять на своё усмотрение. До этого им ещё далеко. И только одна логичная мысль закралась в его подсознание, спустя долгие переживания, когда он невольно ощутил, что альфа в его руках стал горячее и неспокойнее. Сквозь сон, феромон Юнги, как непостоянный порыв ветра, стал резко исходить от него, ярко ударяя по обонянию омеги, что вдруг напряжённо обмер. Сосед с неразборчивым бормотанием на устах обхватил кожу его шеи губами. Пак не успел ничего сделать, как вдруг сильно вздрогнул, когда ему показалось, что он ощутил чужие зубы на себе. Его дыхание было сбивчивым, с неким намёком на испуг, когда у Мина оно было по-зверски жадным. Незнание, как реагировать на подобное, оказывается, волновало сильнее, чем тот же страх за свою безопасность. У альфы скопился пот на висках и загривке, в котором сжимались пальцы Чимина. Одновременно захотелось сбежать, и в то же время нет, не оставлять. Не сейчас, когда Юнги внезапно очнулся, как от зыбучего кошмара и отстранился от него, будто тот раскалённый костёр. Страх Чимина продлился всего секунду, но её хватило, чтобы альфа это распознал и так резко проснулся. — У тебя гон? — недолго думая, спросил ласково омега, как если бы хотел приручить дикого зверя, усаживаясь на постель вместе с ужаснувшимся соседом. Теперь поведение старшего этим объяснялось, наверное, поэтому Юнги хотел, чтобы омега проводил на его территории больше времени. Сон Мина испарился так же легко, как былое ощущение безмятежности в комнате. — Я… Я очень надеюсь, что не навредил тебе, Чимин… — голос Юнги дрожал, сам альфа упустил суть чужого вопроса. Он свесил ноги с кровати, уложив локти на колени, а лицо во вспотевшие ладони. Скрывал свой провинившийся взгляд. Мин знает, он бы никогда не сделал плохого, он себя контролирует, понимает, когда нужно прижать вольного волка к земле, только вот Чимин не особо осведомлён об этом, не может быть наверняка уверенным в чужих намерениях. — Прости, я походу доверился сну… — Ничего страшного не произошло, — Чимин всё же прекратил робко улыбаться из-за взволнованного состояния старшего. Его хитрого прищура альфа спиной не видел. — Так что, если ты не хочешь, чтобы я затаил обиду, то ты вернёшься в объятия и успокоишься. Хорошо? То, как дыхание Мина замедлялось, говорило о том, что страх понемногу покидал всё ещё напряжённую фигуру. — Звучит как манипуляция. — Она и есть, — смех в его голосе на этот раз Юнги услышал. — Ну, иди сюда. Омегу, не сразу, но всё-таки послушались и осторожно вернулись на место без ненужных уговоров, следом чувствуя на себе чужие руки, которые так знакомо альфу сейчас стиснули. Сам же Мин свои конечности держал при себе, но Чимин этим остался недовольным и закинул ладони соседа себе на талию, как это было ранее. Так значительно теплее, уютнее. Какое-то мгновение они провели в тишине. Их дыхания сравнивались, пока Чимин почесывал затылок альфы и источал свой спокойный феромон, а сам втягивал чужой, взбушевавшийся. Так и должно быть, несомненно. Ощущения сонных касаний уст альфы на коже никуда не девались. — Это предгон, — неожиданно вспомнил Юнги ответ на вопрос. Его дыхание оседало совсем недалеко от места, где были его губы совсем недавно. — В основном он у меня длится больше трёх дней… В этот период я обычно вялый. Чимин понимающе хмыкнул. — Поэтому стал возвращаться раньше? — Да, начиная с предгона беру перерыв на десять дней в вечерние смены. Они снова умолкли. Телевизор был единственным источником света, позволяющий Чимину разглядеть то, как веки соседа дрожали в попытке притвориться спящим, по крайней мере омеге так показалось. Вероятно, тот предпочёл закончить их разговор, и это совсем Пака не радовало. Он чувствовал, что Юнги всё равно есть, что ему сказать. Наверняка стеснялся. Гон для кого-то является слишком интимной темой. У каждого он проходит по-своему, вдобавок ко всему альфа в этот период делит комнату с омегой. Они не обговорили детали, как поведут себя в такой ситуации, когда оказались соседями. Просто не было времени, и это один из основных аргументов всех возникших проблем между ними. Пару месяцев назад Юнги был настолько занят, что не заметил, как прошла течка Пака, который ко всему этому принимал подавители, так как для экзаменов плохое самочувствие не оправдание. Всё прошло гладко и без неловких столкновений в коридоре у туалета, в который Чимин каждый раз бегал с промокшим постельным бельём. Юнги не бывало дома с раннего утра и до глубокой ночи, поэтому он не стал очевидцем румяных щёк младшего в такие моменты. Это не то, что должно было бы смущать взрослых людей. Чимин хочет, чтобы этому пришёл конец, и чем раньше они решат эту пикантную ситуацию, тем проще будет потом. — Как у тебя он проходит? — прежде чем залепетать, Чимин постарался своим взволнованным дыханием не раскрыть факт того, что ему, оказывается, на самом деле нелегко вести такую беседу и, кроме того, начать её самому. — Если тебе тяжело, я могу съехать на это время, поменяюсь с кем-нибудь из альф комнатами или… Юнги резко раскрыл глаза, его руки невольно притянули Чимина к себе ближе. — Нет, оставайся. Уходить не нужно. — Оу, ну, раз так настаиваешь, — Чимин натянуто улыбнулся от такой внезапной реакции. Ладони замерли на спине альфы, который хоть и не закрывал век, но не смотрел ему в лицо. В целом, атмосфера между ними часто обрастала неловкостью, и тема разговора на самом деле никак не влияла на это. То, что Юнги не шёл на контакт спустя долгие минуты очередного затишья и не делал ответных шагов, вынудило Чимина сдаться и немного разочароваться в их неуверенности. Совсем не этого он ожидал — ещё сильнее друг от друга отдалиться, когда они только становились ближе. Не важно, что сейчас они не распускают рук, чтобы избавиться от объятий, но завтра они могут и не прикоснуться друг к другу так. Всё придётся начинать сначала. — Сейчас я тяжело сдерживаю себя, чтобы не закормить тебя и не заобнимать до бессилия, — тихо признался Юнги, когда сердце Чимина совсем не бесшумно задолбилось в груди. Мин так близко, что мог реакцию неконтролируемого органа услышать. — Мне обычно хочется ухаживать за кем-нибудь. Сильно… И ты, как мог догадаться, стал моей жертвой. Чимин удивлён словам альфы, кажется, кровь в нём стала горячее на несколько градусов. Это приятно слышать. — Знаешь, обыденный завтрак, который только переместился на мою прикроватную тумбочку, не назовёшь сильным ухаживанием… — несмело пошутил он, а альфа разочарованно завыл ему в ворот футболки. Чимин тихо засмеялся в отросшие волосы парня. — В начало предгона я многое хотел… хочу сделать для тебя, — шепчет Мин. — Но я не хочу нарушать твои границы. Не знаю, как ты относишься к альфам в таком состоянии. Вдруг ты… — Не нужно надумывать раньше времени, — перебил омега, совсем беззлобно с мелкой улыбкой. — Просто поговори об этом со мной. Расскажи, чего ты хочешь. Мы можем договориться, так я смогу помочь тебе и облегчить твой предгон. Юнги молчал какой-то миг, а Чимин просто терпеливо ожидал ответа. У них, наконец, выходило идти друг другу навстречу, хотя бы такими крохотными шагами. — Просто позволь эти дни также проводить время с тобой… И если мои действия покажутся отталкивающими для тебя, скажи мне об этом сразу. Порой я перебарщиваю с тактильностью. Чимин кивает. Это не так сложно, кроме того ему будет не менее приятно быть в компании старшего настолько близко. У него получится. — Это всё, чего бы ты хотел? — Юнги согласно замычал на это, но снова с протяжным запозданием. — А как же… возбуждение? Как ты с ним справляешься? Чимин не удержался, чтобы не спросить того, что так его интересовало. Ему нужно знать, когда бы ему стоит всё-таки оставить альфу наедине с собой, так как сам в течку не обошёлся без самоудовлетворения. Тогда Юнги в общежитии не бывал, он мог не волноваться о том, что его побеспокоят в самый разгар жара его тела, и сейчас самому не хотелось бы быть помехой для соседа. — Я это контролирую и не наврежу тебе. Никогда бы не сделал этого, — омега почувствовал, как большой палец Мина начал обводить невидимые окружности на его талии, прикосновения совсем невесомые и аккуратные. Чимин Юнги верил. — Мне всё равно придётся принимать блокаторы и подавители, они притупят главный инстинкт гона… В общем, обойдусь без дрочки. Резкий смешок Чимина сорвался наружу, так что пара прядей волос Юнги отскочила в сторону. Младший не стал зацикливаться на последних чужих словах, хотя подобное от соседа за полгода, в конце концов, услышать крайне необычно. Однако Юнги всё равно не договаривал детали своего цикла, наверное, всё ещё не готов делиться всем и, по сути, не обязан. Чимин и так многое узнал об альфе, которому оказалось совсем не просто довериться, пускай тот и сам к нему тянется из-за звериных желаний обратить на себя внимание. Альфе ласки хочется. — Прозвучало самонадеянно. Но в любом случае, не постесняйся выпроводить меня за порог, когда это потребуется. Неважно, днём или ночью, — его голос затихал, по мере того, как дыхание альфы глубоко замедлялось. — Хочу, чтобы твой альфа ощущал себя комфортно. Не сдерживай его очень сильно, ладно? И только после того, как омега удостоверился, что ему положительно ответили хотя бы неприметным и сонным кивком, он разрешил себе недолго побыть рядом с посапывающим соседом, а потом уже вернуться в свою комнату, не забыв выключить телевизор и погладить чужую макушку. От Юнги всё ещё тянулось сильное тепло и аромат бушующих феромонов. Терпко и сладко.***
Этот вечер ничем не отличался от двух предыдущих, кроме того момента, когда альфа не уснул, но и в суть сюжета фильма тоже не особо вникал. Просто держал в тёплых объятиях Чимина. Его действия стали более уверенными, пока они проводили так часы вместе, и время от времени тихим мычанием Юнги напоминал омеге гладить его волосы, когда тот засматривался на экран, отвлекаясь. Почти всё, как обычно. Можно подумать, что всё и вправду в порядке, однако Пак понимал, что альфе что-то не давало покоя, чтобы обыденно уснуть и окунуться в спокойный сон с приятным ароматом под боком. Старшему чего-то не хватало, и Чимин не спешил спрашивать, так как вчера дал ясно понять, что Юнги может говорить о том, что его беспокоит, вовсе ничего не стесняясь. Вытягивать что-то из парня омега до последнего не собирался. Даже когда они после просмотра решили выпить чая перед походом по своим кроватям. На кухне было совсем тихо. Юнги молчал, скрывал взгляд, уставившись в окно, за которым, по-видимому, надвигались тёмные тучи. Чимин надеется, что те пройдут мимо города. Лишняя слякоть и грязь от ливня только будут раздражать: перед парами это совсем ни к чему. Наполовину выпитый ромашковый чай стал остывать, но никак не успокаивать. Юнги, походу, к нему вообще не притронулся. В итоге Чимин тихо вздохнул, вставая с места. Юнги так и не посмотрел на него. — Я пойду. Спокойной ночи, — протараторил себе под нос, когда вымыл свою кружку. — Сладких снов. Из-за того, что чужие слова прозвучали так ласково спустя столько времени молчания, Чимин резко захотел развернуться к альфе, спросить, хочет ли тот от него что-нибудь или он может ему с чем-то помочь, но увидев, что тот всё так же не обратил на него внимание, Пак решил всё-таки оставить эту затею. Он просто будет ждать, когда Юнги наберётся смелости и лично обратится к нему. Тот уже совсем не маленький. Говорить умеет. Однако небольшая доза успокаивающего чая не справилась с тем, чтобы позволить, наконец, беззаботно уснуть. Глупо было надеяться на тёплую воду с травой. Мысли о Юнги не давали покоя, а совесть так некстати стала неторопливо наваливаться на него крупной тяжестью. Не он ли повёл себя как ребёнок, не поинтересовавшись у соседа, всё ли с тем хорошо? Чимину на самом-то деле было бы не трудно это выяснить, не то что для Юнги, который, видимо, тоже не спал. Шум в коридоре всё равно не дал понять, что тот делает посреди ночи. Омега невольно стал прислушиваться к тихим шагам за дверью, оказавшимся так близко к его комнате. Он подорвался на кровати, усевшись в ворохе одеял, греющих его в непогоду этой ночью, и уставился удивлённым взглядом на ручку своей двери, которой осторожно коснулись по ту сторону. — Юнги? Что-то случилось? Тебе плохо? Вопросы так и сыпались бы дальше, но он сразу замер с затаившимся дыханием, а его рука смяла наволочку подушки, когда ему показалось, что альфа вновь проигнорировал его и ушёл. Если так будет продолжаться, Пак не знает, как быть. Чимину не нравится подобное отношение, ему нужны разговоры по душам, когда можно обсудить всё, что тревожит, и помочь друг другу, раскрыв свои переживания. Когда человек молчит, никто с места не сдвинется в конечном итоге. И Юнги хочет чего-то от него, но не решается сказать. Непременно, Чимин понимает его, тот уязвим, слаб, смущён, и всё, что он может, это поддержать. Лучше действительно просто-напросто ожидать того момента, когда Юнги будет готов попросить помощи, если даже то окажется неожиданный порыв пообниматься, который одному, без омеги, утолить будет довольно сложно. Чимин вдруг ощутил незаметно настигший прилив умиротворения, раздражение по поводу чужой неуверенности распалось на мелкие крупицы, что уже не собрать в прежнюю кучу. Всё же он будет терпелив. Главное, он дал знать альфе, что совсем рядом. — Ты можешь зайти, хён, — он проговорил тихо, и это оказалось достаточно слышно, чтобы дверь в его комнату приоткрылась. Юнги зашёл за порог, держась за ручку, как за единственное спасение. В темноте силуэт соседа двигался медленно, осторожно, боясь совершить лишние движения и потревожить комфорт неспящего омеги ещё сильнее, чем оно уже есть. Чимин улыбался, а Юнги задумчиво хмурился, и эмоций друг друга они, к сожалению, не видели. За окном темно и туманно, нет ни малейшего источника света. — Юнги, что… — Чимин, мог бы ты… — омега сразу же замолк в искреннем предвкушении и ожидании, когда альфа тихо зашептал. — Мог бы ты одолжить мне на время некоторую свою одежду… Пак счастливо выдохнул, скорее всего, это было громко, но ему было без разницы. Это, оказывается, всё, что так сильно заставляло альфу распереживаться. Настолько тот ценит чужие границы и боится их пересечь. Это очаровывает. За это хочется весь свой гардероб отдать в руки Мина и в итоге остаться с единственными старыми шортами на всю следующую неделю. Конечно, это смущает, ведь о подобном обычно просят близких людей, неважно — родственников, друзей или пару. Они не подходят ни под какую категорию. — Конечно, с радостью, — он стал суетливо выкарабкиваться с постели, одна нога запуталась в одеяле, но он высвободился и спеша подошёл к своему шкафу. — Как я понимаю, ты бы сейчас предпочёл мои ношеные футболки? Вместо ответа, альфа робко кивнул, совсем забыв, что его плохо видно в глубокой темноте. Но Чимин смог догадаться, что, конечно, тот будет рад вещам, скопившим аромат убаюкивающих феромонов. У Юнги, возможно, ко всему этому горели щёки, ведь Чимин стал прямолинейнее: без этого уже не вытянуть нужную информацию. — Здесь пара моих футболок и толстовка, — младший оказался напротив, протянув стопку одежды в своих руках. — Я их носил эти последние пару дней. Неловко шмыгнув, Юнги принял вещи и прижал к груди, словно у него их отберут обратно, так скоро после того, как добродушно дали. — Я очень благодарен тебе. И прости, что ворвался к тебе ночью с такой просьбой. Зрение, привыкшее к темноте, стало распознавать очертания лиц друг друга. Теперь Юнги увидел, что омега ему улыбнулся, чужие глаза и зубы приветливо сверкнули во тьме. — Знал бы, как я рад, что ты решился прийти ко мне и попросить о помощи. Мы ведь договаривались. В этом нет ничего плохого. Юнги снова кивнул в ответ, не зная больше, что и говорить. Чимин был прав во многом. — Спасибо тебе ещё раз. Я, наверное, вернусь к себе. Добрых снов. Пак испуганно засуетился, когда сосед стал выходить за дверь. Он ухватил того за локоть, осторожно остановив его. — Что ты именно собрался делать с вещами? Снова он не смог не спросить и снова влез не в своё дело, уступая ведущее место разумности любопытству. Юнги может не отвечать, это совсем уже личное, но сказанное не вернуть, а попытаться всё же стоило. — Гнездо, — недолго думая и совсем беззвучно. Юнги тихо прикрыл дверь, когда хватка омеги ослабла. Сердце Чимина который раз за эти дни колотилось настолько громко. От чужих слов под грудью растёкся сладкий жар. Он предполагал разные варианты ответа: Юнги мог надеть его вещи и спать в них, уложить их рядом у подушки и тоже провалиться в сон или вовсе грязно тереться о них с жалким скулежом. Но эти слова с чужих уст прозвучали намного приятнее, чем ожидалось. И это льстило. Льстил факт, что альфа собрался кропотливо раскладывать его одежду по углам постели, так, как требует его внутренний волк, одеяла сбивать по краям и подушки, чтобы было уютнее, и наверняка с чужими вещами пристроит и свои. Сам Чимин не помнит, когда своё в последний раз строил, поэтому, если подобным занимались альфы, то это считалось крайней редкостью. Встретить такого человека наяву как одно из скромных мечтаний Пака. От этого захотелось ещё больше узнать подробности чужого цикла, выяснить, правду ли говорят, что такие альфы рождаются самыми чуткими, заботливыми, сдержанными и в то же время сильными доминантами, несмотря на то, что так по-омежьи могут гнездиться, подходя к делу с небывалой ответственностью. От мыслей, вьющихся в сознании как те же листья в ночи улицы, омега с дрожью выдохнул в тишине, где только вой ветра бил об окна. Чимин сильно жаждет того, чтобы Юнги ещё не раз обратился к нему за помощью. Он будет ждать.***
Сегодня, в выходной день субботы, Юнги освободился намного раньше, чтобы забрать Чимина с подработки, на которой омега был с самого утра и наверняка даже не сумел пообедать. В выходные родители часто находят возможность, чтобы развлечь детей на аттракционах в торговых домах, соответственно больше народу, больше ответственности и совсем мало времени на какую-либо передышку. Дети слишком активны и безрассудны, Чимину пришлось уже пару раз за смену ловить их, вываливающихся в непредсказуемых местах лабиринта. Одно радовало, что хорошие деньги, как-никак, упадут в карман за труд, однако, по правде говоря, никакая купюра, заработанная им, не сравнится с теми ощущениями, когда к нему так неожиданно приходят на работу, чтобы накормить и вывести на прогулку под лёгкий шум ветра. Юнги нервничал, когда младший скромно остановился на выборе какой-то маленькой порции супа с морепродуктами, и очень сильно настаивал взять себе что-нибудь ещё. Кафе, в том же центре, где работал Чимин, было не из дешёвых, но альфу это не остановило, он продолжал тихо уговаривать его заказать больше. В итоге Паку было крайне страшно даже представить, какая сумма вышла в чеке, но Юнги не подавал никаких признаков разочарования или сожаления. Чимина никогда так щедро не кормили. — Говорил же, не съем я столько, — Чимин тогда с грустью посмотрел на стол с остатками той еды, что осталась в их тарелках. Её было слишком много, а десертов оказалось ещё больше. Альфа хотел скормить ему самый калорийный, и это, непременно, было бы слишком очаровательно, если бы от этого омега не набирал вес, однако, судя по всему, этого Юнги как раз и добивался. — Ничего, заберём с собой на поздний ужин. Взгляд альфы был удовлетворённый, когда он оплатил счёт, умело скрыв его всё-таки от любопытных глаз, и для лучшего эффекта не хватало только довольного урчания из-за осознания, что омега, за которым решился ухаживать его волк, плотно накормлен. Чимин понимал, что для Юнги это важно, а самому до болезненной улыбки приятно на себе ощущать подобное внимание. Не сказать, что Паку не доводилось иметь дело с другими ухажёрами, но, по сравнению с происходящим, всё прошлое кажется бессмысленной пустышкой, а иначе детским лепетом. Юнги, напротив, искренен, лишь предгон делал его жадным до ласки и похвалы, на которую Чимин скуп не был: омега не мог сдерживать себя, чтобы не произнести скромные комплименты для альфы, и от произнесённых им «милый», «хороший» или «скромный мой» Юнги всегда замирал с забавно приоткрытым ртом. Мин ни разу не настаивал, ценил чужие границы, в любой момент был готов отступить и больше не тревожить. Чимину только дать повод, и альфа прекратит. Предстоящий гон подарил храбрость, не отобрав у альфы силу воли. Только по этой причине омеге с удовольствием хочется быть поддержкой для старшего, и только поэтому он позволил Юнги взять себя за руку, пока они вместе шли вдоль городской реки под шум воды, гудения машин и слишком истеричных криков чаек. Лежать в объятиях, как выяснилось, не так смущающе, как сплетаться пальцами в момент заката солнца за горизонт, которого хорошо не увидеть из-за небоскрёбов, возвышающихся в розовом небе. Наверное, из-за того, что они шли не в молчании, обстановка между ними не становилась куда более неловкой. Темы для разговоров находились довольно быстро.***
Чимин прикрыл дверь в комнату альфы, как только тот уснул в его крепких объятиях, после которых было затруднительно незаметно выкарабкаться. Чем больше они так проводили время вместе, тем сильнее не хотелось покидать чужую постель и отпускать тёплое тело, которое с каждым днём нагревалось сильнее. Юнги спал неспокойно, но, на удивление, крепко, чтобы не словить момент ускользающего от него омеги. На коже всё также собиралась влага, как и на висках, загривке и даже на носу: Чимин не сдерживался каждый раз и смахивал эти бисерины пота, проявляющиеся сразу же, как пропадут из-за осторожных касаний его большого пальца. В этот вечер он даже не обратил внимание на экран телевизора, собственно, как и спящий сосед. Оказавшись в своей кровати, он вновь не смог быстро уснуть, отчего-то маялся, крутился, сворачивая одеяло в бесформенный ком, а позже и вовсе скинув одну из подушек с постели. В один миг он всё-таки начал клевать носом, усталость, скопившаяся за прошедший день, дала о себе знать, к сожалению, только к четвёртому часу ночи, когда за окном уже начинало светать. Поэтому, как скрипнула его дверь, Чимин заметил не сразу, сонно моргая, вот-вот собираясь впасть в долгожданный сон. На аромат альфы он тоже среагировал не сразу, как и на возню совсем рядом у его кровати. Всё же он вздрогнул, увидев макушку Юнги перед носом. — Я посижу тут немного. Не против? — шёпот парня хриплый и снова настороженный. Альфа уселся у его постели и уместил голову на подобранную с пола подушку, которую пристроил в самом краю чужого матраса. Чимин резко поднял голову, словно не он который час старался уснуть, и потянул ладонь к лицу Юнги, чей взгляд так и не упал на него. — Тебе плохо? — он сам до конца не понял, что ему дало, когда коснулся лба альфы. У того жар, но не сильный, чтобы забиться в тревоге. Он последние дни ощущал это тепло под боком, поэтому с Мином ничего серьёзного сейчас не произошло. Чимин облегчённо выдохнул, его пальцы завели некоторые длинные пряди альфе за ухо. — За чем именно ты сюда пришёл? Наверное, точно не протереть пол своей задницей. Чимин издевался, но по-доброму, предполагая, чего хочет альфа. Но ему нужно лично от соседа услышать. Он даже сейчас готов покинуть общежитие, если тому вдруг потребуется уединиться. Юнги под нежными касаниями чужих рук глубоко задышал, возможно, вместе с этим вдыхая аромат омеги, сохранившийся на подушке. — Ты приятно пахнешь, — тихо поделился Юнги. Чимин снова лёг в постель, оказавшись совсем лицом к лицу с ночным гостем, игнорируя в животе щекотливые удары, как от иголок. — Мне не хватает гнезда из твоих вещей… Твой аромат так быстро исчезает, — пожаловался он. Ресницы Чимина задрожали, Юнги бы это мог прекрасно разглядеть, если бы не сжимал свои веки так сильно, в попытках избежать очередного глупого смущения. Чимину так и не довелось увидеть гнездо альфы, тот его разобрал утром перед уходом, и хотелось бы думать, что Юнги так сделал, только потому, что не видел смысла его оставлять без нежного запаха омеги, а не только из-за того, что не доверял младшему своё убежище. Чимин виновато поджал губы. Сегодня он забыл оставить партию своих вещей, и, наверное, поэтому Юнги пришёл к нему. — Ты можешь спать, я только хотел бы рядом побыть некоторое время. Глаза Мина приоткрылись, когда младший приподнялся со словами: — Могу снова дать тебе мои вещи. Я совсем забыл это сделать раньше, прости… — Хорошо, но позже… — старший не стал упрекать омегу за то, что тот извинился ни за что. Сил совсем нет спорить. — На самом деле они мне не так хорошо помогают, как твоё присутствие, — рука альфы потянулась к чужому плечу, чтобы легко на него надавить и намекнуть вернуть голову на подушку. Чимин недоумённо послушался, хлопая глазами. — Так что я побуду тут ещё немного и уйду. Ничего же? Чимин смог в ответ только кивнуть, разглядывая то, как блестел чужой нос совсем недалеко от своего и как мокрые кончики волос, по-забавному скрученные, свисали на таком же блестящем лбу напротив. Ещё немного, и Юнги так и уснёт, сидя на прохладном полу и в неудобной позе. У Чимина же сонливость бесследно пропала. Он снова не знал, как быть, и то, что хочет от него Мин, кажется неправильным, совсем некомфортным и неуютным для волка в гоне. Он жалко сидел у постели омеги, чтобы потом скоро уйти в гнездо, которое, оказалось, не помогает, как того хотелось бы. Бред какой-то. Чимин метался в мыслях, пока следил за уравнявшимся дыханием Юнги, и не мог решить, как поступить лучше. Может быть, сосед прекрасно знает, чего именно желает, но точно не сидеть на коленях у кровати. Говорил бы Мин прямо, Чимину не приходилось бы разгадывать смысл чужих нелогичных действий. Всё же сосед его слишком труслив. — Как будет тебе лучше, спать вместе со мной в моей кровати или всё же в твоей? Поначалу ничего не последовало после его тихих слов, прозвучавших в тишине, как будто те останутся безответны, но через несколько секунд альфа раскрыл глаза, промаргиваясь, а после поднял голову достаточно резко, чтобы Чимин снова дёрнулся. С предположениями Пак угадал. Он улыбнулся от того, с какой надеждой смотрел на него парень. — К тебе? — легко догадался омега, приподнимаясь с постели, когда Юнги ему медленно кивнул. Чужой аромат стал насыщенным и несдержанным, а взгляд настороженно жадным. — Ну пошли, раз так красноречиво просил. Пошутил Чимин с тихим смехом, вытаскивая ноги из-под одеяла, но как те оказались на полу, так сразу же пропали с него, когда Юнги подорвался с места и подхватил его на руки, невольно заставив обхватить бока ногами. Омега сумел среагировать, вместе с этим обняв чужую шею с удивлённым ойканьем в чужое ухо. Альфа что-то зарокотал ему в ответ куда-то в шею и стиснул тело крепче, чтобы ношу в руках донести до своей комнаты так быстро, прямиком в кровать, в недостроенное вновь гнездо, в котором так не хватало сладкого феромона омеги, а присутствие Чимина завершило бы его кропотливую работу. Омега шумно выдохнул, когда его крайне мягко уложили на кровать такие резкие и жадные действия рук, а затем поражённо замер. Юнги без привычного смущения и бессмысленного порой разрешения устроился между его ног, дышал часто, обжигая кожу, обнимал сильнее, сминая ладонями те участки, которые когда-то ему разрешили трогать: дальше талии, рёбер, спины и рук он не позволял себе заходить, даже будучи в таком бессознательном состоянии. Чимин не противился, всё, что он мог, это принимать чужие ласки и безропотно подарить свою, удобнее расставив ноги по бокам от чужих бёдер. Он гладил крепкие плечи альфы, поощряя. В груди так же жарко, как и снаружи, от тела Юнги и его дыхания на собственной шее, которой намеревались коснуться губами, но всё-таки не сделали этого, как нужно. Альфа всё никак не решался прижаться носом к запаховой железе, но возился над ним, словно ютился, гнездился, ища наиболее уютную позу в объятиях, при этом не прижимаясь к омеге всем весом. Чимин пах восхитительно, и, несмотря на наглость волка, в омежьем феромоне не возникали нотки омерзения или страха, в виде кисло-терпкого вкуса, напротив, будто Чимин стал слаще и теплее, он покорный не потому, что внутренний альфа приказал, а потому, что омега сам этого желал и в ответ наслаждался тоже. По издаваемым Юнги звукам Чимин с улыбкой предположил, что тот сейчас по-волчьему счастлив. Всё, что оказалось нужно, это просто оставаться в постели альфы и обниматься всю ночь, засыпая, друг от друга так и не отцепившись.