три года спустя
зима, 1996 годСекунду назад оборвали все нити. Я больше не верю в любовь, извините — жестокий урок.
в жизни каждого человека бывают минуты, когда для него как будто бы рушиться мир. это называется отчаянием. душа в тот час полна падающих звёзд. в такой момент кажется, будто все, что было прижито до, навсегда остаётся там, в прошлом, все утрачивает свой смысл, и впереди ожидает лишь непроглядная тьма. словно ночное небо без светил. над головой сейчас было такое же неприглядное небо: темное и беззвёздное. одинокая тень двигалась вдоль невского проспекта, огибая проулки и сворачивая в сторону улицы некрасова. шагая по заснеженной дороге, силуэт перешагивал небольшие лужицы, образовавшиеся на тротуаре из-за солнечных лучей, балующих город по утрам. приближаясь к парадной, девушка, по какой-то неведомой ей самой причине, обернулась, уловив движение автомобиля за углом. смахнув с себя это видение, она достала из сумки ключи и скрылась за массивными дверьми.***
все это время она жила в Петербурге. устроилась на работу в небольшое издательство, где целыми днями разбирала рукописи, корректируя и приводя их в человеческий вид: эта, монотонная на первый взгляд работа, успокаивала, позволяла ни о чем не думать. именно так она и существовала последние три года. три года, полностью изменившие ее жизнь, превратили ее в другого человека. но это лишь на первый взгляд: для тех людей, кто никогда не был знаком с Алисой, она казалось лишь слегка отстранённой девушкой, замкнутой в себе и своих мыслях, не особо общительной и какой-то безэмоциональной. для тех же, кто когда-то был знаком с безбашенной и энергичной девушкой, увидеть сейчас то, что от неё осталось, было бы ужасно. какая-то пугающая тень отчуждённости навсегда поселилась на ее когда-то радостном лице, слабая улыбка, едва ли проскальзывающая на ее губах сменила вечно улыбающуюся девушку. каждый день проходил без особого отличия от предыдущего. монотонные дни сменяли один другим, не оставляя места для каких-либо позитивных эмоций. да и в целом, они были ей не нужны: для человека, существующего на автопилоте, не может быть никаких других вариантов, как лишь изо дня в день выполнять рутинную работу, стараясь по мелочам иногда отвлекаться на что-то другое. сейчас Алиса сидела за своим письменным столом, разбирая очередную принесенную ей с утра рукопись, которую уже к вечеру следовало привести в читабельный вид. в дверь слегка постучали: — входите. — раздался ее глуховатый голос. на пороге появилась Надежда Александровна, заместитель руководителя по вопросам редактуры. как всегда в строгом костюме и с идеально уложенными волосами, она выглядела, будто модель, сошедшая прямиком с глянцевых журналов, одних из тех, над работой которых занимались у них в фирме: — не отвлекаю, Алис? — она приблизилась к столу, аккуратно присаживаясь на стоящее рядом кресло. казалось бы, ей подобало быть строгим и требовательным руководителем, но она, к удивлению Рождественской, была особенно добра к ней. — у нас появилось одно дельце. Алиса подняла голову, внимательно ожидая, что же ей скажут дальше: — так, и какого рода это дельце? — она приподняла уголки губ, как бы пародируя только что сказанную руководителем фразу. та в свою очередь, слегка стушевалась: — я полагаю, ты в курсе, что в последнее время наша, — казалось, что она пыталась подобрать слова, — фирма, она расширяется и выходит на новые, так сказать, горизонты, — всплеснув руками и хлопнув ладонями по коленям, она воодушевлённо продолжала свою речь, — в общем, дело такое. нам поступил заказ из московского филиала, у них сейчас тоже проходит расширение кадров, и они приглашают на стажировку в свою крупную компанию кого-то из наших, — она внимательно посмотрела в Алисины глаза, пытаясь уловить в них настроение, — в общем, я подумала, и приняла решение, что это должна быть ты. — завершив свой монолог, она в ожидании устремила на неё свой пристальные взгляд, который, казалось, способен был видеть ее насквозь. сейчас Алиса должна была бы радостно вскочить со своего места, в счастливом расположении духа благодарить начальницу за столь неожиданный шанс, прилетевший в ее сторону. любой сотрудник отреагировал бы именно так, но, увы, не в ее случае. каждый раз, когда она пытается убежать от своих проблем из города, он вновь, словно зловещая воронка забрасывает ее обратно. сковывает своими щупальцами и тянет на самое дно. именно таким в ее представлении была москва. город, который, как ей казалось, она навсегда оставила позади ещё в далеком 93-ем году. все, что происходило там, обернулось для неё кошмарным сном, одним из тех, которые заставляют просыпаться среди ночи в страшной лихорадке. продолжая сверлить девушку взглядом, Надежда Александровна, казалось, проникала в ее сознание, стараясь понять, что сейчас происходит в ее мозгу: — так ты согласна? она не смогла бы объяснить впоследствии, как эти слова вырвались из неё, помимо воли: — я согласна.***
по ночному шоссе стремительно нёсся чёрный тонированный автомобиль, один из тех, при виде которых, становится понятно: останавливать его лучше не стоит. в салоне громко играла магнитола, а двое, сидевшие на передних сиденьях, казалось, были погружены в собственных мысли: двое странников, между которыми пролегла неведомая им самим пропасть. сквозь приоткрытые окна просачивался табачный дым, выпускаемый ими одновременно. Космос и Пчёлкин двигались в направлении своего офиса в напряженном молчании. по радио играли нескончаемые композиции, которые, казалось, вообще не вязались с настроением слушателей. — Кос, твою мать, — второй из них, не затушив сигареты, выбросил ее в окно, — че за херня у тебя играет, а? Холмогоров, медленно повернувшись в его сторону, и слегка наклонив голову, произнёс: — никто тебя не заставлял со мной тащиться, сам же свою машину на ремонт сдал, я тебя с собой не тянул. — ну а че ты мне предлагаешь тогда? пешком чтоли до офиса добираться через пол города? Космос ничего не ответил, только ещё громче прибавил звук магнитолы. — да ты издеваешься чтоли? — взвинченный до предела Пчёлкин откинулся на своём сиденье, предварительно крутанув рычаг приёмника на сто восемьдесят градусов, в надежде, что от этого он наконец смолкнет. — э, руки.. — недовольно одернул его Холмогоров, продолжая следить за дорогой. из приёмника послышалась какая-то мелодия, постепенно набирающая обороты громкости. каждый из них был на пределе, и стараясь унять это состояние, они вновь, практически одновременно потянулись за зажигалкой, лежащей на панели, столкнувшись руками. — щас не беси меня ещё больше, Кос… — процедил Витя. — да больно надо, — ответил второй, но все же выдернул зажигалку прямо из рук Пчёлкина. — сукин ты сын. — ухмыльнувшись, процедил тот.«все таблетки подъедены, марки тоже наклеены тишина в холодильнике, на дачу смылись родители»
— че за херня у тебя вообще? — недовольно пробурчала Пчёлкин, выпуская в воздух кольца дыма. Холмогоров молчал.«она жует свой оpбит без сахара и вспоминает тех, о ком плакала. она жует свой оpбит без сахара и ненавидит тех, о ком плакала»
на секунду показалось, что каждый из них затаил дыхание, вслушиваясь в строчки песни. Пчёлкин, до этого следивший за проносившейся в окне дорогой, казалось перестал дышать. его стеклянные глаза наблюдали со собственным отражение в окне. за тем, как напряглись его мышцы, как он стиснул челюсти, стараясь привести дыхание в норму. перед глазами тут же всплыл образ, уже слегка потухший и размытый. образ той, что он хранил в памяти последние годы. ему показалось, что судьба сыграла с ним злую шутку, именно сейчас, когда воспоминания понемногу начинали притупляться, превращаясь в забытый отголосок прожитой боли, она подкинула ему эту песню, возвращающую в воспоминания в далекий 91-ый год, когда он впервые встретил ее. он опустил веки, и на лице его, едва освещённом светом, казалось, можно было разглядеть едва уловимую улыбку. такую тёплую и горькую. такую, какой он смотрел лишь на неё. в тот день, когда они последний раз взглянули друг другу в глаза. бывают такие минуты, когда лицо человека искажает неузнаваемая гримаса, превращающая его человечное лицо в нечто неузнаваемое: именно так сейчас выглядел Холмогоров, перед которым вспыли воспоминания давности. ему хотелось отпустить руль, и просто закрыв глаза, оказаться сейчас там, где была она. там, где никогда больше не будет их. на какой-то миг ему показалось, что перед нем отчетливо появился ее образ: в ее взгляде он, как и прежде, видел безграничную любовь и понимание. бессознательно закрыв глаза, он вспомнил ее такой, какой видел в последний раз: хрупкой, потерявшейся, одинокой, оставленной им самим. он протянул было руку в ее сторону, чтобы произнести слова, которые не смог сказать ей тогда, как откуда-то издалека до него донёсся обезумевший голос: — ты че творишь, Кос, твою мать… — Пчёлкин, во время успевший схватить руль, вывернул автомобиль на обочину, предотвратив таким образом полное крушение, — ты че творишь? — переведя дыхание, провозил он. но встретившись взглядом с обезумевшими глазами Холмогорова, он все понял. и резко открыв дверь, вылетел на морозный воздух, оперевшись спиной о холодную дверь машины. оставшись один, Космос, закрывшись руками, облокотился на руль, стараясь унять подступившие к его горлу рыдания. и лишь едва различимые слова, доносившиеся из магнитолы, нарушали эту, как казалось, гробовую тишину.«она ходила голой на лестницу, ходила голой на улицу она хотела даже повеситься, но институт, экзамены, сессия. она жует свой оpбит без сахара и вспоминает тех, о ком плакала. она жует свой оpбит без сахара и ненавидит тех, о ком плакала»
***
— приехали, девушка, — притормозив около патриарших прудов в районе десяти часов утра, водитель повернулся назад. — девушка? Алиса, всю дорогу пребывала в состоянии некого анабиоза. уперевшись головой в холодной стекло автомобиля, она следила глазами за пролетающими мимо проспектами и улицами. — у вас все в порядке? — ещё раз переспросил водитель, заметив ее странное состояние, длившееся, на самом деле, уже больше года. резко очнувшись от болезненной дремы, она подняла на него свои стеклянные глаза, в которых, казалось, скопились слёзы, неспособные вырваться наружу. — да, да, простите.. — пробормотав что-то несвязное, она потянулась в карманы пальто за деньгами, которые были очень сложно нащупать из-за ее трясущихся ледяных рук, — сейчас, секундочку. — горе вы луковое, — по-доброму улыбнувшись, произнёс таксист. казалось, что он ощутил на себе всю ту боль, что сейчас сковывала ее тело. — идите уже, не надо мне ничего. Алиса подняла на него свой взволнованный взгляд: — да нет, что вы, — продолжая рыться в карманах, ответила она, — я сейчас. но будто бы специально, купюры никак не желали оказаться в ее руках, отчего та, истерично всхлипнув, сжалась в комок, закрывши руками своё лицо. все то, что копилось внутри последние дни перед отъездом, казалось, готово было вырваться наружу. захлебываясь в собственных слезах, от бессилия она начинала качаться из стороны в сторону. мужчина, став невольным свидетелем ее нервного срыва, не знал, что ему делать, и потому, ужасно перепугавшись, вытащил из бардачка салфетку, и молча притянул ей. схватившись за неё, как за спасательный круг, она наконец выудила из кармана потрепанную бумажку, и быстро протянув водителю, посмешила ретироваться, бросив ему лишь быстрое: — спасибо вам. шагнув на тротуар аллеи, она полной грудью вдохнула московский морозный воздух, наполненный ароматами пряностей, доносящихся откуда-то из близлежащих ресторанов. шагнув в сторону скамейки, и поправив руками спутавшиеся из-за ветра волосы, она боковым зрением уловила едва различимый вдалеке силуэт. на том самом месте, куда она целенаправленно двигалась, сидел мужчина, слегка согнувшись в спине, казалось, он был обременён какими-то своими переживаниями, и лишь изредка его спина содрогалась под натиском собственных мыслей. ей на долю секунды, показалось, что этот силуэт был ей знаком: едва различимые черты из-за стоящих впереди деревьев были смутно заметны, и потому, отбросив эту мысль, она развернулась в противоположную сторону и зашагала в направлении противоположной стороны парка, заприметив там пустующую скамью. в тот самый момент, когда Алиса, развернувшись спиной к тому месту, где согнувшись, сидел человек, показалось какое-то движение. человек, поднявшись со своего места, возвысился в полный рост над скамейкой, которая только что приняла на себя тяжкий груз его страданий. оправив полы чёрного пальто, он повернул голову в то самую сторону, где пару мгновений назад стояла Алиса. Космос, на лице которого отражалась гримаса нечеловеческой боли, обогнул аллею, и постоянно оборачиваясь в ту сторону, где недавно стояла она, направился к своему автомобилю, припаркованному за углом малой бронной.четыре года назад, июнь
— да ну Кос, — изо всех сил отмахиваясь ладонями от рожка с шоколадным мороженным, которым он старался измазать ее лицо, она провизжала, еле сдерживая смех, — ну все, Кос, прекрати. Холмогоров, счастливо уплетающий свой рожок, с любовью заглянул ей в глаза, проделывая таким образом отвлекающий манёвр. в тот момент, когда она потянулась к нему за очередным сладким от пломбира поцелуем, он выстаивал вперёд свой стаканчик, все же выполнив свой зловещий план: теперь все щёки у неё были измазаны шоколадом. — я убью тебя щас, — вскрикнула она, и после этих слов, не успев схватить подпрыгнувшего с места Космоса, она побежала за ним по траве, кубарём повалившись на землю. безудержно хохоча, они покатились по небольшому склону, без конца прижимаясь губами друг к другу. они были счастливы. по-настоящему счастливы, насколько это было возможно. съехав в самый низ по склону, и оказавшись почти что вдоль ограды пруда, Холмогоров прижал ее к себе, прошептав: — через пару лет я сделаю точно так же. скрывая улыбку в воротнике его рубашки, она произнесла сквозь улыбку: — я и не сомневаюсь.***
наблюдая за тем, как вокруг неё резвились беззаботные ребятишки, она горько улыбалась своим воспоминаниям. смотря в одну точку, ее губы постепенно расплывались в улыбке, которая скорее проходила на гримасу, чем на беззаботный смех. вспоминая тот год, когда они были так счастливы, она увидела в своей голове и другие воспоминания, навсегда разрушившие все то хорошее, что могло с ними произойти. Алиса продолжала сидеть неподвижно, и лишь иногда январский ветер развивал ее волосы, скрывая мимолетную улыбку, время от времени появляющуюся на ее неживом лице. вдалеке слышались клаксоны автомобилей, желающих поскорее выбраться из образовавшейся вдоль переулка пробки, и в одной из этих машин сидел Пчёлкин. перебирая пальцами в кожаных перчатках по рулю, она жевал жвачку, вспоминая о вчерашней ночи, когда они с Космосом чуть было не угодили в аварию. непроизвольно повернув голову в сторону, он увидел на скамейке силуэт девушки, смутно показавшийся ему знакомым: короткие чёрные волосы, спина, которая, казалось, согнулась под тяжестью внутренних дум. слегка подавшись в бок, он хотел было открыть окно, чтобы понять, верны ли его предположения, когда сзади послышались раздражённые гудки от водителей, что не могли проехать дальше из-за Пчёлкина, забывшего о том, что он на дороге. в тот самый момент, когда он надавил на газ, девушка повернулась, и ему показалось, что он увидел ту, о ком пытался забыть последние годы. безжалостный поток машин затянул его дальше, и стремительно двигаясь по улице, он пытался переварить в голове то, что только что увидел: — да быть такого не может. — процедил он.