Детка, ты такая внезапная!

Открывать дверь. Открывать глаза. Зачем вообще придумали звонки? Этот мерзкий, дребезжащий звук, который бьет по мозгу не хуже чем скрежет гвоздя по стеклу. Вероятно они стремились к подобному эффекту. Те люди или тот человек, что изобрёл это монструозное нечто обозванное дверным звонком. — Я сейчас открою, — крикнул во тьму коридора оборотень и уже тише добавил, — или нет. — Или да, Люк, — послышался голос одного весьма самоуверенного нефилима. По крайней мере таким он был большую часть своей жизни. Раздражение навеянное ранней побудкой немного поутихло. Уже не хотелось впечатать глазок в лицо звонящего и явно названного гостя. Только вот стало грустно, хотя нет. Это не самое подходящее слово, вряд ли оно может дать почувствовать то ощущение, что зарождается где-то глубоко внутри и тихо гаснет расходясь волнами. Стало тоскливо и немного больно. Совсем чуть чуть, почти не чувствуется. Вот только боль навсегда останется тем, чем она есть, даже если ее почти нет. Все равно чувствуется. — Джейс, — он впускает охотника в свой дом, улыбается ему. Это начало входить в привычку. А еще они вроде как друзья? Приятели? Знакомые? Какая впрочем разница. Они нужны друг другу, потому что всем в этом мире кто-то да нужен. Джейсу нужен верный товарищ, тот на кого можно положится без опаски. На Алека можно положиться, он надежный, но Вейланд ему больше не верит. Может прощает, даже в какой-то степени понимает, но доверия больше нет. Люк же напротив, совсем другое дело. Возможно он что-то скрывает и недоговаривает, но он не предатель. Так, потасканный жизнью оборотень. — Я думал, что тебе надоела моя компания, — пробормотал нефилим еле передвигая ноги. — От тебя много грязи на полу, но в основном жить можно, — щелкнул замок. — Тебе не обязательно доводить себя до физического истощения. — Внешний вид должен соответствовать содержанию, — усталая отмашка, больше похожая на попытку сохранить равновесие. — Я займу диван. Не хочу никого видеть. Люк кивает, потому что спорить бесполезно. Внушения и увещевания в мягкой форме он игнорирует, а если оборотень начинает злится, то нефилим просто уходит и возвращается позже. Нет, Джейс не переехал, просто проводит свое время там где ему комфортнее. Либо там где можно кого-нибудь убить. Великий Мао спикировал на спину светловолосого парня, чтобы немного попрыгать, а затем свернутся уютным клубочком. Что ж, это было забавно наблюдать со стороны, хотя кому-то нормальному это показалось бы болезненным и опасным. Джейсу же было глубоко плевать на выходки питомца мертвого мага. Пусть хоть грызть начнет. Мавр сделал свое, Мавр может отдыхать. На плите медленно закипает чайник. Обжигающий пар вырывается из носика, из-под позвякивающей крышки. Мозг Алека тоже тихо вскипает в черепной коробке, не так эффектно, но что есть. Он пытался поговорить с Джейсом, но тот либо делает каменное лицо, либо рычит что-то невнятное себе под нос. В конце концов они почти не видятся, потому что Вейланд избегает своего парабатая. Ты загорелся идеей устроить поджог? — Изабель погасила огонь газовой конфорки. Её усталый голос звучал насмешливо. — Чай, кофе или что покрепче? Девушка бросает быстрый взгляд на брата, который молчит все это время. Он смотрит на неё и несколько раз открывает и закрывает рот. Немое кино в цветном формате. Это моя вина, — в конце концов заговорил нефилим, его зрачки дрожали, передавая весь спектр противоречивых эмоций, что клокотали в его душе. — Я повел себя эгоистично и все пошло наперекос. Почему у меня не получилось отпустить? Может это и не любовь вовсе… Иззи тяжело вздохнула, потому что не могла помочь своему самому близкому человеку. Она не имела желания помогать ему, потому что другой близкий ей человек страдает из-за его поступка. Мы должны все исправить, — чашка с горячим кофе появилась перед темноволосым нефилимом. — Мы живы, и пока мы дышим, мы можем пытаться. Ты выживешь. Хлопнула дверь и Алек остался наедине с дымящейся чашкой. Он пил обжигающий кофе, чтобы почувствовать боль… чтобы почувствовать себя живым. У него всегда будет шанс, пока он продолжает идти, пока он не сдается.