Приторно-сладкий

      Кацуки встал намного раньше, чем обычно, потому что не мог себе позволить терять лишние секунды, он плохо спал сегодня ночью, много думая о своем боссе, не имея сил выбросить из головы его образ. Как близко к нему были эти большие зелёные глаза, эти светлые веснушки на щеках, которые слегка зарумянились стоило только посмотреть на них подольше. Осознавая своё положение, Бакуго начинал думать, что он, должно быть, полный идиот, если считает, что, работая с наследником Всемогущего в качестве его телохранителя, у него что-то из этого выгорит. Его желание попробовать, увидеть того самого мальчика, которого он ни во что не ставил в юности, с самого начала казалось ему абсурдным и глупым, а сейчас, когда он спать спокойно не мог и все время думал о нём, тем более глупо. Куда девалась вся его гордость? Когда настал тот момент, в который он понял, что хочет гораздо больше того, что имеет сейчас? И когда он понял, что это большее ему может дать Мидория?       Кацуки ещё раз проклял тот день, когда рассказал Киришиме о Деку. Теперь ему приходится разгребать последствия своего длинного языка. Если бы он не разболтал о своём прошлом этому дураку — своему хорошему другу, между прочим — он бы сейчас находился совсем в другом месте. Но Кацуки не мог до конца решить к счастью это или наоборот. Если бы он не рассказал Киришиме, если бы тот не захотел порекомендовать его Всемогущему, — он бы, Кацуки, никогда не встретил этого необычного юношу с добрыми, немного грустными глазами.       Как этот парень мог быть якудза? Это до сих пор не укладывалось в голове: слишком разнился его образ с общепринятым. Кацуки и то куда больше подходил на эту роль, даже несмотря на то, что многие считали его слишком смазливым для такого. Да, у него не было жутких шрамов, выдающихся надробных дуг и чего-то ещё, что принято считать устрашающим, но у него был грозный взгляд и низкий голос, от которого глупые неудачники заметно дрожали стоило на них рявкнуть, однако в первую очеред важен характер. Быть может, именно характер Мидории привёл его ко Всемогущему и позволил ему добиться статуса наследника. Это было логично, иного ответа Бакуго не находил. Но это было только его предположение. Возможно, когда-нибудь он узнает больше, если Деку захочет с ним поделиться этой информацией. И что-то подсказывало Кацуки, что это вполне вероятно, если вспомнить, с каким взглядом смотрел на него Мидория вчера.       После того, как Кацуки привёл себя в порядок, он направился к своему боссу. Деку ещё был в своей комнате, наверное, даже спал. Бакуго не смог прогнать фантазии, в которых он представлял Изуку спящим. Ему было любопытно. За время работы на него ему ещё ни разу не доводилось видеть Деку в бытовой обстановке, за исключением вчерашнего случая, в остальном только посиделки в баре в ожидании мохито от Денки напоминали, что это самый обычной парень, который занимается самыми обычными вещами. Но не более того.       Кацуки встал у двери и принялся ждать, ощущая себя верной собачкой, которая ждёт хозяина. Прям как Хатико. Кацуки фыркнул и сосредоточился на другом.       Сегодня должен был прибыть не только Тодороки Шото, как сказал Деку, сегодня приезжал сам Глава Энджи Тодороки, а вместе с ним и его сын, на котором сделал акцент Мидория. Как на кануне рассказывал Киришима, они были вторыми по влиянию в стране после Всемогущего, но об этом Бакуго и так знал. Организация Тодороки Старшего владела крупными бизнесами, полностью контролировали юг Японии и имели в собственности несколько торговых портов. Однако в отличие от Всемогущего у них практически совсем не было связей в правительстве, из-за чего их власть не оказывала влияния на политику страны. Энджи Тодороки отличался агрессивным и вспыльчивым нравом, он ненавидел Всемогущего и даже презирал его, но был вынужден с ним считаться. Много лет он провёл в попытках достичь таких же высот, что и Всемогущий, но так и остался Номером Два. Вся его надежда осталась только на сына Шото, который в отличие от отца был весьма меланхоличным и, возможно, не разделял тех же идей. Киришима рассказал, что не так давно у Шото с его отцом был серьёзный конфликт на почве личных разногласий, в который вмешался Мидория, и после этого Тодороки Младший весьма добросердечно относился к нему.       Когда Киришима упомянул это, он толкнул Кацуки плечом, говоря, что ему, мол, стоит поторопиться, а то конкурент уведёт у него возлюбленного. Бакуго чуть не выбил ему челюсть за такие слова, благо Киришима это ожидал и заблокировал удар. Бакуго заупрямился: он ни на что не рассчитывает, пусть Деку делает то, что ему в голову взбредёт и встречается с кем хочет, его это не касается, его дело охранять Деку.       Охранять от ножей и пуль, а не от кавалеров и поклонниц.       Кацуки стоило сохранять бдительность. Это было не доказано, но ходили слухи, что покушения на Мидорию организовали именно Тодороки. Киришима не поддерживал эту версию и считал, что нападения организовали представители закона, однако он так же не питал особой любви ко второй семье и наказал Бакуго ни за что не отходить от Изуку. Кацуки и так собирался находиться рядом, потому назидание от красноволосого его дополнительно раздражило, но он решил оставить это без лишнего внимания.       Встреча была назначена на полдень — это весьма рано для подобных «выяснений отношений», как посчитал Кацуки, но Мидория успокоил его тем, что это лично он назначил встречу на этот час, так как у него были ещё планы на день. Кацуки держался рядом и наблюдал за происходящим. Деку совсем не обращал на него внимания, был постоянно занят, а за час до самой встречи скрылся в кабине Всемогущего, и не выходил от туда почти до самого конца, а Бакуго просто ждал его под дверью, как собака, и ненавидел происходящее больше, чем когда и что-либо в своей жизни. Никто не решался с ним разговаривать в этот момент, так как Бакуго с течением времени всё сильнее гневался и почти совсем не мог спокойно говорить, постоянно огрызясь. Поубавить его пыл мог бы Киришима, но того отправили дежурить у главных ворот, тем самым оставив Бакуго наедине со своей яростью. Он, не зная толком Тодороки, уже сейчас начинал их искренне ненавидеть; эта ситуация нервировала его, и вскоре он начал сильнее переживать за Деку, так как встреча могла выйти из-под контроля и подставить его жизнь под удар. Кацуки уже успел подумать о том, прыгнул бы он на пулю, пытаясь защитить Деку, и пришёл к выводу, что скорее всего именно это он и сделал бы.       Якудза распорядились, чтобы всем выдали оружие с патронами и бронежилеты, Кацуки должен был находится ближе к Деку, а остальным парням приказали контролировать периметр и следить за людьми Тодороки, которые уже скоро должны были приехать. Кацуки приходилось мириться со своим статусом и не вступать в открытые конфронтации, так как это стоило его жизни, а её он ценил достаточно высоко, чтобы не рисковать без причины. Он не сильно переживал по этому поводу, ибо не сомневался в том, что в скором времени поднимется и станет руководителем. А пока он лишь иногда огрызался на слишком грубые высказывания его «коллег», напоминая им, чтобы они знали своё место.       Мэй Хатсуме, когда положила перед Кацуки знакомый ему пистолет, со строгостью мамочки посмотрела на него и произнесла:       — Только попробуй подвести босса.       Бакуго лишь раздражённо приподнял верхнюю губу, оскалив зубы, но ничего не сказал. Ему не было дела до этой девчонки, его беспокоили вещи поважнее.       Вскоре он встретил Мидорию, который серьёзным тоном приказал ему не отходить от него и быть начеку. Кацуки едва заметно качнул головой в знак согласия. На мгновение ему показалось странным, что Деку ведёт себя слишком осторожно, ведь Киришима говорил, что Тодороки Младший хорошо к нему относится и вроде как не представляет опасности, однако всё это было простой мыслью, под которой не было крепкой почвы, и рассуждать дальше в этом направлении не было смысла и желания. А когда зал, который обустроили специально для переговоров, открыл двери для приглашённых, всё, о чём мог думать Кацуки, это люди перед ним.       Энджи Тодороки, имеющий кличку Старатель, был ему неплохо знаком, он даже встречал его вживую пару раз за свою карьеру наёмника, а вот его сына Шото Кацуки видел впервые. На фоне своего отца — вспыльчивого с громким голосом, здоровенного мужчины средних лет — Шото выглядел жалкой пародией. Конечно, он тоже был высоким, немного выше самого Бакуго, развитым физически парнем, но при этом молчаливым, угрюмым и как будто уставшим. На цвет его волос и глаз Кацуки обратил внимание в последнюю очередь. Внешность его не сильно интересовала, однако надо было отдать должное: Шото выглядел неплохо, если не учитывать этот отвратительный шрам на пол-лица. Кацуки наблюдал украдкой за Мидорией и заметил в его взгляде некую смущенность, — или ему так показалось? — тем не менее увиденное не сильно ему понравилось.       Тодороки Младший следил за Всемогущим, который обращался впервую очередь к Старшему, за Деку и его новым телохранителем. Взгляд Шото казался Кацуки подозрительным. Он ему не доверял, хотя на данный момент не замечал ни одной причины, по которой ему стоило бы усомниться в его намерениях.       Семья Тодороки пришла ко Всемогущему на переговоры, главной темой которых являлось влияние первых в городе Сидзуока, тот находится в заливе Суруга, где располагались многочисленные порты, откуда ходили рыболовные суда в Тихий океан. Проблема со слов Старшего заключалась в том, что местное правительство желает передать управление портами из частных рук — его рук — в распоряжение города, а это не устраивает Тодороки, и он требует от Всемогущего вмешательства. Им известно, что мэрия города Сидзуока находится в его компетенции, и он может повлиять на то, чтобы они поменяли своё решение, иначе, со слов Энджи, он объявит войну самому влиятельному клану Японии, а это уже не устраивало Всемогущего. На предложение созвониться с нужными людьми и договориться Всемогущий не ответил согласием, хотя было видно, что он в целом готов идти на уступки Старателю, но всё было немного сложнее, чем казалось на первый взгляд. Решить эту проблему одним звонком не получится, требовалась личная встреча, что и предложил сделать Мидория. Он вызвался съездить в город в сопровождении охраны, но ему в качестве компании навязали самого Шото, на чём безумно настаивал Энджи.       — Пусть проконтролирует процесс, — довольно угрожающе произнёс Тодороки Старший.       Всемогущий не стал возражать, но тем не менее из вежливости спросил у Изуку, согласен ли тот. Мидория отреагировал на предложение гостей весьма спокойно и сразу согласился. Один только Бакуго хотел возразить, но никто его мнения не спрашивал. Ему пришлось буквально прикусить язык, чтобы не сказать чего-то лишнего. Он со злым презрением посмотрел на Полумордого, который бросил в его сторону холодный взгляд разноцветных глаз.       Переговоры продолжались ещё некоторое время. Они проходили относительно спокойно, учитывая громкий и грубый голос Тодороки Старшего, который едва ли умел разговаривать в другом тоне, остальные достойно держали себя в руках. Всемогущий лишь один раз заметно раздражился, когда Старатель недвухсмысленно намекнул на его ничтожность. Это была абсолютная ложь и содержала в себе лишь личную неприязнь Тодороки, но Всемогущий был достаточно мудр, чтобы не поддаваться на дешёвые провокации.       Как только объявили о завершении встречи, Энджи первым поднялся из-за стола. Он строго посмотрел на Всемогущего и произнёс:       — Они вылетают сегодня.       — Завтра утром, — ответил Тошинори.       Тодороки прищурил недобрые голубые глаза, смиряя главу серьёзным взглядом, а потом обратился к сыну:       — Вылетаете завтра.       Шото покосил на него безразличный взгляд и сразу перевёл его на Изуку.       — Я буду рад твоей компании, Мидория.       Бакуго, что стоял за спиной своего босса, не сводил с Тодороки острый взгляд алых глаз. Деку в ответ на слова Шото просто кивнул.       — У тебя есть мой номер, — произнёс тот напоследок. — До связи.       Вместе с отцом они поднялись из-за стола, никто из них не удостоил присутствующих даже формальным наклоном головы и молча пошли к выходу; их охрана последовала за ними. Встреча подошла к концу.

***

      Уже близился вечер, Мидория начал собирать свои вещи, за чем наблюдал Бакуго. Его несколько удивляло, что боссу потребовался целый чемодал с собой, словно он едет не в деловую поездку на полдня, а как минимум на неделю в отпуск.       — Зачем так много? — всё же неудержался он.       Изуку взглянул на него со снисходительной улыбкой, сворачивая полотенце.       — Есть планы. Раз у меня наконец-то появился шанс вырваться из четырёх стен особняка за последний месяц, я хочу взять от этого всё. — Он окинул Бакуго быстрым взглядом. — А мой телохранитель позаботится о моей безопасности.       Бакуго согласно кивнул, но Деку этого не заметил, продолжая укладывать вещи в чемодан.       — Что на счёт Тодороки?       — А что с ними?       — Я имею в виду Двумордого.       — Шото?       — Что это за тип?       — А что ты хочешь о нём узнать?       — Он будет с тобой в этой поездке, я ему не доверяю и хочу знать о нём больше, чтобы предугадать, что он может выкинуть.       Мидория качнул головой.       — Логично.       Только он больше ничего не сказал, продолжал собираться, не сводя взгляда со своих вещей. Бакуго ещё какое-то время терпеливо ждал ответа, но вскоре вновь заговорил, заметив в своём собственном голосе раздражение:       — Киришима сказал, что ты когда-то вмешался в его конфликт с отцом. Что там произошло?       Изуку наконец посмотрел на него.       — Это их личное дело.       — Настолько личное, что только тебе одному позволено об этом знать? — Бакуго скептически приподнял бровь.       Деку вдруг засмеялся.       — Не ревнуй, Каччан.       Кацуки опешил от такой реакции и внезапного вывода. Это была неправда.       — Я не ревную, — возразил он, но тут же начал сомневаться в своих словах. — При чём тут это? Я просто спрашиваю, что случилось, и почему именно тебе пришлось решать его проблемы.       Изуку вздохнул и более спокойно взглянул на Бакуго.       — Был период, когда Шото не мог найти общего языка с отцом — проблемы в семье, это не так важно, он не хотел принимать власть от Тодороки-сана, наоборот он думал объявить ему войну, и это чуть было не закончилось его гибелью.       Мидория сделал паузу, Бакуго внимательно слушал.       — Он просто был молод тогда, совершал необдуманные поступки, испытывал слишком сильные негативные эмоции к отцу, поставил на кон всё, что у него есть, хотя победить в этой битве никак не мог; я просто помог ему понять, кто он такой, что он не обязан быть похожим на отца, и что он — совсем другой человек. Спустя время они примирились друг с другом, старый конфликт себя исчерпал. Сейчас я не знаю точно, как у них идёт общение, я не особо общаюсь с Шото.       — Ну, видимо, неплохо, раз они вместе ездят на встречи.       — Возможно. — Деку пожал плечами.       Он наверняка знал намного больше того, что рассказал Бакуго, но Кацуки не пожелал больше задавать вопросы про того парня, ему почему-то было неприятно. И он упорно игнорировал мысль, что просто ревнует. У него не было для этого причин, и Деку не давал ему зелёного света, он не имел права на него претендовать. Это просто бессмыслица.       — Чего застыл? — спросил Деку. — Ты тоже собирайся.       — Ты вроде хотел, чтобы я тебе помог.       — И вместо этого ты простоял столбом все полчаса, — усмехнулся Изуку.       — Я не в курсе, где у тебя что лежит, и ты не давал никаких указаний.       — Какая услужливость. Даже странно видеть тебя таким, обычно ты такой нахальный, сам на себя не похож.       Теперь уже Бакуго ухмыльнулся.       — А ты бы хотел, чтобы я брал твои вещи без спроса?       — Я тебе разрешаю.       В глазах Мидория загорелось на мгновение что-то такое яркое и заманчивое, что Кацуки тут же посчитал это игрой своего воображения. Однако поведение босса наталкивало его на мысль, что тот с ним заигрывает.       — И как часто ты разрешаешь такое своим телохранителям? — сменив тон голоса на чуть более игривый, чем когда-либо в своей жизни, спросил Бакуго.       — Никогда.       — Ага, то есть я первый?       — Помолчи, Каччан, и иди собирать свои вещи, нам завтра рано вставать.       Кацуки улыбнулся, Мидория мило наморщил нос, когда произносил это. Он отправился к себе, отгоняя по дороге глупую мысль, что они с Деку будто молодожёны, у которых завтра медовый месяц — но, к сожалению, это была неправда.

***

      Они встретились в аэропорту, их уже ждал частный самолёт Всемогущего. Тодороки почти совсем не обращал внимания на Бакуго, игнорировал его так явно, словно тот не лучше мебели. Его напускное безразличие сильно нервировало Кацуки, так как он не понимал, чего ожидать. Бакуго терпеть не мог таких личностей, часто они были самыми тяжёлыми в общении людьми, с ними сложно как дружить, так и враждовать. А еще ситуацию осложняло наличие у непредсказуемого Шото личного телохранителя, который его сопровождал. Бакуго бы это не впечатлило, если бы не внешний вид этого парня. Его звали Инаса, он был такой же здоровый, как сам Тодороки Старший, с бритой головой и очень свирепым выражением лица. Они с первого взгляда друг друга невзлюбили, отчего напряжение стало ещё более явным.       — Не убейте друг друга, — тихо сказал Мидория, когда прошёл мимо Кацуки, поднимаясь по трапу в самолёт.       — Постараюсь, — хмыкнул он.       Вскоре они поднялись в воздух.       Самолёт был известной Кацуки модели с узким фюзеляжем, небольшой и лёгкий для быстрый перелётов на короткие дистанции. Когда он на таком уже летал, но с другими целями.       — Ты участвовал в ограблении похожего самолёта, насколько помню, — произнёс Изуку, закуривая сигарету.       — Да, — ответил Бакуго, — мы выполняли заказ.       Деку задумчиво покивал, затягивая дым в лёгкие.       — Я видел пункт об этом в твоём послужном списке.       — Я так и подумал.       — У тебя очень богатая биография, — продолжал Изуку, усмехнувшись. — Ты тот ещё говнюк.       — Буду считать это комплиментом.       Изуку улыбнулся, опуская взгляд на сигарету, он вскоре потушил её в пепельнице и обратил внимание на Шото, который первое время помалкивал, уставившись в свой телефон. А его телохранитель напоминал робота, так как он был очень сосредоточен на присутствующих в самолёте. Периодически заходили стюардессы, предлагали напитки, мило улыбались — из кожи вон лезли, чтобы угодить своему боссу. Инаса, когда не прожигал взглядом Бакуго, не спускал глаз с этих молодых девиц; он смотрел столь внимательно, что у девушек краснело всё лицо от смущения. Очевидно, он тот ещё нахал.       — Тодороки, — обратился к попутчику Изуку, — может всё-таки пообщаешься со мной, мы так давно не говорили с тобой по душам.       Кацуки внимательно проследил за голосом и выражением лица Мидории, тот показался ему слишком дружелюбным. Он считал, что Тодороки этого не заслуживал.       — Прости, есть кое-какие дела. Деловой чат, — ответил Шото.       Он заблокировал телефон и убрал его в карман брюк, закинув ногу на ногу. Светло-серый деловой костюм, черная рубашка и белый галстук создавали образ стильного бизнесмена, которым тот по факту и являлся. Огромное состояние отца позволяло этому парню хранить в своём бесконечном гардеробе одежду высочайшего качества от топовых модельеров мира. Шикарнее него выглядел разве что сам Деку.       С Деку вообще никто не мог сравниться, по мнению Кацуки.       — О, тогда мне стоит оставить тебя в покое? — спросил Изуку.       — Нет, я не против с тобой поговорить, но… — Шото чуть помолчал. — Я бы хотел это сделать наедине.       — Можем посидеть в баре, как прилетим.       — Да, как раз хотел это предложить. В Сидзуока находится сеть баров, — моя сеть, разумеется, — я хотел тебя пригласить туда. Посидим в приватной комнате; у меня есть для тебя кое-какие новости.       — Договорились, — спокойно согласился Деку.       Кацуки нахмурился, эта идея ему не нравилась, но Мидория казался слишком расслабленным, чтобы подозревать что-то неладное. Однако Шото по-прежнему не вызывал доверия.

***

      — Каччан, всё будет нормально, с чего ты так беспокоишься?       — Я не беспокоюсь! — возмутился Бакуго. — Я выполняю свою работу! Если с тобой что-то случится, эта ошибка очень дорого мне обойдётся.       Изуку угрумо посмотрел на своё отражение в зеркале, опустив руки в раковину, где недавно сполоснул их холодной водой. Они меньше получаса назад прибыли в аэропорт Сидзуока, забрали багаж, и вот — по желанию Деку — они зашли в туалетную комнату, где и состоялся этот разговор.       Кацуки был огорошен тем требованием, из-за которого ему не разрешалось присутствовать при разговоре Шото с Изуку. Он сам от себя не ожидал, что настолько вспылит, и это был не просто рабочий момент.       — Значит, ты только за свою шкуру переживаешь? — печальным, но в первую очередь злым тоном произнёс Деку.       — Нет!.. — Бакуго вздохнул. — Чёрт, ты не понимаешь что ли, что я не за себя переживаю?       Изуку вдруг улыбнулся. Он встряхнул влажные руки от воды и посмотрел на Кацуки.       — Ни один мой прежний телохранитель не сопротивлялся моим приказам так сильно. Ты — первый, Каччан. Удивительно, какой же ты наглый.       — Деку…       — Я достаточно хорошо знаю Шото, чтобы вести с ним приватный диалог, я ему доверяю. — Он подошёл чуть ближе к Кацуки. — И ты тоже можешь.       Бакуго нахмурился.       — С чего это вдруг?       — Вот, ты опять мне возражаешь.       — Ну простите, босс.       — Раз уж тебе настолько сложно, то сформулирую по-другому: верь не ему, а мне.       На мгновение они замолчали и смотрели друг другу в глаза. Кацуки опять посетило это странное чувство, что посещало его время от времени. Он вдруг смутился: ему показалось, что Деку может сделать с ним что угодно сейчас. Что он или ударит его, или вовсе поцелует — абсурд! — но тот просто прошёл мимо к выходу.       — Пойдём, — сказал Мидория, — мы и так много времени потеряли.       Когда они вновь пересеклись с Шото, тот, окинув их своими холодными глазами, произнёс, обращаясь к Деку:       — Всё нормально?       — Всё хорошо.       Кацуки видел, как Тодороки склонился ещё ближе к Мидории и что-то прошептал ему на ухо, у него неприятная дрожь пробежала по коже от этого зрелища, и ещё острый взгляд Инасы дополнительно раздражал. Приходилось сильнее контролировать своё поведение, но от злобных слов Кацуки всё же не удержался:       — Чего уставился, придурок?       — Слежу за тобой.       — Если продолжишь в том же духе, я тебя прикончу, — агрессивно произнёс, высвобождая всё скопившееся напряжение за последние сутки.       — Каччан, — позвал его Изуку и вдруг поджал губы, опуская взгляд. — Я же предупреждал тебя.       Деку никогда раньше до этого момента не обращался к Кацуки детским прозвищем, даже в особняке на глазах других подчинённых всегда обращался к нему по фамилии, но сейчас он решил поступить по-другому и, очевидно, пожалел об этом сразу.       Кацуки ничего не ответил, а лишь угрожающе взглянул на Тодороки и его телохранителя.       — Каччан? — повторил Шото.       Впервые на его лице появились какие-то эмоции, даже губы стали изображать улыбку. Бакуго не успел послать его на хер.       — Все заткнитесь и пойдём уже, — фыркнул Деку.       Остальные лишь безмолвно переглянулись друг с другом и пошли вслед за ним.       С этого момента Бакуго нужно было сосредоточиться непосредственно на своих прямых обязанностях, и потому в городе он перевёл внимание с неприятных ему личностей на окружение. Они поехали с Деку в машине, которую для них подготовили местные люди Всемогущего, их было две — одна для Мидории и вторая для Тодороки. Этот момент немного порадовал Бакуго, ведь ему выдался редчайший шанс отдохнуть от неприятного взгляда Шото, которым тот бурил его каждый раз, когда смотрел в его сторону. По указу Изуку водитель направился по адресу ресторана, о котором сообщил Тодороки перед отъездом, там они планировали пообщаться на какие-то недоступные Кацуки темы, о которых тот надеялся когда-нибудь узнать.       Когда они прибыли на место и вышли из автомобилей, Деку сощурился из-за яркого солнца, что на удивление сильно припекало; он надел чёрные очки, желая спрятать глаза. Ему очень шёл этот образ, как отметил про себя Кацуки, он выглядел представительно. Пройдя в ресторан, название которого было до тошноты банальным, Кацуки приказали стоять у дверей в вип-комнату вместе с Инасой и ждать. Бакуго снова ощутил прилив раздражения, вновь заставляя себя собраться и просто делать свою работу! Он не хотел ревновать, это всё глупости.       Перед тем, как скрыться за дверьми, Изуку взглянул на Бакуго неожиданно нежно, и это было трудно отрицать. Он будто говорил ему что-то, прощался, обещая скоро вернуться.       Это было странно. Всё, что между ними происходило, было ненормально. Что-то неимевшее названия встало между ними невидимой стеной и мешало сделать шаг навстречу друг другу, это состояние напрягало, сбивало с толку и раздражало. Но Кацуки ничего не мог сделать, кроме как ждать, чем ему и предстояло заняться в ближайшее время.