Пол-лимона

— Проследишь? Мне нужно выйти, — произнёс Саске и спешно стал развязывать слегка дрожащими руками узел передника с логотипом сети. — Хорошо, — Наруто из амёбного состояния перетёк в классическое сидячее и упёрся в спинку стула, складывая руки на груди и хмуро глядя уже выходящему за двери парню. — Эй, Саске, — тот оглянулся, едва дёрнув плечами от морозного дуновения с улицы. — Завязывай.       Учиха едва кивнул и скрылся из доступа видимости, открывая из стеклянной двери вид на просторную, но пустынную территорию заправки. Одинокие колонки с бензином стояли то там, то тут, скрашивая чернильную мглу зимней глубокой ночи. За стеклом виднелись падающие с неба блестящие хлопья, опускающиеся бесшумным покрывалом на дорогу. Уже не было видно и асфальта, казалось, за дверьми на улице кто-то рассыпал алмазную крошку.       Безмолвие, накрывшее с первыми сумерками, перебивалось лишь тихим бурчанием системного блока от древнего компьютера. На мониторе в белые комья снега показывалась чёрно-белая нечёткая картинка пустой территории и одинокой фигуры на углу здания. Монотонное бухтение разряжало пугающую тишину, не давая страхам затопить сознание.       Ни единой души кроме них не было на дальние километры. Скрывшуюся в темноте трассу редко разрезали две линии оранжевого света мелькавших машин. Ощущение полного одиночества ложилось на плечи, едва только взглянув на словно бескрайнюю пустоту. Было не по себе, и Наруто содрогался от мысли, что раньше Саске находился тут один.       Не стерпев накрывавшего тяжёлого ощущения, словно сковывающего его по рукам и ногам, Наруто медленно поднялся со скрипучего стула и поспешил выйти на воздух. Теплоту словно сдуло с тела в мгновения, сразу окутывая холодом. Морозец впивался мелкими иглами, охлаждая всё быстрее. Наруто поёжился, сунул ладони в карманы джинс и побрёл с порога к углу здания, где как раз и находился Саске.       Под кроссовками снег в тишине хрустел слишком громко, а падающие на голую шею снежинки мигом растворялись, крошечными каплями замерзая на коже. Саске не дрожал. Даже не подавал виду, что ему холодно. Лишь медленно проглатывал дым и так же выдувал, с рассеянным вниманием смотря, как тот уплывает в бескрайнюю гладь неба. Звёзды безэмоционально подмигивали, растянувшись над ними, словно на длинном шёлковом платке. Тишина была невероятно оглушающей, и казалось, что они остались одни во всём мире. — Как видишь, никого, — Наруто постарался, не вынимая рук, обвести пустынную местность плечом, доказывая свои слова. — Не хочу там находиться, — Саске повернул голову. — Один.       Окурки под ногами Учихи валялись смятыми ломаными, словно окружая его. Не захотев пересчитывать, сколько стало новых, а сколько уже припорошило снегом, Наруто взглянул на Саске. Тот мазнул взглядом по его лицу, скинул почти докуренную до фильтра сигарету и притоптал носком кроссовка. Кивнул головой вперёд, даже не глядя, и сразу двинулся обратно в здание. Спина под белой рубашкой была напряжена, а на тёмных волосах сверкали в отсветах жёлтых фонарей умирающие снежинки.       Саске не любил разговаривать после курения. Он обычно надевал снова свой фартук, садился за прилавок, плавным жестом замёрзших пальцев подзывая к себе Наруто, а потом утыкался ему в ключицу. Когда они стали наконец-то вместе, а доверие окрепло, он уже не боялся проявлять привязанность, как сейчас. По влажным волосам тут же погладили, Саске молча сглотнул горький осадок на языке, снова проваливаясь в размышления.       Город, оставшийся давно за чертой, но всё ещё маячащий на границе сознания, не давал ещё полной грудью дышать. Он сковывал и всё ещё держал в тисках. Учиха всё ещё знал, что там остаётся всё самое страшное, что произошло в его жизни. И от этого осознания сложно было отделаться. Он выбрался из этого болота, но тяжёлые воспоминания не оставляли, крутясь перед глазами кинолентой.       События, что ползли из дней в месяцы, давили своей медлительностью. Время не шло быстрее, хотя незаметно сменилось знойное лето на слякотную осень. Заработанные деньги утекали, словно сквозь пальцы, оставляя пустой холодильник бесполезно работать, а желудок моляще урчать. Синяки на теле заживали долгие недели, пока к ним не добавлялись ещё, а всё месиво не превращалось в огромную гематому. Коллекторы не жалели сил.       Спать на спине было невозможно, бока адски болели. Батареи в квартире едва грели, заставляя кутаться в тонкое одеяло. Стены были тонкие, а соседи за стенкой шумные. Дом хрущёвской постройки стал ещё одним местом, куда не захотелось возвращаться. Отдохнуть нормально никогда не получалось. Проклятый город стал адовым кольцом, в который вдруг стремительно, но совсем неожиданно вбежал слишком яркий Наруто. Он схватил его жёсткой хваткой и настойчиво тянул из того болота, в котором он оказался по вине семьи.       Всё ещё свежие воспоминания напоминали о долгих мучениях, испытываемых на протяжении бесконечно длинных месяцев. Но Наруто крепко держал в руках замёрзшие ладони Саске и долго согревал, иногда дыша на них, чтобы те быстрее стали тёплыми. Так Учиха снова вспоминал, что он не один и скоро этот день сурка кончится.       Кровь бежала по венам медленно и неохотно, кроме появляющегося тепла оставляя и ощущение колющих иголок по коже. Учиха их почти не замечал, привыкнув к тому, что выходил курить он на балкон в морозы. Кожа давно уже загрубела и потрескалась, поэтому Наруто наносил крем на его руки, пока он неуверенно его растирал. Нежность была ему в новинку.       От загнивающего города на память Саске остались зависимость и пара шрамов под рёбрами. Привычка жить без дофамина медленно растворялась под аккуратными касаниями, словами непривычной поддержки и постоянным нахождением рядом. Саске не сразу принял Наруто.       Злой на мир, запуганный жизненными обстоятельствами и объятый со всех сторон проблемами, Саске оставался всё тем же ребёнком. Он всего лишь достиг нужного числа в паспорте, чтобы его считали взрослым. Боязнь жить, когда оборачиваешься по сторонам в ночи, пока ноющее тело после двух смен на работе ведёт на автопилоте домой, всё ещё было въедено в существо Учихи. Но Наруто уверенно менял его жизнь, заставляя уже жить без оглядки, не испытывая паронойи. Он был рядом.       Наруто усиленно вытаскивал его из ощущения хронического страха, находясь рядом и заставляя доверять. Спустя время это принесло свои плоды, ведь Саске уже не боялся впутывать пальцы в волосы Узумаки и обнимать того, когда это было необходимо. Он не боялся показать свою слабость. И некоторую заботу, что стала проявляться через заросли терновника-эгоизма. — Может, чаю? — Наруто отпрянул немного назад, чтобы сам Саске поднял лицо и посмотрел ему в глаза. Для него был важен зрительный контакт, поэтому Саске со вздохом отпрянул и посмотрел в ответ. — Давай, — шепнул Саске, едва двинув губами, чтобы не дышать горечью. Наруто улыбнулся, тронул пальцами раскрасневшиеся щёки и встал с табуретки, чтобы уйти в подсобку.       Учиха боялся доверять долгое время. Он боялся любить. Это были мучительные месяцы для них двоих, когда Наруто подключил всех своих знакомых, чтобы вытащить его из полной задницы. Чтобы помочь ему, чтобы быть рядом. Саске правда не понимал, зачем тому всё это нужно — чужие проблемы. Он ненавидел, он злился, он отталкивал. Наруто всего лишь был человеком, что просто заметил, как Саске избивают. Это было позорно, больно и мучительно. Саске никогда не был слабым, но в тот момент его застали в расплох.       Стул заскрипел, когда он откинулся на спинку. После наступила снова тишина. Она пробирала до мурашек, заставляя потихоньку сомневаться в настоящем. Недосып и тяжёлая работа доводили до того, что Учиха в углах комнаты видел скопление теней, подступающих медленно и садящихся на грудь, потихоньку душа. Это было страшно каждый раз, когда начинался сонный паралич. Губы дрожали от слов, что беззвучно срывались с языка, а руки не имели возможности пошевелиться. Пара минут походили на мучительные часы. Безликие монстры отпечатались в кошмарах на долгое время.       Так под глазами залегли синяки, и Саске каждый раз раздражался, видя их в зеркале. Юность так и не вошла к нему в жизнь, оббежав по широкой дуге, сразу же взваливая неподъёмную ношу для подростка. Учиха повзрослел рано, когда взрослеть совсем не хотелось.       Наруто, в конце концов, стал тем, кто смог вытерпеть Саске, что просто не умел любить. Он помог, он спас. В последствии, когда с долгами разобрались, а квартира в доме, что казался страшным сном, продалась, Саске уже понял, что значит быть рядом. Самым сложным казалось жить с чувством долга. Но уже не к людям, что трясут с него деньги, а к близкому человеку. Учиха был безмерно благодарен. И это чувство смешалось с тем, что он уже и не хотел жить без Наруто. В тот момент он понял, что значит беспокоиться и заботиться о ком-то, кроме себя.       Минутная стрелка делала шаг за шагом, словно увязнула в густом кисиле. Несколько часов до конца смены казались последними абзацами тяжёлой части в его истории. Саске не был до сих пор уверен, что готов перевернуть наконец страницу и ступить в новую главу. Боязнь завтра всё ещё преследовала его тенью, ступая молчаливо по пятам.       Порой не хотелось просыпаться, чтобы снова слышать стучащих коллекторов или сталкиваться с недовольным начальством. Сейчас не хотелось засыпать, потому что неизвестное, но уже почти что не пугающее будущее маячило впереди зелёным островком посреди синей солёной глади. Оно давало надежду.       Как чайник закипел, Саске не услышал, увязнув в своих размышлениях, но стук о стеклянный прилавок выбил его из мыслей, заставив перевести внимание с себя на звук. Над поставленной кружкой вился почти белесый пар, закручивающийся и уходящий вверх. В тёмной глади виднелось полкруга лимона.       Саске молча перевёл взгляд на Наруто, взял за свободную руку и поцеловал в тыл ладони. Не умея выражать свои чувства, он пытался показать разными способами, что Узумаки ему теперь безгранично важен и дорог. Наруто поставил ещё одну кружку рядом, а потом сел снова на табуретку и прислонился лбом к Саске. Сердце ускоренно стучало, но уже не из-за страха, а от непонятного, но греющего чувства.       Пободав лоб, Наруто отпрянул и улыбнулся. Искренне, без прежних дрожащих натянутых уголков губ. Теперь уже со сверкающими глазами. Саске пока не понимал, за что его можно было любить, но в будущем надеялся понять. Оба откинулись назад — кто на спинку стула, кто на прилавок с кофе, посмотрев на две кружки со странными рисунками. Те стояли вместе и смотрелись странно, но в какой-то степени так гармонично, что дополняли друг друга. — Я как-то слышал, что курить на морозе тяжелее… Это типа, — Наруто задумался, потёр под носом, а потом, тяжело выдохнув, просто опёрся о плечо Саске, как-то нелепо пытаясь жестикулировать. — Двойной удар на горло. Да и вообще… Так что витамины не будут лишними. Как приедем в город, наедимся нормальных, извини, что сейчас лишь так… — Саске взял в свою руку ладонь Наруто, чтобы отвлечь от глупостей.       Учиха посмотрел на камеры, где отражались темнота и серые круги от высоких фонарей. Унылая картина становилась ещё хуже, когда терялись единственные цвета, показывая бесцветную действительность. Сравнение с жизнью до Наруто стрельнуло резко и без разбора, но чтобы не переслушивать очередные и уже совсем заевшие мысли о благодарности на пластинке в голове, Саске решил запить их. — Спасибо, — прошептал Саске. Как сугроб снега с ветки. Глухо, тихо. Спокойно.       Наруто боднул плечо Саске головой, сжал их замочек из пальцев сильнее. Саске хотел сказать миллион раз спасибо, потому что ему казалось, что сколько бы раз он ни произнёс, этого никогда не будет достаточно в полной мере. Так казалось пока что. В будущем хотелось верить, что всё будет хорошо. — Осталось немного, Саске, — пробурчал Наруто под нос. — Пара часов, и мы станем свободными. Ты больше никогда не вспомнишь о том, что происходило. Я буду рядом, — сонно шепнул, растягивая последнее слово, а потом едва слышно засопел.       Саске прибавил на два градуса кондиционер, чтобы помещение стало ещё теплее. Погладил вихрастую макушку и снова взглянул на изображение с камер. Ночь обещала быть спокойной. Наконец.