Это только начало
Алексей лишь хитро усмехается на его просьбы и ведет стеком вниз, прикасаясь им к сочившейся смазкой плоти, на что Подоляк неосознанно двигает навстречу бедрами, пытаясь ощутить касания кожи у себя там, но брюнет съезжает ниже, дразня внутреннюю сторону бедер. - Леша, пожалуйста... Мне надо... Надо... Боже, Лешаа! - Михась никак не мог привыкнуть к зажимам, которые сжимали и щекотали его слишком чувствительные соски. - Куда? Еще не время, зайчик, - прошептал Арестович, а затем мягко сжал поджавшиеся яички, кончиком пальца поднимаясь вверх, по всей длине багрового члена, собирая смазку на головке. - Пож... Пожалуйста... Нет... Леша, постой... - стонал Михась, когда тот убрал свою руку. - Ти-ше, - протянул тягуче медленно Алексей, шлепнув Михася хлистом почти над областью паха. - Хаааах! Мише на секунду стало страшно, что его супруг может изменить силу ударов и тогда будет жутко больно. Он пытался увернутся, высвободить запястья, но никак не получалось, еще и эта штука на глазах, что лишала зрительного контакта... Это и пугало - он не знал, чего ждать от Арестовича, и заводило одновременно - потому что кареглазый был готов разрешить делать с собой ТАКИЕ ВЕЩИ только ему. - Ты боишься? - спрашивает Леша, кончиком стека касаясь подбородка, надавливая на него, заставляя задрать голову вверх. - Не з-знаю... - растерянно отвечает Миша, пытаясь отстраниться от хлиста, которым военный уже успел съехать вниз - к напряженному торсу. - Ми-ха-сик, ты же знаешь - я никогда не причиню тебе вреда, - прикасаясь большим пальцем к приоткрытым губам своего мужа и стирая с их уголка ниточку слюни, шепчет брюнет, - О чем ты сейчас думаешь? - П-про тебе... Льоша, про т-тебе! Ну візьми мене, ммм! - Знаешь, а ты бы неплохо смотрелся с черным, пушистым хвостиком, - найдя в коробке подходящую игрушку, сказал Алексей. - Ч-что? Леша, какие хвостики?! Ааай! Боже, Лешааа! - кареглазый чувствует сзади неторопливые, растягивающие движения скользких пальцев и пытается насадится сильнее, но через несколько секунд те исчезают, - Леша, ну пожалуйста! Миша снова чувствует легкие удары в районе груди, торса, паха, внутренней стороны бедер и, о боги, ему это нравится, нравится до чертиков! Если бы только он мог видеть, а может это и к лучшему? Не то бы Михась просто умер от стыда... Советник вдруг замирает, когда в него погружается что-то прохладное и упирается своим кончиком прямо в простату. А потом Лешина рука поднимается от ягодиц вверх - широкая ладонь водит по позвоночнику, поглаживая его словно котенка. - Льошенька, ш-шо то? - растерялся тот окончательно, - Не хочу, в-витягни... - Малыш, ты еще не оценил все достоинства этой штуки, поверь, тебе очень понравится. - Л-льош, що це таке?! - испуганно дернулся советник, ощущая совсем невесомую вибрацию внутри, которая дразнила чувствительный клубок. - Тише, кошечка, - Алексей снова водит своей широкой ладонью по его позвонках, иногда пальцем очерчивая некоторые из них, и Миша затаивает дыхание. Леша прижимается своим торсом к нему сзади, целует в шею, линию челюсти, в губы, заглушая его тонкие стоны, когда усиливается вибрация. Сознание плывет и Подоляк полностью концентрируется на ощущениях... Руки его мужа поглаживают пресс, губы ласкают мочку, нашептывая разные пошлости, соски приятно зудят и покалывают, в паху все сворачивается в тугой узел из-за постоянной стимуляции простаты. - Михасик, мой маленький, скажи, чего ты хочешь. Расскажы, чего тебе хочется больше всего... - специально теребя кончики покрасневших сосков пальцами, спрашивал Алексей. - Льошенька... Тебе! Тебе хочу! Аах! Т-так! Будь ласка ще! - скулил тот, краем уха слыша, как Леша издал удовлетворенный смешок. - Кошечка, тебе так идет этот хвостик... - поцелуи в краешек нижней челюсти, щеки. Мужчина ощущает, как бедра его супруга дрожат, он проводит по ним широко рукой, нарочно игнорируя изнывающую плоть, что была прижата к животу и сочилась смазкой. - Льошааа, я зроблю все, що захочееш! Тільки д-допоможи мені, мммм! - пытался податься вперед бедрами к ласкающей руке Миша, но тот не давался, все так же пытливо выцеловывая чувствительное местечко за ушком и изгиб тонкой шеи, нажимая на пульте от игрушки на максимум, - Льошенькааа! Ааах! Льоша, ну зробииии щооось! - Чшшш, котенок, я же рядом, - говорит обманчиво спокойно Арестович, а потом тянется рукой вниз и вытаскивает вибратор, чтобы в ту же секунду резко загнать его обратно и так несколько мучительно-сладких минут, которые сопровождались скулежом кареглазого, а потом руки снова исчезают, а игрушка внутри него вибрирует с новой силой. - Господи, я не могу... Пожалуйста... Леша... Подоляк сходил с ума, да потому что, блядь, это все было настолько ахуенно, что даже не было с чем сравнить! Но как же этого было мало для того, чтобы получить такую долгожданную разрядку... Ему нравились вибрирующие зажимы на сосках, которые не переставая болезненно-нежно терзали их, а вибратор внизу - заставлял дрожать все тело и искать вслепую Лешины нежные руки, которые были способны довести его до беспамятства, безумия. - Расслабься, малыш, ты уже близко, - кружа ладонями по торсу, съезжая вниз и ласково дразня кончиками пальцев пах, шептал соблазнительно Арестович. - Ах! Аах! Льошааа! Я вже майжеее... Мммм! - вскрикнул Михась, но тот быстро перехватывает основание члена, сильно сжимая, от чего советник разочарованно хнычет на всю комнату, пытаясь податься вперед и задвигать бедрами, - Ну Льоооша!!! - Чшшш, не сейчас, малыш, потерпи, - шепчет военный, а потом невесомо целует головку. Миша глубоко дышит, хватая ртом воздух большими порциями, потому что это все слишком - мужчина зажимает плоть у основания и все время дразнит только головку, то целуя, то пальцами касаясь уздечки, то потираясь всей ладошкой. - Льош, пусти! Я кінчити хочу! Будь ласкааа! - как же ему неимоверно хотелось излиться - яички уже были очень тяжелыми от накопившейся спермы. - Зараз буде солодко, от побачиш. - Л-льоша? Я не знаю, що зі мною... Мммм... Мммм!!! - Миша запрокидывает голову назад и громко вскрикивает, когда Алексей снова дразнит без промедлений головку. - Не бойся, это будет приятно. Ноги начинают жутко дрожать и Михася словно вырубает на несколько минут - его губы раскрываются в немом крике, а потом он громко пищит, когда Леша опять повторяет движения на головке, снова и снова, снова и снова, при этом сжимая плоть у основания. - Ааааах! Л-льооооша!!! - кричал Подоляк, сотрясаясь от череды сухих оргазмов и нескончаемой вибрации, что внутри, что на сосках, - Льоша-Льоша-Льошаа!!! Ммммм!!! - Боже, Мишенька, какой же ты сейчас! Так бы и съел тебя, моя кошечка! Арестович пожирал его своими янтарными глазами, чуть ли не давясь слюной - Михайлик был прекрасен. Чего только стоили эти малиновые, искусанные губки, что были слегка так маняще приоткрыты... А это прекрасное, подтянутое тело - военный просто с ума сходил, видя на нем зажимы и эти блядские наручники, что сковывали тонкие запястья за спиной, а пушистый, черный хвост только дополнял образ милого котенка, что порою был уж очень развратным. - Лешаааа, не надоо, Божееее!.. Остановись! Нет... Продолжай... Боже, дааа!!!- задыхаясь шепчет мужчина, потому что уже сам не знает чего хочет больше - чтобы эта сладкая пытка продолжалась или же закончилась, оглушая своим ярким финалом. - Еще чуть-чуть, мой маленький, - целуя того в тазовую косточку, пах и все далее стимулируя головку, шептал Арестович. Михась искусал губы в кровь, стер запястья о кожу наручников, просто обезумел от умелых касаний и ласкового шепота своего мужа. Он мысленно считал секунды, все время сбиваясь со счета, но вдруг Леша отпускает основание, вытаскивает раздражающую игрушку и рваными движениями проходится руками по плоти... - Мммм, ммм... Аааааах! - Подоляк, кажется, сорвал голос, а из глаз под маской непроизвольно брызнули слезы. Он еще никогда такого не испытывал - было до одури хорошо. Сперма обильной струей вытекала из него, никак не заканчиваясь, соски приятно щекотало от вибрирующих зажимов, а Лешины поцелуи дополняли весь этот вкусный десерт под названием безумный оргазм. - Хах... Боже, Льошенька... - хрипло протянул советник, пытаясь отдышатся после пережитых ощущений, Алексей тут же аккуратно стянул с него зажимы, после чего освободил руки и снял маску с чуть заслезившихся глаз, которые расфокусировано уставились на него. - Моя маленькая звездочка, ты в порядке? - Михайлик на это прижался к нему всем телом, крепко обнимая и целуя в губы, он был похож на котенка, который непозволительно развратно выгибался и потирался о Лешу. - Льоша, я хочу тебе.А Леша как его хотел!
Михась словно обезумел от всего этого, съехал вниз, ложась на живот, тихо вскрикивая от того, как раздражённые соски проехались по шелковому одеялу. Он начал призывно вилять ножками, сгибая их в коленях, после чего рукой потянулся к ремню на брюках своего супруга, быстро расстегивая его вместе с пуговицами да стягивая вниз бельем. "Боже, какой же у меня красивый муж... Милый, нежный, порою слишком застенчивый, но такой горячий и страстный здесь и сейчас - со мной в одной кровати. Такая сладкая кошечка, мне иногда так тяжело сдержаться рядом с ним, так хочется поцеловать его, обнять крепко, провести по этой его шоколадной шевелюре... А потом залюбить до такой степени, чтобы в его голове было только мое имя." - О да, детка! Вот так, - одобрительно поглаживая кареглазого по затылку, говорил военный, когда тот сразу же насадился на всю длину размеренно двигая головой. Ему уже не терпелось снять накопившееся внизу живота напряжение, но военный специально оттягивал - он хотел насладиться сполна своим Михасиком, который сейчас так старательно ласкал его член языком и своими горячимы ладошками. - Льоша... - шептал Михась, целуя каждый сантиметр напряженной плоти, помогая себе рукой, - Я тебе кохаю, - преданно заглядывая ему в глаза и, стараясь взять, как можно глубже, говорит он, а у Алексея от этого взгляда все переворачивается внутри.Его маленький мальчик...
- Ммм... Иди сюда, иди ко мне, мое солнышко. - Льошенька? Тобі не подобається? - боязно спросили тот, на что Арестович только улыбнулся, а потом потянул его наверх, усаживая на себя сверху, слыша тонкий вскрик удовольствия. - Як ти можеш не подобатись? Моя маленька кицька... - военный касается губами его виска, щек, губ, водит руками нежно по телу, пока тот неспешно двигает бедрами, насаживаясь с каждым толчком только глубже, - Моя зірочка... Мій Михася. Нікому тебе не віддам. Не ховай оченята, не затискайся, не соромся. Я хочу дивитися на тебе. Тільки на тебе. Бо ти - прекрасний, ти - неперевершений, - Михайлик в конец засмущался от таких комплементов, пряча глаза от Леши, стремительно краснея, хотя уже казалось, что краснеть некуда. Губы сливаются в поцелуе, сначала в очень вялом и по-детски невинном, но потом Леша не выдерживает, он падает с Подоляком на кровать и, углубляя поцелуй, начинает рвано толкаться, советник же впивается ногтями в его спину, рисуя на ней полосы.Мише кажется, что все это сон...
Он так боится, что это все может оказаться лишь затяжным сном. Лешин нежный шепот, его ладони, которые укрывали надежней бронежилета, его движения, его любовь, которую он, не унимаясь, доказывал кареглазому каждый день, лишь бы тот не сомневался в нем, лишь бы доверился. Алексей метил его, не заботясь о том, что из-за легкой одежды кто-то сможет заметить эти следы - плевать, пусть все знают, что это маленькое чудо его и принадлежит только ему. Он особенно сильно прикусывает место под ключицей, когда ощущает, как Миша сжимает его, изливаясь без рук, в ходе чего сам бурно кончает, спуская все до последней капли в него...Он не выпускает Михася из своих объятий до рассвета.
Жестко, в спешке, лениво, нежно, просто красиво.
Какие только толчки и слияния их тел не были за эту ночь.
Подоляк отдавался ему со всей своей любовью, со всей своей страстностью, зависимостью и помешанностью на нем. Он все шептал о своих чувствах, о том, что не сможет уже без него никогда и никак. А Леша размеренно двигался, сплетая их пальцы вместе, целуя за ушком, обещая, что он больше никуда не уйдет... Что это уже навсегда. Что теперь уже точно-точно навсегда. - Льоша, не хочу без тебе. - Я всегда буду рядом, моя кошечка. - Мур, - потираясь носом о его шею, замурчал Михась, на что военный расплылся в умилительной улыбке. - Кошечка, как же я люблю тебя. Я безумно люблю тебя, Михася. - Я знаю, коханий. "Что мы только не пережили, мой маленький - расставание в половину жизни, попытки свести с ней счеты, войну... Но ты остался прежним, - маленьким Михасиком, с горящими звездочками, в которые я влюбился с первого взгляда. Мой излишне ранимый, маленький мальчик. Теперь я знаю, что тебя нужно беречь, относиться как к чему-то хрупкому лишь бы снова не сломать, лишь бы снова не ранить, не сделать больно, не заставить сомневаться в происходящем. Как хорошо, что все позади, что теперь ты в моих руках, которые тебя уже не отпустят... Даже если ты и когда-нибудь попросишь. Не отпущу. Ни за что. Никак. Никогда. Не смогу!" - Льош? - подал голос Подоляк, задирая свою голову наверх и тыкая его в щеку пальцем. - Та, моя зіронька? - Ти не шкодуєш, що ми залишились разом? - Я ніколи ні за чим не шкодую. Окрім... Окрім тої дурниці, що зробив тоді. Але, знаєш, навіть якби в мене була можливість повернутись назад і змінити своє рішення - не змінив би я його. Мені твоє життя, твоя безпека завжди будуть важливішими моїх почуттів. Я так хотів тебе вберегти, заховати від того всього, але у мене і це не вийшло, - сильнее прижимая к себе Михайлика, говорил Леша, словно пытаясь спрятать его от этого порою слишком жестокого мира. - Ти в мене все одно найкращий, адже ти повернувся за мною. Ти знайшов мене і забрав назад. Льоша, коли б ти знав, який я радий був, коли побачив тебе тоді у своєму кабінеті. Я просто був готовий забути про все. Коли б не було Маши і дітей, я б вже кинувся в твої обійми, байдуже ким, лиш би відчувати тебе. Мені досі не віриться, що все так склалось. - Тепер це все не важливо. Ти - моє темнооке коханнячко, мій Михасик, моя маленька, капризна і щиро любляча жона... Моє все! Все вийшло так, як я й хотів: ти - моя принцеса, для якої я готовий на все; ти - мене чекаєш в нашому домі, завжди чекаєш; ти - готуєш смачну їжу і іноді свариш мене за те, що я себе не бережу на роботі; а ще у нас повна хата дітлахів... Так нам всесвіт заплатив за наші страждання. У нас є наші маленькі котики. - У нас є все, чого тільки можна бажати. У мене є все, чого я хотів - у мене є ти, Арестович, - и Леша просто млеет от этого невесомого поцелуя в линию челюсти, после которого Михась смущенно прячет свое лицо у него на плече. Еще несколько часов назад они трахались, как ебанутые, стонали во всю глотку и выкрикивали в предоргазменной неге всякие пошлые вещи. А сейчас... Миша словно возвращал свой ангельский нимб обратно на голову и делался таким же маленьким, пушистеньким, смущенным котенком.За это он и любил своего мужа.
За то, что тот никогда не менялся,
а оставался таким же...
Сколько бы лет ему не было!
- Льоша, сніданок готуєш ти...- смущенно бормотало это чудо. - Все, что угодно, лишь бы ты был счастлив. - А з тобою хіба може бути інакше? Мій коханий солдатік. - По-іншому не буде. Я тобі обіцяю. - А я тобі вірю. Яй, я маску забув накласти. - Маленький, ти такий смішний... Але це так мило, особливо, коли ти мазюкаєшся тими зеленими кремчиками або робиш оті масочки-бульбашки. - Я для тебе стараюсь, а ти смієшся... - Ти у мене й так найгарніший у світі, Михася. Они засыпают кайфуя от ощущения обнаженной кожи друг друга, переплетая свои пальцы, на которых были обручальные кольца. Леша даже сквозь сон крепко прижимает его к себе, словно пытаясь уберечь от разных опасностей... А Миша даже сквозь сон сжимает его руку, ведь эта рука была залогом его счастливой жизни...♡♡