Лёше в голове не укладывается, что его сын положил глаз на Матвийка, они же, как братья!
В сильную глубину чувств со стороны Саши он верил не особо, ведь знал, каким бывает тот переменчивым и ветреным. А ещё он знал натуру Матвея - тот был чересчур ранимым, доверчивым и вообще ещё слишком маленьким. Прям, как Михасик тогда, когда они только повстречались, но это совсем другое. Да и было у них всё по-другому, где же бы Лёша себе позволил вот так приставать с проходняка к нему? Видно же, что мальчик вообще испугался таких действий со стороны Саши, а тому хоть бы что! Взял-поиграл, надоело – выбросил-забыл. Это работало в Одесской общаге с теми недалекими девушками либо парнями... Но не с Матвийком!С ним нельзя так поступать!
Арестович не хочет, чтобы они оба обожглись друг о друга и навсегда испортили дружеские отношения. Ведь это не штука - поматросить и бросить по сути своего, разве что, не младшего брата! А потом, что делать? Как жить, как в глаза друг другу смотреть? - Льо-ош? - удивленно переспросил Михась, - Шо там за балаган? Хлопчики душ не можуть поділити? - Ай, забий, діти, шо з них взяти? А Саша де? - З'їв блінчік, одягнувся і кудись побіг, сказав, шо у нього справи якісь серйозні. До Насті певно поїхав...- пожал плечами советник. - Ну ти дивися! А уникати серйозних розмов з татом, я його не вчив! - Арестович, та чого ти? Напружений такий... На млинчик, до речі, по рецепту твоєї мами, так, як ти любиш, - мягко улыбнулся Михаил, но не заметил сильного энтузиазма в глазах своего мужа, - Ну шо вже, Льош? - Киць, я на роботу. Ти давай там, готуй сумки, квитки замов, на яке хочеш число, але тільки на чотири дні зможу, більше ні. - Льошенька...- касаясь крепкого плеча своего мужа, ещё раз к нему обратился брюнет. - Малыш, а сейчас действительно мне пора. - Я тебе блинчики в судочек положу, постой!И так прошла целая неделя,
в слишком сильном напряжении в семье.
Саша избегал Лёшу, Матвийко избегал Сашу и только Михася пытался хоть как-то их всех вместе соединить и поговорить, как следует. Он честно не понимал, что такого могло произойти, но у него уже была одна идейка. Билетов в Париж он взял не два, а четыре - чего их мальчики будут одни в Киеве сидеть? Брюнет и гостиницу подходящую посмотрел и номера им заказал, чтобы те были недалеко друг от друга и с видом на Эйфелеву башню - банально? Да, возможно... Но Подоляк так мечтал проснуться где-то там, в городе любви, где даже улицы пахнут взаимными чувствами. Да, это звучит, как сумасшествие, ведь разве существует такой запах? Но Михась был уверен, что существует. Советник посмотрел на перёд прогноз погоды, убеждаясь, что будет солнечно и тепло, и стал собирать вещи, но, кажется, с этой задачей ему одному не управиться. Поэтому он стал искать своего сынишку. Что сейчас перебывал в полном шоке, сидя в своей комнате, прижимая к себе поближе тот потрёпанный дневник и рыдая над пожелтевшими страницами боли...Адской боли!
Парень дошел до них... До тех страшных строк, и крохотное сердечко разбилось на миллиарды частиц, когда пришло понимание того, куда делся папа-Лёша. Он молча глотает горячие слезы, дрожащими руками перелистывая страницы. Дни, недели, месяцы, годы...Годы в аду без любимого человека!
Матвийку невероятно больно всё это читать, он уже рыдает навзрыд, громко всхлипывая, в ходе чего буквы расплываются, но всё равно слова считываются голосом его бедного папы, который подвергся таким несправедливым испытаниям. Студент останавливается после прочтения о депортации и откидывает от себя эту книгу пыток. Он пытается привести себя в порядок, хоть как-то успокоиться, но не получается - перед глазами всплывают картинки, где его папа-Михась совершенно один и каждый раз пытается покончить с собой из-за этого острого, болезненного, пытающего одиночества!!! - Это уж-жасно… Матвийко боится повторения истории!Матвийко боится, что Саша поступит так же!
Наиграется, покувыркается и бросит!Просто исчезнет...
Однако, он кое-чего не учёл:
Алексей всё равно остался с Михасем, не смотря ни на что!
- Котя, помоги мне собрать вещи! Где ты? Матвей! - И-иду! - резко вытирая влагу с глаз, сказал мальчик, но это не скрыло его состояния. - Зіронька? Шо з тобою таке? - Т-тат... - мальчик смотрит в глаза своему папе и в голове опять же оживают картинки прочитанного. Он не представляет, как можно было так жить... В дали от любимого, с другим человеком, которого ты совершенно не любишь, с которым тебе совершенно не так, как с тем человеком, что мил сердцу, что был где-то одновременно так далеко и, кажется, совсем так близко. - Я з-знаю. - Что знаешь? – удивлённо посмотрел на него Подоляк. - Я в-видел... Я н-не хотел... Пап, плостите... - протягивая тому потрёпанную, старую тетрадь, прошептал, всхлипывая, темноволосый. - Матвій, а от за таке буду сварити зараз... Та ж нашо ти читав це?! Маленький, ну нащо?! - сразу же притягивая к себе сына, кричал советник. - М-мені цікаво с-стало... Пло тата-Льошу, як в-ви зустлілись... А там... Там! - Так, давай прояснимо одну річ, - сразу же сказал Михась, в надежде выпутаться со всей этой ситуации, поэтому стал лгать: - Те, що там написано, то неправда, сонечко. Це всього лиш видумки. Видумки, розумієш? Ми, однозначно, пізніше познайомились з татом-Льошею, незадовго до початку війни... Все те, що ти прочитав - це просто ви-гад-ка. Но вся проблема была в том, что Матвийко как раз-таки знал, что никакие это не выдумки. Он знал, что это было на самом деле, с того же разговора, что тогда случайно подслушал...С того же поведения своего папы!
Тот всегда так старался угодить Алексею, не видя себя со стороны, думая, что ведёт себя естественно. Но младший Подоляк давно заметил, как тот дорожит своим мужем и как пытается делать всё так, чтобы они ни в коем случае не разбежались. - Т-татусь... Я знаю, шо то плавда. З-знаю, - крепче обнимая своего папу, рыдал студент, - Мені шкода. Мені так шкода, татусь. Я не уявляю, як стільки часу можна було жити без того, кого любиш! - Дурненький... Ну перестань. Сонечко. Прошу тебе, перестань. - Мені плосто селце лозливається за вас, т-татусь! Якби я міг змінити шось... - Але, на жаль, ми нічого не змінемо. Все. Потяг поїхав, сонце. Але... Раз ти вже це прочитав, то хай тобі буде наукою - ніколи нічого не приховуй від коханої людини і ніколи не мовчи про свої почуття. - Чому ви так кажете? - На тому я й погорів, я ніколи в студентські роки не ділився з Льошей своїми проблемами. Особливо, коли зрозумів, що медицина то не моє, і вкрай серйозно захопився журналістикою – моя улюблена справа погубила моє кохання і моє життя. Матвийко с замиранием сердца слушал Михася, тот расположился с ним на широкой софе, что была в гостиной, и положил головой к себе на колени, поглаживая по слегка вьющимся, тёмным волосам своего сыночка. - Якби я в те не ввязався. Якби ж я все завжди розказував Льоші, отаких речей не було б. Він відказався від мене, бо інакше мене б здали одним дуже не хорошим людям... Які б мене просто вбили б. Я тоді того не розумів, в розпачі був, не усвідомлюючи, як то ми ще «вчора» могли мріяти про спільний дім, кохаючи один одного, а «сьогодні» та проклята записка… В якій він написав забути його. - Ви так і не бачилися з ним більше? Невже тато-Льоша так безслідно щез? І ви не шукали його, татусь? - У нас був спільний друг – Марк Захарович, я до нього доволі довгий час бігав, розпитувався, але коли він мені показав фото з Льошкіного весілля, я всі свої спроби його відшукати, ше раз з ним зустрітись - заховав у темний ящик… Як і ті листи, які так і не відправив. - А мама? Як ви з мамой познайомились? - Марійка якраз з’явилась в той паршивий час, коли я намагався загнутись всіма можливими і неможливими методами. Я на ній одружився, жили ми не погано, як середньостатична, нормальна сім’я. А потім ви мої лапулі з’явились… Пройшов час і Арестович влаштувався на роботу в те саме місце, що й я. А там війна, прийшлося жити знову разом в одній кімнатці. Думаю далі ти й сам все розумієш. Михаил сам всплакнул от набежавших воспоминаний, быстро утирая глаза, а Матвийко, не задумываясь, крепко обнял его, уткнувшись своим милым носиком тому в живот. - Тому, зірочка моя, не втрачай надії і можливостей, особливо, коли це стосується кохання. Навіть якшо тобі здається, шо взаємність неможлива - скажи. Ліпше спробувати і пожаліти, що спробував, ніж потім плакати все життя через те, що так і не наважився зустрітись, побачити, сказати...И Матвийко просто не может не согласиться со своим папой!
- Коли б я не побоявся зустрітися з Льошей швидше і коли б він розказав всю правду - чого лишив мене, ми б давно-давно були б разом. Але з іншого боку - не розійдися ми... Тебе в своїх обіймав, зірочка, я зараз не тримав би. - Тато, я повинен дещо вам лозказати, - решительно поднявшись и утерев глаза, говорит тот. - Тобі подобається Сашко? - парень удивлённо уставился на своего отца, без понятия откуда тот знает, - Впринципі, то було очевидно ще тоді, як він кота Михайлика до хати приніс і ви спали в одному ліжку разом, так шо не дивися так на мене. Давай ліпше думати, що нам з тобою робити, м? – Подоляк кладёт обе руки на плечи своему сынишке и хитро улыбается. - Татусь, ви засмучений челез те, шо я сказав? - Чого мені засмучуватися? Я сам тобі дав такий приклад. Що сталося, то сталося. Кажу ж, давай будемо думати, що тобі робити далі. Ти ж йому так само не байдужий, я думаю. Одні його погляди в твій бік чого тільки варті! - Не плавда, він плосто глається мною… І дулості якісь виплітає… І ше він плиставав до мене! А татові Льоші сказав, шо то я пелший почав! - А-а-а, от чого Арестович такий нервовий ходе, зловив вас, та? Боже, але він дурний! Можна подумати, в Сашиному віці він себе вів якось краще. Так, тоо все таке – перехідне. Ти береш сумочку, збираєш найгарніші речі, які тільки маєш. Завтра зраненька підемо в салон, приведемо себе в порядок, тобі чуть-чуть змінимо зачіску і на лазерку заскочимо. - К-куди? Нє… Я соломлюсь туди йти! Нє-нє-нє! - затараторил тот, отрицательно махая головой. - Куди ти дінешся, тим паче нічого боятись і соромитись - я там буду з тобою! – ободряюще говорит Михась и подумывает о том, что надо ещё раз позвонить в гостиницу и мальчикам перебронировать номер – пусть спят в одной кровати. Матвийко помогает папе собрать вещи, смущённо прячет глаза, когда тот вспоминает о младшем Арестовиче. А через несколько секунд багровеет словно свёкла, когда Михайлик спрашивает его о том, целовались ли они уже с Сашкой. - И ты мне не рассказал? Ну мне ведь интересно, бука ты маленькая! – ущипнув того за пунцовую щеку, говорит Подоляк. - Чемодан папы-Лёши и свой, я упаковал… Можно, я пойду? - Ну чего ты такой стеснительный? Мне же ты всегда можешь всё рассказать, котёнок. Вот, пошли чайку попьём - всё мне и расскажешь, - советник приобнимает мальчика ласково за плечи и ведёт за собой на кухню. *** Алексей сегодня пришёл позднее, чем обычно, поэтому в доме было очень тихо, встречать его вышел, разве что, кот-Михасик, мурча и потираясь мордочкой о его ногу. Мужчина улыбнулся, наклонился и погладил зверька, беря на руки и ласково обнимая урчащий комочек. - Привет, папа. - И тебе привет. Что делаешь? - Пытаюсь поговорить с Матвийком, но он укрылся с головой и делает вид, что спит. - Ты опять за своё? Иди лучше прошвырнись по клубам, там себе найдёшь какого-то ветренного мальчишку, вот и зажжёшь с ним сколько влезет! Зачем лезть к Матвею, не понимаю! - Это я не понимаю, чего ты так взбесился на меня! Сам-то ты с дядей Михасей делаешь, что хочешь, когда хочешь и как хочешь! А мне мозги какими-то нравоучениями пудришь! - возмутился Александр. - Ты мою ситуацию с Михасей к своей не ровняй, и чувств моих со своими на один пьедестал не ставь, потому что ты всего не знаешь! - зло выпалил брюнет, сам не понимая, почему так обозлился на своего ребёнка вдруг. - Каждый судит по себе, не так ли? Интересно, что же ты такого натворил, папочка, раз так сейчас защищаешь Матвийка от меня. - Я просто хочу, чтобы ты оставил его в покое! - строго начал военный, но наткнулся на неожиданное сопротивление. - Не оставлю. Я уже взрослый и сам могу делать то, что хочу. В твоем одобрении я не нуждаюсь! – Алексея аж флешбекнуло в те времена, когда он вот так же разговаривал со своим отцом и доказывал ему, что Михась это его судьба, - Я люблю его. Люблю, понятно? И я не стану ни на ком другом жениться, кроме Матвея. Я останусь с Матвийком навсегда. Потому что - я так решил! Арестович выпустил из рук кота, поражённо уставившись на своего сына, а потом вдруг схватился за сердце, свободной ладонью проведя по ёжику своих тёмных волос, подсознание ему так и кричало:«Арестович, не стань копией своего отца, и не дай пострадать своему ребёнку так же, как когда-то заставили пострадать тебя!»
- Папа? Пап, тебе что плохо? – взволновано спросил парень, тут же подходя ближе к советнику, тот только крепко обнял его, - Что с тобой, пап? - Всё в порядке, Сашенька, извини, родной, - целует того в висок мужчина, - А раз хочешь извиниться, то иди в круглосуточный цветочный магаз - за ромашками, - шепотом подсказал брюнет, отпуская Александра и идя в их спальню с Подоляком. Арестовичу-младшему это показалось очень странным, с чего вдруг тот так переменился? Цапались же целую неделю, как кот с собакой, а тут ни с того ни с сего лёд тронулся… Он обязательно разберётся со всем этим, но только попозже, сейчас действительно надо идти в центр города и искать в круглосуточном ромашки. Лёша же, прикрыв дверь спальни, плюхнулся на кровать и крепко прижал к себе Мишу, что тихо спал, прижимая к себе одну из книг, что ему как-то опять подарил мужчина. - Солдатік? – приоткрыв один глаз, сонно спросил советник, - Ти шось нині дуже пізно, все добре, коханий? Льош? Тот ничего не отвечал, просто лежал рядом и любовался своим мужем, как какой-то знаменитой картиной в музее, не отводя взгляда от прекрасных чёрных глаз, милого носика, щёк, осыпанных веснушками и губ… Пухлых губ, что напоминали сладкие, спелые нектаринки. - Ты собрал вещи? Заказал билеты? - Да, завтра вечером вылетаем, все четверо. Я так подумал, что будет не красиво оставлять наших деток здесь одних, - кладя обе ладошки на щёки военному, говорит Михаил. - И правильно, солнышко. Так будет только веселее, - согласился тот. - Солдатік, в тебе точно все добре? Може, ти їхати не хочеш? Тоді, давай нікуди не їдемо, я не хочу тобі нав’язува… - кареглазый его перебил: - Чшшш. Чшшш. Прекрати. Зая, я люблю тебя, очень сильно. Настолько сильно, что иногда даже не знаю, как об этом по круче и по ярче выразиться. Алексей целует его, нежно, медленно, глубоко, одной рукой расстёгивая пуговицы ночной рубашки. Та целенаправленно проникает под её подолы, оглаживая гладкую грудь, пальцами прокатываясь по соскам, что вмиг затвердели. Миша ему не сопротивляется и сам помогает стянуть с себя всё остальное, потом мягко давит на плечи своего супруга, спускается ниже, расстёгивая ремень и молнию на чужих брюках. Губами он легко касается низа живота, поцелуями двигаясь всё ближе к паху. Арестович закидывает голову назад и зарывается пальцами правой руки в пышную копну тёмных волос, когда чувствует плотью сводящую с ума тесноту Мишиного рта. Зря терять время не хотелось, поэтому отыскав смазку, брюнет потянулся к красивым, подтянутым ягодицам. Подоляк призывно выгибался, словно дикая кошка, подставляясь под растягивающие фаланги, что метко дразнили простату, заставляя его мычать с пульсирующей плотью во рту. - Х-хочу гли-и-и-бше! – выпустив член и проходясь по нему то языком, то рукой, простонал Михась, поддаваясь сильнее ласкам своего мужа, - Льошенька, ми дітей розбуди-и-и-мо! - Не разбудим, у них там свои мутки, - шепчет Арестович, а потом его дыхание сбивается – Михась глубоко заглатывает его плоть и делает глотательные движения, от чего того аж подбрасывает на кровати и он бурно изливается, пачкая пухлые уста своего любимого белесыми каплями, - Сука, как же я обожаю, когда ты так делаешь, детка! А теперь иди-ка сюда. Миша удивлённо пискнул, когда мужчина подмял его под себя. Он кусает губы, пытаясь громко не стонать, когда ощущает юркий язычок у себя на сосках и неосознанно трётся своей плотью о бедро советника. - Лёшенька, не мучай меня, мммм… Пожалуйста, я не выдержу-у-у-у больше… - Чего моя звёздочка хочет? Скажи, чего ты хочешь, малыш, и ты в тот же час это получишь, – раздвигая аппетитные бёдра своего мужа и поудобней устраиваясь между ними, шепчет брюнет, а затем водит большим пальцем по раскрасневшимся устам Михаси, из которых неконтролируемо срывались томные вздохи. - Тебя… Я тебя хо-о-очу! Я всегда тебя, мммммм, хочу! Лёша, пожалуйста, а-а-а-ах, возьми меня! – Миша обхватывает палец своего мужа, и тот не удержавшись проталкивает его глубже в податливый, влажный ротик – от всего этого неимоверно сносит крышу… Алексей одним движением притягивает к себе посильнее Михаила, резко входя в него и ловя губами его громкий стон, пытаясь заглушить, пытаясь поглотить эту приятную «песню». Их пальцы переплетаются вместе, тела сливаются воедино, уста соприкасаются в страстном поцелуе… - Михась, я так тебя люблю, безумно люблю, детка, - шептал ему на ушко мужчина, всё сильнее вбиваясь в его тело, вырывая раз за разом всё более и более откровенные стоны. - Ще… Ще… Ще!!! Льошенька, я ще хочу! – царапая чужую спину короткими коготками, просил Подоляк, выцеловывая шею, ключицы и прочие места, к которым мог дотянуться. «Когда я слышу его шепот, стоны, всхлипы, просьбы, мне просто срывает крышу. Когда я ощущаю его тело, то, как он сжимает меня, то, как отзывается, то, как пытается сделать мне хорошо - я чувствую себя самым удовлетворенным мужчиной на планете. А когда он говорит мне о том, что любит меня… Мне большего уже для счастья не надо. Он – моё счастье, а его любовь – моя жизнь.» - Звёздочка, милый мой, какой же ты красивый, - Мишу всего ведёт и захлёстывает с головой от этого жгучего шепота и от того, как плоть Алексея дразнит его внизу, заставляя дрожать всем телом. - Лёша, я сейчас… Сейчас… Лёша-а-а!!! Лёша, сильнее!!! Лёша-а-а! – тонким голосом скулил кареглазый, а затем громко вскрикнул, кончая, сильно сжав внутри себя мужчину, от чего тот тоже излился, заполняя его до краёв. Подоляк тяжело дышит, обнимая мужчину, что обнимал его в ответ, пытаясь восстановить дыхание. Тот целовал своего супруга в чуть влажный висок и шептал о том, что благодарен судьбе за их встречу, за их любовь, за всё, что связано с Мишей. - Лёшенька, опять ты меня всего пометил, с тебя банка тональника! – пошутил брюнет. - Будет тебе тональник, звезда моя. Всё, что захочешь будет, - трясь своим носом о носик осыпанный веснушками, обещал Арестович, наслаждаясь ощущением обнаженной кожи своего супруга, - Ты опять похудел, дружок, так что в Париже буду откармливать тебя круассанами и макарунами, - обещает брюнет, а Михась только смотрит на него с безмятежной улыбкой и свободной рукой перебирает ёжик темных, кое-где поседевших волос. Как мало нужно им для счастья...Всего лишь любимый человек под боком!
*** - Відкрий очі, Подоляк. Я знаю, шо ти не спиш, - тыкая тому в мордочку букетом ромашек, говорил Арестович-младший, уже не зная как подступиться к этому маленькому молчуну. - Шо ти плистав? Не хочу тебе, відстань, - переворачиваясь на другую сторону, шикнул на него брюнет, находясь на своей любимой, двуспальной кроватке. - Не метушись так, ліжко зломиш! Диви, який багажник від’їв, - шлепнув того по одной из ягодиц, шутя, произнес солдат. - І нічо я не від’їв, я худенький! – обиженно выпятив губу, произнес тот и всё же поднялся. - Ану, хойць сюди, - Александр помог спуститься вниз мальчику, беря его на руки и тесно прижимая к себе, - Ладно, забираю назад свої слова – худенький-худенький. Подоляк-младший сталкивается взглядом с шальными янтарными глазами, что смотрели на него с неимоверной любовью и нескрываемым обожанием, но мальчик пока не понимал этого взгляда, ведь был ещё слишком юным. - Я хотел извиниться, мне не стоило так набрасываться на тебя, ещё и так откровенно приставать, думаю, ты очень испугался и совсем не ожидал такого от меня, солнышко. Я не хотел всего того говорить, я прекрасно знаю, какой ты на самом деле, Матвей. Прости меня, моя звёздочка. - И ты плости, я не хотел тебя бить… - тут же пряча глаза и покрепче цепляясь за мужественную шею военного, прошептал студент, - Извини, - мальчик неуверенно чмокает в щеку Александра, от чего тот удивлённо разжимает руки и кареглазый спрыгивает вниз. Он хочет уже уйти оттуда, но Саша хватает его за запястье и спиной прижимает к себе, руками обнимая за тонкую талию, наклоняясь всё ниже, опаляя своим дыханием милую, слегка побагровевшую мочку: - Дай мне всего один шанс, и я докажу тебе, что мои намерения, как никогда серьезны и честны. - Я боюсь, а якшо ти плосто поглаєшся мною, а потім… Знову поїдеш, викинувши мене із пам’яті назавжди. - Я поїхав тільки тому, що ти був занадто маленьким. Я би не витримав, я би вже ліз цілуватись до тебе, вже б руки розпускав, але ти ж ще дитина був, куди до тебе пхатись, Матвійко? Я дав нам час. Тобі – підрости, собі – впевнетись в тому, що я по-справжньому кохаю. Подоляк-младший кладет свою ладонь поверх рук на своей талии и сжимает их, прикрывая глаза от сладкого голоса солдата - его словам хотелось неимоверно верить. - Мені було неймовірно тяжко прийняти таке рішення. Я так залишати тебе не хотів, я так боявся, що ти собі до цього часу знайдеш когось, також влюбишся, але тим «особливим» стану не я, а хтось інший. - Інших ніколи не було і не буде. В моєму селці завжди жив тільки ти, Сашко, - признался бегло тот, расцепив объятия Арестовича и, быстро пожелав ему спокойной ночи ,снова забрался наверх двухэтажной кровати, поворачиваясь к стене и укрываясь мягким, полосатым пледом. Александр искренне усмехается и взглядом ловит котика, что пришёл в их комнату. Он берёт лохматого черныша на руки и кладёт рядом с Матвийком, шепча ему на ушко: - Надобраніч, зіронька. Нехай поки Михасик тебе зігріває крізь сон, але сподіваюсь, що вже скоро ми поміняємось з ним місцями.Матвей прячет свою довольную улыбку в одеяле,
прав был его папа, как всегда прав!