sightseeing in siberia.

       в самом же бийске, не многое изменилось с моего последнего визита. по крайней мере, мне так казалось; ведь, к тому времени как мы туда добрались, на улице была кромешная темнота. всё было по расписанию, как и всегда с дмитрием. честно, это немного удивляло, ведь в какой-то момент я готова была поклясться, что мы должны были проколоть колесо — некоторые дороги трясли машину похлеще самолётной турбулентности. и всё таки, мы доехали без происшествий. когда арендованная машина приблизилась к дому его семьи, настолько, что можно было рассмотреть мелькающие тени в деревянном домике, дмитрий тяжело вдохнул. я молча позволила ему собраться с мыслями, прежде чем он наконец решился, и заехал на место отведённое для парковки. выключив зажигание, он откинулся назад, всё ещё сидя в кресле; просто наблюдая за домом впереди. мотор был достаточно шумным, чтобы его заметили изнутри; поэтому, я полагала что уже через несколько секунд оттуда выбегут беликовские женщины. прежде чем это могло произойти, мне надо было успеть его ободрить. у меня не появилось новых доводов на этот счёт, с нашего последнего разговора на данную тему. поэтому, я прибегла к несколько иному способу; который, я знаю, что помог бы мне самой, практически в любой ситуации. положив свою руку поверх его, что покоилась на его бедре, я придвинулась чуть ближе; облокачиваясь локтем о подлокотник, и шепча ему слова искренности. "я с тобой." — это всё, что я могла выразить, без какой-либо конкретики. вообще, как раз таки слово 'всё', подходило сюда очень хорошо. я хотела чтобы он знал, что я буду рядом с ним, при любом раскладе. не только сейчас, конечно; но и в целом, в жизни. даже если бы он решил развернуться и уехать обратно, сию секунду, я бы не сказала и слова. моя абсолютная поддержка была его гарантией; я видела, что он это знал, когда он развернулся ко мне. мы молча смотрели друг на друга, пока не послышались отдалённые вопли знакомых голосов. он расслабился достаточно, для того чтобы воспринять последующее с адекватностью. едва ли мы успели выйти из машины, на него накинулись все проживающие здесь. кто со слезами, кто с улыбками. ко мне же, обращались с чем-то вроде благодарности и облегчения; по крайней мере, я так поняла. объятия на нём были ещё более удушающими, чем на мне, и в какой-то момент я снова уловила его напряжение. он был немного шокирован, за что я его вовсе не винила; точно так же, как я не могла винить растроганную семью перед нами. кому-то здесь вернули сына, кому-то брата. действие вокруг нас несколько замедлилось, когда на пороге показалась ева беликова; провидящая бабушка дмитрия. остальные женщины, включая меня, замерли; дмитрий же, двинулся к ней навстречу. он встретил её почти с поклоном, после чего они обмолвились парой слов на русском, и обнялись. кто-то упёрся головой в моё плечо, посреди всеобщих всхлипов. это была виктория; с ней, мы лучше всего поладили. она не плакала; наоборот, выглядела какой-то меланхоличной. странно спокойной, на фоне остальных. я всегда замечала, что она была более схожа со своим братом, чем остальные. взглянув вниз на неё, я приветственно улыбнулась. я была безоговорочно рада, снова всех их видеть. особенно, когда дело не касалось похорон, или чего-либо удручающего. в какой-то степени, это было честью для меня. я смогла привезти дмитрия обратно к ним, невредимым. после всего этого, наша толпа направилась в дом. я была рада; комарьё здесь было знатное, а на улице веяло ужасающей для августа прохладой. быть может, я утрировала, из-за усталости и переутомления; но, в тот момент, мне не льстила ни одна другая мысль, кроме просторной постели. нас пытались накормить поздним ужином, расспросить о случившемся и поблагодарить за визит, сразу и хором. благо, тут вступилась мать дмитрия, и поумерила пыл всех остальных, заявив что нам следовало отдохнуть после длинной дороги. честно, не хотелось даже думать, как я к тому моменту выглядела. в небольшом зеркале машины, синяки под глазами светили словно маяки; при хорошем же освещении, всё должно было быть в разы хуже. к моему величайшему удивлению, нас с дмитрием автоматически определили в одну комнату. он не был удивлён, а вот я едва ли не порозовела. нет, конечно, всем присутствующим были очевидны наши отношения.. но, я не думала, что с такой глубиной. естественно, жаловаться тут было не на что. особенно, если учитывать здешнюю ночную погоду; время близилось к осени, и столькими пледами я бы не напаслась. у нас даже была персональная ванная, соединенная напрямую со спальней; это радовало. даже будучи всецело вымотанной, я грезила о горячем душе. дмитрий разделял мои взгляды, но всё таки душ у нас был раздельный. нет, я конечно не славилась порядочностью, но в его родительском доме.. вообщем, сваливала я всё на свою усталость. данное решение казалось мне вполне взвешенным и правильным, пока мой мужчина не явился из ванной комнаты с одним лишь полотенцем вокруг бёдер. я, должно быть, выглядела несколько озадаченно, ведь он кинул на меня вопрошающий взгляд с поднятой бровью. в ответ на это, я весьма драматично спряталась за простыней. эта тундра, видимо, выморозила из него всю совесть, ведь в конечном итоге я всё равно оказалась подмятой под него посреди постели. и, хотя, как известно, спорить со мной было не так уж просто.. он постоянно находил какие-то лазейки. так и в этот раз, находясь в манящем плену рук любимого, мне было крайне сложно вспомнить, с каких пор я стала пропагандировать ту самую совесть, которая нам в тот момент мешала. на самом деле, было даже иронично, что я была на более рациональной стороне. "мне надо быть тише.." признав своё поражение после очередного поцелуя-засоса под грудью, я боролась хотя бы за право отстоять своё 'доброе имя'. конечно, хотелось верить что он поймёт, и.. "попробуй." — его ответ не был утешающим. попытки быть тише, я, в итоге, провалила, ведь он воспринял мою просьбу о 'пощаде' как своего рода вызов. лёжа на его груди в полусне, я пыталась вести дипломатичную беседу, выражая своё чрезвычайное недовольство по поводу случившегося. дмитрий вовсе не казался пристежным; вероятно, после двух оргазмов я звучала не очень убедительно. "пожалуйста, скажи мне что комната евы находится где-то на первом этаже.. и не под нами. серьёзно, я не думаю что не потяну ещё больше осуждающих взглядов с её стороны." вздохнув, я поёрзала на своём месте, пытаясь подобраться ещё ближе к нему; моё тело уже успело остыть, а в комнате было неутешительно холодно, глубокой ночью. дмитрий же, напротив, оставался тёплым, невзирая на окружающую обстановку. "если бы ты была чуть менее скептична, по отношению к её.. методам, возможно, и осуждения видела бы меньше. правда, я не думаю что в буквальности всё настолько плохо. скорее всего, ты просто зациклилась."; трепет, с которым он поглаживал меня ладонью по голой спине, вовсе не сочетался с выбранным нравоучительным тоном. ещё, меня очень раздражало когда он был прав, насчёт моего собственного упорства. "знаешь, если бы она была просто какой-то очередной провидицей, меня бы это так не раздражало." — естественно, всё дело было в том, что она была его бабушкой. на самом деле, даже если бы она не была провидицей, некая холодность с её стороны меня бы настораживала. вроде, говорилось что она была такой со всеми.. но, как дмитрий не раз утверждал, я очень многое беру на свой счёт. "знаю." — его ответ был коротким и лаконичным; весьма логичным для завершения данного обсуждения. не смотря на окружающий нас холод, мне спалось крайне спокойно, в ту ночь. возможно, это была накопившаяся усталость, но скорее всего, дело было в близком присутствии дмитрия. к сожалению, нам не так часто доводилось проводить целые ночи вместе. утреннее пробуждение, правда, оставляло желать лучшего. можно было подумать, что учитывая резиденцию двух влюблённых в одной комнате, некой провидице следовало бы соблюдать хоть какие-то личные границы. но, нет. подобно тому случаю, когда ева разбудила меня в несусветную рань несколько месяцев тому назад, чтобы помочь ей тащить тяжелённый арсенал(и, кстати, без особой надобности), она посчитала нужным протрубить утро в пол седьмого, стоя прямо у подножья нашей кровати. чей-то отдалённый голос -вероятно, алёны, матери дмитрия- пытался образумить её, но та настояла на своём, говоря что итак дала нам спуск, позволив 'доспать до обеда'. правда, эта часть история дошла ко мне чуть позже, через перевод дмитрия. на конкретный же момент пробуждения, я цеплялась за простыни словно за серебряный кол в битве, пытаясь каким-то образом сделать свою -нашу, с дмитрием- наготу менее очевидной. правда, он делал противоположное, заслоняя меня самим собой; если бы я была одета, у него бы не было нужды в этом, поэтому такой поступок намекал на очевидное.. единственным утешением было то, что ева была лишь заинтересована в том чтобы нас пробудить, и когда достигла своей цели, достаточно быстро удалилась из комнаты; даже, прикрыв за собой дверь. "ладно тебе, успокойся. все взрослые люди.. думаешь, с какой мыслью они поселили нас в одну спальню?" — обогнав мою натуральную реакцию, в которой я прятала лицо в руках и бормотала что-то про 'стыд' и 'тоже мне, самоконтроль', дмитрий тщетно взывал к моей логике. конечно, в глубине души я знала что он был прав, но.. "всё равно!" — да, примерно так. мне, тогда, было всё равно на здравый смысл. потихоньку s не так уж тихо переспать, это было одно; а вот быть практически пойманными, это совсем другое. спустя минут пятнадцать, дмитрий всё же умудрился уговорить меня спустится на завтрак. он выглядел более одомашнено; в штанах, свободнее чем служебные,и обычной футболке. я же, была в неизменных обтягивающих джинсах, и чёрной майке(что, в слаб очередь, казалась мне наименее формальной, как раз для такого случая). вообще, наверное остальным было странно за нами наблюдать; гардероб стражей всегда состоял из чёрных, или хотя бы темных, вещей. летом, мы были словно черти на цветастых полянах. на завтрак, были блины. не такие пышные как на моей родине, но гораздо более широкие. аппетит, у нас обоих, был весьма зверский; после долгой дороги и самого-постыдного-секса-в-моей-жизни. в какой-то момент, одна из беликовских сестёр(а точнее, старшая – каролина) решила поинтересоваться о том, как нам спалось на новом месте. благодаря этому, я чуть было не поперхнулась на своей еде; дмитрий же, напротив, не подал никакой необычной реакции, кроме уточнения касательно того, что для него это место вовсе не было новым. я полагала, что присутствующие здесь либо нас не слышали, либо были достаточно тактичны, чтобы притворится. кроме виктории, конечно; она мне подмигнула. легонько наступив на ногу дмитрия, что сидел от меня по левую руку, я наконец добилась от него какой-то интересной реакции. на его губах проступила озорная ухмылка; всего лишь на секунду, но я её поймала. даже сквозь ненавязчивые беседы, было ясно, что все обходят один очевидный аспект — основания для прибывания здесь дмитрия. все были рады, конечно, но казались немного отдалёнными. наверное, не знали как лучше подойти к такой теме. я из не винила; во-первых, мне не сильно хотелось касаться этой темы(хотя, я знала что прийдется), а во-вторых, я понимала, что тоже не хотела бы инициировать этот разговор, на из месте. дмитрий же, попросту не хотел портить всем утро, столь удручающим рассказом. я была вполне уверена, что нам удастся улизнуть на быструю прогулку, и всё спокойно обсудить, пока не вмешалась ева. я не знала что конкретно она сказала, но это были два слова, после которых все замолчали и уставились на меня и дмитрия. коротко переглянувшись, мы установили что утро портить всё-таки прийдется. говорили мы попеременно; я знала, что ему было тяжело затрагивать эту тему, но учитывая существующую языковую пропасть, это было необходимым, именно от него. в те моменты, когда он говорил полностью на русском, я могла отслеживать прогресс истории, судя по эмоциям сменявшимся на лицах его сестёр, матери и кузенов. s лицо его бабушки оставалось обычно непроницаемым. я догадывалась, что он старался урезать детали о том что происходило между нами пока он был стригоем; а конкретно, о его поступках по отношению ко мне. это было из-за того, что его взгляд иногда метался в мою сторону, и выглядел особо виновато. он вспоминал, но не произносил. правда, все женщины тут были до боли проницательные. так вот, финал истории рассказывали уже мы оба, потому что дмитрий до сих пор не мог до конца понять, что и как там произошло. в его собственных формулировках, он просто был рад выжить; и, был безмерно благодарен нам с лиссой. за несколько разные вещи, но всё же. в промежутках его речи, мне снова довелось почувствовать себя 'вдовой', в глазах окружающих. кажется, было установлено, что по мне всё это прошло гораздо сильней, ведь дмитрий не обладал никакими чувствами, существенную часть того времени. спорить, я бы не стала. мне прилетали то сочувственные, то восторженные взгляды. порцию про собственное воскрешение, дмитрий, кажется, рассказывал мне одной. он говорил на русском, но смотрел исключительно на меня. от его взгляда меня пробирало; я не могла назвать конкретную эмоцию, но взгляд был глубокий. это было что-то вроде боготворения; такая честь удосуживалась мне, в основном, когда мы были наедине. здесь же, он явно обозначал свою безмерную благодарность. и, своего рода, всецелое обожание меня. я была застрявшая где-то между слезами и румянцем, потому что временами проскальзывающее 'роза' в его речи, несло слишком много боли. по окончанию рассказа, наступила минутная тишина. затем, снова многочисленные объятия; его праздновали, меня благодарили. да так, что я даже не успевала возразить; это не было выбором. я была обязана его освободить, в любом из смыслов этого слова. я обещала. и не могла жить без него. ева смотрела на нас особенно долго; будто решала, верить истории или нет. в конечном итоге, кажется, поверила. больше того, она одарила меня признательным кивком. после завтрака, большая часть женщин засобиралась на рынок. позднее тем вечером, планировалось грандиозное сборище, по случаю возвращениявоскрешения дмитрия; который, к слову, не был слишком этому рад. единственным стоящим доводом было то, что подобный вечер помог бы ему поставить точку, на данной истории. 'заявить' обо всём, и покончить. у меня была перспектива пойти с ними, или остаться с дмитрием.