Я ел тебя глазами и поперхнулся слюной.

"Уж если ты разлюбишь — так теперь, Теперь, когда весь мир со мной в раздоре. Будь самой горькой из моих потерь, Но только не последней каплей горя! Оставь меня, но не в последний миг, Когда от мелких бед я ослабею. Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг, Что это горе всех невзгод больнее".

В его жизни, пропитанной болезненным прошлым и уверенным в себе будущем, настолько же однотипной, насколько и каждую ночь разной, случилось лишь два самых главных и важных момента. Первое — однажды осиротевший Мо Жань, которому с детства пришлось учиться выживать в большом, подлом городе, борясь с голодом и холодом, повстречал Небожителя. И это была точка невозврата в его жалком подобии существования. Он крайне смутно помнит то время, психика барьером упорно отталкивает любое воспоминание, что может нанести его душе неизлечимые, сочащиеся грязной кровью раны. Но он помнит сухие, прохладные ладони, что касались его детского лица, крепкие руки, что поддерживали его голову, пытаясь напоить, и пальцы, что ласково зарывались в его волосы, успокаивая. Мо Жань помнит белый силуэт, что в воспалённом сознании светился ярким светом. Прямая спина, тихий, убаюкивающий голос, которому хочется верить. В тот момент мальчишка, израненный улицей, худой до костей и ослабленный до последнего шага в пропасть, понял — он спасён этим Небожителем и более страдать не будет. Так и случилось. После того лихорадочного видения, через тяжёлую неделю, к нему в больницу пришли люди, что после стали его семьёй. Сюэ Чжэнъюн, главный врач больницы, и его жена, мягкая и невероятно тёплая женщина — Ван Чуцин. Мо Жань тогда испуганно забился в угол больничной койки, но по одной щедрой улыбке мужчины смог понять, что бояться ему уже нечего. Ему в ту секунду лишь хотелось спросить: «Где тот ангел?», только в горле было ужасно сухо, а не говорил с кем-то мальчишка так давно, что из рта бы повалились лишь немощные хрипы. Да и приняли бы мальчика безумцем разве что. Разве есть на свете ангелы и боги, спустившиеся на землю только ради того, чтобы спасти его никчёмную жизнь? С того момента Мо Вэйюй, что обрёл семью, давшую ему не только крышу над головой, но и пищу, и образование, хранит в себе это горячее, светлое видение, что однажды заставило его цепляться за свою жизнь кровавыми, сломанными пальцами. Как позже ему объяснил Сюэ Чжэнъюн, его нашли на середине дороги. Видимо, он попал под машину, пока от чего-то бежал. И Мо Жань помнит, от чего, но признаться в этом не мог таким добрым и воспитанным людям, к которым ещё нужно привыкнуть и научиться им доверять. Мо Жань, наверное, крепко в тот день стукнулся головой, раз увидел что-то столь прекрасное на фоне грязи, крови и серого города. Раз смог расслышать этот прохладный голос на фоне кричащей толпы. Но этот момент он видит практически каждую ночь и спустя тринадцать лет, стоит только закрыть глаза. Второй важный момент в жизни Мо Вэйюя случился год спустя первого. Когда он уже начал разговаривать, а не просто смотреть исподлобья, впиваясь в пищу так, будто её отберут. Это было привычное утро в семействе Сюэ, завтрак, когда его уже фактически младший, пускай и не родной, брат Сюэ Мэн начал расспрашивать родителей об одном человеке, что давно их не посещал. В ту секунду из уст Сюэ Мэна вырвалось имя, и спустя тринадцать лет, с того мгновения, Мо Жань всеми клетками своего тела уже заочно ненавидит этого человека. Чу Ваньнин. Какой-то знакомый Сюэ Чжэнъюна, старый друг и коллега, о котором всё детство Сюэ Мэн не прекращал трещать. Брат настолько часто говорил об этом человеке, что Мо Жаня, которому внушали о красоте, уме и невероятных способностях этого «Чу Ваньнина», уже просто тошнило. Первое время мальчишке было даже интересно послушать, что же это за человек, так впечатливший его неугомонного братца, в подростковом возрасте это было уже невозможно слушать, а сейчас… Сейчас Мо Жань всё также терпеть не может это имя, но теперь может свести это всё в шутку. Всё же они оба переросли то время. И Мо Жань, как думалось до этого момента, должен был уже перерасти эмоции и чувства, которые кидают из крайности в крайность. — …Чу Ваньнин скоро должен приехать, отец мне об этом сказал! — с этими словами в гостиную врывается сводный младший брат Мо Вэйюя, отвлекая его от крайне важного дела — рука дёргается от неожиданности, пока парень наливает себе Хуанцзиу. Несколько капель проливается на деревянную поверхность кофейного столика. — Опять этот Чу Ваньнин, — вздыхает Мо Жань, сводя брови и закрывая бутылку вина. — МэнМэн, а ты, случайно, не влюблён в этого мужика? — с насмешкой спрашивает парень, откидываясь на спинку дивана и делая глоток пряного напитка, приятно обжигающего кончик языка. — Сколько ему, сорок? Пятьдесят? Не смотри так, у всех свои фетиши… — Ты!.. Ты — тупая псина, Мо Жань! — восклицает Сюэ Мэн, останавливаясь у кресла напротив. Лицо его вспыхивает забавной краской, а брови ползут вверх. — Я бы никогда не посмел так оскорбить этого человека! — Иначе я не знаю, почему с самого детства ты на нём так помешан, — пожимает плечами Мо Жань, крутя в пальцах бокал. — Сколько ты его не видел? Пять лет? Пора бы уже отпустить и забыть. Я понимаю, твоё сердце разбито и- — Заткнись, — шипит брат, садясь в кресло и щупая себя за переносицу, при этом устало жмурясь. Мо Жань ни разу в жизни не видел этого «Чу Ваньнина», но знает, что тот лет пять назад посещал семью Сюэ, пока сам Вэйюй уезжал в другой город с мадам Ван из-за неотложных дел с бумагами и документами. И, кажется, с того приезда этого загадочного для парня человека крыша у Сюэ Мэна от восхищения совсем уехала. Вслед за тем же Чу Ваньнином. Прямиком в Корею. — У отца юбилей, — вздыхает Сюэ Мэн, обращая к Мо Жаню нечитаемый взгляд, что быстро сменяется возмущением. — И прекрати уже пить. Приехать не успел, а бутылка уже открыта. — Извини, МэнМэн, я бы предложил тебе, но боюсь за свою психику. С тобой невозможно выпивать. Что планирует дядя? Конечно, Сюэ Чжэнъюн дядей Мо Жаню не является, но с детства он привык обращаться к этому человеку как к «дядюшке», хотя тот уже не раз намекал ему звать его теплее. Но у Мо Вэюйя слишком негативные ассоциации, чтобы звать такого близкого человека «отцом». — Ужин в ресторане. Больше сотни гостей. Отец любит гулять на широкую ногу. Чу Ваньнин написал ему, что обязательно приедет в честь такого праздника, отец от радости места себе не находит. — Это у вас семейное, — хмыкает Мо Жань, вставая с дивана. Он опускает бокал на столик, тянется, разминая крепкую спину и плечи. — Давай заключим пари, — вдруг предлагает Мо Жань, блестя игривым взглядом. — Если вдруг твой Чу Ваньнин такой, как ты о нём говоришь, и я буду вне себя от восхищения, с меня любое желание. А если нет, то с тебя, — он тянет пухлые губы в улыбке, из-за чего на щеках появляются задорные ямочки, и подходит ближе к напрягшемуся в кресле Сюэ Мэну. Пускай и рискует нарваться на драку с несдержанным братцем. Чу Ваньнин был той темой, с которой играться опаснее, чем с огнём, но Мо Жань никогда не был трусом. — Ты, псина, опять что-то задумал? — юноша щурится, поднимая подбородок. — Ни в коем случае. Вообще-то, задумал. Мо Жаню или слишком скучно живётся, или же они с братом давненько не пытались убить друг друга, но план в его голове созревает моментально. — Ну так что? Мне хватит одного взгляда на твоего старого возлюбленного, чтобы ты проиграл. — Прекрати о нём так говорить. Я в деле. Они пожимают руки под хитрую улыбку Мо Жаня, что неожиданно для себя и сам теперь предвкушает вечер в честь юбилея главы семейства. _______ Мо Жаню двадцать четыре года, но его острая интеллектуальная недостаточность и отчаянная скука превращают его в животное. Он убедился в этом ещё в тот момент, когда в погоне за своим «идеальным» видением начал сменять партнёров одного за другим. К сожалению, он так и не наткнулся за всё это время на прохладные ладони, тонкую кожу и божественные черты лица, что так размыто остались отпечатком в его сознании на долгие годы. Сейчас Мо Вэйюй убеждается в этом ещё раз, пока поправляет галстук и тёмно-синий пиджак. В зеркале на него смотрит воспитанный, элегантный молодой человек, только в фиолетовых глазах этого парня не готовность культурно провести банкет в честь дня рождения его опекуна, а лукавые искры от предвкушения. План был прост как сама жизнь — он найдёт этого «Чу Ваньнина» до того, как ему его представят Сюэ. Оценит, рассмотрит, и, если всё не будет совсем плохо, приложит всё своё природное обаяние и несомненную красоту на то, чтобы соблазнить эту загадку большей части его жизни. Зачем? Просто для того, чтобы увидеть, как в глазах его младшего братца рушатся эти детские фантазии о безупречном человеке, что авторитетом превзошёл даже родного отца. Пускай Сюэ Мэн увидит, насколько неидеален этот Чу Ваньнин, насколько также испорченный, как и его брат-тире-похотливая-псина. Конечно, юноша будет очень расстроен, но зато Мо Жань избавит себя от необходимости каждый год выслушивать одно и то же. А там уже, на деле, он выкрутится. Да и привкус небольшого триумфа будет очень сладок на губах. Мо Жань ухмыляется самому себе, расстёгивает пуговицы пиджака и, наконец, выходит из своей детской комнаты. В двухэтажном доме своей приёмной семьи парень уже давно не живёт, приезжает крайне редко, только чтобы повидаться с родными. Сразу после выпуска из старшей школы, решив больше не быть ни для кого обузой и самостоятельно вести свою жизнь, Мо Вэйюй покинул это гнездо, начав работать и жить отдельно. Он всем своим небольшим сердцем был благодарен тому, что ему дали, и только из-за этого больше не мог принимать помощь семьи, и так чувствуя себя в огромном долгу. Сюэ Чжэнъюн с женой, конечно, были расстроены, но никак не пытались юношу переубедить, отпустив в свободный полёт. А вот Сюэ Мэн, кажется, готов был закатить самую шумную вечеринку десятилетия в эту честь. Что ему было несвойственно, от того он отпраздновал такое событие в одиночку. Мо Жань не может назвать их отношения со сводным братом плохими. Скорее своеобразными. На первом этаже парень находит всех членов их небольшой семьи, поздравляет дядю, отдав ему подарок, о котором в тайне волновался, и вся компания вот уже направляется в ресторан. Мо Жань не знает, что это с ним такое, но его горячее сердце бьётся тяжело и предвкушённо. Улыбка не сходит с пересохших пухлых губ — он уверен, что сегодняшний вечер пройдёт превосходно. Банкетный зал дорогого ресторана оказывается внушительным по размерам и очень красивым под такое событие. Сюэ Мэн был прав, говоря, что его отец «любит гулять на широкую ногу». Длинные фуршетные столы вдоль стен, наполненные самыми разными блюдами и напитками, много пространства и уже прибывшие весёлые гости. Панорамные окна открывают чудесный вид на вечерний город, осыпанный фонарными огоньками, а с потолка и по стенах свисают праздничные украшения. Свет от люстр падает тусклый, с голубой подсветкой. Сюэ Мэн, стоящий рядом с Мо Жанем, был всегда привыкшим к роскоши, но даже он не удерживает очарованного вздоха, слушая гул гостей, что начинают хлопать при виде именинника. Мо Вэйюй тянет губы в широкой улыбке, хлопает дядю по плечу и кивает в сторону гостей, а сам отходит в другой угол в поисках бокалов с вином. Его небольшая игра на этот вечер начинается. Теперь ему каким-то образом нужно найти среди всех гостей того самого человека… Воодушевление от его великого плана покидает Мо Жаня спустя сорок минут банкета. Парень обходит почти всех коллег своего дяди, зная, что тот самый Чу Ваньнин когда-то с ним работал, но ни один из них не видел эту загадочную персону. Может, он просто не смог приехать? Или не захотел? В любом случае, если по началу Мо Жань даже испытывает толику удовольствия от своей небольшой охоты, ведь люди отзываются о том мужчине с уважением и плохо скрытым восхищением, то сейчас он, облокотившись на стол, покрытый белой скатертью, с мрачным взглядом осушает бокал вина. Если это и охота, то жертва — мастер маскировки. Или же у Вэйюя разыгрывается фантазия до степени уехавшей крыши. Тоже, судя по всему, в Корею. Как бы то ни было, час спустя становится уже не так интересно. Поэтому Мо Жань решает пока что просто продолжить гулянку и, может, завести пару новых знакомых и новые номера в контактной книжке. Пригодится. — Мо Жань! — его отвлекает женский, знакомый своим низким тембром голос. Улыбка сама появляется на лице, и парень тут же разворачивается в сторону позвавшей его. — Е Ванси, давно не виделись. Очаровательная и сильная девушка, что однажды на первом курсе сломала Мо Жаню нос. Это был хороший урок ему и его наглости. Более такого в её сторону не было. Они были одногруппниками, только вот Мо Вэйюй бросил учёбу ещё на втором курсе, ударившись в работу, а Е Ванси сейчас уже на четвёртом. — Как твои дела? — спрашивает девушка, улыбаясь сдержанно. Минимум косметики и костюм вместо платья — Мо Жань узнает свою подругу по учёбе. Музыка в помещении играет негромко, позволяя им побеседовать на повседневные темы, но Мо Жань частенько отводит взгляд в толпу, ища свою «жертву», пускай он даже и не знает, как мужчина выглядит. Стоило спросить об этом Сюэ Мэна, Мо Жань бы не удивился целому алтарю с фотографиями этого человека в спальне братца. Благодаря Е Ванси, время, наконец, начинает идти быстрее и даже становится не так скучно. Послушать о бывших одногруппниках оказывается интереснее, чем выслушивать воспоминания коллег дяди. Не то, чтобы Мо Жань является фанатом шумных вечеринок, но и места среди людей в возрасте найти ему тяжело. Особенно когда вокруг незнакомые лица. Зато Сюэ Мэн явно отрывается, судя по тому, что Мо уже не раз среди толпы слышит его громкий, пьяный смех. Мо Жань и сам собирается накидаться, раз есть повод, поэтому, пользуясь тем, что Е Ванси отвлекают разговором об учёбе какие-то старики, он скользит в толпе ближе к столу с алкоголем. Зал наполнен самыми разными запахами, от аппетитных блюд до дорогих одеколонов гостей. В уши льются разные речи, мимолетно украденные из чужих диалогов, затем снова смех братца, толчок в плечо, и вот, наконец, заветное вино. Он тянется пальцами к бокалу, когда в эту же секунду его любимый сорт забирают чужие, длинные пальцы, что слабо, но заметно подрагивают. Глаза Мо Жань поднимает сразу же, всё же явно было видно, что на бокал он был нацелен первым, а вот перевести взгляда у него уже не получается. — Вы хотели это вино? — звучит негромкий, приятный голос, и Мо Жань моргает несколько раз, понимая, что смотрит на незнакомца почти в упор с полминуты. Теперь я хочу вас. Мо Вэйюй всегда был уверен, что «любовь с первого взгляда» — чушь собачья, а вот желание с первого взгляда, как оказалось, существует. Он расплывается в наглой улыбке, показывая ямочки на щеках и склоняя голову чуть влево. Перед ним мужчина на голову ниже, с длинными, чёрными волосами, что передними прядями убраны назад, в пучок. Черты его лица кажутся мягкими и одновременно резкими. Острый подбородок и скулы, ровный нос и невероятные глаза феникса. Кофейный взгляд, лёгкий по началу, после — задумчивый и напряжённый. Мо Жаню хватает пройтись изучающим взглядом вверх-вниз по незнакомцу, увидеть строгий, белый костюм и прямую спину, чтобы ощутить, как кровь начинает бурлить в венах, закипать. Идеально. Дух захватывает от красоты. Настолько, что его навязчивое видение на несколько долгих секунд забывает, будто его и не было. Мужчина на его улыбку чуть хмурится ровными бровями, а Мо Жаню невероятно сильно вдруг хочется коснуться пальцами таких мягких с виду волос и вцепиться в тонкую талию, скрытую под слоями ненужной одежды. — Всё в порядке? — спрашивает незнакомец, глядя вопросительно и делая едва заметный шаг назад. Мо Жань уверен, что с виду сейчас выглядит голодной псиной, увидевшей самый желанный кусок свежего мяса. Но его самого коробит от такого сравнения. Нет. Он словно отчаянно верующий, увидевший Небожителя. И парень делает шаг вперёд почти неосознанно, нарушая чужое личное пространство и заглядывая в карие глаза. Дьявол, от него пахнет яблоками и чем-то ещё, сладким, манящим. Крышу сносит. Запах заполняет лёгкие мгновенно, отключая желанный сигнал «стоп». Настолько притягивает, что вдохнуть хочется полной грудью. Наверное, у Мо Вэйюя напрочь отключились мозги, раз он может сейчас так скалиться при чужом человеке, говоря: — В порядке. Вино… Забирайте, конечно. Может, выпьем вместе? — Извините? — Не поверите, но я, правда, умру, если не узнаю вашего имени. У него действительно перехватывает дыхание, но мужчина перед ним снова отступает, изгибая бровь и глядя уже строже. Он молчит, мажет языком по губам, после поджимая их в тонкую полосу, а Мо Жань сглатывает от того, в какой жар его кидает от одного только вида настолько красивого человека. Парень не бывает сдержан в постели, да и когда дело касается желания, у него каждый раз туман в сознании, точно он пьян как в последний раз. Но сейчас… Глядя в эти карие глаза, что рассматривают его с подозрением, Мо готов обнулить каждый свой прошлый опыт, лишь бы коснуться этой тонкой кожи. У него внизу живота приятно тянет. Может, он выпил слишком много, уснул и снова видит перед собой свой идеал? Незнакомец опускает взгляд ниже, и по расширенным глазам, трепетно дрожащим ресницам и краснеющему лицу понятно — он заметил несдержанное возбуждение Мо Жаня, оттягивающее тесные синие брюки. Это вызывает ухмылку у последнего, а вот мужчина тут же поднимает взгляд в его глаза, хмурится и даже уголок его аккуратных губ нервно дёргается. — Вы… — начинает отходить незнакомец, и Мо Жань неконтролируемо делает резкий шаг вперёд. — Ваше имя? — Бесстыдство! — Интересно, — мурлыкает парень, опираясь рукой о край стола. — Так и назвали? Мо Вэйюй вовсе не ожидает, что в эту же секунду, стоит ему закрыть рот, как содержимое бокала окажется у него на лице, стекая с него красными каплями на лучший костюм. Он задерживает дыхание, распахивая глаза и разрезая ресницами накалённый воздух. Человек в белом, его «Хоуян», тут же разворачивается, надумывая как можно быстрее уйти, однако Мо Жань, пускай и не так желавший получить это вино, с удовольствием вновь делает немыслимо грубое… Почти неосознанно, но не разрешая себе упустить шанс узнать имя. Он делает крупный шаг в сторону мужчины, хватая его за локоть, и тот разворачивается тут же, замахиваясь рукой с самым холодным на свете выражением лица. Мо Жань даже вздрагивает, когда ему прилетает нелёгкой рукой, несмотря на всю её хрупкость с виду, по лицу. Щека загорается обжигающей болью, а брови взлетают вверх. Он даже опомниться не успевает, как белый силуэт пропадает с поля зрения! Чёрт! Он смеётся, вся ситуация обращает на себя ненужное внимание со стороны, но парень касается пальцами щеки, что порозовела, и практически счастливо улыбается, слизывая с губ капли вина. Это было прекрасно. Просто божественно. Парень склоняется над раковиной в туалете ресторана, плеская на лицо прохладную воду, лишь бы снова прийти в себя. Мо Жань мокрой ладонью проходится по волосам, убирая упавшие на лоб пряди назад. Его сознание всё ещё немного мутное, то ли от неожиданного возбуждения, то ли от выпитого алкоголя, но хотя бы сейчас Мо осознаёт, что со стороны выглядел крайне отвратительно. Но он готов был кончить только от взгляда на эти длинные ресницы и непонимающий взгляд. Этот человек… Слишком сильно напомнил ему о старом воспоминании, за которым он гнался большую часть жизни. Гнался, чтобы споткнуться у ног этого Воспоминания в самый внезапный момент. Если этот незнакомец с лицом Небожителя и взглядом, в котором замёрзший ад, не тот самый, что он искал — то Мо Жань готов навсегда отказаться от своей идеи. Капли стекают по лицу в раковину, а Мо Жань поднимает потемневший взгляд в зеркало, тяжело дыша, и в его лёгких словно все ещё блуждает тот запах. Он никогда не был мазохистом, чтобы испытывать такое удовольствие от чужого удара, но что-то в этом красивом мужчине, кажется, навсегда изменило его мнение на этот счёт. Пальцы Мо Жаня мелко дрожат, и он впервые в такой эйфории и лёгкой раздражённости только от вида кого-либо. Его сердце стучит громко и быстро, подгоняя найти, догнать, выпросить имя, заставить смотреть на него. Мо Жань выходит из туалета, сталкиваясь с кем-то в проёме, извиняется, и идёт в сторону, где должны были расположиться дядюшка с тётей. Он должен либо узнать, кто был тот человек, либо сказать, что ему придётся уехать пораньше. Подальше от такого сильного желания, что находится с ним в одном здании. В зале его ловит Сюэ Мэн, и это последний человек, которого сейчас хочется видеть. Но Мо упорно хватают под локоть, таща в сторону. — Он здесь, Мо Жань, готовься проиграть, — злорадно и страшно хихикает младший, на что парень, вырывая руку, хмурится. У него перед глазами сейчас только одно бледное лицо. — Что? О чём ты? — О Чу Ваньнине. Он опоздал, но приехал. Чу Ваньнин. Чу Ваньнин. Точно… Его жертва на этот вечер, его пари. Чёртов Мэн со своим восхищением и чёртово нежелание проигрывать. Мо Жань в любом случае собирался к Сюэ Чжэнъюну, так что им по пути. Взглянет, скажет, что МэнМэн должен ему желание, ведь уже ни что его так не впечатлит сегодня, как бокал вина в лицо с аккуратных рук, и уедет домой. Они проходят через толпу, находят наконец отца, что призывает к тишине в зале, чтобы что-то сказать, и Мо Жань замирает в нескольких метрах от членов своей семьи. Его ноги прирастают к полу, не иначе, а тело напрочь отказывается слушаться. — О, А-Жань! Я тебя искал, — улыбается ему дядя, опуская руку на плечо рядом стоявшего мужчины в дружеском жесте. — Давно хотел вас познакомить. Чу Ваньнин, это мой старший сын, Мо Вэйюй. — Приёмный, — тихо добавляет Сюэ Мэн, тут же получая упрекающий взгляд от матери. — Жань-эр, это мой старый друг и когда-то коллега. Ты о нём слышал. Слышал. Много раз. Очень много раз. Все эти годы Мо Жань представлял себе этого человека-загадку, как старика в очках, нудного заучку-учёного. Но парень видит рядом с дядей своего Небожителя, «Хоуян», что сейчас с плохо скрытым удивлением смотрит на него, на того, кого ударил пятнадцать минут назад за наглость. Мо Жань сглатывает, на его лицо накладывается едва ли не тень ужаса. Он планировал соблазнить идеал своего братца, чтобы поддразнить, но не планировал того, что его идеал окажется другом дяди. Блять.