Я ел тебя глазами и поперхнулся слюной.

Мо Жань улыбается. Натянуто, с практически онемевшими мышцами лица, но старательно дружелюбно, сверкнув фиолетовыми искрами в глазах. И делает шаг вперёд, так, будто это не он практически домогался до друга своего дяди у того на банкете, выставив себя самой что не есть похотливой псиной. Да, в его зловещем, тайном плане и без того был пунктик насчёт воспитанности и невинности Чу Ваньнина, на зло Сюэ Мэну, но только сейчас, глядя в это улыбающееся лицо счастливого Сюэ Чжэнъюна и в немного напряжённое, мрачное лицо жертвы его наглости, Вэйюй понимает, что повёл себя по-свински. Если говорить точнее, то рассказывать о подобном инциденте или нет, дело уже только Чу Ваньнина, Мо Жань готов понести ответственность перед дядей. Пускай и в груди неприятно, вязко тянет от мысли, что та ситуация вскроется. Однако, дело сделано. Более того, с этой секунды, когда он пожимает руку Чу Ваньнина, сухую ладонь с нежной кожей, заглядывая ему в глаза так, будто ничего и не было, становится решено — Мо Жаню нужно узнать больше. Получить больше. Ему нужно это стройное тело, эти шоколадные глаза, наполненные волнами презрения, эти длинные, податливые волосы. Даже если правда оползнем обрушится, то с этого мгновения это будет касаться только его, Мо Жаня, и Чу Ваньнина, что ни капли не выглядит на свой возраст. Более того, при первой встречи у банкетного стола Мо едва ли подумал, что тот может быть старше его. — Приятно познакомиться, — наконец, говорит Мо Жань, для которого эти секунды, эти несколько шагов до Чу оказались бесконечной пропастью. Он отпускает чужую руку, получая в ответ лишь кивок и недовольно сжатые в тонкую полоску губы. Но от Мо не ускользает тяжёлый взгляд кофейных глаз, что проносится по всему его телу в секундном изучении, и убранные за спину руки. — Когда-то мы работали вместе, пока Чу Ваньнин не переехал в Корею, — делится Сюэ Чжэнъюн, и, конечно, парню всё это давно известно, но он кивает, улыбаясь и думая лишь о том, что ему поскорее нужно сваливать от этого эпицентра его животного желания. — Я рад, что ты вернулся, Юйхэн, — мужчина довольно хлопает друга по плечу. Празднование длится долго, Мо Жань понимает это, когда семья возвращается домой ближе к четырём утра. Он уезжает куда раньше, планируя держаться пока подальше, но провалился в этом пункте сразу же, оставшись в родительском доме только потому что Чу Ваньнин одну ночь погостит у них. Кровать в его старой спальне оказывается крайне неудобной. Слишком жёсткой, маленькой, а комната слишком душная летом, даже если открыть окно нараспашку. Подушка недостаточно мягкая, пахнет всё иначе, да и в принципе оказалось много причин бессонницы. Его сердце, горячее, набухшее, бьётся так громко в этой одинокой тишине ночи, что Мо Жань, вспоминая бледное, до одури красивое лицо, только тяжело вздыхает, крутясь на кровати и не переставая страдать от нападок долгих размышлений на его сознание. Во-первых, он выставил себя идиотом. Ничего нового. Но после того, как он узнал, что этот человек — тот самый Чу Ваньнин, о котором братец прожужжал все уши, становится ещё более не по себе. Мо Жань впервые увидел этого человека сегодня, но знает, как тот строг к дисциплине, насколько умён и интересен. Для Сюэ Мэна точно. Во-вторых, Мо Вэйюй просто не сможет дальше спокойно жить! Желание узнать этого человека лучше, пускай он и слышал от него всего несколько фраз, да и не в лучшей обстановке, поразило его пулей в самые рёбра, разбивая их как фарфоровую статуэтку. Когда за окном слышится шум мотора подъезжающей машины, Мо Жань с перехватившимся дыханием садится на кровати, падая лицом в ладони. Ему нужно с ним поговорить. Нужно, чтобы тот понял, что та ситуация — это не всё, что можно подумать о составляющем Мо Вэйюя. Просто необходимо. Спустя сорок минут, давая всем разойтись по спальням, Мо Жань спускается на первый этаж от того, что уснуть не может, а мысли в черепной коробке добивают. Сквозь большие окна уже виднеется светлеющее на грани рассвета небо, украшенное размытыми оранжевыми и розовыми пятнами, а на улице умиротворённо сгущается утренний туман. Парень босыми ногами негромко шлёпает по паркету, обходит гостиную и заходит на кухню, с уставшим лицом щёлкая электрический чайник. Опускает ладони на столешницу, чуть сгибаясь и слушая приятную, почти утреннюю тишину, набирает воздуха в лёгкие и склоняет влево-вправо голову, разминая шею. Шум кипящего чайника нарушает только неожиданный шорох за спиной, заставляющий обернуться. Мо Жань ожидает увидеть мадам Ван, которой обычно не спится, если все не улеглись — как чувствует, но парень натыкается на немного растерянный взгляд карих глаз, что тут же сменяется морозной строгостью. Острый подбородок вздёргивается вверх, а руки тут же скрещиваются на груди. Мо Жань понимает, что так смотрят только на огромное разочарование или же на нашкодившего щенка. — Чу Ваньнин, — тихо выдыхает Мо, у которого все заученные речи тут же застревают в горле, а после вовсе забываются. Он всем корпусом поворачивается к замершему в дверном проёме мужчине, делая маленький шаг вперёд. — Я… — Не подходи, — голос звучит сухо, бескомпромиссно, и Мо Жань остаётся на месте, хлопая ресницами. — То, что случилось… Можешь не переживать, я не сказал ничего твоей семье, но имей в виду, если это повторится, я- — Нет, — перебивает Мо Вэйюй, опуская подбородок и чувствуя себя «на ковре» перед учителем в средней школе. Он качает головой, глядя исподлобья. — Не повторится. Мне жаль. Я… перепил. Ему не жаль. Если честно, то он и сейчас бы с удовольствием разложил настолько привлекательного человека на обеденном столе, выбивая из него стоны до самого утра и рискуя попасться на глаза родителям. Но Мо Жань сглатывает, отчасти ощущая, что сейчас ему хочется поступить правильно. Чу Ваньнин слабо щурится, смотря на него, а после кивает, дёргая тонкими плечами, и молчаливое неодобрение не ускользает тенью. Но тот принимает такое оправдание, и от этого уже становится легче в напряжённой спине. — Хорошо. Он Мо Жаню совершенно чужой человек. Парень не знает Чу Ваньнина с детства, ни разу его не видел до сегодняшнего вечера, только много слышал, но именно сейчас Вэйюй ощущает себя так, точно ему знакома эта ситуация и чувства. Чу Ваньнин отворачивается, решая уйти, и Мо Жань только сейчас замечает пачку сигарет в его руках. Тонкую, марки «Sobranie». Значит, тот вышел покурить и наткнулся на него. Парень забывает про чайник тут же, направляясь за мужчиной и слишком громко топая по тёплому полу. — Вы курите? — спрашивает парень, останавливаясь в коридоре. — Да. — Угостите сигаретой? Чу Ваньнин оборачивается, смотрит через плечо с тихим вопросом в глазах и с недоверием в уголках губ, но только кивает, натыкаясь на широкую улыбку с ямочками и просящий взгляд. Мо Жань не курит со школы, давно бросил, но ему уж очень хочется провести эти пять минут на улице, покрытой утренним туманом, в обществе его Хоуян. ______ Мо Жань, ковыряясь палочками в своей тарелке за семейным завтраком, пропускает мимо ушей любые разговоры, что не касаются гостя в их доме. Он молчит, только поднимает иногда взгляд исподлобья, чтобы впиться им в лицо напротив и в очередной раз восхититься — кожа у Ваньнина словно из керамики, белая и чистая, без изъянов, точно он вовсе не человек. Только под глазами ложатся едва заметные тени и лёгкая, болезненная краснота от недосыпа. Речь мужчины спокойная, не быстрая и не медленная. Не кажется, будто он обдумывает каждое свое слово перед тем, как сказать, но создаётся ощущение, словно он давно готов к вопросам и ответам. Сидя за столом, Чу Ваньнин держит спину прямо, подбородок чуть выше обычного, много не говорит, но и темы не упускает. Вэйюй также часто ловит и горящий взгляд Сюэ Мэна за столом, уже даже начиная слегка раздражаться. Его братец похож на влюблённую фанатку, увидевшую своего кумира-певца. Младший всегда отличался своей красотой, но сейчас он вовсе сияет! Это, как оказывается, бесит до дёргающейся коленки. — Ты надолго в Китае, Юйхэн? — спрашивает глава семейства, наливая в свою чашку чай, и Мо Жань даже едва заметно выпрямляется, тут же заинтересованно вслушиваясь в ответ. — Пока не разберусь здесь с делами, — отвечает Чу, отстраняясь и откидываясь на спинку стула. Он не кажется напряжённым, но явно сдержанным. — А после снова улетите в Корею? — спрашивает Мо Жань, привлекая к себе внимание карих глаз. Он весь чересчур пропитан интересом, из-за чего даже под ложечкой вдруг сосёт в желании услышать, что мужчина никуда уезжать вовсе не собирается. — Да. — Почему именно Корея? — Там… — Чу Ваньнин вдруг осекается, проходится по лицу Мо Жаня нечитаемым взглядом, удивлённый вопросами в свою сторону. — Там моя работа. — Почему вы не работаете в Китае? — задаёт очередной вопрос Мо Жань, слыша со стороны недовольное цоканье Сюэ Мэна. — Какая у вас сейчас работа? В комнате повисает тишина, нарушаемая звяканьем столовых приборов о посуду, а Мо Жань смотрит в лицо Чу Ваньнина, что отвечает ему тем же. Наверное, со стороны парня не слишком-то воспитанно закидывать вопросами, но едва ли смущение скользнёт на его лице. — Биомедицинская инженерия, — наконец отвечает Чу Ваньнин, поправляя край своей лёгкой, кремовой кофты. — В Корее я занимаю должность выше, чем здесь. — Чу Ваньнин создаёт просто гениальную технику в медицине, — врывается в их диалог дядя, улыбаясь до показавшихся белоснежных зубов. — Очень жаль, что Китай потерял такого профессионала, — качает он головой, отправляя в рот кусочек бекона. Чу Ваньнин не отвечает Сюэ Чжэнъюну на похвалу, лишь слабо поджимая губы, и Мо Жань только сейчас замечает, что к еде мужчина почти не прикоснулся. Парень усмехается, закидывая в рот виноградину: — Это, наверное, очень интересно. Я бросил учёбу в университете два года назад, мне больше по душе практика, чем теория. Я программист. Слышал, вы обладаете двумя высшими образованиями? — спрашивает Мо Жань, получая в ответ молчаливый кивок. Да что не так с этим человеком? Неужели нельзя ответить словами? Сюэ Мэн переводит разговор на другую тему, в которую Мо Вэйюй вмешивается редко, и оставшееся время за завтраком пролетает быстро. Родительский дом всегда был наполнен теплотой и мягким уютом, Мо Жань уже давно здесь не чувствует напряжения. Светлая мебель и стены, для каждого гостя найдётся стул и жадностью глава семейства никогда не отличался. Наоборот, Мо Жаня восхищает в дяде эта щедрость. Отдай нуждающемуся последнюю рубаху. От того, наверное, Сюэ Чжэнъюн уже в который раз предлагает Чу Ваньнину самую разную еду, но тот только тихо благодарит и отказывается, цепляя пальцы в замок. Первая из-за стола встаёт мадам Ван, начиная собирать грязную посуду, и её супруг быстро намеревается подключиться к ней, помогая, но Мо Жань останавливает дядю, перехватывая помощь. Чу Ваньнин почти не коснулся своей тарелки, и парень, забирая её у него, специально медлит несколько секунд, просто чтобы, наклонившись, ещё раз почувствовать вчерашний приятный запах. Это не одеколон, это что-то другое. Запах тела или мыла. Но парень ещё раз убеждается в том, что гость пахнет просто одурманивающе. Уже когда Мо Жань загружает посудомойку, его слух улавливает диалог: — Какие планы на сегодня, Юйхэн? — спрашивает дядя, и парень начинает уже чувствовать себя ненормальным от интереса. Сюэ Мэном, например. — Мне к двенадцати нужно быть в клинике. Закажу такси. Спасибо за гостеприимство, — отвечает ему монотонный голос, и Мо Жань тут же оставляет своё дело, подскакивая к арке, ведущей из кухни в гостиную. — Брось, Чу Ваньнин, ты уже многие годы давно не гость в этом доме. Чувствуй себя как дома, — смеётся Сюэ Чжэнъюн, приобнимая свою жену, что отвечает ему мягкой улыбкой. — Это так, — кивает мадам Ван, вытирая руки полотенцем, и парень в дверном проёме замирает от того, что впервые видит улыбку на спокойном лице Чу Ваньнина. Сдержанную, слабую, всего лишь уголками губ, но какую! — Ты можешь остаться до отъезда, если хочешь, — продолжает дядя. Сюэ Мэн тут же вскидывает голову, глядя на мужчину едва ли не с щенячьей надеждой, но Чу Ваньнин слабо мотает головой, поднимаясь с места и запахивая кофту. — Мне стоит заглянуть в свою квартиру, ещё много дел, но спасибо. — Не тратьтесь на такси, — подаёт голос Мо Жань, скрещивая руки на груди. — Я могу подкинуть вас, мне всё равно нужно ехать в город. — Не стоит. — Это меня ни капли не затруднит, — улыбается Мо Вэйюй, сталкиваюсь с лёгким сомнением в карих глазах. — Чу Ваньнин. Мужчина ещё несколько долгих секунд обдумывает его предложение, поджимая губы, пока Мо Жань, двигая челюстью по привычке, так, будто жуёт жвачку, надеется на положительный ответ. Они останутся одни и Вэйюю удастся узнать Ваньнина больше. — Ладно. Спасибо. Пойду собираться, — кивает всё же Чу, направляясь теперь к лестнице. — Отлично! Меня тоже подкинешь! — вскакивает из-за стола младший брат, заставляя Мо нахмуриться. — Тебе-то куда? — Поздно, конечно, но, может, тебя ещё можно сдать в приют. Поеду узнаю. _____ Всё идёт не по плану с самого начала, начиная раздражать Мо Жаня, ведь как только они садятся в его машину, Сюэ Мэн забирается на заднее сиденье со сладко-довольным выражением лица. Жань же начинает обдумывать убийство и пути ухода от закона. Он хотел поговорить с Чу Ваньнином наедине, а не слушать полдороги воспоминания братца из детства. Сам мужчина, сидящий на переднем пассажирском сиденье, отвечает Мэну редко, но, кажется, ничего против такого диалога не имеет. Мо Жань же делает музыку в машине чуть громче, барабаня пальцами по рулю. Парень выезжает на пустую трассу, опуская над собой козырёк из-за светящего в глаза летнего солнца. Ему самому сегодня нужно доехать до офиса, чтобы забрать необходимые рабочие папки, а весь вечер он планирует провести за компьютером. На его телефоне несколько пропущенных звонков от посетивших его спальню гостей на прошлой неделе. Мо Жань не может теперь и подумать о ком-то, когда каждая его венка, каждая клетка тела горит при одном только виде мужчины, что сидит рядом, наполняя салон машины своим запахом. Это не иначе, как какое-то безумие в грудной клетке, раз он впервые за всю жизнь не может оторвать взгляда от человека. — У меня вечером нет дел, — говорит Мо Жань относительную правду. Хреново относительную. — Я могу забрать вас с клиники и довезти до дома, Чу Ваньнин. Мне несложно. Вам, наверное, непривычно снова быть в Китае спустя столько лет. — Не нужно, — коротко отвечает ему Чу Ваньнин уже с большим упором, чем за завтраком, и Мо Вэйюй, конечно, не настаивает. — Зачем вам в клинику? — спрашивает молодой человек, обгоняя очередную машину, и кидает быстрый взгляд на своего пассажира. — Вы нехорошо себя чувствуете? — Нет, по делам, — сухо и коротко отвечает Чу Ваньнин, крутя в пальцах пачку сигарет. — Ты работаешь в сфере IT? — вдруг задаёт ему вопрос впервые за всё это время мужчина, слабо склоняя к нему голову и глядя непроницаемо. — А… Да, — кивает немного удивлённо Мо Жань, но тут же расплывается в кокетливой улыбке, не сдерживаясь от старой шутки в непристойном контексте: — Вам дома нужно windows поменять? Не то, чтобы Мо враждовал со своим языком и хотел бы его отсечь, но он слышит тяжёлый вздох со стороны Сюэ Мэна, уже догадываясь, как тому хочется дать старшему братцу подзатыльник. Но парень поворачивает голову в сторону, заглядывая в карие глаза, и натыкается на самое каменное выражение лица, которое мог бы увидеть в своей жизни. Ему вдруг даже неловко становится. — Нет, — прохладно отвечает Чу Ваньнин, глядя прямо. — У меня на ноутбуке новый стоит. «Вот и у меня стоит», — думает Мо Жань, но вовсе не о windows. Он поворачивает голову обратно, глядя теперь на дорогу, и даже чуть хмурится. Этот человек серьёзно не понимает такие шутки? — Понятно… — выдыхает Мо Жань, почёсывая затылок, — ну, если что, обращайтесь. Вряд ли Чу Ваньнин заметил замешательство водителя, но ещё полдороги они едут в тишине, нарушаемой популярными песнями на радио. Вэйюй более не пытается сегодня шутить, Чу Ваньнин рассматривает приближающийся город, о чём-то размышляя, а Сюэ Мэн, уснувший в пути, подрывается как ледяной водой облитый только тогда, когда Мо Жань сворачивает на заправку. — Мне срочно нужен кофе, — резко высовывается парень вперёд, заставляя задумавшегося Мо Жаня вздрогнуть. — Чу Ваньнин, вы будете? — Нет, спасибо. — А мне латте без сахара, — говорит Мо Жань, заезжая к колонке и открывая дверь со своей стороны. — Сам сходишь, — с такими словами его любимый и заботливый младший братец вылетает из машины, по пути потягиваясь. — Вы не ладите? — вдруг спрашивает Чу Ваньнин, когда Мо Жань закрывает дверь, но оставляет открытым окно. Он наклоняется, чтобы взглянуть на мужчину, и нервный смешок слетает с его пухлых губ. — С Сюэ Мэном. — Не ладим? Что вы, мы жить друг без друга не можем, — улыбается парень, на что друг семьи сводит недовольно брови, прочувствовав сарказм в голосе Мо. — Знаете, вообще-то, у нас было пари. Теперь этому павлину я должен желание. — Пари? — Да. Я проиграл. Мы ставили на то, сможете ли вы произвести на меня впечатление с первой же встречи. Редко встретишь настолько красивого человека, у вас получилось. Мо Жань понимает, что медленно наблюдает за тем, как в карих глазах зажигается что-то нехорошее, однако, прежде, чем Ваньнин успевает что-то сказать, он отходит от окна с неловким выражением лица, оттягивая уголки губ вниз. Парень быстро заправляет машину, вздыхает от жарящего в середине июля солнца, и, поправляя лёгкую рубашку, что липнет к телу, садится за руль. Пальцы жмут на кнопки, включая кондиционер посильнее. Взгляд парня в который раз неосознанно бежит по чужому лицу, и он, обладатель смуглой, пшеничной кожи, удивляется, как с таким солнцем можно сохранять такую аристократичную бледность. Однако, в этот раз что-то было не так. Мо Жань натыкается на лёгкий румянец под глазами, а аккуратные уши, за которыми убраны чёрные волосы, вовсе словно пылают. Это пытка. Самая настоящая. Неужели Чу Ваньнин смущён? Зол? Мо Жань получает ответ на свой вопрос, когда мужчина резко поворачивается к нему с самым ледяным взглядом, готовым убивать. — Это невоспитанно и непристойно — спорить на кого-то, — заявляет Чу Ваньнин, поднимая подбородок и скрещивая руки на груди. Мо Жань, не чувствующий опасную грань, невольно тянет широкую улыбку. — Это лишь забавы ради, ничего серьёзного. — И часто вы так забавляетесь? Что за детские игры? — строго спрашивает Чу Ваньнин, заставляя Мо Жаня вновь чувствовать себя так, будто он сейчас будет отпорот своим учителем. И это не будет так приятно, как хочется. Но в его тёмно-лиловых глазах пляшут демоны, а уголки губ поднимаются вверх в нахальной ухмылке. — Чего улыбаешься? — Нравитесь вы мне, вот и улыбаюсь. Знаете… — лукаво понижает тон Мо Жань, чуть опуская голову и глядя прямо в кофейные глаза. Он замечает, как дёргаются желваки на чужих скулах, и заставлять кого-то столь безэмоционального нервничать — отдельный вид наркотика. Практически эйфория. Ему хочется больше эмоций этого непробиваемого на первый взгляд человека. — Сюэ Мэн боготворит вас. Да-да, он всё детство только о вас и говорил. Мне даже немного неудобно, я знаю вас второй день, а ощущение, словно всю жизнь. Он снижает тембр своего голоса, говорит тише обычного, замечая, как начинают блестеть эти глаза. — И я ошибался, когда думал, что вы мне не понравитесь, Чу Ваньнин. Мо Жань не сказал это мягко и с романтическим подтекстом. Он уже понял, что его тип общения далеко не для Чу Ваньнина, и в этом был весь сладкий сок в данную секунду. Ещё утром он хотел произвести на мужчину самое лучшее впечатление, но стоит ему заметить, как разжигается что-то тёмное в чёрных зрачках, как у него словно сносит крышу. Мо Жань не врет — с первой секунды их неудачного знакомства ему хочется только больше нырнуть вглубь, даже если там окажется не по себе. Парень хотел показаться интересным, но в итоге ему до дрожи в пальцах хочется вывести Ваньнина на эмоции. — Рассказывать такие вещи про Сюэ Мэна, как минимум, неправильно. Как и каждому первому в симпатии признаваться, — поднимает нос Чу Ваньнин, чуть щурясь. — Чего это каждому первому? — Я удивлён тому, что сын Сюэ Чжэнъюна обладает столь наглым и грубым характером. Мо Жань вздергивает бровь, вдруг почувствовав себя крайне оскорблённым. Он усмехается, теперь вовсе не весело, и дёргает коробку передач. — Считаете, у меня дурной характер? По сравнению с Сюэ Мэном-то, у которого глядя на вас слюни разве что не текут. — Прекрати говорить такие вещи. — Это правда. Так да? — Абсолютно! — Прекрасно. Мо Жань и сам понимает, что первый завёл эту игру, но услышав подобное в адрес своего характера только больше взрывается. Он молчит, поджимая губы, но жмёт на газ, выезжая с заправки и быстрее двигаясь в сторону клиники. Ему срочно нужно выпроводить Чу Ваньнина из своей машины, пока он не поступил слишком глупо под эмоциями, обжигающими грудную клетку. Мужчина же, тоже замолчав, отворачивается к окну, сжимаясь в углу кресла так, словно ему отвратительно здесь находиться. Он привычно складывает руки на груди, и Мо Жань всем нутром чувствует исходящее от него напряжение, которым пропиталась вся машина. Позволять себе говорить лишнее и что-то предъявлять чужому человеку, конечно, неправильно, но Мо Жань упорно это игнорирует, разгоняясь на дороге. Чу Ваньнин тем временем, ничего не сказав и не спросив, достаёт из кармана пачку сигарет, выуживает одну и подкуривает. Вэйюй, уже отходящий от вспышки злости, замечает краем глаза, что руки у мужчины трясутся, но он нутром чувствует — влезет и вылетит из собственного авто мертвецом. Только вот в его кармане вдруг вибрирует мобильный телефон, который он тут же резко достаёт, отвечая на звонок даже не глядя на экран. — Да? — гаркает Мо Жань, хмурясь и поворачивая влево. — Ты где? — спрашивает взволнованный, раздражённый голос на том конце трубки. Сюэ Мэн. Блять. Мо Жань тут же сбавляет газ, привлекая внимание пассажира рядом и сворачивая на обочину дороги. — В машине. А ты… где? Мо Вэйюй даже оборачивается назад, понимая, что на пассажирском сидении пусто… А затем, тяжело дыша то ли от приступа смеха, то ли от какого-то шока с примесью злости, падает лбом на руль, двигая челюстью. — Ты на громкой? — спрашивает подозрительно спокойно брат, и Мо Жань поворачивает голову в сторону Чу Ваньнина, что смотрит на него с блеклой тенью удивления, стряхивая пепел в окно, а затем снова касаясь губами сладкого фильтра. Вся машина погружается в табачный запах. Не тот, что мерзкий и от которого отвернуться хочется, а какой-то лёгкий и даже приятный. — Нет, не на громкой. — Хорошо… Как ты мог забыть меня на заправке, кусок собачьего дерьма?! — кричит ему в ухо Сюэ Мэн. — Ты, блять, совсем рехнулся?! Что за шутки? Где-то в пяти километрах от них, на заправке, Сюэ Мэн выкидывает со злостью латте без сахара в мусорное ведро, крутя головой в поисках знакомой машины. Его брат всегда был придурком.