Фальшивая любовь

Я встала в нескольких сантиметрах от него и смотрела чётко в глаза. Первый раз я не побоялась и смотрела на него злыми глазами. Он же улыбался и был доволен собой. Только улыбка была какой-то издевательской. — Ты как со мной разговариваешь? — спросил он с той же улыбкой и совершенно спокойным тоном. У меня уже горели щёки от гнева. Как же он меня бесил и раздражал. Я была готова ударить его прямо сейчас. — Хватит меня постоянно выбешивать. У меня стало намного больше панических атак и истерик из-за тебя. Даже, когда умерли родители и сестра, такого не было. Только с тобой. Ты испоганил мне всю жизнь. Сука, мне 22 года, а из-за тебя я их просираю, сидя тут. Я как взаперти, как в тюрьме, —на его лице не появилось ни одной новой эмоции. Только эта улыбка, и всё. Хотя, я буквально кричала на него. У меня начинали проступать слёзы, но я их быстро стёрла, чтобы ещё из-за этого не влетело. После моего длительного монолога он наклонил голову вбок и усмехнулся, а потом резко вцепился мне в предплечье и телом прижал к стене. Мне становилось тяжело дышать из-за недостатка воздуха. — Я смотрю, осмелела. Не смей так со мной разговаривать. Повышать голос в этом доме могу только я, командовать могу только я, а ты должна следовать правилам, — я смотрела куда-то вниз, а он был в сантиметре от моей шеи и шептал всё на ухо. У меня спёрло дыхание и начинало трясти. — Поняла меня? — резко крикнул, отчего я дёрнулась. Он начал ещё сильнее вжимать меня в стену. Я же, в защиту, ударила его по больной руке. Он скрутился и, схватившись за неё, зашипел. У него в глазах начали проступать слёзы. Я испугалась и, пока он мне ничего не сделал, выбежала из комнаты и побежала вниз. У меня проступали слёзы и не было уже никаких моральных сил находится в этом доме с этим тираном. Ненавижу его! Когда я выбежала на улицу, вся охрана сразу напряглась. Я понимала, что там не пробегу. Меня просто схватят, и влетит ещё сильнее. Я пошла за дом. Может там получится как-то выбраться? Из-за того, что я пошла туда быстрым шагом, за мной пошёл охранник, но шёл медленно, как бы приглядывая. Как тупо не ставить охрану за дом. Ну, правда тупо. Если ты уж ставишь её к себе во двор только для того, чтобы она смотрела за мной, так ставь её и за дом тоже. В мою пользу дощечка в заборе была немного смещена. Так как там был лес, то забор стоял обычный деревянный. Не такой деревянный, как у всех нормальных людей на даче, а какой-то навороченный, ещё и с каменными столбами. Выглядело красиво, только я не понимала, почему в таком охуенном заборе есть такой косяк? Но на раздумья времени было мало, и я рванула к этой дощечке. Когда охрана увидела, что я убегаю, тут же побежала за мной. Как же я испугалась. Пройдя через эту так называемую щель, сразу увидела тропинку. Недолго раздумывая, я побежала по ней. Когда услышала треск, то поняла, что за мной всё ещё бегут. Тогда я свернула в кусты и решила переждать, когда они уйдут. Как хорошо, что здесь много деревьев и кустов. Спрятавшись за одним из них, я стала прислушиваться. Они всё ещё бродили по этой тропинке туда-сюда. Через минут 10, если не больше, они наконец сдались. — Он нас убьёт, — сказал один из них. Вроде их было двое, или трое. — Ну, на счёт убьёт не знаю, но уволит точно, — ответил, только уже другой. Они оба выдохнули и начали уходить. Да, их всё-таки было двое. У меня жутко затекли ноги, сидя на корточках в кустах. Когда я уже не слышала никаких звуков, то аккуратненько выглянула и посмотрела нет ли никого. И когда полностью убедилась, что за мной нет слежки, быстрым шагом направилась по этой тропинке. Я шла чисто вперёд минут 8. Точно не знаю, это были лишь мои догадки. От того, что дорога была ужасная: торчали корни из-под земли, было много веток, кустов, в общем, обычный лес, ноги жутко болели, так как пройти через всё это было очень сложно. Ещё они в добавок затекли. Я очень боялась, что меня найдут, поэтому шла как можно быстрее. Ну, как могла, так и шла. Пройдя ещё минуты 3, я вышла в очень просторную, так сказать, поляну. Или что это вообще? Причём, очень резко сменилась картинка. Сначала дремучий лес, а потом такая поляна, где поют птички, светит солнышко и растут цветочки. Прямо как в фильме. Мне очень понравилось это место. Была бы моя воля, я бы тут провела весь свой день. Вдалеке был небольшой обрыв, к которому я решила подойти. Никогда в жизни не видела таких мест, поэтому интерес брал своё. Когда до него оставалось только метра 2, я услышала голос сзади. — Не подходи близко, сорвёшься и полетишь вниз, — у меня замерло сердце. Это был его голос. Строгий и жёсткий. Я встала в ступор. От лица Дамиано. — Да как вы посмели её упустить? Как обычная девушка ускользнула от двух таких громадин? Почему вы не следили за ней? Как она вообще прошла через забор? — я кричал не жалея связок и буквально выпрыгивая из кресла за столом. Выпив залпом бокал коньяка, я встал из-за стола и подошёл к ним почти в плотную. Они смотрели вниз, как провинившиеся дети. — На мои вопросы отвечать будем? — они переглянулись, и один, всё же набравшись смелости, выдохнул и начал объясняться. — Мы не сразу поняли, что она… — мне это было совершенно не интересно, и всё это тратило моё время. — Да мне всё равно, что вы там думали или не думали. Это вас уже не спасёт. Где она? Куда ушла? Вы искали ее? — я не снижал голос и всё также орал на них. У меня уже начинали побаливать связки. — Она прошла через забор. Мы не увидели, что там есть проход, мы о нём даже не знали и… — я не стал их дослушивать, потому что уже понял, о чем они. — Чтобы я завтра вас не видел, — сказал и как можно быстрее отправился вниз к машине. Рука всё ещё ныла. У меня не уходила злость на эту блондинку. Да, может быть я её напугал, да, может быть я переборщил. Но сбегать и, тем более бить меня я не позволю. Будет у меня как шёлковая. Сев в машину, я на полной скорости помчал к тому месту. Я знал, как туда добраться не через лес. Пока она будет идти туда, я уже успею доехать и даже подождать её. Было не очень удобно рулить одной рукой, особенно, когда вторая болит, но, с горем пополам, через 2 минуты я был уже на месте. От лица Виктории. Медленно развернувшись, не так далеко я увидела Дамиано, который шёл ко мне. На его лице была ухмылка, но было видно, что он зол. Я рефлексом стала отходить немного назад. Он остановился, а я нет. — Стой на месте. Если сделаешь хоть один шаг, то разобьёшься к чертям собачьим, — тут ухмылки не было. Я всё же остановилась, но страх не уходил ни на минуту. За Дамиано стояла чёрная машина. Его машина, на которой он ездит сам, один, без водителя. Её я увидела только сейчас. С полным непониманием посмотрела на неё, а потом перевела взгляд на брюнета, который всё ещё стоял на месте. — Я без охраны. Почему? Ну, просто потому, что об этом месте не должен был знать никто, включая тебя, — сейчас он уже не скрывал своей злости и ярости ко мне. Я тяжело дышала. У меня начиналась паническая атака, так как я чувствовала, что моё тело начинает подрагивать, а сердце бьётся с бешеной скоростью. Он начал подходить ко мне, и, когда оставался буквально один шаг, я от испуга ступила назад. Я почувствовала, что у меня съезжает нога вниз, и я в принципе теряю равновесие и начинаю падать вниз. У меня пропал дар речи и на долю секунды замерло сердце. Дамиано схватил меня одной рукой за предплечье, а я вцепилась в его. Он дёрнул меня, и я почти повалилась на него. У меня заболела рука от крепкой хватки. Тяжело дыша, я немного отошла от него, а он меня даже не думал отпускать. У меня билось сердце с бешеной скоростью. — Если тебе говорят стоять на месте, значит ты должна стоять на месте, — он говорил строгим голосом и смотрел чётко мне в глаза, а я только вниз. Выдохнув, он повёл меня к машине всё также держа за руку. Посадил на заднее сиденье, а сам сел на место водителя. Весь путь он смотрел на дорогу. Меня мучал лишь один вопрос. Как он узнал, что я тут? На мне какие-то жучки или что? Я очень боялась разговора с ним, очень боялась возвращаться в этот дом. Машина остановилась. Дамиано первый раз кинул на меня злой взгляд через зеркало заднего вида. Вышел из машины, открыл мне дверь, схватился за мою руку и силой повёл в дом. Я почти бежала и спотыкалась, он вцепился в меня крепкой хваткой и не собирался её расслаблять. Когда он тащил меня по лестнице, я чуть два раза не упала и не покатилась кубарём вниз. Я заметила на себе переживающий взгляд Лии, которая стояла рядом с кухней. Он распахнул дверь в комнату и толкнул меня в глубь. Я врезалась в стол, развернулась к нему лицом. Он захлопнул дверь и быстрыми шагами начал подходить ко мне. Я испугалась и вжалась руками в стол. Дамиано подошёл вплотную и поставил руки по обе стороны от меня. Ну, точнее одну, но вторая мысленно была там. Телом прижал меня к столу. Мы были слишком близко друг к другу. У меня спёрло дыхание. — Если ты ещё раз сбежишь, будешь сидеть взаперти. Но это последний раз, когда я делаю тебе поблажки, — он буквально прорычал мне это всё на ухо. А у меня всё сжалось внутри. Как же я его боялась. Но в тоже время пошли мурашки по коже, из-за его горячего дыхания на моей шее. Чего?! — Ты хоть понимаешь, что сделала? — он отошёл от меня на метр и уже повышал голос. Я смотрела вниз и не собиралась даже смотреть на него. Постояв в тишине минуту, он всё так же не услышал моего ответа, поэтому продолжил. — Во-первых, ты ударила главаря мафии. Причём, по травмированному месту. Во-вторых, сбежала. В-третьих, откопала то место, в котором тебе вообще нельзя было быть. А в-четвёртых, ты даже сейчас в глаза мне не смотришь, — после последнего слова я резко подняла на него взгляд. В моих глазах читался страх. Я боялась его, боялась находится в этом доме. Меня пугало всё: каждый угол, каждый предмет, вообще всё. Поэтому лучше делать так, как скажет он. Дамиано выдохнул и, сказав себе под нос: «Убил бы» развернулся и хотел уйти. Меня это так задело. Я сразу забыла о всех его словах только что и о всех своих мыслях минуту назад. Меня настигла такая злость в перемешку со страхом. — Так убей! Убей! Чего ты ждёшь? — я это выкрикнула, а он замер и медленно развернулся ко мне. Он смотрел на меня каким-то угрожающим взглядом, но мне было абсолютно посрать. — Ты не раз уже говорил, что хочешь меня убить. Так убей! Я сама жажду своей смерти. Не убьёшь ты, сама убьюсь. С окна выброшусь или вены вскрою. Всё равно это лучше, чем находится в этом доме, в присутствии тебя. Я тут хожу как зашуганная. У меня постоянные панические атаки. Я дёргаюсь от любого движения тут. Я тебя боюсь, как огня. Ты ужасный, бессердечный человек. Ты не человек. Только и можешь других делать виноватыми. «Я ударила главаря мафии по травмированному месту», — спородировала его голос. — Это даже звучит смешно. Я девушка, 22 года, ударила тебя, такого кабана, который в два раза больше меня. Я тебе там ничего не сломала? Во-первых, это была самооборона, а во-вторых, ничего, что ты душил меня? Или, если ты главарь мафии, ты можешь делать всё, что тебе захочется? И поднимать руку на девушку? Ты никого не любишь и никогда не любил. Ты никем не дорожишь. Тебе плевать на всех, кроме себя и статуса главаря мафии. Ты, блять, вроде пытаешься наладить контакт, а потом его резко обрываешь. Я не понимаю, как мне на это реагировать. Я не понимаю, как мне жить и что делать дальше. Я как в тюрьме. Это не жизнь, — я кричала на него не жалея связок, а он стоял, не подавая ни одной эмоции. Просто камень. У меня текли слёзы ручьём. Я не могла успокоится. Меня разрывало на кусочки. Вспомнив его слова о том, что при нём лучше не реветь и так далее, я сразу ушла в ванную и закрылась на ключ. Включила воду, села в угол, поджала колени к груди и тихо плакала. Я всеми силами старалась успокоиться, но это плохо получалось. Услышав тихий стук в дверь, я дёрнулась и посмотрела в ту сторону. — На счёт вскрытия вен и сбрасывания с окна советую не думать, так как тебя любыми способами с того света достанут. В итоге это запишут как суицид, и тебе прямая дорога в психушку. Кстати, это я тебе уже говорил. Поэтому решай: жить как в золоте или жить в психушке с ненормальными людьми, которые будут из тебя нормальной, превращать в одну из этих… — он говорил абсолютно спокойным тоном. Даже слишком спокойным. От лица Дамиано. Я залетел в кабинет, закрыл дверь на замок, подошёл к мини бару, достал коньяк и, открыв его, стал хлебать прям с горла. Меня разрывало на кусочки, хотелось разреветься и напиться. Она ничего не знает обо мне. Тогда, какого хрена говорит то, чего не знает? В таких случаях лучше держать язык за зубами. Конечно, я понимал, что во многом не прав, но я тоже человек и у меня тоже есть чувства. Хоть я их и скрываю, но они есть. Я сел на диван и по щеке скатилась одинокая слеза.