Я так и не успел многого тебе рассказать

Объятия вана были теплыми и крепкими, он безмолвно прощался, отправляясь в путь. Приключение выдалось совсем не веселым и даже бесполезным, ведь та вещь, за которой Лив отправилась в Мидгард, так и осталась в холодной пещере. Валькирия с тяжелым сердцем развернулась лицом к дому и застыла в нерешительности. А фасад явно смеялся ей в лицо: «Надеялась от меня так легко отделаться?» Впереди тяжелый разговор, за время присутствия Сагра в доме, она не могла решиться заговорить, но теперь они с Андвари вновь наедине и горьких слов не избежать. Она шагнула внутрь и шумно выдохнула. В груди щемило, а лицо жгло от стыда. Ну что такое? Она клялась быть честной в конце концов! А когда настало время исполнения клятвы, былая уверенность куда-то подевалась. Мысли быстро скакали в голове, пока она шла по темным коридорам к опочивальне. Андвари сидел в подушках и глядел в окно. Странно, но ему тоже начало казаться, что так быть не может и за окном должно быть солнце и небо. Он сын этих земель, но какими же чужими они стали казаться. Здесь все не так: слишком темно, слишком холодно, слишком шумно, слишком пусто. Дверь со скрипом отворилась и он распылился в улыбке. Вот она, его Госпожа… Ему казалось, что он не видел ее глаза целую вечность, ведь лишь с недавних пор все перестало быть таким расплывчатым. – Ты как? - полушепотом спросила Госпожа, залезая на высокую кровать. – Рядом с тобой мне всегда хорошо. – он смотрел на родные руки и улыбка слегка сползала с лица. Предчувствие. Так это называется? Лив не знала куда себя деть, внутри все естество металось из стороны в сторону от этих противоречий. – Я не хочу тебя ранить, но я должна сказать кое-что. Ты готов? – Сагр сказал о каком-то разговоре. Наверное готов. - мужчина легко усмехнулся и глубоко заглянул в глаза жены. Почему она не касается его? Ему сейчас так нужно ее тепло, но она избегает даже взглядов, после того, как он полностью вернулся в сознание. Молчание было достаточно долгим. – Прости меня. Не надо было идти туда. – Это мне не стоило лезть в чащу одному. Стена не самое безопасное место. Столько переживаний вам доставил. – Ну что ты.. что ты… Я виновата. - она ждала, что цверг возразит, но он явно собирался слушать дальше. – Знаешь, я не совсем чиста перед тобой. Эта фраза резнула сердце, как будто тот самый холод и лед пробрался внутрь души. – Я слушаю вас. – Там, в Кермте. В общем… Я… - слова никак не хотели выходить и сотрясать воздух. – Улль не просто так вел себя столь грубо и нехарактерно. И опять молчание. Лив очень хотелось, чтобы Андвари сам догадался и продолжил за нее, но тот лишь отрешенно смотрел сквозь нее. – Я думала, что это несерьезно… Мы так устали, все были напуганы и опустошены. И потом… – И потом ты поцеловала меня и снова растворилась в его объятиях. Я видимо зря списал это на свою хладнокровность. Вы вовсе не замерзли в тот вечер… – Я не придавала этому никакого значения, пока он не начал говорить что-то о любви, своих чувствах. Не хочу оправдывать этот поступок, но я совсем запуталась. – ей было страшно, что нервный шепот перейдет на крик. – Запуталась в чем? Неужто я совсем неясно вел себя, не оказывал вам внимания, заботы? Вам хотелось развлечься, пока меня терзал страх потерять или отпугнуть вас. – от расслабленной речи не осталось и следа, он говорил резко и твердо, проговаривая каждую букву настолько четко, что та будто била Лив прямо в лоб. Ему больно. Конечно, ему больно, она чувствует это. Видит. Его сокровище посмел тронуть кто-то еще! Пусть даже права на сокровище не были четко определены. – Это все было до того, как я поняла свои чувства к тебе. Не прощай меня, но пойми. Окажись ты в чужом мире, после стольких страшных событий, ты бы не потерялся? Ты бы явственно чувствовал грань между реальностью и вымыслом? - ее будто кто-то душил, настолько тяжело давалось каждое слово. Это так позорно, каждое слово звучало как оправдание. А было ли ей за что оправдываться? – Я бы в каждой из этих реальностей вновь и вновь выбирал только вас, Госпожа. Мне жаль, что я был лишь выбором. Не стоило наверное его делать. - он не сводил с нее стального взгляда, в котором будто умирали цивилизации и все живое во вселенной. -Андвари… - девушка протянула руку к его щеке, но он отвернул лицо. Невзирая на его намек, она взялась за скуластое лицо обеими руками и прильнула к его щеке своей. Он просто еще не в себе, он не понимает о чем она, нужно время. У них ведь его много, верно? Она тихонько всхлипывала, давя бурю эмоций. – Госпожа, пожалуйста… -разум протестовал, кричал, чтобы она уходила, что он не может быть не единственным, выбором, случайностью. Зато сердце заставило его положить руку на ее талию и слегка нажать, ведь сил совсем не было. Лив все поняла и придвинулась ближе, громко разрыдавшись в голое плечо. Он позволил, он понял. Мидгардцы другие, у них не так много времени, чтобы плыть по течению, упускать возможности. Они всегда что-то ищут, ощущая кожей слово «потеря». Найти пораньше, чтобы провести вместе как можно больше лет. Они не растрачиваются на что-то одно, они привыкли распыляться, выбирать получше, оправдывать ошибки опытом, не разрешая себе даже боль прожить как должно. – Главное что ты сейчас здесь. -его взгляд был направлен в пустоту. С одной стороны не он ли был согласен принимать ее любой? Она так юна, что человеческие годы против цверговых веков? Маленькая и беззащитная, она поступала так, как поступают люди. Какой смелостью нужно обладать, чтобы признать свою неправоту. Какую любовь нужно носить в сердце, чтобы сказать обо всем? Наверняка такую, которая всепобеждающая. Все ерунда, все мелочи. Лишь бы она никогда больше не отпускала его руку. – Я так вас люблю. Ну перестаньте же. Это уже не важно вовсе. Прости меня за мою грубость, дорогая. - Рука с металическими пальцами гладила шелковистые волосы. Она снова здесь и ему так хорошо. Всю ночь они просто молчали, ласково поглаживая друг друга и неспешно целуясь, будто спешка могла развеять иллюзию. А день прошел в обычных заботах, Андвари местами отсыпался, местами бодрствовал. Лив суетилась на кухне и читала пыльные альвовские книги. К вечеру ужин был готов и Лив тихонько просочилась в комнату с подносом. Цверг перебирал какие-то бумаги на столе, чиркал в записной книге. От действия его отвлек лишь удар подноса о стол и невероятный запах пряностей и мяса. – Вообще-то тебе лежать надо. Тебя привязать что ли? – Госпожа, я чувствую себя довольно хорошо, ничего не болит. Сейчас вы еще меня откормите, силы вернутся и можно опять в Мидгард собираться. - цверг встал со стула и потянул руки в разные стороны. – И думать забудь про Мидгард. Нам отныне закрыта туда дорога. Андвари посмеялся и оперся на стол. – Я не голоден, Лив. -она неестественно сильно закатила глаза, выражая недовольство. – Раздосадован тем, что вам все еще приходиться развлекать себя работой по дому, но очень благодарен за заботу. – Считай, что я заглаживаю вину. Так бы я давно уже собирала вещички в новое приключение. – О, нет, Госпожа! Если вы покинете меня, я погибну без ваших блинчиков! – Андвари вскинул брови и драматично ухватился за бок, изображая карикатурную боль. – Чему быть, тому не миновать… – супруги рассмеялись и все снова встало на свои места, как оно и должно было быть. Честность - вот подоплека любви. Когда ты можешь быть любым, с любыми тайнами и секретами, с любой травмой и тоской, ошибками, но оставаться самым родным и нужным. Внезапно лицо валькирии стало серьезным, но в следующую секунду в глаз блеснул хищный огонек. Так только кажется или она безумно соскучилась? Женская рука потянулась к завязкам сорочки, распуская их. Белая хлопковая ткань соскользнула на пол, обнажая то, что в последние месяцы обнажалось только в купальне. Андвари проводил взглядом одежду и вернулся к ее лицу. В эти моменты она молчала, не раздавала приказы, как любила делать обычно, не торопила его и не возражала. Просто доверяла и растворялась в пространстве. – И имя ей - Искренность. – медленно протянул цверг, делая шаг.