С неба падают на землю птицы. Мне понадобится потрудиться, Чтобы суть поймать, как Марко Поло, Ах, вы птица ещё та, но жаль, что я — не орнитолог. Но гнётся ваша ветка, Тучи пузырятся, дождь слюны течёт по перьям, а те пенятся в ответ, Но только вместо пенья птиц вы слышите «хи-хи»… Хоть убей Не понимаю, как вы пишете стихи. © pyrokinesis — «Да что романтичного в птичках»
— Читала «Пророк»? — Нет ещё, а что там? — По Госпоже Министру проехались! — Да не может быть, она же ещё ничего не сделала… — По этому и проехались! — Да ладно вам сплетничать, тем более я не в курсе… — Ты что не читал? — А она ведь и правда ничего не делает, только и знает что языком… — Помолчи! Она просто… — Да что случилось? — Я вообще за Кингсли Шеклболта голосовал, и правильно сделал! — Ой, заткнись уже со своим Шеклболтом, все уши… — Да ваша Грейнджер и правда ни о чëм! — Она сказала… — Вот именно что «сказала», я тоже много говорю… — Она в должности всего три месяца, ребят… — Уже три месяца! — А вы о чëм?.. — Потише! Вон она идёт! — Госпожа Министр, может быть стоит сделать им выговор? — поправил очки заместитель Министра Персиваль Уизли. — Если сделать им выговор, они начнут судачить ещё активнее, — вздохнула Гермиона Грейнджер. — И к тому же решат, что я заставляю их замолчать, чтобы не слышать правды. — Полагаю вы правы, — серьёзно ответил Перси. — Но такое неуважение к руководству… Гермиона фыркнула. — О Боги, Перси… Сколько лет ты уже тут работаешь? Я думала ты давно привык. — Привык. Но это вовсе не значит, что я стал считать это нормой, Госпожа Министр. — Тебе стоит проще ко всему относиться. И кстати, мы знакомы с тех пор, как мне было одиннадцать, не нужно называть меня так официально! — Мы на работе, а на нашей работе следует соблюдать нормы. Мы образец для всех остальных, и потому… — монотонно начал свой обычный монолог Перси. — И потому нужно заняться непосредственно работой, — с лёгким раздражением перебила его Гермиона. — Тем более, что меня уже обвиняют в недостатке усилий в газетах. Ну и чушь! Перси ответил на это долгим нечитаемым взглядом, а потом резко отвёл взгляд на часы. — Хорошо, Госпожа Министр, я попрошу всех желающих не беспокоить вас и сразу обращаться ко мне. — Ты очень меня выручишь, Перси, — улыбнулась она. — Если вам нужна будет помощь с бумагами, также обращайтесь ко мне. — Спасибо, Перси. — Не забудьте сегодня пообедать, Госпожа Министр. Вы стали часто об этом забывать. — Заработалась, — буркнула Гермиона и заметила, что на это заявление Перси чуть крепче сжал злополучную газету. Она внутренне застонала. Наконец распрощавшись с Уизли на лестнице, она направилась в свой кабинет, краем глаза заметив, что люди либо старательно отводят от неё глаза, либо начинают перешептываться, стараясь остаться незамеченными. «Идиотская статья! В ней даже нет ничего особенного, что все так всполошились?» — зло подумала Гермиона. Она влетела в кабинет, с силой захлопнув за собой дверь. Через секунду дверь оказалась запечатана магией. Гермиона зарычала сквозь зубы. Да как они смеют писать такое! Она же отлично справляется! «За три месяца не было сделано ничего, на чем можно было бы заострить внимания!», «Бездействие Министерства!»… Да что они понимают? Кто вообще накатал этот бред? Девушка схватила свежий номер «Ежедневного Пророка» из кипы писем, аккуратно сложенных секретаршей, и поискала глазами имя автора. Под статьёй мелко было выведено: «Автор статьи — Натали Мэгпай». Гермиона покрутила имя в голове, но так и не припомнила девушку, носившую его. Судя по всему новенькая в редакции решила сделать вид, что разбирается в политике. Что ж, ей это, к большому неудовольствию Гермионы, удалось. Да и аудитория откликнулась с большим рвением, что было непонятно. Чем Гермиона им не угодила… Она откинула газету в сторону и устало потëрла лоб. Как бы не хотелось признавать, статья была вовсе не враньём. Несмотря на то, что Гермиона стабильно перерабатывала, разрабатывая планы действий и реформ, в жизнь воплотить она ничего пока не успела. Но этого же не объяснить людям! Как показать им всем, что она трудится не покладая рук, желая сделать мир лучше? У неё столько планов! Она им всем ещё покажет. «Поднялась по карьерной лестнице благодаря Кингсли Шеклболту», конечно! Эта девчонка Мэгпай ещё и намекнула, что она воспитана магглами, а потому хуже других. И это спустя столько лет еë службы в Министерстве! Ну ничего, теперь то «грязнокровка» Гермиона Грейнджер точно всем покажет. Нужно просто ещё немного поработать. Но и забывать о мнении толпы не следовало. Гермиона стукнула кулаком по столу от злости на саму себя. Заигралась! Знала ведь, что общественное мнение играет важнейшую роль, но, занявшись обдумыванием планов, совсем об этом позабыла. Ей срочно нужно было составить план по восстановлению слегка просевшей репутации. «Во-первых, — решила Гермиона, — действительно, нужно срочно заняться помощью магическим существам, только деньги нужны срочно, и, по-хорошему, нужно было заранее оставить заявку в банк, а иначе денег не получить… Но деньги нужны срочно, пока ещё можно всё исправить». Откуда ей было брать деньги? Впрочем… Гермиона прикусила нижнюю губу. Осуществлять идею, пришедшую в голову, было нельзя с точки зрения этики. Но ведь никто не узнает… А гоблины своих клиентов никогда не сдавали, так что всё пройдёт без сучка и без задоринки. Нужно было всего лишь получить реквизиты счета и снять не очень большую сумму, потратить на хорошее дело и снова гордится собой, читая утреннюю газету с хвалебными отзывами. Кингсли был прав, в таком деле главное нравиться людям, без их одобрения невозможно провернуть ни одно великое дело. А великих дел Гермиона хотела провернуть множество. И обязательно провернëт, иначе она не Гермиона Грейнджер. Она схватила кучку писем и спешно начала их перебирать, откидывая ненужное в сторону. Обращения, прошения о помиловании, отчёты, письмо от Рона… Тут Гермиона задержалась и положила последнее письмо на рабочий стол. А вот и письмо с реквизитами Министерского Фонда. Оно тоже полетело на стол. Гермиона потянулась — шея после стольких дней работы болела нещадно. Но отдыхать было некогда, тем более сейчас. Перед ней лежали два письма. На секунду замявшись, Гермиона вскрыла конверт от бывшего супруга. Рон приглашал в гости на день рождения Хьюго. Как же всё было не вовремя. На секунду промелькнула страшная мысль отказаться идти и просто отправить подарок с совой. Гермиона мысленно ударила себя по лицу за такие фантазии. Она и так отдалилась от детей из-за работы, а им до сих пор тяжело после их с Роном развода. Пометка «купить подарок!» в ежедневник и подробное ответное письмо семье очистили ей душу. Гермиона немного поколебавшись взяла ещё один новый пергамент и принялась составлять письмо в банк.***
В министерской столовой Кингсли Шеклболт немного кряхтя протиснулся через толпу и плюхнулся на стул напротив Перси Уизли. — Ну и статейка, а? Вроде ничего и не написано, а народец всполошился!.. — добродушно произнёс он и оглядел зал. — А Госпожа Министр не придёт? — Полагаю что нет, — недовольно поджав губы, ответил Перси.***
Он наблюдал за тем, как стая птиц взметнулась в воздух. В голове возникла мысль, которая посещала его, в общем-то, довольно часто: взлететь вместе с этими птицами и остаться где-то там, в голубом-голубом небе, коснуться сахарной ваты облаков, раствориться в необузданном ветре… Тело вдруг стало странно легким, и у него возникло стойкое ощущение, что сейчас он мог бы полететь. Драко разбежался, раскинул руки, нырнул с обрыва прямо навстречу неспокойной речной воде и в нескольких сантиметрах от нее… Малфой с грохотом свалился с кровати на пол. Он открыл глаза и увидел, как в приоткрытую дверь смотрит пожилая женщина. Вскинув седые брови, она что-то сказала одними губами с непонятной интонацией и ушла. Ему же было совершенно всë равно. Он прекрасно знал, что хозяйка к нему давно привыкла, просто таков еë характер. Все жильцы пансионата сталкивались с подобным, и на этом этаже почти у всех были установлены за свой счëт новые замки. Малфой же считал, что скрывать ему особо-то нечего, поэтому периодически сталкивался с тем, что блëклые глаза старушки пристально оглядывали комнату на предмет непонятно чего таким взглядом, какой с непривычки вызывает желание никогда больше не знаться с человеком, который способен так смотреть. Он поднялся с пола и, широко зевая, машинально отряхнул руки и грудь от невидимого мусора. На часах — половина третьего, за окном ещë теплое сентябрьское солнце, щебет птиц и громкий рëв множества моторов проезжающего по улице транспорта. Он нехотя натянул штаны и футболку, взял под мышку полотенце и отправился проверять, не занята ли ванная. Вообще-то, сейчас во всем пансионате было от силы человек пять-шесть, потому что это он в будние дни мог позволить себе лечь в шесть утра и встать в третьем часу дня, а все остальные взрослые сознательные граждане были вынуждены ходить на работу. Детей же здесь практически не жило, не считая Скорпиуса, уехавшего в Хогвартс пару недель назад. Едва он коснулся ручки двери, как та открылась, и из ванной вышел парень, чем-то напоминавший Малфою одного из Уизли, хотя рыжим тот не был. Зато был таким же несуразным, смешным и иногда сильно раздражал, но чаще всë-таки создавал впечатление достаточно приятного человека. — Доброе утро, — усмехнулся Джон. — Ты сегодня сильно припозднился. — Я статью закончил, поэтому поздно лëг. Или рано… неважно, в общем, в обед можешь зайти за ней… — Драко протиснулся мимо него в ванную комнату. — После ужина ты, наверное, имел ввиду? — уточнил сосед, стоически игнорируя попытку оттеснить его в коридор из дверного прохода. — Да. После ужина, — Малфой демонстративно закрыл дверь, и Джон успел отскочить. На самом деле, статья была ещë не отредактирована, и Драко это раздражало: ему казалось, что он не закончил работу, если сам не отредактировал свой текст и не вылизал его до совершенства, но со временем Драко все же приучил себя к тому, что для этого есть редактор, коим Джон и являлся и что это его работа — редактировать тексты, а значит ничего ужасного в том, чтобы сдать ещё не отредактированную статью нет. Работа в маггловском журнале по орнитологии была не самым прибыльным занятием, но и не была его основным родом деятельности и источником дохода, хотя какие-то деньги с неë всë же перепадали, что было удобно — имея маггловские деньги среди магглов намного проще жить. Не надо париться о том, чтобы разменять деньги в банке, тем более, что в любом случае закупаться где-нибудь в Косом переулке было плохой затеей с его-то репутацией. Необходимые вещи Драко предпочитал покупать в лондонских магазинах, не говоря уже о банальных продуктах, которые явно проще всего было купить в магазинчике, что стоял напротив пансионата столько, сколько Драко здесь жил, а это, на минуточку, уже больше десятка лет. Да, больше десятка лет… К тому же, он со временем накопил на разную технику, которая была ему необходима в силу особенностей работы и банальной мимикрии под всех остальных жителей пансионата. Например, ноутбук оказался гораздо сподручнее печатной машинки, а мобильный телефон — лучшим средством, чтобы узнать от миссис Пинкертон о том, что нужно купить какую-нибудь сантехнику, которая сломалась, или, может быть, у еë попугаев закончился корм, и надо зайти в зоомагазин… Семья Малфоев в данный момент была самыми старыми жильцами пансионата, поэтому на их плечи ложилось немало обязанностей. Да и интернет был местом занятным: позволял найти других таких же как он орнитологов-любителей по всему миру и поддерживать с ними связь. Сейчас это были какие-то совершенно привычные вещи, его обычный быт, а ведь когда-то он все это презирал до глубины души… Драко провëл руками по мокрым волосам, вспенивая на них мятный шампунь. Требовалось что-то сделать с этим отвратительным режимом, но он был чертовски комфортным. Ночью было тихо, из окна не раздавался весь этот уличный шум, и никто из соседей, даже хозяйка со своими странностями, не мог его отвлечь. Драко вышел из ванной, закинул вещи в комнату и спустился на кухню. В просторном помещении было мало мебели, отчего здесь было неуютно. Даже картины, весьма мрачные и, по мнению Малфоя, абсолютно безвкусные, о чëм он тактично умалчивал, просто дожидаясь момента, когда их испоганят жильцы настолько, что хозяйке приспичит их снять, не спасали ситуацию. Собственно, поэтому обычно никто не проводил здесь время, ограничиваясь исключительно готовкой. Он сделал кофе, ни на секунду не прекращая зевать и ругать себя за то, что ведëт себя хуже собственного малолетнего сына, не соблюдающего на летних каникулах режим и получающего за это нагоняя. Взяв из холодильника тарелку со вчерашними блинами, Драко засунул их в микроволновку и, дожидаясь, пока они согреются, сонно пялился в окно. На самом деле, старый особняк, некогда бывший величественным строением с огромным участком, а теперь ставший просто частью одного из районов Лондона, был прекрасным местом жительства. Он даже чем-то напоминал ему Малфой-мэнор, правда, в родном доме совершенно точно не было так… тепло. Казалось, семейное поместье дышало холодом и тоской, поэтому, когда не стало Астории, ему там оказалось совсем невыносимо и Драко просто сбежал. Собрал свои вещи и сбежал. Всë равно там его никто не держал, не ждал, да и не хотел видеть. Сын тоже был не против переезда, поэтому остановить его не могло вообще ничего. Драко посмотрел на свою левую руку. У Джона тоже были татуировки, но они выцвели — он набил их ещë когда учился в университете, и, хотя не делал коррекцию, совсем о них не жалел. Но темная метка Волан-де-Морта не могла выцвести с годами, чтобы стать хотя бы немного менее заметной, поэтому все обращали на неë внимание и спрашивали значение, а Малфою неизменно хотелось отвечать, что она означает, что он — идиот. Он понимал, почему волшебники возненавидели бывших Пожирателей и всех тех, кто был с ними связан, и почему в особенности доставалось тем, кого не осудили за участие во Второй Магической на стороне Лорда, но иногда становилось грустно. Он был бы не против перестать ныкаться по Лютному, ведь даже там находились те, кто готов был набить ему морду, а продавцы запросто могли отказать в обслуживании, несмотря на то, что случилось все уже давным-давно. По крайней мере, так казалось. Его работа как волшебника тоже не была пределом мечтаний, но других вариантов особо не было из-за тех же гонений. С другой стороны теперь он просто Драко Малфой. Вдовец, отец-одиночка, орнитолог-любитель, и никто не ждет от него ничего сверх меры, он никому не обязан, никто не может ему предъявить за то, что он недостойный представитель своего рода, или что он, чистокровный волшебник, якшается с грязнокровками и магглами, потому что люди если не испытывали к нему ненависти, то просто плевать на него хотели. С кормушки на ветке за окном слетела синица, и Драко улыбнулся. Он забрал кофе и блины, и поднялся к себе. Когда он вернулся в свою комнату, на подоконнике его уже ожидала пачка писем и свежий номер «Пророка». Малфой нехотя принялся разбирать почту, откладывая те письма, что явно могли подождать, и вскрывая те, что ждать не могли никак. К таким относилось и письмо матери. Она уже пятнадцать лет жила в Нидерландах и писала довольно редко, поэтому письма от неë он очень ждал. Матушка писала о том, что безумно соскучилась и ждëт этой осенью в гости, еë новый муж Фредерик передаëт привет, а сестра Драко уехала проходить стажировку во Франции и хотела бы повидаться с ним. Когда он был школьником, то даже представить себе не мог, что когда-то будет читать письма подобного содержания, и что его мать выйдет замуж за его ровесника, и что родители вообще когда-нибудь разведутся. Может сестру и вправду имеет смысл навестить, а то такими темпами Маргарет забудет, как родной брат выглядит. Драко глянул на календарь, а затем опустил взгляд вниз, на плотно запечатанную коробку. Дней через пять ингредиенты дозреют, он сдаст заказ, получит деньги и можно будет устроить себе небольшой отпуск. Следующим по важности письмом было письмо от сына. Скорпиус, впрочем, ничего нового не написал. Он отправлял раз в неделю письма, которые как будто составлялись по одним и тем же шаблонам, просто чтобы Драко не волновался. Малфой прекрасно понимал, что сын, вероятно, утаивает практически всë, что делает, потому что всë, что он делает, скорее всего, вне правил школы. Хотя пока директриса не присылает письма с приглашением явиться на беседу, пусть развлекается. Из конверта выпало колдофото, на котором Скорпиус стоял вместе с поттеровскими сыновьями. Интересно, а Гарри получал от Альбуса такие же? Можно спросить у Луны… Наконец он добрался и до газеты. Это скорее было просто утренним ритуалом, его единственной привычкой, сохранившейся со времëн жизни среди волшебников, да и какая-никакая осведомлëнность о происходящем всë равно казалась необходимой. Хотя сейчас ему было куда интереснее читать ту газету, что выписывал Джон, которую утром забрасывал в почтовый ящик пансионата угрюмый почтальон в синей форме, потому что все события, там описанные, разворачивались у него прямо под боком. На первой полосе не было ничего нового. Свадьба Джинни Уизли и Невилла Лонгботтома — конечно занятное событие, и фотография целующихся молодожёнов даже заставила Драко улыбнуться, но не новость для первой полосы. Что-то про научные открытия в области боевой магии, статья про действующего Министра, аврорские разборки, сплетни… в какую желтуху скатился «Пророк»… Он отпил из чашки кофе, бросая небрежным движением газету, глядя в окно. Затем, сделав ещë глоток, снова взял еë в руки, открыл страницу со статьëй про Министра и начал читать. «ГЕРМИОНА ГРЕЙНДЖЕР — ДОСТОЙНАЯ СМЕНА?» — гласил заголовок. «Гермиона Грейнджер состоит в должности Министра магии с июня этого года. Напоминаем, что она сместила Кингсли Шеклболта, занимавшего этот пост с тысяча девятьсот девяносто восьмого, впервые опередив действующего кандидата на выборах. Еë процент составил 40,2% против 39,4% у Шеклболта. Оставшиеся голоса поделили между собой Персиваль Уизли (11.6%), Элла Мальсибер (6.32%) и Альберт Блэк (5.48%). Мисс Гермиона Грейнджер завоевала доверие избирателей весьма чёткой позицией по спорным вопросам, чего старался избегать Шеклболт во время последних лет своего главенства. Еë предвыборная программа включала в себя такие пункты как: решение вопроса по осуждённым в прошлом личностям, имеющим отношение к запрещённой организации Пожирателей смерти, расширение прав разумных магических существ, улучшение качества жизни всех граждан Магической Британии и др. (С полной предвыборной кампанией Гермионы Грейнджер можно ознакомиться в последнем июньском номере Ежедневного Пророка на странице 4). На момент написания данной статьи Госпожа Министр занимает эту должность в течение трёх полных месяцев и пришло время подведения первых итогов. К сожалению, Госпожа Министр, кажется, отстаёт от собственного графика. За три месяца не было сделано ничего, на чëм можно было бы заострить внимание. Напоминаем, что предыдущий Министр Кингсли Шеклболт за тот же срок провёл глобальную реформацию Министерства Магии. Одним из нововведений тысяча девятьсот девяносто восьмого года стало появление выборов на должность Министра и ряда других должностей, благодаря которым Гермиона Грейнджер и сумела подняться по карьерной лестнице так высоко, ведь после спорного правления Нобби Лича магглорождëнные ни разу не допускались до Министерского кресла. Ранее она работала в Отделе регулирования магических популяций и контроля над ними, а позже являлась заместителем главы Отдела магического правопорядка (о полной карьере Гермионы Грейнджер в Министерстве Магии можно прочитать в третьем июньском номере Ежедневного Пророка на странице 7). Впрочем отсутствие результата не значит, что Госпожа Министр ничего не предпринимает. К примеру, она основала временный Министерский фонд для сбора пожертвований на обновление оборудования в Больнице Святого Мунго. «Разумеется, я могла бы просто выделить денежные средства из бюджета, но с моей точки зрения, каждый человек хотел бы лично помочь больнице. Благотворительность — то, что помогает не только тем, на помощь кому собственно и собираются деньги, но и тем, кто их даёт. Я бы не хотела лишать наших добрых и бескорыстных граждан права почувствовать себя маленькими героями», — поделилась с прессой Госпожа Министр. Но, к недовольству избирателей, этих действий недостаточно. Разумные магические существа выражают своё явное недовольство бездействием Министерства, а ведь обещание решения этой проблемы вероятнее всего было решающим в победе Гермионы Грейнджер на выборах. Будем надеяться, что Госпожа Министр всего лишь не успела привыкнуть к новой должности, а не солгала в предвыборной кампании, как многие пытались до неё. Мы верим, что несмотря на различия в воспитании магглорождëнных и выросших в семьях волшебников, Гермиона Грейнджер осознаёт, чего жаждет наш народ. Ожидая прекращения бездействия Министерства, желаем читателям хороших выходных». Драко усмехнулся. Такой явный плевок под конец в происхождение Грейнджер… На самом деле для Малфоя был странным тот факт, что несмотря на то, что Пожиратели явно сильно подпортили репутацию всем чистокровным волшебникам и к ним отношение, как и к магглорождëнным, должно было измениться, похоже, пройдет немало времени прежде, чем старые устои станут считаться чем-то диким и неприемлемым. Что же касалось самой Гермионы Грейнджер и еë действий... Ему было в общем-то не очень интересно. Она запомнилась ему сосредоточенной, всезнающей старостой Гриффиндора, которая всегда чëтко понимала и обозначала, чего она хочет и что ей нужно. Была ли статья клеветой он не знал, поэтому все, что он сделал — снова отложил газету в сторону и приняться за блины, которые уже успели остыть, пока он тут разбирался с почтой.