Часы пробили девять утра, а Гермиона устало потëрла переносицу и аккуратно подписала конверт, указав адрес передового исследовательского центра, который она же и основала, став Министром магии. «Госпожа Министр не сделала ничего, на чëм можно заострить внимание…», ну да, конечно! Глупые писаки, гоняющиеся за сенсациями, совершенно потеряли стыд.
Ещё раз перепроверив текст письма на случай пропущенной описки, Гермиона поместила его и достаточное количество галлеонов внутрь, не забыв приложить чек из банка и слегка сморщившись. Ей стало жаль беднягу сову, что понесёт такой груз, и она порадовалась, что денежная реформа уже распланирована от и до. Купюры будут куда удобнее, чем постоянно гремящие в карманах тяжёлые монеты. Договориться с главой Гринготтса выглядело невозможным для многих, но не для Гермионы Грейнджер. Неплохо бы было ещё иметь аналог маггловской системы: брать в банке карту и не носить с собой ни купюр, ни монет, но это дела уже грядущих дней…
Гермиона откинула лишние мысли в сторону и позвала секретаршу. Девушка осторожно приоткрыла дверь.
— Госпожа Министр? Я хотела…
— Да-да, проходи. Доброе утро. Возьми это письмо и отправь его самой быстрой совой. Дело не требует отлагательств.
Девушка прокашлялась.
— Госпожа Министр, мне очень жаль, но все совы сейчас на проверке у магзоолога…
— Прямо все сразу? — изумилась Гермиона.
— Я не совсем уверена, кажется, одна из сов заболела чем-то серьёзным и могла заразить других, поэтому всех их изолировали для проверки, но если вы хотите, чтобы я выяснила причину…
— Нет, спасибо, не нужно. Как-то можно получить сову? Хоть одну наверняка уже проверили.
— Я… Я не знаю, — промямлила секретарша. — Госпожа Министр, я могу сходить и спросить…
— Ну так сходи и спроси, — твёрдо сказала Гермиона, пытаясь не показывать своего раздражения нерасторопностью работницы.
— Ах, да, я ещё хотела… То есть, меня просил… Ну, мне сказали, чтобы я сказала… — бедная секретарша совсем расклеилась и замолчала.
Гермиона несколько раз вдохнула и выдохнула. Ночь прошла не очень хорошо: ей пришлось ночевать на работе и спать на жёстком стуле, так что настроение и без того было почти на нуле. Секретарша, от которой ожидалась молниеносная работа, но которая сегодня явно была не в форме, его не улучшала. Но срываться на людей Гермиона не собиралась — заиметь репутацию неадекватной истерички не хотелось совершенно. Тем более при такой должности, как без устали напоминал Перси.
— Да? Я внимательно слушаю, — без тени недовольства сумела сказать Гермиона.
Юная секретарша немного приободрилась и прокашлялась.
— Мистер Уизли велел передать, что завтракать придёт к вам в кабинет в десять часов, потому что… — она слегка покраснела. — Потому что он беспокоится за мою карьеру.
— Прошу прощения? — опешила Гермиона.
— Если вы умрëте у себя в кабинете от голода, то меня точно уволят, Госпожа Министр, только не злитесь, это он сказал, — девушка улыбнулась, глядя на приподнявшиеся брови начальницы.
— Что ж, когда мистер Уизли подойдёт, впусти его. И знаешь… Будь добра, реши вопрос с письмом. Любым образом. Спасибо.
— Но если меня не будет на месте, как я впущу мистера Уизли?
— Не волнуйся, я уверена, мистер Уизли сможет войти самостоятельно.
Девушка убежала, аккуратно взяв письмо со звенящими монетами внутри, а Гермиона расслабленно фыркнула. Пусть солнце всходит на западе, лишь бы Перси никогда не менялся. На него всегда можно положиться, он доказал это не раз за годы работы в одном месте, а этим маленьким жестом лишь снова подтвердил свой статус. Именно Перси представил еë нужным людям в самом начале карьерного пути, именно он никогда не отказывал помочь с бумагами, именно он первый из семьи Уизли, кроме, разумеется, самого Рона, узнал о разводе и, в отличие от первоначального осуждения остальных, поддержал это решение. «Вы не пара, — сказал он тогда. — Это было сразу понятно. Слишком Вы разные. Вы приняли верное с логической точки зрения решение».
Гермиона задумчиво перевела взгляд на окно. Еë до сих пор порядком тяготила мысль, что то решение приняли не «они», а Рон, уставший от вечно пропадающей на работе супруги, которую бесконечные бумаги интересовали намного больше пресловутого домашнего очага. Гермиона часто думала, почему так легко спустила ситуацию с контроля.
У неё была возможность избавиться от части обязанностей, но с каким-то мазохистским удовольствием она брала и лишние смены, и задерживалась допоздна. У неё было всё: любящий муж, двое замечательных детей, дом, подаренный Министерством как героям войны, стабильный доход, словом, то, о чем мечтают многие женщины. Но что-то было не так, что-то раз за разом заставляло убегать из «семейного гнезда» и вызывало желание возвращаться туда как можно реже. Впрочем, возможно Гермиона знала ответ, но даже самой себе уверенно внушала бредовость мысли. Она любила Рона, а потом… разлюбила. Такое случается. И никакие другие мужчины здесь не при чем.
Размышления прервал стук в дверь. Гермиона не успела и рта открыть, а Перси с недовольным лицом уже вошёл, левитируя перед собой две тарелки яичницы с беконом и чашки кофе.
— Доброе утро, Госпожа Министр, — ровным голосом произнёс он, ставя тарелки на рабочий стол.
— Привет, Перси, — дружелюбно ответила Гермиона. — Мог бы так не стараться.
— Мог бы. Но, к сожалению, по собственной глупости я решил постараться.
— А почему по глупости?
—Был бы умнее, ты бы уже лежала в больнице на грани голодной смерти, а я стал бы Министром магии. А хотя… Нет, я довольно умён. Отдай тарелку, я отнесу еë обратно в столовую.
Гермиона показательно ахнула и с притворным испугом крепко схватила тарелку.
— Ни за что, мистер Уизли, вам не занять моё место!
— В таком случае я в пролёте, Госпожа Министр, — также притворно посетовал Перси. — И вам придётся есть.
Гермиона рассмеялась и взяла вилку в руки.
— Извините, теперь я могу сказать? — вернувшаяся секретарша неловко мялась на пороге. Судя по всему она стояла там с самого начала разговора, набираясь смелости перебить начальство.
— Да, конечно… — Гермиона хотела назвать девушку по имени, но оно выскочило у неё из головы. Она скосила глаза на Перси в поисках помощи.
— Одри, что ты хотела? — сразу понял намёк он. — Мы завтракаем.
— Извините, мистер Уизли! — заторопилась Одри. — Госпожа Министр, меня не пустили к магзоологу, сказали, что это может быть опасно, но я встретила мистера Шеклболта и отдала письмо ему, он обещал сразу же передать первой свободной сове.
— Спасибо, Одри, можешь идти, — улыбнулась Гермиона. Вопрос с письмом решился, и к ней вернулся аппетит.
Секретарша вышла в приёмную.
— Перси, а это ещё одна кандидатка или еë уже утвердили на должность?
— Она на испытательном сроке, но учитывая что от тебя сбежали предыдущие три соискательницы, ей не стоит так нервничать — должность останется за ней. И чем только ты всех пугала?
— Переработками, — отхлебнула кофе Гермиона. — Секретаршам Министров не разрешено уходить раньше чем самим Министрам, а я тут иногда даже ночую. Идиотское правило, отменю как только найду нужного человека, согласного на него.
— Хорошая идея. Сразу видно кому действительно нужна эта работа, — одобрительно кивнул Перси.
— Именно!
Закончили трапезу в тишине, в конце концов некультурно говорить с набитым ртом. Гермиона вытерла рот салфеткой и довольно откинулась на спинку кресла.
— Ты тут вместо себя кого-то оставишь?
— В каком смысле? — не поняла Гермиона, вмиг стряхнув с себя дремоту.
— Ты сегодня идëшь на вечеринку своего сына. Она в четыре часа. Сейчас одиннадцать часов. Очевидно скоро ты уйдёшь с работы. Так вот, я спрашиваю, будет ли занят кабинет? Просто я являюсь заместителем Министра и собираюсь тебя заместить, — деловито оповестил Перси важным тоном.
— А… А как же ты? Ты что, не идëшь?
— А кто будет работать? — приподнял он бровь. — К тому же, в связи с некоторыми обстоятельствами, идти туда у меня нет никакого желания.
— Да ладно тебе, Перси! Все будут очень рады тебя видеть!
— Да неужели? — сухо отрезал он, отряхивая пиджак от несуществующих крошек.
Гермиона прикусила губу. Перси был прав: скорее всего ему будут не очень рады. Он — человек, созданный не для вечеринок и уютных семейных посиделок. С ним приятно и комфортно работать, и лишь после многих лет близкого общения на той же работе Гермиона начала понимать прелести времяпровождения со «скучным педантом», которым его считала раньше. Так «скучный педант» стал хорошим и близким другом.
Битва за Хогвартс пошла на пользу отношениям семьи Уизли и Перси: его простили и приняли назад, но Перси не горел желанием вливаться в их круг. Он был рад чувствовать себя частью тёплого круга близких, но не хотел проводить с ними много времени, являясь карьеристом до мозга костей и тайно обвиняя родителей во многих своих трудностях. После горького, на эмоциях, скандала с Джорджем много-много лет назад, спустя несколько месяцев после победы, Перси так и не отделался от иногда колющего чувства вины за смерть Фреда, хотя сам Джордж извинился перед ним не один раз. Гермиона никогда не говорила об этом. Она испытывала неясный ей стыд за то, что сама в войне не потеряла никого из самых близких.
Перси прекрасно понимал, чего от него хотели. Сначала от него хотели идеального поведения и оценок, потом карьеры в Министерстве, потом возвращения домой, потом, когда он решил плюнуть на чужие ожидания, стали ожидать, когда сын наконец приведëт в семью невесту, которая родит не одного ребёнка. Любая встреча Перси с роднёй сводилась именно к этой теме, порядком его раздражающей.
Молли и Артур несомненно его очень любили, просто на фоне более ярких детей в юности Перси просто терялся из вида, и теперь, когда они пытались наладить прерванный тогда контакт, он испытывал лишь глухое раздражение и начинал огрызаться на каждую мелочь, от чего проводить с ним время становилось некомфортно всем присутствующим.
Гермиона знала, что с ней ему легко. Кому ещё «напыщенный» Перси Уизли будет носить завтрак в кабинет, приправляя это дело шутками о смерти и государственном перевороте? Ей тоже было с ним легко. Она ясно понимала, что Перси никогда не будет обсуждать за спиной, а прямо скажет всё что думает и не вынесет сора за порог, из-за чего ему можно было сказать практически всё что угодно. Таких людей в окружении Гермионы ввиду еë должностей было немного, друзьями из них она могла назвать ещë меньше. Разумеется, Перси она об этом не говорила — тот терпеть не мог подобных «нежностей», но надеялась: он понимает и без слов.
— Вот, передай Хьюго от меня, — он достал из портфеля пухлую книгу и протянул Гермионе.
Она благодарно кивнула и взглянула на название: «Таинственный остров» Жюля Верна.
— Маггловская книга?
— У них интересные книги, — невозмутимо ответил Перси.
— Если ты забыл, я в курсе, — фыркнула Гермиона.
— Надеюсь ты не подаришь такой же подарок?
— Нет, на самом деле я думала над покупкой кошки или жабы…
— Жабы не всем нравятся, а за кошками трудно ухаживать.
— За всеми питомцами трудно ухаживать!
— Купи сову и не мучайся, они полезные и уход за ними не такой муторный, потому что у всех есть совы и для них и корма специальные и клетки, и все остальное.
— Сову обычно дарят в год поступления в Хогвартс, — вздохнула Гермиона. — Может другую птицу?
— Другие птицы не так популярны, устанешь искать по волшебным зверинцам.
— Маггловскую птицу?
— Быстро сдохнет.
— Перси!
— Что?
— Ничего… Куплю попугайчика! Всегда в детстве мечтала о попугайчике, — Гермиона довольно улыбнулась. — Хорошо, я побежала, спасибо за помощь!
— А что было в письме?
— В каком письме?.. — отвлечëнно отозвалась Гермиона, обновляя помаду перед зеркалом. — Ах, в том письме… Я решила направить деньги на исследования природы эльфов. Действительно ли им необходимо питаться магией волшебников, находясь в рабстве? Я уверена, что это лишь миф и предрассудки, но нужен научный ответ, благодаря нему мы в любом случае сумеем сделать жизнь эльфов лучше.
Перси промолчал. Гермиона обернулась.
— Что-то не так?
— Нет, идея хорошая. Это из-за той статьи?
— Конечно нет! — солгала Гермиона. — Я давно это планировала.
Вот это уже было правдой. Только в планах сначала были реформы направленные на улучшение жизни волшебников: денежная, медицинская… Но какая разница? От перестановки мест слагаемых…
— Тогда хорошо. Удачного дня. Стой, а откуда ты взяла деньги на исследования? Ты заранее подавала заявку?..
Гермиона сделала вид, что не услышала конца фразы в спешке. Быстро попрощавшись с Одри, она быстрым шагом начала спускаться по лестнице.
***
В ярко-жёлтого волнистого попугайчика Гермиона влюбилась с первого взгляда. Он мило чирикал и смотрел на неё умными чёрными глазками-бусинками. Маленькое белое пятнышко на шее — будто художник, закрашивая холст, неосторожно пропустил небольшой фрагмент — напоминало фигуру сердечка. Этот факт окончательно умилил Гермиону. А уж когда попугайчик весело сел ей на голову и дружелюбно заворчал, не собираясь слезать…
Попугайчик был приобретён, большой шоколадный торт куплен в пекарне, бутылка дорогого красного вина бодро звенела в пакете, письмо наверняка уже отправлено… А теперь — в Нору!
***
Под локоть пролез бумажный листок. Драко повернулся, вопросительно глядя на Лили, которая подсовывала ему свой рисунок, видимо, для оценки.
— А кто это? — Малфой прищурился, отводя подальше альбомный лист, пытаясь распознать неведомую птицу.
— Вообще-то сова, — задумчиво сказала девочка. — Но сейчас издалека она похожа на фонарь с глазами.
— Да. Но неплохо. Симпатичный дизайн для уличного фонаря, — заключил он.
Девочка кивнула в ответ, спрыгнула со стула, забрала альбом и карандаши, оставила ему рисунок и ушла из кухни.
— Вишня с коньяком, — Луна поставила чашку кофе перед ним.
— Спасибо, — Драко улыбнулся, берясь за маленькую ручку.
Было даже как-то непривычно пить свежесваренный кофе из крохотной, по сравнению с его любимой кружкой объëмом в пол-литра, чашки, а не растворимый, который кофе разве что отдалëнно напоминал по запаху. Драко отпил немного и глянул на спину миссис Поттер, возившейся с посудой в раковине. Похоже, коньяк был не только в названии сорта. Луна обернулась через плечо, подмигнула ему и снова вернулась к своему занятию.
— Как у тебя дела? — спросила она.
— Неплохо. Статьи, птички… Как обычно, — он пожал плечами задумчиво. — Ничего нового, но я даже рад. В последнее время я тяжело переношу перемены. А как у вас?
— У нас все прекрасно, — раздался за его спиной голос Гарри. — Тоже особо без перемен. Я все так же жду, когда в Хогвартс отправлять буду всех троих, желательно ещë и кое-кого в командировку, — шепотом сказал он, проходя мимо, чтобы сесть за стол напротив.
Луна неодобрительно глянула на мужа, давая понять, что всë слышала, на что Поттер сделал рожу кирпичом, отводя взгляд в сторону и постукивая пальцами по столу.
— Я пошутил, — он улыбнулся жене, на что та только закатила глаза, потрепав его мокрой рукой по и без того растрëпанным волосам.
Малфой опустил взгляд на чашку. Семейная идиллия Поттеров порой его немного раздражала. Они были до приторного милыми: несмотря на то, что в браке были уже больше десятка лет, друг на друга смотрели с такой же любовью, как на свадебной фотографии, что висела у них в гостиной. Может быть, он отчасти даже завидовал, к тому же, всë это всегда неизбежно напоминало об Астории и о том, как им было хорошо вместе.
Так сильно, как в начале, давно уже не болело, и все же Драко тосковал по ней. Астория была кем-то большим, чем просто женщиной, которую он любил.
— Чего в Аврорате слышно? — Драко посмотрел на Поттера, желая отвлечься от ненужных сейчас печальных воспоминаний.
— Неспокойно, — поморщился Гарри. — Народ недоволен бездействием по делам Пожирателей, и это только полбеды… Кажется, это недовольство кто-то распространяет. Я бы сказал, что это спланировано и приурочено к выходу статьи, но никаких подтверждений у меня нет.
— Ты про статью в "Пророке" о Грейнджер?
— Ага.
— А сам что о ней думаешь?
Гарри неоднозначно пожал плечами. Луна поставила чашку кофе и перед мужем.
— В статье всë сильно преувеличено, — сказала она, вытирая руки о фартук. — Шеклболта слишком перехвалили. Он был уже опытным политиком на момент вступления в должность, прилично времени провел в должности помощника Министра. Я вообще не понимаю, как "Пророк" пропустил это в печать…
— Пока редакцией заведует Скитер туда будут пропускать всë, что может вызвать бурную реакцию общества, — вздохнул Драко. — Для неë репутация — пустой звук с первых лет карьеры. Только я, если честно, не понимаю, за чем она гонится, если уже стала главным редактором.
— Слушай, Драко, насчёт того, что происходит в Аврорате… Как думаешь, с этим могут быть связаны твои старые друзья? — Поттер опустил взгляд на метку на предплечье Малфоя, но тут же снова посмотрел ему в глаза. — Можешь что-нибудь узнать?
— Ну да, конечно, так они мне всё и рассказали, — он скептически посмотрел на Гарри. — Я же Малфой, могу просто вот так прийти и допросить каждого лично.
— Ты, кстати говоря, не подумываешь вернуться?..
— Нет, — отрезал Драко. — Пожиратели все ещë заклеймëнные преступники, если ты не забыл, даже те, кого не заперли в Азкабан. Пока нас не реабилитируют — нет смысла соваться на официальные места работы, а люди нас не жалуют, так что ни туда, ни сюда… да и вообще, мне и так хорошо.
— Ну что ж… А сын не рассказывал тебе об инциденте в теплице? — Гарри сменил серьезный тон на более добродушный, такой, какой был в начале разговора, и улыбнулся.
— Не-е-ет, — Драко поджал губы, прищурившись. — Что ещë за инцидент?
— Альбус и Скорпиус хотели ускорить рост тюльпанов… экспериментировали с зельями. Вырастили гигантский хищный тюльпан, который напал на первокурсников, — Поттер подпëр подбородок кулаком. — Никто не пострадал, но дети напугались до заикания.
— Какой ужас, — Малфой покачал головой.
— Они это не специально, так получилось. Хотя я не желаю знать, как они умудрились набадяжить зелье, которое дало такой эффект, но надеюсь, что их увлечение ботаникой временно, — Луна с тревогой глянула на цветочные горшки на подоконнике.
— М-да, а мне Скорпиус пишет, что все замечательно, — Драко хмыкнул.
— Дети, — фыркнул в ответ Гарри. — Нас вспомни, чего только не вытворяли. Помнишь, как мы с тобой собачились? А как Гермиона тебе в нос дала? Кстати, может затребуешь министерскую компенсацию за моральный ущерб?
Драко засмеялся, но не смог проигнорировать то, как заломило переносицу от воспоминаний о том, как маленький девичий кулачок Грейнджер неожиданно впечатался в его лицо, и невольно прикрыл нос ладонью. Это было так давно, но он все ещë помнил, насколько это больно, когда ломается нос от руки девчонки, которую ты презираешь, а заодно и как сильно при это шатается достоинство.
— Да уж, такое не забывается, — он допил кофе.
Драко пробыл у них ещë с полчаса. Они разговаривали о какой-то бессмысленной ерунде — их беседа была самой что ни на есть «светской», но не становилась от этого менее приятной. У Поттеров было тепло, уютно и они вроде бы всегда были ему рады, по крайней мере, Луна точно. Она дружила с Асторией, и хотя эта дружба со стороны не выглядела как что-то крайне крепкое, ведь они встречались от силы три-четыре раза в год и изредка переписывались, в итоге именно Луна больше всех заботилась о нем и Скорпиусе, после того, как Астории не стало.
Драко никогда не мог подумать, что его отношения с Гарри будут выглядеть подобным образом. Не то, чтобы они какие-то чрезвычайно близкие друзья, но Малфой удивительным образом перестал испытывать желание врезать ему за каждое сказанное слово, хотя оно преследовало его после школы ещë очень долго и спасало лишь то, что виделись они редко. Теперь же Гарри не казался тем напыщенным моралистом, смотревшим свысока, а Малфой понимал, почему друг для друга в школе они выглядели именно так, и что возможно Поттер отчасти всë-таки был прав в своих суждениях.
Вот до чего докатился Драко Малфой: до признания правоты Поттера, даже если только частичной и не отменяющей его косяков, которые Гарри и не отрицал, а скорее наоборот, стремился за них извиниться, как и сам Драко за свои.
Наверное, так и должна выглядеть взрослая жизнь: простить бывших врагов, признать и принять своих ошибки, и только смеяться над тем, как сильно когда-то кулак мисс Грейнджер сломал тебе самолюбие.
Малфой чуть замедлился на несколько шагов, ощутив, что на него смотрят. Он повернулся: на противоположной стороне улицы стояла кудрявая женщина, отвернувшаяся, едва он перехватил ее взгляд.
Гермиона?
Это ведь она?
Или нет?
Много ведь в мире кудрявых женщин…
***
Сорока ходила по стволу, клевала древесину. Драко стоял, опираясь на перила моста, приложив к глазам бинокль и наблюдая за тем, как стайка птиц занимается своими птичьими делами. Теперь нужно было искать новую тему для статьи, что может занять какое-то время, но Малфой привык, что любимое хобби требовало этого. К сорокам, что сидели на одной из ветвей многочисленных деревьев этого парка, подлетела чайка и села рядом. Еë он видел уже не первый раз, и она его заинтересовала потому, что с каждым новым прилëтом эти птицы всë реже от нее шугались.
Он даже не помнил, как и почему увлекся орнитологией. Отцовские павлины его скорее раздражали — противные важные птицы, которые ходили по Малфой-мэнору так, как будто они здесь хозяева… Красивые, конечно, у Драко даже было воткнуто в зеркальную раму в комнате павлинье перо, которое он выдрал из хвоста одного из папиных любимчиков, вот только красота эта казалась ему несколько бессмысленной, как и в принципе домашняя птица такой породы. Попугайчики и канарейки, или утки и курицы — да, виды, которые человек давно приручил, и часть из которых без человека уже не сможет, а павлины это какое-то извращение.
Интересно, отец их всë ещë держит? После отъезда матери он вообще почти не вспоминал Люциуса, так, изредка, и чаще если как-то о нем напоминал Скорпиус.
Малфой-старший был чуть ли не единственным Пожирателем, который после войны умудрился не оказаться закиданным камнями. Несмотря на то, что он был в тени, он до сих пор был там, в волшебном мире, и даже не в Лютном, а где-то совсем рядом с Министерством. Чем он занимался? Кто помог ему не оказаться бок о бок с другими Пожирателями на костре ненависти волшебной инквизиции? Интересные вопросы, но Драко от попыток начать размышлять и искать ответы на них начинал зевать и утомляться.
— Это там что, чайка? — девушка встала рядом с ним.
— Ага, — протянул Драко. — Прикольно, да?
— Разве чайки живут не у воды? — Пэнси забрала у него бинокль и приложила к глазам. — И долго ты тут уже торчишь?
— Часа четыре, наверное. Я ждал чайку, — он забрал бинокль обратно. — Чего тебе, Паркинсон?
— Пришла узнать по поводу ингредиентов. Скоро будут готовы?
— Несколько дней. Как только, так сразу, ты же знаешь, Пэнси, мне нет смысла прятать их от тебя уже готовыми, в конце концов, ты мне за них платишь.
— Просто интересуюсь. Мне, может, срочно надо, — недовольно фыркнула она в ответ.
— Быстрее, чем есть, всë равно не получится. Не торопись никуда, это затрудняет, — в тон ей фыркнул Малфой. — А чайки удивительные птицы, на самом деле. Они перебираются в города в последние годы, и адаптируются абсолютно ко всему, любым попыткам магглов их вернуть в естественную среду обитания.
— Слышал, что в мире творится?
— «Джокер» взял «Золотой глобус», одиннадцатый айфон вышел, а Великобритания отложила выход из Евросоюза до конца октября… они ещë в марте это планировали, но всë отодвигают сроки, воду мутят, — задумчиво сказал Драко.
— Чего? — Пэнси вскинула темные брови в недоумении.
— А, черт, ты про тот мир… — Драко убрал бинокль. — Что там у вас?.. Лонгбботом женился на Уизли, Блэки вымирают, а против Министра пишут кляузы в газеты?
— Так всë-таки ты в курсе, — усмехнулась девушка. — И что думаешь по этому поводу?
— Я об этом не думаю, — непринужденно пожал плечами Малфой. Обсуждать что-либо с Пэнси кроме работы особого желания не было.
— Ну и зря, — снова фыркнула Паркинсон. — Тебя, между прочим, всë ещë не реабилитировали, как и многих других после войны, якобы причастных к Пожирателям, и непосредственно Пожирателей.
— Я уверен, что Министр очень занята, — Малфой зашагал по мосту в сторону тропинки. — До встречи, Пэнси. Я напишу тебе, когда будут готовы ингредиенты.
