Круче тебя

Как не решает? Арсений уставился на Антона в недопонимании и с явной претензией. То есть он тут душу выложил, и все зря, получается? А как же: «К черту метку, Арс, давай встречаться без нее», что успел нафантазировать себе Арсений? То есть Антон ему подобное не скажет? А на хера тогда Арсений все это рассказывал? Чтобы просто выставить себя идиотом? Ну, пиздец! — Я думал, что ты поймешь, почему я не хочу метку, — растерянно произносит Арсений. — Я понял, — кивает ему Антон, — но, как оказалось, дело далеко не в ней. — У тебя не найдется салфеток? — просит Арсений, потому что сложно выяснять отношения, когда у тебя забитый нос из-за недавних слез. — Посмотри в бардачке, — говорит Антон. Ух ты, какая прерогатива ему открылась. Так и хочется пошутить, много ли омег лазило у него в бардачке, но случай явно неподходящий. — Если только пойму, как он открывается, — Арсений ни черта не смыслит в этом навороченном внедорожнике, а тыкать куда попало не хочется — не дай бог что-то сломает, и как будет расплачиваться? Он бы предложил натурой, но в их подвешенной ситуации нельзя гарантировать адекватную реакцию Антона. Вдруг и подобное окажется «не решением проблемы»? — Снизу есть кнопка, — объясняет Антон и тянется сам, не дожидаясь действий от Арсения. К слову, не такой он и тупой — с кнопкой справился бы сам, спасибо! Так или иначе, Антон открывает ему бардачок. Ничего интересного и компроментирующего он там не увидел. Документы на машину, упаковка мятной жвачки — тут Арсений закатывает глаза; солнечные очки, влажные и сухие салфетки. Он тянется к упаковке сухих салфеток и старается как можно незаметнее сморкнуться. Боже, какая стыдоба… Спасибо хоть Антону за идеально сыгранную роль дерева: ничего не вижу, ничего не слышу. Арсений комкает салфетку, не зная, куда ее деть. В итоге он решает завернуть ее в еще один слой и спрятать все себе в карман. — Так, на чем мы остановились? — как ни в чем не бывало спрашивает он, обернувшись к Антону. — Арс, дело не в метке, а в том, что мне сложно довериться тебе из-за того, как ты поступил со мной в прошлом, — спокойно объясняет ему Антон. Ну, приплыли, блять! И снова ему тычут в лицо его же поведением пятилетней давности. — И что мне сделать, чтобы исправить мнение о себе? Он ведь не плохой. Иногда бывает сукой — это у него не отнять, — но в целом-то он хороший человек. Честный, добрый, придет на помощь, если понадобится. Да, конечно, негативные качества в нем тоже присутствуют, но покажите, блять, идеальных людей? Их попросту не существует! Если вы хотите приобрести Арсения, то должны смириться с тем, что в комплекте идет его багаж проблем и недостатков. — Хотя бы извиниться! — говорит Антон, крепче перехватывая руль. — Раз у нас тут день откровений, то рассказать тебе, как мне было паршиво тогда? — он бросает на Арса нечитаемый взгляд и снова сосредотачивается на дороге. А Арсений честно не хочет ничего слушать, но вряд ли это остановит Антона. Он чувствует себя отвратно, прямо как в детстве, когда накосячил и тебя отчитала мама. То же осуждение в голосе и разочарованность во взгляде, только вместо того, чтобы поставить в угол, Антон решает выбросить его из своего сердца. — Я ведь готов был все бросить, когда ты меня заблокировал. Решил, что обидел тебя и что тебе сложно дается мой отъезд. Даже купил билеты обратно в Москву и точно бы прилетел, если бы не Дима и его многочасовая лекция по скайпу на тему того, какая ты мразь. Именно он раскрыл мне глаза на многое и помог снять с меня эти чертовы розовые очки, — все это Антон говорит, глядя на дорогу. — У меня не было желания продолжать учиться. Хотелось встретиться с тобой и спросить, почему ты так поступил, — у Арсения бы вряд ли нашелся ответ, но он решает промолчать и дать Антону выговориться. — А потом мне посоветовали хорошего психолога, — рассказывает Антон, — это в России их почему-то не воспринимают всерьез, а в Штатах у каждого второго есть свой психоаналитик. Весь мой доход шел на то, чтобы закрыть его услуги, но оно того стоило. Он помог все расставить по полочкам у меня внутри, но одного пазла не хватает — твоего извинения. Честно? Арсений в ахуе. Он и представить не мог, что все настолько серьезно. Бросить все свои достижения в Америке и прилететь вновь в Москву, только потому что он добавил Антона в черный список? Возможно, лет пять назад он бы посмеялся над этим, но сейчас, узнав Антона поближе, ему невероятно стыдно за свое поведение. Даже не хочется по привычке начать оправдываться по типу: «Я никому ничего не должен» — подобный ответ явно неверный. «Мы в ответе за тех, кого приручили», и Арсений приручил Антона, а потом, получается, выбросил его из своей жизни… — Это, скорее всего, меня не оправдывает, но я должен сказать, что не знал о твоих чувствах, — Антон резко оборачивается к нему, и на его лице отчетливо читается недоумение. «Ты, блять, серьезно?». — Не знал, что они такие глубокие и искренние, — решает пояснить Арсений. — Я считал тебя молодым и легкомысленным альфой — сегодня в одного, а завтра в другого… Антон, — Арсений осторожно касается его плеча, — прости меня. Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить подобное из-за меня. Антон хмурится. Конечно, подобного «прости» будет недостаточно, но Арсений не знает, что еще сказать. — Давай помиримся на мизинчиках? — неожиданно даже для самого себя предлагает Арсений. Раз он чувствует себя как нашкодивший ребенок, то пусть и мирятся они как дети. Антон, наконец, усмехается, немного расслабляясь. — И я пообещаю, что больше никогда не причиню тебе боль. По крайней мере, осознанно, — говорит Арсений, вытягивая правую руку. — Арс… — качает головой Антон, молча спрашивая: ты ведь это несерьезно? В одном его вздохе столько осуждения… — А что предлагаешь ты? Я извинился! — Арсений теряет терпение. Есть ли вообще смысл его нахождения здесь? Их разговор приведет хоть к чему-то, или Арсения лучше прямо тут высаживать? — Знаешь, почему я еду в Воронеж? — спрашивает вдруг Антон. — Если бы знал, то не спрашивал бы вначале, — как говорит Сережа: он включил режим змеи. Арсений отворачивается от Антона и складывает руки на груди. — Ты — мое наваждение, Арс, — говорит Антон, — и после того, как ты сказал, что нам лучше расстаться, мне снова стало паршиво. Я не мог ни работать, ни отдыхать и все думал, а обнимает ли тебя сейчас другой альфа? Я злился и не мог понять на кого: на себя, на тебя или на вымышленного альфу, которому разрешено больше, чем мне? — У меня никого нет, — вставляет Арсений для прояснения ситуации. — Тогда мне пришлось связаться с мистером Саймонсом — моим психоаналитиком, — продолжает Антон, никак не отреагировав на реплику Арсения. То ли не верит, то ли, напротив, не сомневается. — Из-за разных часовых поясов пришлось пожертвовать сном, но мы выяснили, что ты, как червь-паразит, глубоко живешь во мне. — О, ну спасибо! — обиженно фыркает Арсений на такое сравнение. — Не обижайся, это просто метафора, — бросает ему снисходительно Антон. — Так вот, мистер Саймонс посоветовал мне сменить обстановку. Найти место, которое не связано с тобой, чтобы ничего не напоминало о тебе. — И ты решил поехать в Воронеж, — понимает Арсений — Вчера всю ночь работал, чтобы освободить себе три дня выходных, — кивает Антон, — а тут ты нарисовался! И знаешь, я готов выть от отчаяния! Словно алкоголику в завязке предложили пиво. — Твои метафоры, конечно, нечто, — хмуро произносит Арсений, а Антон лишь пожимает плечами. — Не понимаю, зачем ты мне это говоришь. И думаешь, тебе одному было хреново? — уходит в «атаку» Арсений. — Я впервые осознал, что испытываю нечто больше, чем симпатию, к альфе, что на десять лет младше. К альфе, который мне никогда не сможет доверять. Да я с ума сходил — Сережа не даст соврать! Думаешь, зачем я заявился к тебе? Чтобы подразнить «алкоголика»? Не думаешь, что я тоже могу страдать по тебе?! Машина резко сворачивает, и Арсений испуганно хватается за ручку наверху. Антон снова тормозит на обочине. — Это ведь не очередная твоя уловка? — хмуро спрашивает Антон, глядя точно ему в глаза. — У меня нет никаких уловок — я не рыбак! — злится за такое недоверие Арсений. — Я, черт возьми, сделал к тебе шаг. Первым! — на эмоциях произносит Арсений. Сколько еще он может повторять, что настроен серьезно по отношению к Антону, чтобы до того дошло?! Или он не знает, что для Арсения сделать шаг первым — это ебать как тяжело?! Он, считай, предает самого себя и свою гордость, признавая, что какой-то там альфа имеет для него большое значение. — Арс, мне тяжело дается… — Рис, творог, изюм, — перебивает Антона Арсений, перечисляя перечень продуктов, что успел выучить наизусть, — тыква, сельдерей, брокколи, острый перец — потому что ты не переносишь острое; любые виды каши, печень, оливки, пицца с ананасами. Антон, как еще доказать, что ты мне важен? В конце его речи Антон невольно расплывается в улыбке. Он ничего не говорит, просто смотрит теплым взглядом и с трудом сдерживает порыв обняться. Сейчас это было бы неуместно. Вместо этого Антон протягивает ему свою правую руку с вытянутым кверху мизинцем. — Возобновим мой испытательный срок? — спрашивает Арсений, закрепляя «петлю» своим мизинцем. — Что там возобновлять, у тебя был провал по всем пунктам, — включает Антон свой деловой режим и на возмущение Арсения лишь смеется. — Давай просто плыть по течению и ничего не планировать? — Будем друзьями? — не до конца понимает Арсений задумку Антона. — Было бы неплохо, кстати, — улыбается Антон и снова заводит двигатель. — Вчера я хотел выбросить тебя из головы, а сегодня хочу, чтобы ты был моим. Эти американские горки меня с ума сводят, понимаешь? Дай мне время разобраться в себе, — просит Антон. Арсений понимает, о чем тот говорит. Сам чувствует внутри себя эти качели. Несколько месяцев назад он знать забыл, кто такой Антон Шастун, а сейчас не может отвести от него взгляд. Антон выглядит таким сосредоточенным за рулем своего монстра. Красивый. Даже с неухоженной щетиной, темными кругами под глазами и с гнездом кудряшек на голове. Красивый. — Ты больше не носишь кольца? — спрашивает Арсений, переводя взгляд на его длинные пальцы. — Ношу, просто утром был слишком заебанный, чтобы тратить на это свое время, — хмыкает он. — Вон, нацепил только браслет, — он поднимает край толстовки, демонстрируя под ним знакомый кожаный переплет. Арсений оценивает выбор — помнится, недавно он выбирал такой же, помогая Майе. Арсению неожиданно становится приятно, что у них с Антоном совпали вкусы. Кстати, он ведь едет в Воронеж! Можно будет позвонить Майе и организовать с ней встречу — вот та удивится. — Можно я включу музыку? — спрашивает Арсений, и, видимо, Антон в него вообще не верит, раз сам тянется к сенсору магнитолы. В любом случае, свое недовольство Арсений решает не озвучивать, так как из колонок льется мелодичный голос Сережи Лазарева. Арсений не успевает проникнуться песней и начать ей подпевать, так как его телефон вибрирует от полученного сообщения. Ему пишет контакт «Сереженка-Пироженка», и Арсений спешит открыть с ним чат. «Ну, поговорили? Мне прийти тебя утешать или поздравлять?» «Поговорили», — печатает Арсений ответ. — «Еще не ясно, но я не дома, так что зря не топчись у порога». «А где ты?» — спрашивает Сережа, и Арсений начинает смеяться, не зная, как объяснить другу сложившуюся ситуацию. — Что там? — как бы невзначай интересуется Антон. — Сережа спрашивает где я, — не утаивает Арсений, — и я представляю, как он охренеет, если я скажу, что еду в Воронеж! «Стоп. КУДА ТЫ ЕДЕШЬ?!» — капслоком пишет Сережа, вызывая у Арсения очередной приступ смеха. Он сам в шоке — поверьте! Не был в Омске несколько лет, а тут на тебе — Воронеж! «Я привезу тебе магнитик», — обещает Арсений, выходя из чата с Сережей. — Так, а долго нам ехать? — спрашивает Арсений, вновь переводя все свое внимание на Антона. И пока тот распинается в километрах, Арсений раскрывает упаковку шоколадного батончика и с аппетитом его ест. Все напряжение прошло, и можно, наконец, расслабиться.