***
Одна, две, три… Три… Нет, всё-таки две. Две недели прошло с тех пор, как Билл пришёл к власти в Гравити Фолз. Испуг и паника сменились на тревожное ожидание: от Форда все знали, что у Билла есть возможность пройти дальше Гравити Фолз. Но Билл Сайфер почему-то не торопился. Люди не знали, что и думать. А Форд и подавно. Он не понимал, почему Билл медлит. Нет, он не хотел, чтобы тот захватил абсолютно всю Землю, но и не понимал. Не понимал мотивы демона. Для него открыта дверь вперёд, он может наконец-то дать разгуляться своему безумию и не менее безумным друзьям, но он… засел на дно? Какого чёрта, Билл? — Какого чёрта, Билл? — его соратники мучали его идентичным вопросом. Он был прав о том, что рано или поздно монстры начнут возмущаться. Гравити Фолз слишком быстро им наскучил. А зная, что где-то там есть другие огромные города и куча слабых, вкусных людишек… они бунтовали, они ругались, они хотели большего. Билл не хотел выходить из своей спальни, а позже — и вовсе переселился в особняк, скрытый в гуще леса. Там было спокойнее. Верно, потому что каким-то чудесным образом монстры ещё не добрались до этого места. Билл вспоминал, как Гидеон убегал по коридорам этого дома с дочерью Мэйбл, так наивно верившей, что Гидеон действительно не переставал её любить, на руках. Он проверял не Гидеона, а то, на что способны человеческие чувства. И когда понял — ужаснулся, ведь… он сам на добрую половину человек. Если честно, сейчас он жалел о том, что Гидеон умер. Парень прожил нечестную жизнь, но тем не менее — готов был искупить все свои грехи. А Билл готов искупить свои грехи? На самом деле… он уже заготовил план. Он всё продумал! Он знал, как построить всё заново, знал! Он даже передумал убивать Венди, которую он ревновал к Дипперу. Ему не хватало толчка. Мотивации. Причины, в конце концов. Причины, чтобы отказаться от власти, чтобы больше никогда не видеть своих монстров, чтобы не открывать портал. Он ходил по особняку, как неприкаянный. Читал человеческие и не только книги, спал, пил, думал. О, Билл очень много думал. Он уставал от своих мыслей, съедающих его изнутри, но не мог остановиться. Он отчаянно желал понять, чего он хочет больше: власти или же… обычной человеческой жизни с любимым человеком? И только этот самый человек мог дать всё понять.***
— Мэйбл, как Сьюзен? — Диппер разговаривал по телефону с сестрой. Его вид говорил, нет, кричал об усталости: щетина на лице, синяки под глазами, потухший взор. Каждый выживший человек в Гравити Фолз выглядел сейчас подобным образом, если не хуже. Озверевшие монстры не жалели никого. — Со Сьюзи всё в порядке, — Мэйбл отвечала со слезами в голосе, отчего Дипперу приходилось напрягаться, чтобы её услышать: Форд и так с Божьей помощью настроил связь. Мэйбл тоже переживала. Да, она не голодала, не мёрзла, не видела чужие смерти. Но она пережила это когда-то и знала, что представляет из себя сейчас Гравити Фолз — Ад, самый настоящий Ад. И в этом Аду — очень много ей близких людей. — Если хочешь, Дип, я приеду… — Нет! Ты нужна Сьюзен. Представь, если Билл всё-таки решил пойти дальше… А ты будешь не рядом с ней. Нет-нет-нет! Даже не думай, Мэйбл, даже не думай! Мэйбл плакала, хотела спорить, но понимала, что Дипперу сейчас не до этого. Она подумывала обратиться в какие-нибудь службы… ФБР? Но понимала, ей вряд ли поверят. А те, кто поверят, только погубят себя в этом городе. Против монстров не помогут ни танки, ни другие орудия… — Мне не страшно за себя, Мэйбл. Он любит меня и сделает всё, чтобы я был в порядке. Мне страшно за… — Диппер осёкся. — Ты что? — осторожно поинтересовалась Мэйбл. — Он сделает всё, чтобы я был в порядке, — тихо повторил Диппер. — Думаешь, эта мразь способна на милосердие? — Мэйбл не скупилась на оскорбления. Да, она, как и все, была привязана к Биллу Нуллусу. Но она, как и все, ненавидела Билла Сайфера. Тем более, после того, как он поступил с ней и её дочерью. — Он способен, Мэйбл… По моей просьбе он не дал погибнуть девушке. Понимаешь? Билл Сайфер спас девушку. — По твоей просьбе? — неверяще уточнила Мэйбл. Диппер кивнул, словно Мэй-Мэй могла его видеть, а потом, мотнув головой, ответил: — Да. Он помолчал. — Ты можешь считать меня сумасшедшим, но… Я верю, что он может быть другим, что он способен снова стать тем, кого я полюбил, — признался мужчина. — Да, я буду считать тебя сумасшедшим. И всё-таки у меня тоже есть это каверзное «но», — Мэйбл грустно усмехнулась. — Я видела, как он смотрел на тебя когда-то и как смотрел на него ты. Вы любили друг друга, я даже завидовала Вам. И если Билл — Билл, привыкший быть эгоистом — действительно спас девушку по твоей просьбе, то… я буду верить вместе с тобой. — Я лишь хочу доказать ему то же самое. — Ты учитель геометрии, Диппер, — он не видел, но чувствовал, что Мэйбл улыбнулась. — Ты привык доказывать. Пусть Билл будет твоей очередной теоремой. Самой сложной из всех, но самой любимой. Ты справишься. — Спасибо, Мэй… Пока? — Я не хочу отключаться, Диппер… — в её голосе снова послышались слёзы. — Вдруг в следующий раз я не смогу дозвониться до тебя. — Всё будет хорошо, — твёрдо произнёс Диппер. Помедлив, он первый сбросил вызов. В любом случае, так будет лучше. Сейчас он должен найти способ встретиться с Биллом. — Я слышал ваш разговор. Диппер вздрогнул и развернулся. Прислонившись к косяку двери, стоял Форд и смотрел на Диппера с прищуром. — И что? — чересчур резко поинтересовался Диппер. Он не находил в их с Мэйбл разговоре почти ничего компрометирующего. Почти. — Ты сказал нам, что нашёл эту девушку. — Я опустил детали, — Диппер сухо ухмыльнулся. — Ты не понимаешь, что в нашем положении детали не стоит опускать? — процедил сквозь зубы Стэнфорд. — Я стерпел то, что вы были любовниками, когда ещё не выяснилось, кто Билл на самом деле. — Если бы ты послушал меня тогда два года назад, то это выяснилось бы ещё давным-давно! — взорвался Диппер. — Но ты посчитал себя умнее других и махнул рукой. Не тебе меня упрекать, Форд, не тебе! В том, что между нами завязались отношения, частично есть и твоя вина. Форд смотрел на внучатого племянника озлобленно, не желая признавать его правоту. — Я спрошу лишь одно… Сейчас вы тоже любовники? — Я ухожу из Хижины только с ребятами и только с ними возвращаюсь, Форд. Посуди логически, — Диппер приставил указательный палец к виску и постучал по нему. — Я не ел нормально, как и остальные, около двух недель, я не очень чист и постоянно хочу спать. Ты правда думаешь, что в таком положении я способен думать о сексе? — Диппер приподнял брови. — Но ты думаешь, что любовь поможет тебе спасти этот мир? — Форд не скрывал саркастичности вопроса. — А ты думаешь, у меня есть выбор? Я хочу сделать хоть что-нибудь. Ты, сидя в своей лаборатории, к чему-то пришёл? А, Форд?! — Ну… вообще-то — да, пришёл, — неожиданно ответил Форд. — Что? — замер Диппер. — Я нашёл способ убить Билла. Диппер, ты понимаешь? Я больше половины своей жизни стремился к этому! — гордость в голосе Форда граничила с самым настоящим безумством. Диппер настороженно сделал шаг назад. — Что твоя глупая любовь? — Форд рассмеялся. — Наука! Вот, что правит этим миром! — Форд, послушай… — Нет, Диппер! Ты хочешь дать шанс тому, из-за кого умерло столько людей. А может, Билл проник в твою голову, а, Диппер? — Форд практически нападал на племянника. Кажется, он и сам помешался со всеми этими событиями. — Шанс заслуживают все, — растерянно ответил Диппер. Сам-то верил в то, что сказал? Форд отрицательно покачал головой. — Такие, как Билл, не заслуживают. В какой-то мере Диппер был готов признать правоту Стэнфорда, однако он по-прежнему… по-прежнему верил, что в какой-то из вселенных их с Биллом ждёт счастливое будущее. — Прости, я пойду. Диппер, не слушая ворчащего вслед дядю, выскользнул из комнаты и глубоко вздохнул. Он должен добраться до Билла быстрее, чем это сделает серьёзно настроенный Форд.***
Диппер шёл по разгромленным улицам и ёжился от увиденного. Каким бы человек не был существом адаптирующимся, к такому просто морально нельзя привыкнуть. Каждый раз будет бросать в дрожь. — Эй ты, — послышался хриплый мерзкий голос. И Диппер стремительно развернулся, тут же поднимая пистолет в своей руке. Подобное оружие почти не причиняло вреда монстрам, но отвлекало их, что давало время сбежать. В метрах четырёх от Диппера было чудовище: большое, с чем-то похожим на щупальца, усыпанным кучей жутких глаз. На каждом щупальце — рот с острыми зубами. «Каким именно он разговаривает?» — невпопад подумал Диппер и тут же, помотав головой, выстрелил в монстра. — Я не хочу ругаться, спокойно, — он отошёл назад. «Ругаться он не хочет, ага, — мысленно проворчал мужчина. — А выстрелил ты в него просто так, гений?» — Где ваш босс? Где Билл Сайфер? По скользким щупальцам прошла рябь. — Этот обманщик где-то прячется, — прохрипел монстр. Одно из его щупалец опасно двинулось по направлению к Дипперу, и он сделал ещё несколько шагов назад. — В каком смысле «прячется»? — удивлённо спросил Пайнс, держа пистолет наготове. — Он обещал нам целую планету, — по щупальцам снова прошла рябь недовольства, а Диппер так и не понял, откуда именно исходит звук. — А в итоге мы застряли здесь. И я ужасно голоден! — два щупальца сделали два внезапных выпада вперёд. Диппера — он даже не успел понять, что произошло, — откинуло на несколько метров. Он ударился плечом об угол какого-то дома. Больно, но если сравнить с другими ранами за эти две недели — вполне терпимо. — Сука, — прошипел мужчина, а затем в ужасе вскочил, увидев, что это существо погналось за ним с невообразимой скоростью. Челюсти на щупальцах угрожающе открывались и закрывались, видимо, представляя, как совсем скоро они будут пережёвывать человека. Широко раскрыв свои глаза, Диппер беспорядочно выстрелил куда-то в монстра, а затем, сорвавшись, побежал что есть мочи. Он знал, куда бежать. Оставалось лишь одно — добежать до этого места живым и невредимым. Трудновыполнимо, но не невозможно. Он справится. — Билл! — выкрикнул Диппер. Он наконец-то добрался до леса и сейчас пробирался сквозь ветви, которые с каждым шагом Диппера вперёд становились всё более густыми и запутанными, что, конечно, замедляло ход мужчины. Замедляла его и усталость: до леса он, практически не переставая, бежал. Когда вроде появлялась возможность передохнуть и идти шагом, на пути снова появлялся один из отвратительных монстров, и Дипперу приходилось бежать. Он пытался экономить пули в пистолете, но они всё равно слишком быстро закончились. — Билл..! — снова позвал демона Диппер. — Да где же ты… Неужели я ошибся? — Нет, Сосна. Диппер тут же развернулся. Билл стоял, прислонившись к дереву и скрестив руки. Было в его образе то, что заставило глаза Диппера широко распахнуться в удивлении: Билл был одет не в любимый строгий костюм, в руке не было трости, а на волосах не находился чёрный цилиндр. Билл выглядел именно таким, каким Диппер запомнил его до пробуждения: растянутая футболка, светлые джинсы, кеды, растрёпанные волосы… — Ого, — он, не сдержавшись, присвистнул. Затем тут же перевёл взгляд на непокрытые сегодня перчатками руки Билла. Да, кольцо всё ещё было на пальце его руки. Сердце Диппера быстро застучало. — Твоё солнце устало, — бессильным шёпотом признался Билл, неловко отводя взгляд. Диппер еле слышно усмехнулся, а затем вдруг медленно раскрыл руки в приглашающем жесте. Билл понял его без слов: прильнул в спасительные объятия, уткнулся в родную шею. — Господи, я столько всего натворил… — Я удивлён, что ты начал признавать свои ошибки, — Диппер провёл ладонью по спутанным светлым волосам. Он уже и забыл, каково это. Билл покачал головой. — Я всё ещё в сомнениях, Диппер. Я не знаю, чего хочу. Голова раскалывается… Я думал, что сумасшествие не грозит уже сошедшему с ума, но, кажется, я ошибался… Одна моя половина всё ещё требует власти над всем миром, а другая… Диппер прервал Билла. Прервал поцелуем. Нежно приподняв его за подбородок, он прикоснулся губами к губам. Это снова был один из тех нежных поцелуев, которые когда-то царили в их отношениях. Одной рукой зарывшись в волосы демона, Диппер ласково перебирал их, а другой поглаживал Билла по щеке. В этом поцелуе действовали только губы, только они. И то — с предельной лаской, осторожностью. Диппер хотел напомнить Биллу, каково, когда рядом есть любимый человек. — Я смог тебя убедить? — шёпотом поинтересовался Диппер, с неохотой отстранившись от Билла — он соскучился. — Да, — таким же шёпотом ему ответил Билл. Они помолчали несколько минут. Им обоим нужно было простить друг друга за всё. В особенности… прощения ждал Билл. Ему самому не за что было прощать Диппера. А Диппер не был готов простить Биллу всё. Но готов был постараться простить. Им нужно было привыкнуть к тому, что они больше не враги — снова возлюбленные. И никто из них не признает, но они оба хотели этого больше всего на Свете. — Я знаю, как всё вернуть назад, — Билл первый прервал тишину. — Я очень долго размышлял над этим и даже посмеялся с того, что не додумался до этого сразу. — Что? — Диппер неверяще моргнул. — Как? — Я украду рулетку времени и перемотаю всё назад. Я всё исправлю. Диппер даже не стал спорить с Биллом — сейчас это казалось лучшим вариантом, особенно, если вспомнить, что задумал Форд. Билл тут же нахмурился. — Шестипал хочет убить меня? — Не читай мои мысли! — возмутился Диппер. — Нам надо поторопиться. Форд не понимает одного: он убьёт меня, и те, кто пришли со мной, станут в разы неуправляемее. Их уже нельзя будет изгнать. А рано или поздно они найдут способ выйти наружу. — Может, то, что убьёт тебя, сможет убить и их? Билл качнул головой. — Я знаю то, что может меня убить, поверь. Это вещество создаётся из очень редкого химического элемента, которое сложно найти в Америке. Шестипал думает, что моя смерть всё решит, но это не всегда так работает. Диппер потёр лоб. — В какой момент ты хочешь вернуться? — В момент, когда Гидеон меня пробудил. Сделаю вид, что мне просто стало плохо, а Гидеон поверит в то, что ему просто приснился глупый сон с участием старого, — Билл фыркнул: — друга. Это крайне плохо и опасно: останавливать чужую смерть, но… Всё лучше, чем то, что есть сейчас. Диппер закусил щеку. — Я вернусь с тобой, Билл. — Что? Зачем? — Я хочу… помнить всё, хочу знать, что люблю не только паренька из детского дома, но и демона. Я хочу помнить, что ради меня ты смог отказаться от власти. Помнить абсолютно всё, что мы прошли и во времена ссор вспоминать об этом, сравнивать и понимать, что мы вместе можем справиться с любыми проблемами. Билл посмотрел в небо, поморгал, не особо скрывая набежавшие на глаза слёзы. Диппер буквально признал, что планирует идти с Биллом и дальше. После всего того, что он натворил. Любовь — необычайная вещь. Из-за любви рушатся города и ради неё же строятся новые. — Подожди меня здесь, я скоро вернусь. Посторожи моё тело, — он вяло усмехнулся и щёлкнул пальцами. Он тут же начал падать, но Диппер поймал его на руки. Билл выглядел, будто уснул, но на самом деле он вылетел из своего тела, а затем тут же телепортировался в Цитадель. Это было сложно, благо, знания и опыт Билла позволяли это сделать. Став невидимым для остальных, он пролетел по городу в поисках хоть одного путешественника во времени, а таких было очень мало. Если для человеческих глаз он остался незаметным, то устройства почувствовали приход постороннего сразу. Вокруг завыли сирены, лампочки и компьютеры начали мигать. Отовсюду начали начали появляться агенты Антипарадокса временно́го спецназа, и Билл чертыхнулся. Их очки могут позволить им его увидеть, а значит — надо поторопиться. Его не любят здесь с прошлого Странногедона и якобы смерти Дитя Времени. Он начал заглядывать во все дома, куда только мог, а затем выхватил в толпе людей знакомое лицо. Блендин Блэндин. Победа! Билл, щёлкнув пальцами, оказался возле него. Блендин завертелся, ощутив рядом присутствие кого-то чужого, но Билл щёлкнул пальцами и тот потерял сознание. Биллу не составило труда забрать его рулетку времени, а затем вернуться к Дипперу. Он с трудом открыл глаза и показал встревоженному мужчине рулетку в своих руках. — Если мы сделаем всё быстро, то Блендин даже не поймёт, что у него украли рулетку. Диппер напряжённо кивнул. — Тогда — вперёд, Билл. Точнее, назад, — нервно скаламбурил мужчина. Билл набрал воздуха в грудь, затем тяжёло выдохнул. Ему было нелегко решиться на это. Он предавал Билла Сайфера, но возвращался к Биллу Нуллусу. А может… он наконец находил гармонию? Диппер положил руку на плечо демона. — Билл, я с тобой, слышишь? — Хорошо… Пора. Билл потянул было рулетку за кончик, но затем резко всунул её в руки Диппера. — Будет лучше, если рулетка будет в твоих руках, ведь я очнусь лежащий в койке и, вероятнее всего, рулетка окажется прямо на мне. А Форд не должен это видеть. Диппер снова кивнул и крайне осторожно потянул рулетку, а затем отпустил. Их ослепило. Билла снова трясло от боли. Диппер попал именно в момент пробуждения. И сейчас они стояли, обнявшись. В прошлый раз они оба плакали, но теперь — каждый был спокоен. Только Билл был готов выть от боли. Старался не показывать. — Мне не очень хорошо, Диппер, — Билл сильнее прижался к мужчине, чтобы ощущить: рулетка в его руке. — Знаю, чудо… — Диппер гладил его по волосам свободной ладонью. Он уже проходил это. Они оба проходили этот момент. И в этот раз им будет проще… Билл выдохнул, закрыл глаза, чтобы Форд не заметил вертикальные зрачки. Спустя минуту он вернул своим глазам голубой цвет, и наконец позволил себе выпрямиться. — Мне кажется, вы зря волновались. Обычный приступ паники или истерики, — он небрежно закатил глаза. — А, то есть то, что из тебя половина твоей крови вылилась — это нормально? — как можно правдивее возмутился Диппер, незаметно пряча рулетку в карман своих джинс, зная, что длина рубашки скроет выпуклость. Форд переводил с одного на другого взгляд. Ему казалось, что было что-то не так. Диппер нёсся сюда с Биллом на руках и весь трясся от страха за Билла. Он почти ревел, не понимая, что творится с его любимым. Сейчас же — он выглядел более спокойным. Они оба выглядели как-то по-другому, но Форд не мог это объяснить и потому махнул рукой. — Боже, думайте прежде, чем так пугать. И переоденьтесь — выглядите, словно вас автобус сбил, — он развернулся к компьютеру, слушая своё быстростучащее сердце — признаться, он и сам волновался за подростка, которого почти воспитал. Надо же, а он почти поверил, что Билл Нуллус это Билл Сайфер. Форд нервно хихикнул. Диппер со своей паранойей любого другого в могилу сведёт. — Идём, Билл, — Диппер потянул парня на улицу. Диппер знал, как работает рулетка, но не мог поверить своим глазам. Боже. Он вдохнул свежий воздух Гравити Фолз, посмотрел на — о Господи, неужели! — голубое небо без всяких порталов и прошептал: — Билл, ты такой молодец, — он по-настоящему гордился своим возлюбленным. Билл улыбнулся, но улыбка быстро спала с его лица. — Давай рулетку, — он протянул ладонь. — Я в последний раз телепортируюсь в будущее, чтобы вернуть рулетку Блендину. Уверен, он уже понял, что где-то её… скажем так, потерял. Агенты не глупые и смогут сопоставить, что Блендин не просто так потерял рулетку именно в тот день, когда вся техника их города решила сойти с ума. — Да, ты прав, — Диппер вложил рулетку в руки Билла, мягко огладил. — Я направлюсь с телом домой. Билл посмотрел в глаза напротив. Нет, он ни о чём не жалел. Блендин носился как сумасшедший по комнатке своей квартирки, бормоча, что его точно казнят в этот раз. Билл хмыкнул, а затем осторожно положил рулетку под его стол. «Спасибо, Блендин Блэндин, ты, как всегда, умудрился мне помочь, ничего не делая», — мысленно хмыкнул Билл. Блендин, словно почувствовав присутствие Билла, повернулся. Его и без того огромные глаза раскрылись. — Моя машина времени! — радостно заверещал путешественник. Билл готов был улыбнуться, но в этом его воплощении — воплощении парящего плоского треугольника — не было рта. «Мне пора возвращаться», — понял Билл. — «Пора». Он вернулся, когда Диппер почти дошёл с ним на руках до дома. Слабо приоткрыв глаза, Билл спросил: — Не тяжёло? — Тяжелее мне было жить в Странногедоне и любить того, кто его устроил. Сейчас мне — легче лёгкого. Билл прикрыл глаз и улыбнулся. Он чувствовал себя счастливым. И только два человека, включая его самого, будут знать, почему он такой счастливый. Когда Диппер и Билл вошли в дом на родной Лесной улице, Диппер не сдержался: подбежал к Сьюзен и, подняв её на руки, закружил. Та звонко засмеялась, не понимая настроения дяди, но радуясь ему. На смех племянницы вышла Мэйбл. Увидев Билла, на чьё состояние ей по телефону жаловался Диппер, она удивилась и хотела что-то спросить, но неожиданно к ней подскочил Диппер (всё ещё весь окровавленный, кстати) и крепко-крепко обнял. — Мэй, как же… Как же… — он вдохнул запах её волос, не желая отпускать. Он так скучал по сестре. Он всегда готов был отдать за неё целый мир. — Да что происходит? — Мэйбл была в шоке, она боялась пошевелиться. Диппер отстранился и ласково дотронулся пальцем до её носа. К счастью, его сестра не знает, какое их ждало будущее. Ждало бы. — Я когда-нибудь тебе обязательно расскажу, Мэй, обещаю. Мэйбл приподняла брови. — Хорошо, Дип? Диппер кивнул. — А нам пора переодеваться. Возможно, у Билла просто произошёл приступ… Приступ… Приступ чего-либо, — он схватил Билла за руку и потащил в свою спальню. Закрыв дверь, он развернулся к Биллу и, обхватив его лицо руками, начал беспорядочно целовать: в щёки, в нос, в лоб, в губы. Куда придётся. — Ты не представляешь, как я рад, что ты решился на это, Билл, я… Ты плачешь? — Диппер осторожно отстранился. — Поверить не могу, что я это сделал, — прошептал Билл. Диппер сгрёб его в крепкие объятия. — Билл, я клянусь, что докажу тебе: я лучше власти над этим миром. Билл с грустной улыбкой качнул головой: — Глупенький, дело совсем не в этом… Тебе не надо ничего никому доказывать. Я люблю тебя, Диппер, — слёзы катились по его лицу, потому что он наконец-то в полной мере начал осознавать, что он творил: — И… Никогда больше не осмелюсь причинить тебе вред, слышишь? Ответом служит поцелуй в губы.***
Сегодня в театре Амансона, говоря простыми словами, негде упасть яблоку: людей, пришедших познавать культуру, очень много. На выступления юного, но уже прославившегося скрипача часто приезжают из других штатов. Да что там, — даже из других стран. Его ставят наравне чуть ли не с Моцартом и восхищаются музыкой, пронзающей душу любого человека — будь он самым убеждённым скептиком этого мира, противником всего прекрасного и удивительного, самым непреклонным из критиков, он не сможет не прослезиться, слушая эти плач, восклики, боль, радость, исходящие от скрипки в ловких руках. В руках Билла Нуллуса. Диппер сидит в первых рядах. Он всегда сидит в первых рядах и, несмотря на то, что знает произведения любимого наизусть, восторгается каждый раз, как в первый. И каждый раз дарит букет цветов. Всегда жёлтых или голубых. Все вокруг шумят, но Диппер знает: когда представление начнётся, в тёмном, освещённом только канделябрами, зале повиснет очарованная тишина. Биллу двадцать четыре года. И с семнадцати лет он человек. Только они с Биллом знают, каким было то лето. Ну и, конечно, агенты Антипарадокса временно́го спецназа с Блендином Блэндином. Они во всём разобрались и не смогли оставить это без внимания, а потому направились в Гравити Фолз. Они желали всё вернуть на место, как бы безумно это не звучало, ведь это было куда правильнее — Время не любит прыгать туда-сюда, но Билл предложил им сделку, от которой они не сумели отказаться: они прощают это преступление Биллу и Дипперу, а Билл навсегда становится человеком. Они согласились на эту сделку, не понимая, что обе её стороны — огромные плюсы для Билла. Он понял, что его счастье это не власть над человечеством. Нет, ему не нужно человечество для счастья. Для счастья нужен лишь один-единственный человек. Диппер Пайнс. Как бы Билл не хотел исправить всё, парадоксы времени существуют всё равно, потому Гидеон всё-таки умер тем летом. Попал в аварию, когда ехал обратно в Нью-Йорк. Видно, такова его судьба. Дипперу даже было жалко парня. Сейчас Диппер счастлив. Он не рассказал Мэйбл, что Гравити Фолз всё-таки пережило повторный Странногедон. Ни к чему. Меньше знаешь — крепче спишь. Пусть это будет их с Биллом секретом. А Мэйбл, кстати, живёт вместе с Пасификой. Она ворчит, ведь её дочь всё больше становится похожа по характеру на Пасифику, которая очень сильно балует Сьюзен. Разве ж это дело? Диппер с этого смеётся. Сам он сейчас работает преподавателем в хорошем университете. В общем, как много-много лет назад до знакомства с Биллом Нуллусом. На сцену выходит он — Билл. Он облачён в чёрный фрак, белую рубашку, а обычно кудрявые волосы зачёсаны назад. Он напоминает себя в демонической ипостаси и знает об этом, поэтому иногда, найдя Диппера, посылает ему томный насмешливый взгляд из-под ресниц. Диппер фыркает. Билл ещё не знает, что Диппер приготовил ему сюрприз. Он виртуозно играет на скрипке, а кажется, что играет чувствами зрителями: те готовы заплакать лишь от одного движения Билла, и он это прекрасно знает. Билл вообще много чего знает. Но самое главное, он знает, что он счастлив. Счастлив рядом с Диппером. Композиция совсем скоро подходит к концу. Билл подводит своё выступление к кульминации мягко, осторожно и чувственно. Вместе с тем, как скрипка становится тише, свет всё более тускнеет, погружая зал в мягкую тьму. Когда музыка заканчивается вовсе, Билла даже не видно. До тех пор, пока не включают прожектор, и зал взрывается аплодисментами. Люди отбивают свои ладони друг о друга, ведь им понравилось. Всегда нравится. Диппер поднимается на сцену, чтобы привычно вручить любимому букет цветов. Билл принимает их и охает, когда Диппер падает перед ним на одно колено. Он не глупый и понимает, что последует за этим. Понимают, собственно, все. В зале царит гробовая тишина. Билл ужасно волнуется. Пайнс достаёт коробочку с кольцом из внутреннего кармана своего пиджака. В горле пересохло, а руки дрожат. Он очень боится. Еле как Диппер справляется с открыванием коробочки, достаёт кольцо и берёт руку Билла в свою. — Чудо, — Диппер поднимает голову, чтобы увидеть взгляд Билла. — Никто в этом зале не может себе представить, что мы с тобой прошли вместе. Мы делили и горе, и радость, и боль, и наслаждение. Я люблю тебя так, как не опишет ни один на Свете писатель. Однажды мы заключили сделку. Я, именно я должен был делать твою жизнь интереснее. Но всё получилось наоборот. Ты перевернул мою жизнь вверх-дном, — Диппер запинается, боясь, что его речь затянулась, но продолжает: — Я не знаю, что ждёт нас в будущем, но я помню всё, что мы пережили. И я думаю, мы готовы делать это будучи законными супругами. Что скажешь, Билл? Билл мелко дрожит. Он не понимает, что это за чувство и где-то на грани разума вылавливает слово «эйфория». Верно, именно она. — Я скажу, что… — Билл бросает взгляд на зал, затем возвращает взгляд на Диппера, понимая, что эти люди всё равно ничего не поймут. — Когда-то, сказав тебе, что ты не станешь выше кое-чего, я ужасно ошибался. Ты выше всего в моей жизни. Я скажу: да. Диппер дрожащими пальцами надевает Биллу обручальное кольцо, и зал взрывается аплодисментами снова. А Билл и Диппер ничего не слышат, слившись в поцелуе. Да, не все достойны прощения, но, наверное, все достойны любви. Любви взаимной. И они смогли её отыскать на своём пути.