Московский гуль

      Вечерело, и красное солнце уже скрылось за плотными рядами высотных домов Токио. Нежная розовая заря медленно, но с лёгкостью, уступала тусклому ночному небу. Загорелась первая звезда. Свет уходил на заслуженный отдых спокойно, будучи уверенным, что люди на земле справятся сами под покровом ночи.       Сергей стоял у круглой площади, засеянной по краям деревьями, с несколькими скамейками от которых, впрочем, остались только обломки. На том конце широкой дорожки был вход в отделение CCG второго района. В собравшейся толпе с кем-то общался гид-переводчик, имя которого, к сожалению, запомнить не удалось. Вся территория оказалась перекрыта, а множество, видимо, не занятых следователей пытались спровадить назойливых репортёров, пытавшихся заснять всё происходящее.       Однако ничего не происходило. Разрушенная плитка на дорожке, уничтоженный главный вход и многочисленные выбитые стёкла — всё было неподвижно. И даже мужчины и женщины в пальто казались совершенно застывшими. Лишь морозный осенний ветер бродил сквозь людскую толпу, нежно обводя контуры разрушения.       Переводчик сообщил, что отделение в данный момент не принимает посетителей, но, откровенно говоря, это и так очевидно. Самым логичным решением сейчас бы было вернуться в отель, пока совсем не стемнело и улицы ещё пусты, малоподвижны. Однако, Сергей, всегда успевающий уйти раньше, чем умные мысли его догонят, решительно настроился пойти к следующему отделению, в четвёртый район. Где-то внутри он чувствовал, что ответы, так сильно ему необходимые, скрываются где-то рядом, достаточно лишь заглянуть в правильную нору, и стоит только раз свернуть с пути, как проход для него станет закрыт.       Уличные часы лениво переставляли стрелки, каждый раз скрипя ржавыми шестерёнками. Ветер бесшумно изучал переулки. И вновь команда из Сергея и гида, до смерти замученного клиентом, шли вдоль ещё одной дороги, против течения. Сегодняшнее солнце, лениво поднимавшееся из-за горизонта веяло благоговейным лепетом, какое испытывают рассказчики-любители, когда впервые ловят на себе восхищённые взгляды слушателей. Однако, сразу после заказчик попросил отвести его в центральное отделение CCG. И все, сотни варианты маршрутов, что он строил с таким энтузиазмом, о чём его, правда, никто не просил, пошли насмарку. В результате вместо рассказах о достопримечательностях, которые он так любит, пришлось переводить длинную и скучную, что было заметно по лицу клиента, речь о Rc-клетках, какухо и так далее по списку, из которого, наверное, составляют брошюры для новоприбывших следователь — клиент произнёс эту догадку вслух, но не получил никакого ответа, кроме как скромного смеха секретарши.       Сразу после неудачи с центральным отделением, Сергей решил указать пальцем в небо, и вот они уже поехали на поезде в седьмой район, где всё те же приветливые секретарши всё таким же голосом рассказали всё то же самое. Однако, одна девушка, противопоставляясь спокойствию коллег, не сдержалась и в достаточно грубой манере сказала не верить ни единому слову «телевизионного шарлатана». Кто это, Сергей, конечно же, не знал.       И вот, хронологическая кривая вернула нас к уличным часам и заходящему солнцу. Сергей выглядел утомлённым и расстроенным, но за последние несколько лет это стало стандартным состоянием. Несмотря на крепкое телосложение, впалые щёки, ранние морщины, мешки под карими глазами и уголки потрескавшихся губ, повисшие в бессилии, создавали впечатление крайне измотанного человека. Порой прохожие невольно пугались: не упадёт ли он в обморок прямо сейчас.       Но падать Сергей не привык и даже сейчас, обойдя три отдела CCG в Токио, не получив никакой ценной информации, он крепко держался на ногах. Сергей уверенно смотрит вперёд — глубочайший океан, полный неведомого и таинственного ждёт его где-то вдалеке. Заученная наизусть информация, что повторяли разные люди одними словами, лишь поверхность над толщей воды. Но Сергею было необходимо — он чувствовал это — жизненно необходимо окунуться в воду целиком, нырять всё глубже и глубже, пока не достигнет дна. Что ждёт его там, представить было невозможно, Сергей и сам не знал, но был уверен, что узнает как только почувствует, что приближении.       Часы отбивают последние минуты до окончания рабочего дня, до часа, когда Токио раскроет настежь клапаны-двери, выпуская людские массы на улицы, словно выкачивая кровь обратно в вены и капилляры. Сергей в этой налаженной системе предпочитал считать себя лишним звеном, внедрённой извне бактерией, что не повиновалась общему ходу вещей.       В результате скитаний по Токио в окружении небоскрёбов, оттесняющих старинные традиционные дома на дальний план, Сергей и его гид, который был вынужден в них участвовать оказались в четвёртом районе. У себя в воображении Сергей изображал двадцать три Токийский района как отдельные биомы, в каждом из которых особая архитектура и атмосфера, но на деле они все выглядели одинаково, и на первый взгляд было невозможно осознать, перешёл ли ты уже границу или ещё нет. Однако, гид это как-то понял и пошатнулся.       — Здесь слишком опасно, — произнёс он, дрожащим голосом. — Нам следует вернуться. Сергей презрительно отвёл взгляд. Да, он слышал о районах с первого по четвёртый, где водятся толпами гули. Да, он осознавал опасности. Но уходить не собирался: нельзя изучить океан, ни разу не встретив его обитателей.       — Если не хотите идти, — голос был полон решимости, — не идите, заставлять вас я не вправе.       — Но Сергей-сан, вы же не знаете ни одного места в Токио, что, если вы заблудитесь?       — Я помню его название, так что как-нибудь спрошу у прохожих. Встретимся у входа. Сергей твёрдо стоял на своём, и не собирался отступать. Поняв это, гид-переводчик тяжело вздохнул, пожелал удачи и ушёл в обратном направлении. Ему не доплачивают за риски для жизни и уж тем более платят недостаточно, чтобы оберегать заказчиков-самоубийц.       Осенний вечер, густой и тёмный, накрыл город, но солнце ещё не ушло целиком за горизонт, сумерки. Тени удлинялись и накладывались друг на друга слоями. Начался дождь. Как и предсказывали часы, на улицах стали появляться прохожие, еле идущие после тяжёлого рабочего дня. Бесшумно раскрылись зонты, и кровеносная система города заполнилась тысячами эритроцитов.       В некоторых окнах ещё горел свет, в других он только загорался, и струи воды, стекающие по гладкой стеклянной поверхности, рисовали причудливые узоры. Воздух стал тяжёлым, пространство заполнилось симфонией тысяч людских голосов, миллиардов маленьких трагедий разбивающихся капель, топота ног.       Страдающий мигренью Сергей, резко схватился за голову. Он и не заметил, как оказался в сердце четвёртого района, где всё двигалось вдвое быстрее. Пропали прохожие, пропал дождь, намочивший его осеннюю куртку. Брюки карго промокли до нитки и прилипли к ногам неподъёмным грузом, усложняя движение. Однако, до этого воспалённому, всецело отдавшемуся боли мозгу не было дела. Всё, чего сейчас хотелось — это спрятаться где-то в тёмном уголке, в покое, в уединении.       Боль чередовалась со злостью, с отчаянием, сковавшим сердце. Ведомый яростным желанием, Сергей расталкивал людей и брёл сам не зная куда, лишь бы там никого не было. Лицо его явственно изображало страдание, непосильную ношу хрупкой человеческой души. На глазах накатывались слёзы. Хрупкое человеческое тело не могло бежать быстрее, слабые человеческие уши не могли различать звуки толпы, жалкий человеческий нос вдыхал смесь духов, пота, уличной грязи и морозного ветра с частицами холодного дождя. Вдыхал и морщился, но не мог не вдыхать, как и уши не могли не слышать, а ноги не могли не бежать. Жалкая человеческая жизнь, готовая, как до предела натянутая нить, оборваться в любой момент. Жалкая человеческая личность, состоящая из чьих-то чужих черт, случайно сложенных воедино. Каждая жизнь уже была кем-то прожита, каждая фраза была кем-то сказана, каждый образ уже кто-то разглядел раньше. И сейчас Сергей, полный презрения к себе и ко всему человеческому забежал куда-то во дворы, стены которых изрисованы граффити. Не глядя он спустился по лестнице и столкнулся с непримечательной дверью.       Здесь было тихо, уединённо. Соскользнув по стене вниз, Сергей прижал колени к груди и обхватил их руками. Дождь стучал по макушке, опуская вниз короткие, обычно взъерошенные волосы. Сидя на мокром асфальте, в объятьях морозного ветра, Сергей уподобился небесам: на и без того мокрый асфальт медленно спадали солёные капли. Он старался сдерживать всхлипы, но истерика накрывала его волной за волной. Он ненавидел людей, ненавидел шум, но больше всего — себя.       Внезапно капли дождя уловили тусклый свет. Сквозь звуки дождя сложно было услышать скрип двери. Но Сергей слышал, как и раньше, стараясь скрыть свои припадки, он весь стал сухом. Выявив угрозу обнаружения, он попытался быстро успокоиться, жадно ловя носом воздух, что привело к кашлю, но по крайней мере нежелательные звуки больше не вырывались из его горла.       Чья-то тёмная фигура показалась у открытой двери. Судя по интонации, она задала вопрос на японском.       — Прошу… прощения, — Сергей поднял голову. Ему пока ещё стоило немалых трудов, чтобы произносить слова внятно и строить длинные предложения, а о языковом барьере он напрочь забыл. — Я не совсем понимаю… вас В ответ он услышал глубокий вдох.       — Заходи, — произнёс, почему-то на русском, незнакомец, разглядев, видимо, красные от слёз глаза.       В этот самый миг, истерика моментально ушла, оставив опустошение. Рукавом мокрой куртки Сергей протёр глаза, только сильнее размазав слёзы по лицу, и вошёл следом.       — Куртку можешь повесить на крючке у двери.       Молодой мужчина, как оказалось, в мешковатой одежде стоял посреди полупустого помещения, под одной из ламп, еле освещаемых помещение. Чёрно-белая плитка на полу была уложена с особой аккуратностью, в шахматном порядке, но серые стены пока оставались голыми. Помещение казалось бесконечно огромным, в основном из-за пустоты: всего два манекена на подставках с колёсиками робко теснились в дальнем углу.       На улице уже загорались фонари, но из раскрытой двери можно было разглядеть лишь слабые отблески в лужах. Снимая куртку и вешая её на крючок, Сергей думал только ободном: водная гладь, натянутая тонкой незримой плёнкой. Насколько прочной она ему казалась раньше, настолько же хрупкой оказалась она сейчас. Да — не было никаких сомнений, — Сергей погрузился в океан, и сделал это так легко, обыденно, всего лишь пройдя через дверь, что потоком ветра захлопнулась за его спиной. Внезапное возбуждение вновь наполнило его.       Незнакомец позвал гостя к себе и предложил расположиться на одном из двух табуретов, стоящих возле белого деревянного столика, после чего присел на соседний. Теперь Сергею было неловко, что его видели в таком состоянии.       Не смея поднимать головы, он исподлобья, как провинившийся щенок, рассматривал незнакомца: всё его тело было покрыто татуировками, на лице красовался пирсинг и далеко не один, левый висок выбрит. Но более других внимания удостоились глаза. Чёрно-красные, какие бывают у гулей. Помнится, их называют Какуган.       — Прошу прощения за нескромный вопрос, но что с вашими глазами? — Сергей уже полностью отошёл, хоть и чувствовал себя неловко. Однако, молча информацию ещё никто не получал. А информация для Сергея жизни подобна.       — Эт что-ли? — мужчина указал на своё лицо, а затем пальцами расширил веки на правом глазу. — Татуировка. Иглу вводят в склеру и шприцем заполняют глазное яблоко пигментом. Текст звучал монотонно с ноткой усталости, будто заученный путём многократного повторения. Но, несмотря на убедительность, у Сергея уже был свой ответ, в котором он полностью уверен. Как уверен в том, что не случайно ноги привели его именно сюда.       — Кстати говоря, вы так хорошо говорите на русском. Как вы этого добились?       — Ничего удивительного, — мужчина собрал в аккуратную стопку ранее разбросанные по столу бумаги, после чего вновь повернулся к собеседнику лицом.       — У меня было двое знакомых из России, от них я и узнал язык. Однако, до носителя мне ещё далеко, конечно. Речь его была мягкой, приятной, будто беседуешь со старым другом.       — Так чё тебя привело сюда? Поплакаться? Сергей хотел отмахнуться небрежным смешком, однако, если призадуматься, именно поэтому он здесь и оказался: из-за ещё одного приступа тревожности. Он вспомнил, всё, о чём думал, пока бежал сквозь улицы, и покраснел от стыда перед самим собой. Это ведь истинные его чувства, но как же он не хотел этого чувствовать!       — Сложный вопрос, конечно, с одной стороны я оказался здесь случайно, но именно по этой причине, — Сергей решил не врать: собеседник не похож был на того, кто будет интересоваться твоим самочувствием или психическими травмами. Да и в целом на его лице скорее проглядывалось полное безразличие. Говорил он дружелюбно, но лишь кратко отвечая на вопросы. Плакать он точно не будет, если кто-то вдруг умрёт.       — А вы чем занимаетесь? Маски изготавливаете? — Сергей посмотрел на стопку и разглядел на одном листе эскиз.       — Да, — мужчина вновь повернулся к столу, задумчиво разглядывая стол. — Недавно ток открылся, так что клиентов ещё не густо. Маска, кстати, нужна?       — Нет спасибо, мне не нужно.       «Гули в Токио ведь постоянно ходят в масках» — вдруг вспомнил Сергей. Это может стать крючком, что приведёт его к какой-нибудь коряге, торчащей из океанского дна.       — Кстати, гули ведь в масках ходят? Откуда они их берут?       — Это можно легко понять по виду маски, — внезапно слова прозвучали без привычного безразличия, видимо, тема масок его интересует больше, чем простые светские беседы. — Некоторые гули делают маски себе самостоятельно, и они, как правило, выглядят отвратно, безвкусно. Другие гули заказывают маски у профессионалов, тогда и качество маски несравненно выше. Не все могут по достоинству оценить тонкое искусство создания масок.       — Профессиональные изготовители масок? Уж не про себя вы говорите?       — Не без этого, но вообще, маски изготавливаю не только я.       — Вы же постоянно в окружении гулей, вам не страшно, что вас съедят?       — В час нужды что люди, что гули — все одинаковые, — слова звучали уверенно, не оставляя ни шанса на сомнения. — Люди, что заказывают у меня маски, приходят за украшением, гули, приходящие ко мне, просто хотят гулять под солнечным светом без опаски, что их узнают. Зачем им нападать на того, кто работает ради их же безопасности? У людей на это гораздо больше повода.       У Сергея в голове было сотни вопросов, которые он хотел бы задать, но, как минимум половина, может подвесить на ним дамоклов меч. Собеседник в это время выхватил из стопки случайный лист, и стал крутить его в руках.       — Это чей-то заказ? Гуля? — Сергей подсмотрел рисунок. Эскиз представлял собой скромную маску, скрывающую только три четверти лица с дугой, что шла от подбородка до самой маски на правом глазу.       — Неа, — стремительно лист вернулся на место. — Время от времени что-то набрасываю просто от скуки.       — Понятно… — ничего толкового Сергей так и не узнал, но у него осталось последнее средство: — Недавно, кстати, я был во втором районе у отделения CCG, но там всё порушено, и посетителей не пускали. Вы, случаем, не знаете, что там случилось?       — Что-то слыхал. — мужчина почесал затылок, — Говорят, на отделение напал гуль. Лампа где-то в отдалённом углу помещения перегорела, а соседние стали мигать с характерным гулом. В пустой комнате этот, обычно тихий, звук казался оглушительным рёвом. Но мужчина, кажется, уже привык, а Сергей был занят другим. Гулем.       — В одиночку? На офис CCG? — это серьёзно удивило его. — Бедняга, должно быть он уже мёртв.       — Так бы оно и было, — мужчина смотрел прямо на Сергея. На этот раз в его взгляде была заинтересованность. — Вот только, как говорят, это был не обычный гуль. Он ранил множество следаков, но не убил ни одного, а потом получил серьёзное ранение и скрылся. Сейчас он, должно быть, уже полностью восстановился.       — Необычный гуль… Что же в нём было такого необычного? Все чувства зашкаливали, мышцы напряглись. Сергей чувствовал, что в этот миг он узнает что-то важное, что-то, что приблизит его к цели.       Мужчина скрестил руки на груди.       — Как известно у гулей раз в десять больше Rc-клеток, чем у обычного человека, но мало кто знает, что гули могут увеличить их количество путём каннибализма. Напавший гуль был одним из этих, каннибалов, ставший настолько сильным, что даже следаки стремаются с ним пересекаться. Спустя небольшую задержку, которая понадобилась мозгу, чтобы обработать полученную информацию, Сергей лишь убедился, что был прав. Всё то, что он искал несколько лет, ждало его здесь, в этой комнате.       — Ты так сильно интересуешься гулями? — было видно, что вопрос уже долго ждал своего часа. — И ты даж для этого в Токио прилетел? Сергей был удивлён стольким вопросам от человека, который до этого никакого интереса к продолжению диалога не проявлял. Ему уже казалось, будто он ворвался в чужой дом и пристаёт к его владельцу.       — Не совсем… В смысле да, я интересуюсь гулями, но прилетел я в Токио, потому что мне порекомендовал один знакомый.       — И кто же это?       — Я до сих пор не знаю его имени, но… — Сергею тоже было что скрывать, — он достаточно весёлый парень. Даже сказал, что, если я поеду в Токио, будет весело. Правда, ничего особо весёлого я здесь не нашёл. Будто бы, живут в Токио постоянным ужасом.       — Да, не без этого. — лицо мужчины на мгновение изменилось: он явно был удивлён. — Токио достаточно опасный город, и не только из-за гулей.       Тут вспомнилось, что Сергей же всё ещё не знает как вернуться в отель.       — Кстати об этом, я тут немного заблудился, не могли бы вы показать дорогу?       — Заблудился? Час поздний, будет лучше, если я провожу.       Покидая студию по созданию масок, мужчина не запер дверь.       Шли они не привычными широкими дорогами, а одиночными тропинками промеж домов. Сергей сказал название отеля, всё ещё пребывая в шоке от столь неожиданного предложения, и мужчина тут же выстроил маршрут, будто сотни раз там был. Шли они такими укромными дорогами, что всё тело инстинктивно готовилось к нападению, однако, ничего на пути этого небольшого путешествия не встретилось.       Всю дорогу мужчина задавал разнообразные, как Сергею казалось, случайные вопросы. Дело дошло до того, как Сергей признался, что после инцидента, случившегося пару лет назад, он спит с большим плюшевым котом в обнимку. К концу опроса мужчина уже знал полный почтовый адрес Сергея, а тот даже не подозревал.       Но вот, вскоре тропинка привела их к роскошному отелю в первом районе. У Сергея от усталости подкашивались ноги, но его спутник, будто и вовсе не устал.       — Ну что ж, мы на месте. — внезапно сказал он чуть более заинтересованным голосом. — Береги себя, а я пойду, пожалуй.       — Подождите, — Сергею понадобилось несколько секунд, чтобы отдышаться, — я так и не знаю, как вас зовут.       — Ута, — ответил он, обернувшись лишь на половину, а потом добавил: — Рад знакомству. Уверен, мы ещё свидимся. С этими словами его фигура исчезла в темноте переулка.       Слишком уставший, чтобы соблюдать правила дорожного движения, Сергей перешёл дорогу там же, где стоял, и, игнорируя всё сказанное его гидом, всё время ждавшим клиента у входа, как и обещал, он направился на ресепшен, а дальше прямиком в свой номер и на кровать.       Полная луна светила через окно прямиком в постель Сергея. Так закончился этот день, а завтра ждёт аэропорт, самолёт, и Москва. Но Сергей в Москву не вернётся. Это уже будет другой человек. Человек, владеющий знанием. Человек, знающий, как это знание использовать.