«Я хочу стать героем»
19.11.18 - 20.11.18
Сергей вернулся домой поздно, и всю дорогу любовался освещённым городскими лампами небом и за этим даже не заметил, как отросла вторая рука. Холодный ветер заполнил собою одинокие улицы. Светила полная луна, отбеливая облака. В окнах домов уже потух свет, и холодная тьма заполнила собою квартиры и подъезды. Стоя в коридоре под тускло светящей лампой, Сергей снова взглянул на запястья, в очередной раз убедившись, что шрамы не исчезли. Они были на месте, они всегда будут там как напоминание о давних временах, когда Сергей был один, мучимый кошмарами, пытающийся прогнать их. Но они никуда не уходили. Становились лишь сильнее, будто привлечённые кровью. Всё начиналось с неглубокого пореза, но со временем раны становились всё глубже и глубже, а остановиться — всё сложнее. Сергей раз за разом вспоминал события этой ночи. Он помнил, как лилась кровь, помнил вкус человеческого мяса. Впервые за всю жизнь он убил человека. Лишил его жизни, а потом поглотил. От этого становилось дурно. Да, он был вынужден, да, другого выбора не было, но убийство есть убийство. Сразу после этого в голове всплывал образ Брейка. Плащ был его обыденной одеждой, а не частью костюма гуля — он спешил. Спешил к Сергею. От этой мысли почему-то стало теплее. Значит, завтра у Сокольников. Было уже за полночь, но сна ни в одном глазу, и он направился на кухню, чтобы заварить листовой чай в специальном чайничке, что был куплен на каком-то рынке, чьё название навсегда потерялось в потоке мыслей. Чай он пил без сахара, лишь разбавляя молоком. Горячий напиток он пил, через окно глядя на луну, что была отсюда особенно видна, но позже всё же решил выйти постоять на балконе. Ветер продувал насквозь, и ступив в его владения, Сергей невольно съёжился, держа в руках чашку, от которой куда-то влево уходили тонкие полоски пара. Где-то за горизонтом нависали тяжёлые чёрные облака, что выделялись на фоне тёмно-синего неба. Где-то вдали горели красные лампы башенных кранов. Только после этого ежедневного ритуала, зайдя обратно в прохладу помещения — батареи ещё не включили, — Сергей всё же разделся и попытался уснуть на своей двухместной кровати. Сон пришёл не сразу. Первое время он вспоминал, как высвободилось его кагуне. Это наваждение, поток эмоций и ощущений. Лишившись руки, Сергей обезумел окончательно, отдавшись жажде крови. Он не контролировал этот процесс, но чувствовал всё: от боли рвущейся кожной ткани до удовольствия, с каким молодая супружеская пара занимается любовью. Занятый мыслями, Сергей сам не заметил как заснул. Во сне он вновь стоял у цветочного поля. «Я хочу стать героем» — доносился чей-то голос, в пустом пространстве кажущийся оглушительным рёвом. Сергей уже слышал его ранее, но никак не мог вспомнить, где. С неба падали алые капли дождя, обильно поливающие цветы. Сергей не мог пошевелиться, потому просто оглядывался, стараясь получше всё рассмотреть — в прошлый раз у него не было такой возможности. Посреди нераскрывшихся бутонов выделялось несколько десятков цветов, что были в самый разгар цветения. Они широко распахнули свои кроваво-красные лепестки на встречу дождю. Что-то говорили, но голос их был так тих, что невозможно разобрать и слова, лишь «Я хочу стать героем», что доносился от одного из цветков, был различим и непрестанно повторялся раз за разом, однако Сергей чувствовал, что и этот голос скоро затихнет. Проснулся он в полвосьмого. Пробуждение было трудным. Спросонья он направился на кухню и почувствовал холод. Окно было открыто нараспашку, а на подоконнике лежал пакет с какими-то вещами и короткой запиской:«Это подарок для тебя, Сергей»
Сергей выполнил все необходимые действия и включил кофеварку. Только после этого он взял довольно толстый пакет. Внутри были широкие штаны с красными ремнями и обтягивающая футболка с фиолетовым воротником и обширным вырезом вместо рукавов, а так же длинные перчатки с ремешками на уровне запястий. Сомнений не было: эта форма гуля — подарок от Виталия, что делало вещи ещё ценнее. Сергей сначала решил надеть его, когда пойдёт на встречу, но с другой стороны ходить в образе гуля, не нося при этом маску слишком рискованно, потому он решил взять форму с собой и переодеться уже где-нибудь на месте. Кофе было уже готово, и Сергей, как и прошлой ночью, решил выйти на балкон. С высоты третьего этажа небесный потолок казался ещё выше. Виднелись крыши далёких домов. Луна стала больше, можно было разглядеть каждый кратер. Небо было серым, грозящим в любую минуту пролиться дождём, восходящее солнце скрылось за тучами. Дети, уже проснулись и уныло плетутся в школу. Кстати! Вспоминая о вчерашних потрясениях совершенно вытеснили из головы обещание отвести сегодня Лизу в школу и поговорить с ней. Сергей, ведомый новым откровением, моментально оделся в форму охранника — вещей у него не особо много, тем более, что подбирать новый образ, было лень. Он схватил рюкзак и положил пакет с формой гуля внутрь, рядом с маской. У входа он надел куртку и выбежал из квартиры. Стремительно спустившись по лестнице и выйдя из подъезда, он направился к месту встречи. Но там уже никого не было. Сергей оглянулся и увидел, что машины Владимира — жёлтая тойота — тоже нет. Видимо, они решили отвести дочь в школу самостоятельно, раз уж Сергей не пришёл. «Надо будет вечером зайти и извиниться» — подумал он. Расстроенный, Сергей решил направиться сразу к Сокольникам, раз уже вышел из дома. Было ещё слишком рано, потому дойти до места встречи было решено пешком. По пути он много раз встречал следователей из Комитета противодействию гулей с такими же чемоданчиками, с которыми ходили коллеги из Токио, очевидно, купленные у них же. И с каждой встречей он мысленно благодарил провидение, что вчерашняя стычка произошла под занавесом вечерней тьмы, и та девушка не могла разглядеть ни одежды, ни лица. На мосту над Яузой, между трамвайными остановками «Преображенская площадь» и «Трамвайное депо имени Русакова», собралась целая толпа людей в красном. Сергей подошёл ближе и увидел, что они окружили очередной обглоданный труп. — Очередная жертва гуля? — поинтересовался Сергей у ближайшего следователя. — Да, девушка погибла сегодня ночью, а ведь предупреждали, чтобы никто не покидал дома по ночам, — мужчина укоризненно покачал головой. В толпе Сергей разглядел ту девушку, с которой сражался вчера. Она выглядела уставшей, подавленной, но, к счастью, взгляда с трупа не отводила, будто боясь, что он может убежать, если отвести взгляд. Сергей уже обошёл собрание и двинулся бы дальше, если бы за спиной не раздались удивлённые и обескураженные крики: объект их наблюдения действительно встал и зашагал куда-то прочь. Следователи были готовы достать куинке, но внезапно нога трупа надломилась в колене и повела куда-то влево, из-за чего он упал и прекратил движения. Зрелище было удивительным, но Сергей решил не вмешиваться и, отвернувшись, ушёл. Строительные ограждения вокруг станции превратились в неприступные стены, а все дополнительные входы, что прокопали пока основной вход был окружён стройкой, закопаны в целях безопасности. Подземка заполнена гулями разной степени опасности, и в попытках проскочить мимо ограждений пропало не мало людей, что, никто не сомневался, стали чьим-то кормом. Так же раскопанная, станция метро Сокольники стала памятником, посвящённым всем тем домам, чей ремонт, подобно самой станции, никогда не будет завершён. Эти края утратили свою популярность, от чего народа здесь всегда меньше, чем было раньше, даже в сам парк заходят редко — он больше не интересен людям. Сергей прошёлся по крытому переходу, что был ограждён красной в белую, или же белой в красную полоску. Столь сомнительное препятствие в основном предназначалось для людей, но оно не способно остановить гуля. В одной из стен металлического лабиринта он нашёл щель, достаточно широкую, чтобы можно был пролезть. Внутри было всё скопано, и землю покрывал толстый слой песка. Брошенная строительная техника стояла неподвижно, будто застывшая во времени. Она ещё помнила времена, когда гули предпочитали таиться среди людей, на сиденьях, обтянутых грубой тканью, сохранились пятна крови тех, кто не успели вовремя эвакуироваться до нападения гулей, что решили захватить всю сеть московского метрополитена. Сергей искал место, где можно переодеться и обнаружил за копёром, что поднял сваи и застыл, будучи готовым в любой момент забить его в землю, будку, где когда-то отдыхали строители. Внутри стоял один стол со скамейкой и шесть ящиков для одежды. Сергей быстро переоделся. Перчатки закрывали его руки практически до локтей, а вот футболка оставляла спину почти что голой. Сергей накинул на плечи свою коричневую куртку. Рюкзак, в который были сложены рубашка с брюками, он взял с собой, переложив из него в брюки рукоять меча. На песке снаружи уже проглядывались влажные пятнышки. Дождь нарастал постепенно начав с редких капель. Было принято решение скрыться под потрескавшейся, аркой, служащей главным входом в метро. Брейка ещё не было, и ничего другого не оставалось, кроме как стоять и ждать. А дождь тем временем постепенно набирал силу. Крупные капли стали видимы человеческому глазу. Звуки по ту сторону разбитых дверей становились всё громче и, хотя сначала это не привлекало особого внимания, теперь это стало поводом для беспокойства, ведь теперь можно было услышать голоса. Сначала это была неразличимая какофония разных тембров голоса, затем слова стали различимы. — Ты чувствуешь? — Сказал обладатель слабого баритона, — Пахнет человеком. — Да, — отвечал обладатель такого же слабого баса, — Сейчас как наедимся! Через мгновение из-за дверей показалось два гуля в каких-то серых обносках. Они были очень худыми с голодными глазами — видно, что они долго голодали. Один из них заметил в стороне Сергея. — А ты ещё кто? — спросил он, подойдя ближе. — Слышь, а запах то исходит от него, — сказал второй. Сергей знал, к чему это приводит и попытался высвободить кагуне, вспоминая, как это было в первый раз, чтобы нанести удар первым, воспользовавшись замешательством, однако оно никак не желало показаться, тогда он залез рукой в глубокие карманы брюк, нащупав там рукоять и сжав её в кулаке. — И что же здесь делает человек? Впрочем, не важно. Они облизнули губы. Сергей был готов в любой момент достать оружие, однако заметил, как из входа в метро показался Брейк и бесшумно подошёл к гулям за спины. Он был на голову выше и почти в два раза шире. Один из гулей уже замахнулся для удара — кагуне, похоже, высвобождать они тоже не умеют, — но его руку тут же схватили. — Что это вы тут делаете? — сказал Брейк. Его голос был низкий, но мягкий, манящий, чарующий, приятный, будто бы нежный массаж уха. Гули с сердитым лицом обернулись, однако тут же скукожились и поспешили ретироваться. — Ты сегодня рано. — сказал Брейк. — Да, я должен был проводить сегодня одну девочку в школу, но совсем про это забыл и опоздал, а они, видимо, решили справиться без меня. — Сергей почесал затылок. — Ты про ту девочку гуля, что оторвала тебе руку? — Да, про неё, а откуда Вы знаете? Он покачал головой и с полной уверенностью ответил: — Я следил за тобой тем вечером, как только увидел следаков из КПГ. А девочка твоя домой так и не вернулась домой. Сергей был удивлён и подавлен сия известием и вопросительно взглянул на Брейка. — Это очевидно, она видела людей в красном и явно испугалась возвращаться домой — а вдруг за ней придут и тогда у приёмных родителей будут проблемы. Сергей опустил взгляд. Она действительно очень сильно переживает за своих родителей, так что такой вариант был наиболее реалистичен. Он проклинал, что сам не подумал об этом, и не зашёл к Хьюманам. С другой стороны, что он мог сделать? Утешать он не умеет. Пообещать найти их дочь? Он сам не имеет понятия, куда она могла пойти и не уверен, что сможет выполнить обещание. — Нравится мой подарок? — поинтересовался Брейк. — Ты в нём сюда пришёл? — Нет… То есть да, понравился, — Сергей растерялся. — Пришёл я сюда в обычной одежде, а переоделся уже здесь в будке строителей. — Ах да, мы используем её в качестве раздевалки. Сергей засмущался. — Ладно, пошли., — сказал Брейк, — познакомлю тебя с моими друзьями, а потом мы пойдём на охоту. В Сергее вскипела жгучая ревность, он никогда не думал, что у его кумира могут быть другие друзья, кроме него. Но он подумал: «Со многими ли Брейк ходит на охоту, как с ним, за многими ли он так присматривает?» — это его немного успокоило. Но следом же родилась новая мысль: «Он делает всё это только потому, что я всего лишь слабый человек в мире гулей, да даже сейчас я не полноценный гуль, не способный даже кагуне высвободить». Внутри станции всё было плачевно. Кругом лежали обломки стен и осколки стекла. В углах образовалась паутина, а на останках станции лежал толстый слой пыли, окрашивая всё в мутно-серый. Зрелище было завораживающим и печальным. Когда-то здесь были люди, сейчас же не осталось и следа. Из вестибюля тянулось два коридора, прорытых в стене — дополнительные входы. Тьма в них была особо густой, и те гули, что не рисковали выходить на поверхность, прятались там, в темноте приобретая уродливые очертания, превращаясь в одного из тех монстров, что живут в местах, куда не проникает свет. Вполне возможно, что те двое гулей убежали туда. Внутри станции не горит свет, потому Брейк взял с собой фонарь, освещающий им путь. Пройдя через турникет, он снял маску, обнажив овальное лицо с тонкими губами цвета бледной вишни и карими глазами, что подобны двум чашкам горячего шоколада. Нос его был с горбинкой, широкий и занимал чуть ли не большую часть лица. — Виталий, — решился спросить Сергей, — Вы говорили про оправдание убийства, что вы имели ввиду? Сняв маску, он превратился в просто Виталия, как и все прочие гули. У московских гулей существует традиция давать друг другу прозвища и использовать только их, пока скрываются под масками. Сергею же это только предстояло. В темноте было сложно разглядеть одежду, но и так было понятно, что одет Виталий был в мантию с красной подкладкой, водолазку, брюки и кроссовки — всё абсолютно чёрное, будто бы одежда поглощала свет, а не отражала его. Даже в свете фонаря он казался крупным чёрным пятном. — Потому что для жизни нам необходимо убивать, — заговорил Виталий, вступив на первую ступеньку лестницы. — В сущности это похоже на обезглавливание свиньи для заготовки мяса. Тебе жалко свинью? Нет конечно. Но с людьми всё сложнее. Мы можем говорить с ними, чувствовать их эмоции, видеть их страх. Поэтому для начала гулям приходится как-то оправдываться перед поеданием очередной жертвы. — Тогда, как его оправдываете Вы? Виталий покачал головой. — Если бы на телах гулей оставались шрамы, один бы был здесь, — он приложил ладонь к левой груди, — вместо вырванного сердца. Старшим гулям нет необходимости оправдываться, они уже смирились. Дальше они спускались молча. Сергей думал, много думал. Он вспомнил тот голос из своего сна. Он вспомнил, кому он принадлежал — тому мужчине, что он убил вчера вечером. У него наверняка были свои мечты и цели, но его жизнь была прервана, что легло тяжким бременем на плечи Сергея. Это значит, что остальные невнятные голоса принадлежали гулям, что он убивал и поедал на охоте, когда ещё был человеком. Он внезапно почувствовал боль в животе, будто бы все те, кого он съел, выгрызают путь наружу. Но они уже никогда не найдут пути назад, никогда не осуществят своих мечт, всё прервалось в мгновение ока. — Мы пришли, — сказал Виталий, остановившись у двери. Пройдясь промеж двух рядов колонн, они оказались у моста через рельсы, сделанного из куска бетона,. На том конце была стальная дверь, немного криво вставленная в стену посреди обрушенных плиток. За дверью оказалась не тесная каморка, а широкое пространство: что бы раньше здесь ни было, сейчас помещение пустовало, по краям видны осколки разрушенного бетона. Оно было заставлено старинной, изрядно поношенной мебелью, в основном, диванами. Освещало помещение несколько электрических ламп, стилизованных под керосиновые. — Явился не запылился, — донёсся до ушей Сергея женский голосок. — И зачем ты нас здесь собрал сегодня? Источник голоса лежал на поношенном диване с отвалившимися кусками искусственной кожи. Голос звучал так фривольно, к тому же она обратилась к Виталию на «Ты» — это очень не понравилось Сергею и зависть его лишь усиливалась. Из-за подлокотника дивана показалось женское лицо. — Все идите сюда, — скомандовал Виталий. Тут же из разных углов появилось всего четыре гуля: двое мужчин и две женщины. — Я обещал вас познакомить с человеком, что поедает гулей, — в голосе слышались ноты превосходства, будто он выиграл какой-то спор. — Знакомьтесь, Сергей. Сергей, это Лэйла, — ладонью он указал на девушку в синем спортивном костюме с белой майкой под курткой и чёрно-розовых кроссовках, — Беатрис, — девушка, что до этого лежала на диване и обращалась к Виталию на «Ты», была в узких чёрных джинсах, сапогах и тёмно-оранжевом оверсайз худи, — Пётр, — широкоплечий (но всё же меньшего размера, чем Виталий) мужчина с небольшим пузом и квадратным лицом, взъерошенными зелёными волосами, в строгом костюме с туфлями и белой рубашкой, — и Сэм, — худой парень с такими же волосами и лицом — видимо, братья, — что у Петра, но в серых джинсах и чёрной футболке. Все подошли к Сергею и пожали ему руку. — Значит это вы тот человек, что ест гулей? — сказала Беатрис, — Позвольте поинтересоваться, чего вы желаете добиться? Сергей растерялся и не нашёл, что ответить, но разговор прервал Виталий: — Во-первых, бывший человек, во-вторых зададите все свои вопросы потом, у нас много всего запланировано. Но сперва, — он повернулся к Сергею, — мы называем себя Труппой, всего нас шестеро — ещё один гуль сейчас на задании. Я бы хотел, чтобы ты присоединился к нам. Сергей не желал делить Виталия с кем бы то ни было, но всё же была потребность всё время быть рядом, а это предложение обещало именно это, так что после совсем непродолжительных раздумий, он согласился. — Прекрасно, — радостно сказал Виталий. — А теперь я бы хотел, чтобы ты продемонстрировал всем своё кагуне. Снова тот триумфальный бодрый голос. Однако, Сергея дважды просить не надо. Он всем телом напрягся, но снова ничего не выходило. Он всё ещё помнил те ощущения, но на этот раз всё было совершенно иначе. Над его головой не висела угроза смерти, он не был безруким безумцем, всё было спокойно, слишком спокойно. — Не получается, — голос был расстроенным, ведь он так хотел похвастаться своими успехами. — Ну ничего, — на этот раз триумфа в голосе поубавилось, но голос звучал всё так же бодро. — Пойдём на охоту, и оно обязательно появится. Он сжал кулак и широко улыбнулся. Брейк и Виталий были совершенно разные. — Теперь пришло время дать тебе прозвище. — сказала Беатрис, такая же энергичная. — Точно! — подхватил Виталий. — Сергей, ну-ка надень свою маску. Сергей послушно выполнил команду, и Беатрис с Виталием, перебивая друг друга, начали накидывать варианты прозвища. Тем временем Лэйла подошла к Сергею, положила ему руку на плечо. — Может, присядешь? — её голос был очень нежным, будто бы у доброжелательной старушки. Она улыбнулась, и улыбка её была ярче ламп. Сергей присел на указанное место на одном из диванов и продолжил слушать споры Виталия и Беатрис. Если голос Виталия ласкал слух, голос девушки же был неприятный, противный, будто бы ногтями прошлись по школьной доске. Они спорили, но даже это делали по-дружески, словно приятели с детства, связь между ними явно была прочнее, чем у Сергея, и это сделало ему больно. Он успел возненавидеть Беатрис. Он ненавидел её оранжевую толстовку, что привлекла взгляд Виталия, стройные ноги, на которых она подошла к Виталию, её рот, которым она произносит богомерзкое «ТЫ» в адрес Виталия. Ненавидел её в целом и по частям тоже ненавидел. Он попытался успокоиться, повторяя про себя: «Друзья Виталия — мои друзья» Спор их прервал Пётр: — Металлическая часть маски сильно напоминает маску Эрика из «Призрака оперы», может так и будем его звать — Призрак? Виталий наклонился над Сергеем, вглядываясь в его лицо и маску. — Мудрое, однако замечание. Да, пожалуй, так его звать и будем. Только после этого Призрак позволил себе снять маску и снова стать Сергеем. — Теперь-то мы пойдём на охоту? — поинтересовался он. — Да, конечно, — голос Виталия звучал бодро и радостно, будто ожидая чего-то хорошего от этой вылазки, — Кто хочет пойти с нами? Беатрис и Лэйла согласились, а парни остались сидеть на диванах. Сергей до последнего надеялся, что на охоту они с Виталием пойдут только вдвоём, но корабль его мечт разбился о берег суровой реальности. Особенно, конечно, его расстроило, что Беатрис тоже идёт. Покидая помещение, он сбросил рюкзак с маской и куртку на один из диванов и искоса посматривал на девушку и с каждым разом ненависть его становилась только сильнее. Молча, лишь иногда оглядываясь на Виталия, Сергей подошёл к краю платформы и взглянул вниз. Для гуля такая это расстояние не проблема, но страх высоты всё равно поселился в его голове. Он вспоминал, как в раньше, когда метро ещё было свободно, он маленьким мальчиком так же подходил к краю, и, хотя фактически рельсы были для него ближе, яма эта казалась вдвое выше, после чего его за руку отводила мама и ласковым, как у Лэйлы, голосом говорила не подходить к краю платформы. Детство Сергея прошло в полной семье, поскольку хлеб покупала мама. Он был счастлив. Однако всё изменилось буквально за один год в армии, тогда его родители погибли в автомобильной аварии, оставив единственному сыну квартиру на Просторной улице. — Чем сильнее гуль, тем больше в нём Rc-клеток, не так ли? — поинтересовался Сергей перед тем, как спуститься к рельсам. Виталий кивнул. — Значит мне пора перейти к охоте на гулей посильнее. С этими словами Сергей спрыгнул вниз. Рельсы были, как и всё метро, обесточены и абсолютно безопасны для пешего путешествия. И неизвестно, сколько придётся идти прежде, чем они наткнутся на гуля. — Ты так и не ответил, зачем же ты охотишься на гулей? — Беатрис приблизилась и поравнялась с Сергеем. Ненавидит. — Это не так уж и важно, — хмуро ответил Сергей. Он совершенно не хотел делиться этой информацией, особенно с Беатрис. — Вообще-то мне ты этого тоже не говорил, мне интересно, — подключился Виталий Сергей тяжело вдохнул. — Моя цель — это стать какуджа. Пробудившимся. На мгновение в воздухе повисла тишина, ответ явно их удивил. — Зачем? — поинтересовалась Лэйла. — Когда я ещё служил в армии, — Сергей редко об этом говорил, но раз они друзья Виталия, то ему придётся им доверять, даже этой Беатрис — имя произносить и то тошно, — На нас напал какуджа, на моих глазах он убил сотни людей и пожрал их, что оставило на мне неизгладимый след… Сергей никогда не винил того гуля, наоборот — он благодарен ему за открытые глаза. В его животной природе, в его движениях, в его бесконтрольном поедании людской плоти было столько грации, он ощущался абсолютно свободным, абсолютно сильным. Сергей, пока лежал в больнице, много о нём думал, и в итоге решил: он не полноценен в темнице человеческой плоти, он должен стать таким же, таким же диким, таким же свободным. Все затихли, и даже шаги их притихли. Очевидно, они не были готовы к такой откровенности. — Какуджа… — сказал Виталий, выделяя каждую букву в слове, — Это японская терминология? — Да, после того, как вы посоветовали мне слетать в Японию, я так и сделал и так набрался японских словечек. Я даже почти забыл, как гулей называют в России. — Упыри, — ответила Беатрис. — И чем ты будешь заниматься, когда станешь гулем? Ненавидит. Как же сильно Сергей ненавидит эту девушку. Он не хотел отвечать на её вопросы, но в глазах других так же горел интерес — Не знаю. Найду себе укромную пещеру и буду там жить, периодически выходя на охоту. — Сергей не скрывал своей ненависти, и она отчётливо прослеживалась в его голосе. Все снова замолчали, а тем временем они выбрались из туннеля на мост над Яузой. Им открылось серое небо и ливень. Где-то справа, внизу виделась крупная заправочная станция, проезжали машины. Крыши домов были так близко, что, казалось, достаточно просто протянуть руку, однако, сильный дождь ограничил видимость, потому самой реки, чья поверхность подверглась жестокому обстрелу, не было видно. И всё равно, никого не было видно, никого не было слышно, однако, вдали ощущалось чьё-то присутствие. Добыча. Сергей почуял его первым, и со всей скорости понёсся вперёд.***
— Может, нам стоит пойти за ним? — поинтересовалась Лэйла. Она застегнула куртку, но вся её форма и майка уже промокли насквозь. — Нет, не стоит. Хоть по нему, может, не видно, но он толковый парень. Справится. — Пока мы можем позволить себе немного полюбоваться сия чудным природным явлением. Его мантия так же промокла и стала тяжелее. Длинные рукава, что целиком закрывали руки, повисли, словно кандалы.***
Сергей вбежал в туннель, не замечая ничего вокруг. Перед глазами извивалась, скручивалась, то поднималась, то опускалась тонкая красная нить. Запах крови. Сергей ещё не стал зверем, но звериное уже поселилось в нём. Сейчас его вела животная жажда кровопролития. И плевать, что это убийство, плевать, что для кого-то оно будет бессмысленным, плевать на голоса, на «Я хочу стать героем», на алые дожди и кровавые цветы. Он уже добежал до красносельской станции. Запах крови здесь был сильнее всего, и Сергей голодными глазами оглядывался по сторонам. Одним прыжком он поднялся на платформу. Раздался звон шагов. За рядом мраморных колонн, некоторые из которых уже обвалились, посреди станции было не видно мужчину в жёлтом комбинезоне, что в американских фильмах дают преступникам, севшим в тюрьме. Но очень хорошо был слышен грохот, когда соприкасалась подошва лакированных туфель и металлическое покрытие ступеней эскалатора. Сергей направился к нему, бесшумно, словно хищник, выслеживающий свою добычу. Вернее, он и был хищником, но и его добыча — тоже. — Ты ещё кто такой? — с грозным видом спросил он, когда вступил на платформу станции. — Вот оно, — с хищным оскалом сказал Сергей. Он шёл прямо ему на встречу, поскольку хищные инстинкты говорят ему делать так. — Это территория… — начал незнакомец. Но Сергей больше ничего не слышал, он попытался снова высвободить кагуне, но ничего не получалось. Да и фиг с ним, значит справимся без него. Мужчина напряг каждую мышцу, готовясь обороняться или атаковать. Сергей нащупал в кармане рукоять и рывком достал её из кармана. На широком конце вылезли нити жидких мышц, образуя поделённый на сегменты клинок с зубчатым лезвием. — Следак, что ли? — удивился мужчина. — Тебе здесь делать нечего. Игнорируя сказанное, Сергей бросился в атаку. Он не то, чтобы хорошо владел куинке, но на слабых гулях его навыков хватало, однако сейчас перед ним был явно не слабый противник. Но тем сильнее жажда крови. Мужчина моментально извлёк кагуне: два крыла больше похожих на два костра за спиной. Правым крылом он блокировал удар. Посыпались искры, как при ударе стали о сталь, на мгновение они осветили темноту помещения. Да, на станции было темно, но глаз гуля и светящихся кагуне и лезвия куинке вполне хватало, чтобы не терять врага из виду. Мужчине так легко удалось извлечь кагуне, что Сергей на мгновение поддался зависти. Он перехватил меч, сменил позицию, и напал слева, однако, и этот удар был блокирован. С неожиданной даже для него самого, он переместился мужчине за спину и нанёс широкий удар, оставив тому неглубокий порез посреди лопаток. Сергей отступил на дистанцию, что, как он сам понимал, было ошибкой. Противник выпустил снаряды из Rc-клеток. Куинке удалось отразить большинство шипов, но двое из них всё равно достигли цели. Пока Сергей вынимал снаряды из себя, противник стремительно сократил дистанцию и пинком скинул его с платформы обратно на рельсы.***
— Может, уже пойдём? — Лэйла выглядела весьма тревожно. За всё это время Виталий с Лэйлой и Беатрис не сделали и шага, и теперь были полностью мокрыми вплоть до нижнего белья. — Раз ты настаиваешь, — лениво ответил Виктор, — то пошли.***
Сергей ударился спиной о рельсы и чувствовал, что не в силах пошевелиться, а тем временем в его организме что-то шевелилось. «Ну давай же» — молил сергей своё кагуне: «Вылезай». Мужчина в комбинезоне спрыгнул вниз взмахом крыла выбил из рук противника куинке и схватил Сергея за воротник. — Куда попёрся, ты ж совсем зелёный. Сергей отчаянно пытался дотянуться до своего оружия, но всё безуспешно. Крылья за спиной у мужчины медленно поднимались, готовясь нанести финальный удар. Стоя на пороге смерти, Сергей почувствовал покалывания в спине. Одно мгновение, которого было достаточно, чтобы нанести удар, и крылья противника встретились с двумя другими. Птичьими. Два красных пятна у самой спины крыльев, от которых отходило четыре чёрных шипа, на которых крепятся пять сочленённых у основания. Плавный градиент от ярко-жёлтого, до густого красного. Это были крылья Сергея. Гибридные кагуне, да Сергей слышал о них, но сам никогда не видел такого, он был уверен, что такого не существует, вплоть до этого момента. Встретив сопротивление, удивлённый мужчина запрыгнул обратно на платформу. Сергей выпрямил правую руку и повёл ею в сторону. Правое крыло исчезло и появился меч. Он теперь выглядел по-другому: Из спины шла тонкая фиолетовая лента, что один раз огибала руку и над ладонью превращалась в шестигранную пластину неправильной формы с крестом, а под ним меч, похожий на звезду с четырьмя лучами, один из которых сильно вытянули. Смена кагуне прошла так легко, словно это было будничная чашка кофе с утра. Раны мгновенно заросли, и Сергей воспарил обратно на поле боя. Противник вновь выпустил снаряды, стараясь держать дистанцию. Сергей прикрылся коукаку кагуне, и пластина, впитав меч, значительно увеличилось, превратившись в щит, что заблокировал все снаряды. Вместе с укаку кагуне Сергей приобрёл и скорость, потому быстро сократил дистанцию и нанёс удар мечом, что разрезал подставленное под удар крыло. — Ты хоть знаешь, с кем сражаешься? — поинтересовался противник. — Нет, — Сергей облизал губы в предвкушении, — но так уж и быть, можешь назвать своё имя. Мужчина отпрыгнул и вновь выпустил снаряды, но вновь их заблокировали щитом. Сергей стремительно сокращал дистанцию, нанося удар за ударом. Мужчина, решивший не называть своего имени, отступал под таким напором, крылья его разрезались, а потом восстанавливались и так по бесконечному кругу. Это длилось до тех пор, пока мужчина не оказался прижат к одной из колонн. Сергей замахнулся мечом, чтобы нанести колющий удар, сначала лезвие пронзило крыло, затем вонзилась в грудь, но между ними будто бы из ни от куда появился Виталий. Одной рукой он схватился за кагуне Сергея, оставив его в этом положении. Немного отойдя от жажды крови, Сергей вынул свой меч. Он обернулся: по рельсам из туннеля выбежали Лэйла и Беатрис. Первая девушка была явно быстрее второй, отчего вырвалась вперёд и стремительно приближалась. — Что случилось? — поинтересовался он. — Я как раз собирался завершить охоту. -Так вот вы как это называете? Охотой? — дрожащим голосом произнёс мужчина. Он мгновение назад был на грани смерти и всё ещё не отошёл от этого. — Я всё расскажу Миллениуму. Что у нас в метро появилась группа гулей, что занимаются охотой на сородичей! — голос его казался писклявым, будто у маленького мальчика, что обещает нажаловаться маме. Он стремительно выбрался из окружения и на полной скорости понёсся по рельсам к Сокольникам. Штаб Миллениума был отстроен вместо станции «метро Бульвар Рокоссовского». — Вот только с Миленниумом проблем нам не хватало, — Виталий устало потёр глаза. — Если хочешь, можешь завершить свою охоту, — обратился он к Сергею, — я, как оказалось, зря вмешался. Произнёс он это с сожалением, будто сам не был уверен в своём решении. Он-то знал, с кем связался его ученик. Услышав эти слова, Сергей моментально выпустил два крыла и понёсся обратно по туннелю. Отсюда ещё виднелось слабое сияние крыльев того мужчины.***
— Укаку кагуне? — поинтересовалась Беатрис, подойдя к Виталию. — Лучше, — ответил Виталий, — гибридное кагуне, что открывает перед ним все двери.***
Крылья ощущались легко и дарили фантастическое чувство свободы, пока Сергей гнался за своей жертвой, он ловко скакал по стенам и потолку, будто бы резиновый попрыгунчик. Цель он достиг уже на улице, под проливным дождём, в непроницаемой занавеске слабо горели крылья. Приблизившись, Сергей на уровне рефлексов сменил одно крыло на клинок и нанёс стремительный удар, отрезав врагу ногу, а вместе с этим и путь к побегу. — Чего же ты пошёл за мной? — голос безумца, что уже чувствует перед собой спуск в небытие. — Твой босс приказал меня не трогать или ты так сильно хочешь меня прикончить? — Ты мог бы жить, если бы не связывался с Миллениумом, но ты сам подписал себе смертный приговор. Мужчина попытался встать, используя кагуне в качестве опоры вместо отсутствовавшей ноги. — Признаю: я ошибся на твой счёт. — голос, которому больше нечего терять. — ты силён. Гибридное кагуне, надо же, никогда не думал, что увижу такой в живую. Он расставил руки в стороны, будто котов принять свою смерть. Кровь из раны, нанесённой ранее, стекала по комбинезону и смывалась каплями дождя. Сергей решил не тянуть и простым движением пронзил противника насквозь через живот. Какухо располагалось у него значительно выше, потому не пострадало. Сергей принялся за своё дело. Ему неоднократно повторяли, что человеческое мясо гораздо вкуснее гулевского. Но сейчас он убедился сам: мясо, что он поедал на пути к какухо было на вкус словно скисшее молоко и протухшая рыба одновременно. Но само какухо на вкус напоминало сочный персик. Это чувство возбуждения, когда тело наполняют свежие Rc-клетки, как и все прошлые разы, было незабываемо. Возможно, ради этого и стоит поедать гулей. К нему под дождь вышли Виталий с девушками, когда кровь с трупа уже смыло, и он полностью остыл. — Я сегодня видел ходячий труп, — сказал Сергей, почувствовав их приближение, но не отводя взгляда со своей жертвы. — Это не метафора, а самый настоящий обглоданный труп. Он, правда сделал всего несколько шагов, а затем сломал ногу и упал. Тела гулей так могут? — Нет, — ответил Виталий, встав рядом и тоже приковав взгляд к телу. — Человеческие тела тоже. — Тогда, что произошло на том мосту? — Некоторые гули могут отделять своё кагуне для различных целей. Вполне возможно, что в теле этого человека гуль оставил кагуне и попытался так контролировать его. Это невероятно сложная техника, и чудо, что труп сделал несколько шагов прежде, чем упасть. Лэйла и Беатрис стояли в сторонке. Да, они тесно общались с Виталием, но они никогда раньше не видели, чтобы он вёл себя так спокойно и рассуждал столь грамотно. Маска юмориста-озорника была сброшена, и на свет вышел настоящий Виталий. Настоящий, когда рядом Сергей. Труп было решено скинуть в Яузу. Обратно к Сокольникам они возвращались все вчетвером. Пётр и Сэм успели задремать на диванах, а Сергей с Лэйлой и Беатрис — все мокрые до нитки, но кожаному дивану это было ни почёмо — разместились на четырёх диванах что стояли вокруг единственного стола. Виталий куда-то отлучился, но вскоре вернулся с бутылкой красного полусладкого вина и с стопкой одноразовых пластиковых стаканчиков. — Ну что, выпьем за нового члена нашей группы и за успешную охоту? — бодро сказал он. Все тут же согласились, и Виталий расставил перед каждым по одному стаканчику, а затем под триумфальные возгласы открыл бутылку и разлил вино по стаканам. Шум праздника разбудил Петра и Сэма, и те нерешительно подошли к столу. — Вы участия в охоте не принимали, — Виталий строго нахмурил брови, — так что пить не будете. Он беспристрастно смотрел на их лица, на то, как постепенно в глазах тает надежда, а затем широко улыбнулся. — Да ладно, садитесь. Виталий сел рядом с Сергеем, освобождая для братьев целый диван. Сергей был на седьмом небе от счастья. Он с жадностью вдыхал воздух, стараясь получше запомнить запах Виталия — пах он приятно, создавалось ощущение комфорта. С бутылкой вина они засиделись до вечера, а затем стали медленно расходиться. Сергей и Виталий сидели до победного конца, но в конечном итоге и они направились к раздевалке. На улице закончился дождь, Сергей был весь напряжён, в предвкушении. Они зашли, не сказав друг другу ни слова. Виталий достал свои вещи из шкафчика, Сергей извлёк из сумки свою одежду. Виталий начал раздеваться, Сергей тоже, не отрывая при этом взгляда с Виталия. Чёрная обтягивающая тело водолазка подчёркивала его стройную талию. Виталий снял кофту, обнажив торс, Сергей, не отрывая взгляд, кое-как вылез из обтягивающей футболки. Виталий снял обувь и штаны, Сергей тоже. — Надо будет для тебя ящик пригнать — сказал Виталий, сев в одних трусах на скамейку. Он старательно надевал другую пару чёрных брюк, а Сергей всё разглядывал его гладкую кожу, сильные плечи, стоячие соски, небольшое пузо — всё это было напрочь лишено волос, в отличии от Сергея, обросшего ими. Он ненавидел себя за это. — Да, надо бы, наверное, — ответил Сергей, когда уже застёгивал рубашку. Виталий надел розовую футболку поло и свой любимый чёрный плащ, с каким показался вчера. — Ну что же, до встречи, — сказал он, уже готовясь уходить. Сергей долго возился с крошечными пуговицами, что невозможно было застегнуть такими толстыми пальцами. — Подождите, а когда мы ещё раз встретимся? — поинтересовался Сергей. На самом деле ему просто хотелось задержать Виталия подольше, чтобы в полной мере насладиться моментом. Их охота больше не была только их, в эту машину вклинились дополнительные шестерни, которые только всё портили. Сергей чувствовал себя зубчатым диском на заднем колесе велосипеда, а Виталий был таким же диском с педалями — вроде связь и была, но хотелось стать ближе, хотелось большего. — Узнаешь, — коротко ответил Виталий и ушёл. Он будто бы сторонился Сергея, специально растягивал цепь сильнее, чтобы между ними было больше дистанции, и это ощущение отдалённости делало больно. Домой Сергей решил поехать на трамвае, благо, что ночью меньше народа. Оплатив проезд, он сел на одно из двух задних сидений, поставив рюкзак на колени. Трамвай двигался медленно, останавливаясь каждые сто метров — по крайней мере так казалось Сергею. Он спешил обратно, хотел зайти к Хьюманам, пока не слишком поздно. Хотел убедиться в верности слов Виталия, нет, конечно, он не сомневался в словах кумира, лишь хотел увидеть всё сам. Не успел диктор озвучить «Игральная улица», как Сергей вырвался из салона трамвая и почти бегом направился к злополучному дому. Набрав код от домофона, Сергей зашёл в лифт и поднялся на седьмой этаж. Он полминуты — минуту стоял у двери в нужную квартиру, не решаясь нажать на звонок. Его мучили вопросы: что, если он пришёл не вовремя, что если они не хотят никого видеть, уединившись в свей тоске. Но всё же решился, и птичье щебетание заполнило квартиру. Дверь ему открывать не спешил, но через какое-то время ключ в замке отворился, и дверь медленно распахнулась. В проёме стояла Маргарет в простом синем платье и с красными от слёз глазами. — Заходите. Вы чего-то хотели? — произносить слова ей, казалось, давалось трудно. — Нет, конечно, ничего не хотел. Я просто утром совсем забыл о данном мне обещании отвести Лизу в школу. Пришёл извиниться за это. Он почесал затылок. Сергей всегда это делал, когда волновался. — Ах, простите, что сразу не сказала. Нет больше Лизы, как вчера ночью ушла, так и не вернулась. Сергей начал проговаривать в голове слова утешения, готов был обещать, что обязательно её найдёт, вот только, как это сделать он не знал. Но Маргарет покачала головой. — Я знаю, что вы хотели сказать, — она делала паузу после каждого слова, набираясь сил, чтобы произнести следующее, — но мне нечем оплатить вам за вашу доброту, я даже чай приготовить не в состоянии, потому, пожалуйста, забудьте о нас и наших проблемах. У вас ведь есть своя жизнь, не жертвуйте ею ради нас. — Я не могу ничего обещать. Сергей оглядывал помещение, но Маргарет, похоже, была здесь одна. — Где же ваш муж? — подметил он. — Ох, беда не приходит одна, — голос скрывался на плач, и Сергей понял, что зря спросил. Из её глаз потекли тонкие ручейки слёз. — Сперва дочь пропала, затем мужа уволили с поста директора — хорошо хоть, что дело с трупом замяли, иначе бы был скандал, — а сегодня утром он куда-то уехал да так и не вернулся. На мгновение Сергею показалось, будто все стены этой одинокой квартиры покрыты трещинами. Хрупкий мир рушится прямо на глазах. — Послушайте, — заговорил он, — я не могу обещать, что найду вашу дочь или вашего мужа. Но я обещаю, что сделаю всё, что в моих силах, и никакой оплаты мне не нужно, лучше присмотрите за собой. Он попросил лист бумаги и ручку, когда ему всё это дали он стал аккуратно вырисовывать адрес. Его адрес. — К сожалению, мне пора идти, но, если вам вдруг понадобится моя помощь или просто человек, с которым можно поговорить, я живу по этому адресу, код от подъезда и номер его я написал, этаж третий, квартира 57. Приходите в любое время, хоть посреди ночи, я обязательно вас выслушаю. — Большое вам спасибо, — слёзы лились градом, она была не в силах сдерживать их дальше, Вы очень добры, я рада, что у нас есть такой замечательный друг. Маргарет проводила Сергея до выхода в подъезд и ещё раз попрощавшись, захлопнула дверь. Оказавшись одна в квартире, девушка взяла листок с адресом Сергея и прижала к груди, будто надеясь, что тепло, излучаемое Сергеем, передалось на бумажный лист. Сергей же оказавшись в подъезде, воспользовался тем же маршрутом, чтобы спуститься, а потом не спеша зашагал до дома. Голова кружилась, а мысли спутались, наверное — это вино.