Московский гуль

1.11.18 — 08.11.18

      Как и планировалось, Виталий забрал с бывшей базы Миллениума один генератор и на своём горбе дотащил его до станции «Сокольники», на свою базу.       Словами не передать, с каким удовольствием он снял с себя душный костюм и накинул на плечи такую родную мантию. Всё же в чёрном он чувствовал себя гораздо лучше.       Пока Виталий шагал из угла в угол, Лэйла готовила кофе, а Сэм, Пётр и Беатрис развалились на диванах.       — Какие у нас дальнейшие планы? — поинтересовался Сэм.       — Дальше мы дожидаемся Сергея и идём в его школу проверять тайную комнату.       Несколько недель назад он позвонил Виталию и рассказал, что он сейчас в наркологической больнице.       — Зачем нам нужна та комната? — вмешалась Беатрис.       — Я уверен, что её прячут там.       — Кого прячут? — на сей раз это спросила Лэйла.       — Мою младшую сестру, — Виталий тяжело вздохнул и уселся в кресло. — Её подобрал на улице какой-то мужчина, и больше я её не видел.       — У тебя есть сестра? И с чего ты решил, что она там? — поинтересовался Сэм. — Мы даже не знаем, что находится по другую сторону двери.       Пётр читал книгу и практически не участвовал в разговоре, однако он заметно оживился, когда на стол подали кофе.       — Когда Сергей открыл потайную комнату, я что-то почувствовал, знакомый запах. И я побрёл по улицам в поисках его источника, что и привело меня в ту ночь к Сергеенной школе.       — И для чего человеку понадобилась девочка-гуль?       — Не знаю, — голос Виталия был на удивление спокойным, хоть он и говорил, казалось бы, о столь щепетильной теме, что не осталось без внимания. — Может опыты над гулями ставит, может просто понравилась ему, кто ж знает, что у него на уме.       — Как-то ты равнодушно об этом говоришь, будто тебя не заботит судьба твоей родной сестры.       Виталий не стал ничего отвечать. Его не волнует, что о нём подумают.       Выпив кофе, Труппа стала постепенно расходиться. Вскоре на станции остался только Виталий. Он надеялся и ждал очередного звонка. Как Сергей рассказывал, телефоны им дают только на полчаса после семи вечера.       Часы уже пробили семь, и Виталий достал телефон и смотрел на своё отражение в потухшем экране. Он замер в этой позе, будто бы каменная статуя.       Немного погодя, экран зажёгся и возникло окно вызова. Почти машинально Виталий нажал «Принять вызов». Он тяжело дышал и обливался холодным потом, будто бы пробежал марафон, Сергей тоже это почувствовал и так же пошутил про марафон. Однако, Виталию было не смешно. Услышав знакомый голос, он был на седьмом небе от счастья.       — Ты там как? — поинтересовался он, хорошо скрывая волнение и дрожь.       — Да как обычно. Полежал — поспал, поспал — полежал. А у вас там как?       Виталий вдруг перешёл на шёпот.       — Да так, как обычно, Миллениум уничтожен отрядом токийских голубей. Пользуясь случаем, я спёр у них генератор, так что теперь у нас есть приличное освещение.       — Звучит хорошо. А меня вот в четвёртую палату перевели наконец-то.       — И что это значит?       — Чуть больше возможностей. Теперь можно ходить по коридору до поста медсестёр, смотреть телевизор и никакой теперь слежки, какая была во второй палате.       — Вот как… Поздравляю тогда.       — Ещё они сказали, что выпишут меня уже на следующей неделе.       — А вот это уже отличная новость!       — Ну ладно, мне пора, до завтра.       Гудки. Такие громкие в оглушительной пустоте. Кажется, они заполнили собой всё пространство, выкачав из него воздух. Каждый звонок как первый выбивает почву из-под ног и затем валит на обе лопатки.       В конце концов и Виталий покинул станцию и направился домой, где его уже ждала кошка. Уже на автомате он убрал кошачий туалет и наложил ему еду, купленную в магазине через дорогу.       Он быстро переоделся. Волнение никак не проходило. И руки дрожали. Но по привычке они всё же схватили гитару, висящую за грифель на стене, и начали медленно перебирать струны, пока мозг старался придумать, что бы ему сыграть. Музыка всегда его успокаивала, он любил это дело и обожал рок музыкантов прошлого века, чьи песни он знал наизусть, а некоторые может виртуозно сыграть на гитаре. Сейчас, например, выбор пал на песню «Лирика».       Струны с каждым разом звучали по-разному, что грубыми мазками складывались в прекрасную музыкальную картину.       Многие гули, что живут на поверхности, находят себе занятие по душе. Из-за низких зарплатных ожиданий они могут устроиться куда угодно, лишь бы нравилось. Из-за отсутствия потребности в покупке продуктов питания, у гулей на поверхности накапливаются внушительные суммы. Кто-то тратит их на всякие приятные мелочи, а кто-то их вообще не трогает, копит.       Но Виталий не относился ни к одной из ранее названных групп лиц. У него нет «работы по душе», ибо по душе ему валяться до обеда. Он верит, что нет утра лучше, чем то, которое проспали.       После пробуждения, он включает кофеварку и смотрит в окно седьмого этажа. Отсюда даже ночью видно Останкинскую башню вдалеке, освещённую со всех сторон.       Взяв уже приготовленное кофе в чайничке, Виталий переливает его в чашку и вместе с нею идёт на балкон. Ноябрь встречает неожиданным снегопадом. Виталий ловит снежинки лицом. Над кружкой с кофе струится пар такой же, какой выдыхает Виталий.       Улицы переполнены людьми и, казалось, растягиваются, как резина, пытаясь вместить всех. Закончив с кофе, Виталий моет кружку и ставит её на место. После этого он одевается в чёрные утеплённые джинсы и коричневую зимнюю куртку с меховым воротником.       Путь его лежит прямиком на станцию «Сокольники». Там его уже ждёт Труппа. Сэм что-то делает возле генератора, а затем отходит в сторону, продемонстрировав всем радиатор, подключённый к генератору. Новшество привлекло к себе всё внимание. Труппа столпилась возле батареи и стали греть свои руки. Через какое-то время вся комната нагрелась.       — Ну так что, Сергей звонил? — заговорила Беатрис, включая чайник.       — Да, сказал, что через неделю может быть выпишут.       — Как он вообще выживает в больнице? — поинтересовалась Лэйла, — Один раз взять анализ крови, и сразу видно — гуль. Ещё эта больничная еда. Людская еда в целом отвратительна, но в больницах она ещё хуже.       — Он говорил, что ему нормально, — ответил Виталий. — Не стоит забывать, что он не обычный гуль. Он мог сохранить человеческие вкусовые рецепторы. Вот только сытости они не доставляют, по его же словам.       По итогам сегодняшнего заседания было принято решение не собирать Труппу, пока Сергей не выйдет из больницы.       Неделя тянулась, подобно плавленному сыру. Но день Икс наступил неожиданно. Просто Виталий сделал свои дневные процедуры, просто пришёл на станцию, где уже просто сидел Сергей в полном одиночестве.       — Привет, как себя чувствуешь? — поинтересовался Виталий.       — Нормально, — ответил Сергей, медленно размешивая кофе в чашке.       — Я как-то пытался выпить чай, — нарушил молчание Виталий, — гадость страшная, как ты это пьёшь?       — Да? Значит, я ещё не до конца стал одним из вас.       — Нет, я ничего такого не имел ввиду, просто… Я рад, что ты вернулся.       — Я тоже.