Патронус судьбы

Теодор сидел за письменным столом, расположенным в гостиной около одного из окон. Пергамент, смятый в комочки, был свален в кучу около стола. С домашним заданием у него не клеилось. Уже час Теодор не мог закончить Травологию. Написать все применения и факты об омеле, белладонне и аконите. Профессор Стебель не любит, когда списано, обожает иллюстрации. А это стоит немалых усилий. Нотт еще раз перечитал то, что получилось, и отправил написанное в кучу у стола. Гермиона уже минут 10 наблюдала за ним. И вероятность того, что парень находится на грани отчаяния была велика. Откинувшись на спинку удобного кресла, слизеринец запустил руку в темные кудри. — Почему нельзя быть проще? — прошипел он со злостью. — Почему нельзя принять то, что есть и поставить оценку. Черт бы побрал этот аконит. — Может тебе помочь? — послышался мягкий чуть сонный голос Гермионы, и парень обернулся, скользнув глазами по соседке. — Доброе утро, соня, — он все же улыбнулся ей. — Да я сам уж как-нибудь. — За 10 минут, что я наблюдаю, мог бы уже сделать Зелья, а все никак не зарисуешь аконит. — Она зевнула и спустилась ещё на пару тройку ступенек. — Ты еще спишь на ходу, лисенок, а предлагаешь помощь, — рассмеялся он. Девушка удивлённо глянула на слизеринца. — Почему это лисёнок? — Потому что ты похожа на какого-нибудь милого хищника*, — ответил Нотт, все еще разглядывая неуложенные кудряшки, обрамляющие лицо, на котором ещё не было ни капли макияжа. Она широко улыбнулась и подошла к креслу, сразу уловив приятный запах мужского парфюма и геля для душа. Что из этого было с нотками смородины, она не понимала до сих пор. Заглянув через плечо парня, Гермиона увидела расправленные свитки пергамента, на которых красовались разнообразные рисунки в цвете. Рядом с ними расположилась распечатанная коробка цветных карандашей, которую Гермиона вчера купила специально для Нотта. — Очень красиво, — вглядываясь в ягодки белладонны, проговорила девушка. — Что тебя не устроило? — У меня не получается нарисовать аконит, — и ещё раз вдохнул сладкий аромат вишни. — Получаются цветки дельфиниума. — Он нашел последний кинутый в кучу пергамент и развернул его. Гермиона наклонилась ещё ближе, щекоча Нотта кудряшками. Парень аккуратно заправил волосы ей за ухо. — Зря выкинул, — тихо проговорила она и пробежалась по тексту. — Я бы оставила. Стебель любит такое. «Превосходно» у тебя в кармане. — Раз ты уверена, — и разгладил свиток заклинанием, — то сдам вот этот. — Вот и замечательно, — потрепала его по мягким кудряшкам и отстранилась. — Кстати, не хочешь с нами к Черному озеру? — Не откажусь, — и глянул на часы. — Обед еще не скоро. Есть будешь? — Думаю да. *** На улице было шумно и тепло. Яркое солнце прогревало каждый сантиметр земли. Птицы кружили над Чёрным озером, а кроны деревьев, под которыми расположились ученики, размеренно шуршали. — Среди всех этих парочек невольно чувствуешь себя одинокой, — шепнула Пэнси Гермионе. Та оглянулась и кивнула подруге. Они расположились на зеленой лужайке под лучами солнца. Джинни устроилась рядом с Блейзом, положив голову ему на плечо. И, сказать по правде, выглядели они очень даже неплохо. Это, конечно, заметили ещё давно, но никто не думал, что всё так замечательно сложится. Астория привычно утонула в тёплых объятиях Малфоя, чья улыбка расползлась до ушей. И Гермиона догадывалась, почему. Знала, как действуют на него нежности подруги. Аж сердце от такой приятной картины замирало. Гарри сел между Пэнси и Драко. Паркинсон даже слова против не сказала, наоборот, поудобнее уселась, то и дело касаясь своим плечом плеча Поттера. О взаимоотношениях этих двоих Гермионе было сложно судить: то как кошка с собакой, буто поделить хозяина не могут, то смеются вместе с какой-то шутки и обсуждают квиддич. Эта грань была почти прозрачна, казалось, что они ходят по тонкому льду. Гермиона уселась рядом с Ноттом. Парень даже чуть отодвинулся, чтобы она смогла удобно расположиться. — А где Рон? — спросила Гермиона у Гарри. — У него свидание, — усмехнулся тот. — У Вислого свидание? — удивился Малфой. — Кто эта несчастная? — Драко, перестань, — попросила его Астория. — С Лили Мун, когтевранкой. Ну, такая симпатичная брюнетка. Ещё постоянно носит большие серёжки. — Поттер, я чуть ли не обручен, а ты мне о симпатичных брюнетках, — возмутился Драко, многозначно кивая на Асторию. Ребята рассмеялись. — Да, я видел её недавно, — откликнулся Тео. — На вкус и цвет, как говориться… — Только не говори, что она тебе не понравилась? — усмехнулся Забини. — Она и в правду симпатичная. Или у тебя вкус поменялся за все эти годы? — Но ты же в курсе, что она не блещет знаниями? — Да какая разница, — откровенничал Блейз. — Зато красивая. Гермиона и Джинни переглянулись. В присутствии девушек так откровенно обсуждать других — верх наглости. Не запрещено конечно, но достаточно глупо. По лезвию ножа ходит паренёк. — Я её красивой не считаю. Ты прав, вкус поменялся. — Вас ничего не смущает? — все же кашлянула Джинни, вопросительно глянув на своего парня. — Красивее тебя всё равно никого нет, — честно ответил он и чмокнул её в нос. Губы рыжей сложились в довольную улыбку. — Если Забини ешё раз вовремя не притормозит, то ему открутят голову против часовой стрелки, — шепнула Теодору Гермиона. Она знала Джинни не первый год и даже не пятый. Парень не смог сдержать смешок. — Ты права. Но в любом случае он от Уизли уже никуда не денется. Только если покинет этот свет, и то не факт. Они сидели и наслаждались этим прекрасным днем. Неподалеку первокурсники играли в магловские догонялки, а пятикурсники тренировали заклинания. От дерева к дереву бегали различные полупрозрачные патронусы: пролетали над кронами и растворялись в листве. Было интересно наблюдать за девчушками с первого курса. Они старательно выводили палочками в небе различные узоры заклинаний. У одной продолжительное время не получалось четко произвести «Вингардиум Левиоса» и в конце-концов, опустив руки, она присела рядом с практикующейся и преуспевающей подружкой. Гермионе они напомнили их с Роном на первом курсе. Уизли также долго не мог подчинить себе это простенькое заклинаньице — Мне кажется, ей стоит помочь, — сказал Тео Гермионе. Та кивнула и без лишних размышлений направилась к маленьким пуффендуйкам. Нотт не отрывал взгляд от ее махинаций. Даже можно было услышать, о чем они говорят: — Милая, не стоит так резко опускать палочку. Заклинания в большинстве своем любят нежность, — вкрадчиво начала она. — Можно присяду? — спросила девушка, хотя глаза юных волшебниц так и сияли. Она буквально была их героиней. Девчонки из Гриффиндора, учившиеся на 1-3 курсе, очень часто бегали за советом именно к ней. Так что разрешения не требовалось. Но она села только тогда, когда русоволосая девчушка с двумя косичками зачарованно кивнула, сверкая счастливой улыбкой. — Дай мне руку, в которой ты держишь палочку, — та повиновалась. — На счет три произнёсем заклинание и взмахнём палочкой. — Раз… Два… Три… Взмах — и перо взлетело, а девчушка захлопала в ладошки от восторга. По совету Гермионы попробовала ещё раз. Вновь удачно. — Главное, что стоит запомнить — никогда не бросай попытки. У меня тоже не всегда получается с первого раза. — Но ты же лучшая! — без стеснения воскликнула вторая девочка. Гермиона улыбнулась им, наверное, самой красивой из своих улыбок. — Чтобы стать лучшей, нужно преодолеть огромный путь. Быть упорной и трудолюбивой. Поверьте, даже лучшим не всё даётся. Например, я не понимаю Прорицания, хотя многие ребята ходят на этот предмет и сдают его на хорошие отметки. Еще немного поболтав с малышками, Гермиона вернулась обратно к друзьям. — Ты признала, что не понимаешь какой-либо предмет, — удивился Драко. — Неужели непоколебимая гордость Грейнджер даже не задета? — Я и не отрицала, что Прорицания — самый бредовый предмет, который есть в этой школе, и я его не понимаю, — и пожала плечами. До сих пор иногда вспоминает третий курс и уроки Прорицания, которые она успела посетить. — А как они на тебя смотрели, — протянул Блейз. — Как будто это их мечта — поговорить с тобой, получить совет. — Мне бы кто совет дал, — и улеглась на мягкий плед. — Я как фея крёстная из магловских сказок. Тому помогла, этому помогла, здесь поколдовала да там. — А мы для чего? — всплеснула руками Джинни. В этот момент она очень походила на свою мать. — У вас своя личная жизнь имеется и свои дела, — ответила Гермиона. — У тебя, генератор советов, так вообще бурлит, как зелье Дина. — У меня вроде затишье, — Паркинсон легла рядом с ней, — так что я готова разгребать все твои проблемы. Поверь, я с детства дружу с Малфоем. Твои проблемы по сравнению с его закидонами — ничто. — Какое затишье может быть у Пэнси Паркинсон? — рассмеялась Гермиона. — Я уже трех парней насчитала. А на самом деле еще больше желающих. — У всех красивых девушек нет отбоя от парней, — Пэнси лишь пожала плечами. — Я уже привыкла, но меня, не поверите, это достало уже. — Мне всегда казалось, что вы с Лавандой падкие на парней, не в обиду, — сравнила их Джинни. — Будь я на ее месте, то влюбилась бы в Гарри, — взялась размышлять она. Все заметили, как Поттер навострил уши. — Рон, конечно, симпатичный, но у Гарри все же достоинств больше, как по мне. — Значит не одна я это заметила, — подтвердила Гермиона. — Однако встречалась ты с моим братцем. — Потому что у нас с Гарри отношений бы не сложилось. Мы больше походим на брата и сестру, чем на партнеров, тем более вы с ним на тот момент любили друг друга. До сих пор помню, как ты мне все уши прожужжала. — Джинни достойна лучшего, и она нашла лучшее для себя на тот момент в Гарри, все просто, — ответила Пэнси. Гермионе и Джинни всегда казалось, что Паркинсон — очередная богатенькая непосредственная девица, падкая на всевозможное внимание. Любить — это очень сложно для неё. Холодность и расчет — вот вся ее любовь. Возможно даже заходили мысли, что у нее черная дыра на месте сердца. Но познакомившись с ней поближе, девушки явно изменили своё мнение. Ранимость, любовь и забота — вот что скрывает холодная маска. Пэнси была такой же, как они. Обычной девушкой со своими проблемами и заботами. Той, для которой излишнее внимание не в радость, а богатство — не самое главное. Она была девушкой, к которой бежали за советом в плане отношений. Паркинсон всегда помогала, не прося ничего взамен. Была девушкой с большим сердцем. — Знаете о чём я тут подумала? — внезапно спросила Астория. — Как все странно получается. Гриффиндорцы и слизеринцы по собственной воле общаются с друг другом. Даже никто никого прибить не хочет. — Я об этом подумал через неделю после того, как мы вас пригласили в гостиную в начале года, — усмехнулся Тео. — Правда, в тот момент Драко готов был перегрызть глотку каждому гриффиндорцу. — А потом так удачно сложилось, — Джинни рассмеялась и кивнула на обнимающихся Асторию и Драко. Интересная, конечно, получилась история. Растопить сердце Малфоя дело не из лёгких. — Да уж, кто бы мог подумать… *** Вечером Гермиона и Тео сидели в гостиной, наполненной свежим воздухом, а перед ними, на кофейном столике, расположились несколько кип отчетов и всевозможных изменений в расписании уроков и тренировок. Пэнси и Драко, Гарри и Джинни, Энтони и Падма, Ханна и Эрни корпели над документами и изучали их в точности так же, как и старшие старосты. Вот уже час они все это обсуждали. И то один, то другой возмущённо восклицали. — Почему у нас собрания с Макгонагалл раз в две недели? — Пэнси устало откинулась на спинку кресла и закинула ногу на ногу. На ее лице были видны усталость и возмущение. — Как будто у нас только раза три в две недели что-то происходит. — Я тоже об этом подумывал, — ответил Макмиллан. — Мне интересно, Макгонагалл реально не замечает, как Маклагген водит к себе по очереди наших пуффендуек? — За эту неделю еще 2 когтевранки, — добавила Гермиона, устроившаяся в кресле почти клубочком. Она то и дело заправляла пряди, которые выпадали из наспех собранного пучка. — Что делать с этим будем? — Герм, тут уже ничего не сделаешь, — проговорил Гарри. — Я три раза ему говорил, Джинни даже пыталась до него донести летучемышиным сглазом. — А надо бы. — Могу еще раз с ним поговорить, — отозвался Теодор. — Чтобы вы опять подрались? — и усмехнулась. Последний раз, когда парни пошли так поговорить, то разбили костяшки о лица друг друга. — Я до сих пор помню, как костяшки тебе обрабатывала. — Давайте так, — предложил Гарри, — в следующее воскресенье будет собрание. Мы всё выслушаем и обсудим с Макгонагалл. Тогда и будем что-то решать. Сейчас мы сможем только поругаться. Старосты разобрали расписание уроков и тренировок, получили еще парочку поручений и разошлись ближе к отбою, минут за 5-10. Проводив почти десяток старост, Грейнджер опустилась в кресло, и усталый стон слетел с ее губ. Вытянув ноги, она прикрыла глаза. Минут 15 шумела вода, а Гермиона все сидела и вслушивалась в песнь сверчков и шелест листьев. Внезапно на ее плечи легли мужские руки. Легкие наполнились запахом черной смородины и свежести. Длинные пальцы побрели по шее, исполняя круговые движения. Каждое прикосновение приятно обжигало девичью кожу. Каждое прикосновение каким-то образом оставляло отпечатки на часто бьющимся сердце. Нотт, склонившись к кудрявой голове, наслаждался вишнёвыми духами, которые, казалось, действовали хлеще амортенции, нежной кожей и ее учащенным пульсом. Ей явно нравилось то, что он делает. Теодор довольно улыбнулся, продолжая очерчивать большими пальцами скулы, а затем перешёл на выпирающие ключицы. Внезапно в голове пронеслась мысль: — Поцелуй её, — говорило сознание. — Медленно спустись к мочке уха, перейди на скулы, шею, проведи языком по ключицам… Теодор отмахнул от себя не особо пристойные видения и, чмокнув подругу в макушку, как всегда делала она, отстранился. Они встретились взглядами, когда парень стоял у лестницы. — Сходи в душ и ложись, завтра рано вставать, — и, закинув на голое плечо полотенце, стал подниматься наверх, стараясь не выдумывать себе ничего, чувствуя взгляд Гермионы. Девушка провожала его спину до самой комнаты, размышляя о том, почему же его запах и руки находят отклик в ее сердце…