Патронус судьбы

Утро понедельника не радовало солнечным светом, как последние две недели. Тучи клубились над Хогвартсом и его окрестностями, покрывая все небо серостью и печалью. За окном хлестал ливень: большие капли били по окнам и карнизам, прибивали пыль и наполняли Черное озеро. — Еще и тренировка сегодня на земле, — возмущалась Джинни за завтраком, накладывая себе сырники. — Нам что, в грязи бегать? Хмуро было не только на улице, но и в школе. Потолок в Большом зале тоже заменили тучи. Ученики ходили такие же понурые, а Снейп казался недовольнее прежнего. — Я уверена, что к половине пятого все уже будет сухо, — успокаивала ее Гермиона, чьё настроение дождь ни капли не испортил. Единственное, что омрачало её настроение — это размышления о вчерашних чувствах. Что это вообще было и как действовать дальше. — Под дождем летать — не самое приятное, — и Гарри вспомнил, при каких обстоятельствах проходили прошлые тренировки: снег, град, мороз, ливень. Ужас! — Рон, а ты чего молчишь? — Гермиона обратилась к другу, сидящему напротив рядом с Гарри. Он, не произнеся за все утро ни единого слова, ковырял овсянку, не поднимая взгляда. — Расскажет перед первым уроком, — ответил за него Гарри, а потом добавил, — Просто вчера не очень удачно свидание прошло. Гермиона лишь кивнула и продолжила болтать с Асторией насчёт уроков, пытаясь на время забыть о навязчивых мыслях и картинках, которые вырисовывало сознание. В коридорах было полно народу. Одно хмурое лицо сменялось другим. Дождь, хотя уже с меньшей силой, продолжал стучать. Послышался раскат грома, а вдалеке сверкнула парочка молний. Кабинет Ухода за магическими существами располагался на первом этаже, где слонялся привычный сквозняк. Этот кабинет поддался плану реставрации, даже можно сказать, перестройки, поэтому витражные окна, которые пропускали не так много света, сменили на окна в пол наподобие тех, что у Гермионы в комнате. Они впускали достаточно солнца, чтобы в течении дня включать свет только на первых парах да в хмурые дни. Сейчас, вместо золотых лучей окна впускали в кабинет всю ту же хмурость, что и остальные. — Ну, рассказывай, — друзья собрались у парты, за которой сидели Рон и Гарри. — А что рассказывать? Она мне не понравилась, — пожал плечами Рон и тяжело вздохнул. Забини на него посмотрел, как на последнего идиота: — У тебя что, совсем вкуса нет? Лили — одна из самых красивых девушек твоего возраста: высокая, личико симпатичное… — Я бы не сказал, что одна из самых, — возразил Уизли, которому девица пришлась не по вкусу. — Лицо обычное. До внешности мне особого дела нет… — А что тогда тебя не устроило? — Забини готов был горячими щипцами вытаскивать из него по слову, чтобы узнать, в чем причина его негодований. Зря он что ли бегал за этой брюнеткой и устраивал им, идиотам, свидание? Все контролировал? — Она тупая, как пробка, — гладя в темные глаза, произнес рыжий. Честно, от всего сердца. — Ну и что? Тебе обязательно умная, как Грейнджер нужна? — Было бы неплохо, — отметил Рон. — С ней можно было поговорить обо всём, та же только и делала, что мне все сплетни пересказывала. Блейз, тяжело вздохнув, повернулся к Гермионе и взял ее руку в свою. Ничего не понимающая девушка удивленно на него глянула. Тот же изрек с нескрываемым недовольством в голосе: — Поздравляю, теперь твой бывший будет сравнивать тебя со всеми будущими, — и пожал маленькую ладошку. — У всех есть привычка сравнивать бывших с будущими, — не растерялась гриффиндорка и крепче сжала руку друга. — У всех, Забини, — и, очаровательно ему улыбнувшись, пару раз тряхнула рукой. — Были бы врагами, назвал бы тебя злорадной жабой, — не сменяя натянутой милой улыбки, признался Блейз. — А я бы тебя — пьяницей и бабником, но мы же друзья! — Да, и где ты могла научиться этому? — усмехнулся Забини, который никак не ожидал ничьи. — С Ноттом поживёшь и не такому научишься. И Гермиона удостоила взглядом Теодора, который сиял ухмылкой. «Да, поживешь со слизеринцем и поймёшь, что иногда рядом не хватает мужского плеча, — подумала она, — и заботы». Вскоре пришёл Хагрид, и им пришлось рассесться по местам и приготовиться 45 минут слушать лекцию об очередном животном, которое можно встретить в мире магическом. Гермиона, как всегда, уселась с Асторией у окна. Позволив себе немного отвлечься от глубокого голоса великана, девушка уставилась в окно, на котором отпечатывались и стекали крупные капли. Внезапно через серость пробился лучик солнца, скрывавшегося все это время за серым натиском застлавших небо туч. Один единственный луч упал на Гермиону. Вся туманность в голове рассеялась, как это бывает с приходом света и тепла. Она улыбнулась и вернулась к лекции, даже не подозревая, что за ней сейчас наблюдает пара глаз цвета зелени. Парень, казалось, не отводил от неё взгляда добрых минут пять. Луч солнца, так и не покидавший кабинет, запутался в природных каштановых кудрях, не уложенных заклинанием. Он очерчивал её профиль со вздернутым носиком, который, как говорили много лет назад, девушка любила совать везде, и пухловатыми губами, которые Нотт вчера хотел поцеловать. Парень не слушал лекции, разглядывая гриффиндорку, чей красно-золотой галстук не был завязан, лишь накинут на шею, и чья рубашка была расстёгнута на две верхние пуговицы, так соблазнительно открывая вид на изящные линии шеи и острые ключицы. — Дружище, ты сейчас в Грейнджер дыру прожжешь, — толкнул его в бок Блейз. Теодор подавил вздох и повернулся к улыбающемуся другу. — Так и знал, что ты сохнешь по ней. — Блейз, давай после лекции, — ответил Нотт. Забини только кивнул и сделал пометку в тетради, продолжая слушать преподавателя. *** — Ну, слушаю, — сложив руки на груди, произнёс Забини. Они стояли в самом дальнем коридоре Хогвартса, где их услышать не мог никто. Даже призраки сюда редко летали, так как боялись, что внезапно пройдет Снейп и испортит настроение. — Я не знаю, что происходит, — начал Тео, устроившись на подоконнике. Сумка лежала у его ног, а воздух, пробивавшийся в приоткрытое окно, трепетал накинутый наспех слизеринский изумрудно-серебряный галстук. — Меня будто магнитом тянет к ней. И все эти навязчивые мысли… Вчера я хотел начать её целовать, Блейз. А этот запах ее духов? Я с ума схожу! На лице смешалось отчаянье и желание. Некогда решительный Нотт оробел, когда речь зашла о Гермионе, внезапно ставшей столь желанной девушкой его сердца и души. — Ты влюбился, — вынес вердикт спустя минуту Забини. — И не удивительно! Вы живёте под одной крышей и 24/7 находитесь вместе. Но есть и другой вариант…— И он затих, решаясь, говорить или нет. — Какой? — спросил, хотя прекрасно понимал какой. — "Притяжение двух людей столь похожих внутренне", — процитировал он, имея ввиду то, что они могут быть родственными душами. — Не исключено. — К удивлению Блейза, Теодор сказал лишь это. Ни отпирался, ни отрицал. Спокойный тон, решительный взгляд. Никакого беспокойства. — Что делать будешь? — спросил Забини. — Ждать, — послужило ему ответом… *** — Как травология? — поинтересовалась Гермиона, когда Тео спустился в гостиную. На нём не было привычной слизеринской квиддичной формы, была изумрудная футболка с номером на спине и небольшим изображением герба его факультета с левой стороны на уровне груди и обычные спортивные штаны. Она, не стесняясь, разглядывала его форму и его самого. — «Превосходно», Гермиона, — улыбнулся он. — Сочтемся. — Да ладно, — отмахнулась гриффиндорка. — Для хороших людей ничего не жалко. — Вот поэтому и сочтемся, — Нотт был непреклонен, и Гермиона сдалась. — Кстати, я буду рад, если ты заглянешь к нам на тренировку. — Зачем? — Как минимум почитаешь на свежем воздухе. Кислород необходим для деятельности мозга. — Ладно, я подумаю… — Когда соберешься, надень это, — и протянул ей свою тёплую толстовку. — У тебя на такую погоду нет ни тонкой куртки, ни теплого-тёплого свитера, — прежде чем она задаст вопрос «Зачем?», объяснил он. — А ты? — А я, Грейнджер, спортом заниматься буду, а не сидеть с книгой в руках. — Он улыбнулся и присел на подлокотник. — Тем более, ты уже давно заприметила эту толстовку, и не надо отговариваться. Забирай и одевайся теплее. Гермиона решила наградить Нотта быстрым поцелуем в скулу — куда успела дотянуться — в знак благодарности, а затем, схватив сумку и толстовку, поспешила покинуть гостиную, так как скоро должны были начаться дополнительные по рунам, напоследок кинув: — Спасибо, Тео. Оставшись в одиночестве, Нотт встал у настежь открытого окна и втянул напитанный водной прохладой и свежестью воздух, улыбаясь словно маленький мальчик. Черт, неужели он и правда начал влюбляться в это очаровательное создание?