Патронус судьбы

Гермиона стояла напротив камина, облокотившись ладонями о диван. Оранжево-красные язычки пламени пытались догнать друг друга в какой-то незамысловатой игре. Через окно виднелись редкие крохотные точки-звезды, которые разбавляли черноту опустившейся ночи. Сверчки громко исполняли свою песнь, а прохлада просачивалась через приоткрытую форточку. Гермиона тяжело выдохнула. Во рту пересохло. В памяти девушки всё еще всплывал разговор, а в ушах стоял полный гнева голос Рона. Они ссорились регулярно, но чтобы так… Последний раз такая ругань была во время войны, когда они прятались в лесу и поочерёдно носили медальон. Жирная тень обиды затаилась где-то в глубине души. Осадок после разговора остался не самый приятный. Если бы она промолчала сейчас, все было бы по-другому. Но молчать больше не было сил. Более того, Гермиона отдавала отчет всему, что говорила и могла подписаться под каждым словом. Особенно под предпоследней фразой. Она осознавала, что изменилась. Только однозначно не в худшую сторону. Теодор застал Гермиону, когда она все еще стояла перед камином и думала о сегодняшнем дне. Она даже не услышала, как отодвинулся портрет. Нотт позволил себе рассматривать девушку. Ее каштановые волосы, спадающие аккуратными локонами. Изящные изгибы тела, которые повторяло облегающее платье. Округлые бедра, стройные ноги. Он подошел к ней ближе. — О чем задумалась? — тихо спросил Нотт, палочкой левитируя туфли на высоком каблуке на место. — О сегодняшнем дне, — честно ответила Гермиона и повернулась к Теодору. Долго девушке взгляд удержать не удалось, он скользнул по скулам прямо к шее, на которой проступало несколько вен. — Давай поговорим? — Давай, — согласилась Гермиона и вернулась к его глазам. — Как давно ты знаешь? — С понедельника. — Я со среды. Парень усмехнулся. Они оба знали, но делали вид, будто совсем слепы. — Гермиона, я так больше не могу, — парень сделал еще пару шагов вперед. Если невольно покачнуться, можно впечататься в пухлые губы напротив. — Не только ты. Если бы не алкоголь, который был выпить накануне, разговор бы начался и продолжился по другому. Гермиона переложила ладони на его шею и медленно провела большими пальцами по скулам и подбородку. Могло показаться, что она его пытает. Но пытала девушка себя. Она уже неделю осознанно хочет поцеловать Нотта. Теодор смотрел ей в глаза, осознавая, какое удовольствие приносят ее махинации. При чем и ему, и ей. Окутывал аромат вишни, который являлся одним из главных запахов амортенции Нотта. Парень переложил руки ей на талию, а через секунду накрыл девичьи губы своими. Как всегда казалось Гермионе, Теодор был прекрасен в любовных отношениях. Заботливый, внимательный, нежный. Но то, что сейчас он вытворял, в ее мыслях даже не появлялось. Целовал он так, будто бы это его последний поцелуй: упоительно, сминая и кусая губы партнера, наслаждаясь каждой секундой. Парень прижал ее к себе еще крепче и повел к дивану. Когда кончился воздух, Нотт сел на диван, посадив девушку к себе на колени. — А ты не так уж и плохо целуешься, — вставил он в перерыве, жадно хватая воздух ртом. Гермиону эта фраза зацепила, поэтому она решила изменить правила игры. Девушка сама его поцеловала, забираясь ноготками в темные кудри. Выпустив из волос парня одну руку, Гермиона положила его ладони чуть ниже талии, все ещё не разрывая поцелуя. Нотт понял, что они сменили правила, сменили тактику, сменили игру в принципе. И он был не против поиграть по ее правилам. Воздуха вновь стало не хватать, но это не помешало гриффиндорке. Совсем. Девушка прошлась дорожкой мокрых поцелуев по правой скуле, перешла на шею, которую парень предоставил ей в полное владение, откинув голову и наслаждаясь происходящим. Когда поток прохладного воздуха прошелся по мокрым "меткам", Гермиона услышала первый вздох Нотта. Посчитала это маленькой победой и вновь припала к его губам. В дыхательных путях все еще стоял аромат смородины. Все-таки это был парфюм. — Ладно, я пошутил, — сдался Теодор, стягивая футболку. На лице Гермионы появилась победная улыбка. — Никогда в жизни бы не подумал, что Гермиона Грейнджер может свести меня с ума. — Тогда может вернемся к правилам твоей игры? — и Теодор был только за. Девушка чуть откинула голову назад, но Нотту помешал чей-то громкий стук. — Кого там еще Годрик принес? — возмущение девушки, казалось, превосходило все эмоции Теодора. Она аккуратно слезла с колен парня и, отдернув платье и поправив волосы, направилась к двери. Нотт довольно улыбнулся. Мечты сбываются. — Позови Тео, пожалуйста, — без приветствия начала Лаванда, стоя за порогом. Она уже было шагнула вперед, но Гермиона ей этого сделать не дала. — До отбоя 5 минут, — сказала Гермиона. — Тебе пора в гостиную, иначе сниму очки. — Гермиона, мне ну очень надо к Нотту, — выделила главные слова Лаванда. Про себя Гермиона улыбалась во всю, причем зловещей улыбкой. — Он только зашел в душ, — придумала она отмазку. — Пол часа ты явно ждать здесь не будешь, поэтому поговорите завтра. — Но… — Никаких «Но», спокойной ночи, — и задвинула портрет. Нотт выдохнул полной грудью. Вот что-что, а выслушивать лепет Лаванды ему точно не хотелось. В одно мгновение Нотт оказался рядом и припечатал ее к стене. Гермиона удивленно на него посмотрела. — В душе значит? — усмехнулся парень и провел носом по её щеке. — А что я могла сказать? Что она ну очень не вовремя зашла, когда мы целовались? — В душе так в душе, — он улыбнулся и вновь ее поцеловал. Но совсем иначе. Мягко, неспешно. Гермиона буквально таяла от такого контраста. Губы уже болели от поцелуев. Руки девушки блуждали по широким плечам, возвращаясь к накаченному торсу. Напряженные мышцы парня приятно ощущались под ладонями. По гостиной вновь разнесся стук. Теодор неохотно отпрянул от Гермионы. — Сейчас явно к тебе, — и пошел к двери. Гриффиндорка отошла к креслу. Когда портрет отдвинулся, перед Ноттом вырос Уизли. — Тебе чего? — Мне нужно поговорить с Гермионой, — и подступил ближе, оглядывая Нотта. Тот стоял перед ним по пояс голый. — Уизли, она в душе, — машинально сказал он. Гермиона, услышав эти слова, улыбнулась. — А когда выйдет, вряд ли захочет с тобой разговаривать. — Главное, что я хочу с ней разговаривать. — Так не делается, — покачал головой Теодор. — Тебе пора, поговорите завтра. — Но… — Никаких "но", завтра увидитесь, — и закрыл портрет, оставив негодующего Рона за дверью. — В душе значит, — рассмеялась Гермиона, глядя на озадаченного Теодора. — Ну вот я в душ и пойду. — Когда-нибудь я прибью Рона, — разочарованно вздохнул слизеринец. — Может вместе? — Нотт, не наглей, — улыбнулась девушка и, чмокнув Тео в губы, поднялась на второй этаж. *** Теплые струи снимали напряжение, обволакивая и без того горящее тело. Гермиона провела рукой по волосам, шее, груди. После всего этого алкоголь выветрился. Улетучился к соплохвосту. Губы горели, бедра все еще помнили руки слизеринца. Гермиона посмотрела в зеркало. Провела ладонью по запотевшему стеклу. На нее смотрела довольная собой девушка со светящимися счастьем глазами. Гермиона улыбнулась. Этот день ей запомнится навсегда. *** Прохладные капли стекали по обнаженному телу Нотта. Оперевшись двумя руками о плитку, парень стоял под потоком прохладной воды. Хотелось отрезвить свои мысли и запомнить каждый изгиб ее тела, к которому успел прикоснуться. Запомнить вкус её карамельного блеска для губ, который он съел за первые секунд двадцать. Не забывать ее ладони на своем теле. Никогда.