***
-Нет, ну ты представляешь? Проколотый вилкой цветик брокколи с диким беззвучным криком скрылся во рту. От этих мыслей есть их становилось не так противно. Овощные котлетки беспощадно пилились ножом, а авокадо… нет, эту дрянь вообще ничем не улучшить. -…А я ей такая: «Хозяйке таких туфель говорить о моде? Побойтесь бога, старушка!» Наюн не переставала трещать с тех пор, как Минги переступил порог квартиры. Вскоре болтовня привычно слилась в один большой фоновый шум. Парень угрюмо жевал траву, погрузившись в свои мысли, и чуть не пропустил момент, когда шум остановился. Спохватившись, Минги округлил одобрительно глаза, и шум опять продолжился. Обычно таких кривляний хватало. Гораздо сложнее было, если задавался вопрос. На них всегда требовалось отвечать, причём желательно по теме. -Вот что я должна была сделать, а? Вот ты бы как поступил? Это было минное поле. Шаги следовало предпринимать осторожно, тщательно проанализировав следующий шаг. Но быстро. Минги сделал вид, что прожёвывает забитый притворством пустой рот, и даже немного прокашлялся. -Ну,… гхм-гхм, так же, как и ты. Наюн радостно всплеснула руками. -Вот и я говорю! А она: «Ты не имеешь права трогать вещи на моём столе!». А я – ну что, виновата, что ли? Раз у неё там всё не на месте валяется. А потом она… Ну и гадость. Были бы деньги на ужин - поел бы ещё перед эфиром. Но до зарплаты ещё две недели – худеть, либо… худеть, в общем. Во сне, небось, опять говяжий стейк будет на гриле сальсу танцевать. А потом объясняй Наюн, почему подушка в слюнях. Повисла пауза. От Минги опять требовалась реакция. Он наугад кивнул. -Что угу? Я спросила: «Зелёные или синие»? -Что? -Костюмы на встречу. Мне зелёные или синие заказывать? Ты что, меня совсем не слушаешь? Наюн обиженно хлопнула по столу. -Вот всегда ты так. Тебе обо мне вообще ничего не интересно. Не хочешь слушать – так не слушай! Что я перед тобой распинаюсь? Сейчас она обидится, всплеснёт руками и убежит в комнату общаться с подругами. Ну пожалуйста. Так она и сделала. Наюн надула губки и убежала в спальню. Первым делом Минги сгрудил траву с тарелки обратно в кастрюлю. Кот, наблюдавший за этими действиями, возмущённо мяукнул. Парень пригрозил ему выложить брокколи с сельдереем в миску. Затем достал очередную сигарету и вышел на балкон. Не то, чтобы Минги не любил Наюн, он просто не разделял её энтузиастичные порывы. Правильное питание, изучение новых языков и занятия спортом… попробуй почувствовать себя безмерно счастливым, если после рабочего дня давишься салатом с соевым мясом, а в пять утра тащишь свой не выспавшийся голодный желудок на пробежку? Пакеты в магазине, которые жестом фокусника вытаскиваешь из кармана, контейнеры с травой на работу… Нет, она молодец, Наюн. Каким-то образом девушка умудрялась ещё находить в этом всём удовольствие. Кстати, сигареты она тоже не одобряла. Минги затянулся и посмотрел на окурок в своих пальцах. Как будто тот хранил в себе подсказку для выхода на новый уровень. Сон замахнулся и кинул ещё не докуренный бычок в вечер и достал телефон. Хриплый голос начальника известил о том, что тот уже спал. Блин, не подумал. Но отступать было поздно, все равно уже позвонил, так что Минги прокашлялся и заявил: -Извините, что беспокою так поздно. Я готов принять ваше предложение.***
Это сентябрьское утро надо было вычеркнуть из времени существования. Его проклинали сотни детей страны, каждый год на протяжении долгих 11 лет, а теперь и опять проклинал его и Сон Минги. Будь у него машина, он бы положил голову на руль и страдал на водительском сиденье, вдыхая запах ёлочного ароматизатора. Хотя нет, будь у него машина, он бы уехал куда-нибудь подальше отсюда, на юг. А потом вернулся и устроился на третью работу, чтобы выплатить за эту машину кредит. Минги очнулся от того, что чей-то острый локоть пнул его прямо под рёбра. Пышных масштабов женщина вертелась у него под мышкой, пытаясь выбить себе немного пространства. Метро было забито людьми, рожи которых могли потягаться с компостной ямой. Если бы в магазинах города продавалось хоть что-нибудь натуральное, оно бы стухло, оказавшись ещё только в черте города. В нескольких людях от Минги стоял пухлый мальчишка в школьном костюме. Мальчик с откровенной ненавистью пилил взглядом рыжеволосого, как будто он знал, куда тот ехал. Маленькие пухлые ручки вминали букет в неминуемую смерть. Минги невольно съёжился, стараясь как-то сдвинуться с линии поражения. Но мальчишку пара миллиметров сбить не смогли, к сожалению, и два маленьких глаза больно сверлили аж до самого затылка. Вонь станции метро ворвалась в лёгкие лечебным сиропом. Мысленно желая букету безболезненной кончины, Минги нырнул в толпу людей от маленького маньяка. К двум с половиной десятков таких же. Невысокая женщина на высоких каблуках ещё издалека заметила рыжую макушку Сона и резво прискакала к нему на парах пышущего энтузиазма. -Ну наконец-то вы пришли! Я уже начала волноваться, что дети поймали вас по дороге. И 6Б опять оказался бы бесхозным! Пройдёмте же скорее, а то всё вот-вот начнётся! Лавируя на артритных ногах между людей, словно ящерка, женщина потащила Минги в глубь толпы. Не обладая такой способностью, тот врезался во всё, что ей удавалось обтекать. Женщина выбила Минги три страйка и остановилась -Ну, вот и ваши ребята. Екатерина Евгеньевна, председатель родительского комитета, ну вы помните. Екатерина Евгеньевна, уже смутно знакомая с родительского собрания, радостно вцепилась в рыжеволосого убийственной хваткой. Подобно цветку, тот вдруг захотел пустить корни. Женщина являла собой полное олицетворение образа председателя родкома. Помимо этой должности она приходилась матерью сразу троим детям (и, скорее всего, в такой же степени и была председателем). Женщины передали эстафету Минги друг другу. Маленькая женщина на высоких каблуках добавила: <tab -Кабинет вы помните, если что - -Звать вас. Я понял. -Нет, меня звать не надо. Импровизируйте. Из шевелящийся толпы выскочила ещё одна женщина на каблуках и утащила проводницу за собой. Зачем-то обняв Минги на прощание, та испарилась, оставив его на растерзание. А ведь он так и не вспомнил, как зовут эту тётку. Зачем, напомните, он вообще согласился на эту работу? Екатерина Евгеньевна делала свою работу с яростным рвением, хотя ей и не платили. Она мгновенно нашла Минги дело (стоять в строю возле своего класса), а также и толпе маленьких непослушных детёнышей (в принципе, то же самое). Всю линейку он делал вид, что полностью увлечён представлением, боясь обернуться и встретиться взглядом с кем-то из детей. С замиранием сердца он следил за маленькой девочкой, выплёвывающей в микрофон стихотворение про школу. Мимо пронеслась девочка с колокольчиком, затем первосентябрьская линейка, а за ними и половина прожитой жизни Сон Минги. И вот он, нагруженный цветами, стоит у школьной доски, и двадцать пять пар глаз смотрят на него в ожидании. Минги полминуты нерешительно повертелся на месте, после чего зашёл за учительский стол и свалил на него растительность. За всей этой конструкцией он чувствовал себя хоть немного защищённым. Он прокашлялся. -Эмм, здравствуйте. Несколько детских голосов эхом протянули по классу «аааастуте» и стихли. -Меня зовут Сон Минги, я ваш новый классный руководитель и учитель музыки. Можете звать меня Мастер Минги, или Мастер Сон. -А почему не Мастер Йода?- донеслось с крайнего ряда. Прошёлся хохот. -Я попрошу поднимать руку, если кто-то хочет задать вопрос. Минги окинул взглядом класс. -Что, руку поднять у твоего юмора мощности не хватает? Дети опять захихикали. Над третьей партой ряда у окон поднялась рука. -Да. -А почему тогда вы руку не подняли? Недалеко поднялась ещё рука. Минги облегчённо кивнул другому ученику. Тот вскочил и выпалил: -Так почему не Мастер Йода? Дети снова расхохотались, ещё громче. Минги прищурился. -А разве Мастер Йода преподавал музыку? Третий ученик вскочил. -Но вы опять не подняли руку! -Молчать!- рявкнул Минги, в душе молясь, чтобы кто-нибудь из сотрудников школы прибежал и помог, либо просто вышвырнул его отсюда навсегда. Пару секунд он даже помедлил, бросив взгляд на дверь, но та стояла себе на месте и не шевелилась. Гадство. Дети и правда немного притихли. -Садитесь на места. Досадно, что предыдущий педагог за шесть лет так и не объяснила вам, что школа – это не базар. Почём фарш? Минги отодвинул стул и сел за учительский стол. -Триста. Минги едва не продолжил, но вовремя поймал эту быдловскую шутку на кончике языка. -А вот и доброволец на уборку класса первого сентября! Хвала за рвение! Не волнуйся – тракториста тоже позовём. Он не успел запомнить хозяина острого языка, но решил действовать по дальнейшим обстоятельствам. На столе лежала стопка листов, которую Минги решил пустить в дело. Он взял один из них и щёлкнул ручкой. -Давайте познакомимся. Он лаконично проигнорировал вылетевшее откуда-то «Давайте». По одному дети вставали с места и называли своё имя. Каждого из них Минги внимательно старался рассмотреть и запомнить хоть по какой-то детали. На крайних рядах он напрягся, вычисляя хозяина острого языка. Мальчишка попал под главное подозрение, только подняв задницу со своего места. Всем своим видом этот маленький гадёныш словно кричал, как сильно ему плевать на всё, что сейчас кто-нибудь скажет. Мелкий отпрыск засунул руки в карманы штанов и с вызовом лениво произнёс: -Чон Юнхо. Чон Юнхо явно был профессиональной занозой в задницах учителей. Его пышные волосы пшеничного цвета торчали во все стороны, словно стараясь уколоть как можно больше людей. На носу яркими пятнами горели веснушки. А в глазах горело желание втоптать тебя ниже плитнуса. Или же, если короче, там было чётко написано: «Тебе жопа». «Мне жопа»,- подумал Минги.