***
-Дружненько все улыбаемся! Давайте, товарищи, с любовью к благому делу! Чхве Сан был, как всегда, весел и энергичен, как налопавшийся рябиной воробышек. Он радостно перемещался по школьному двору, украдкой пиная листья, которые в этот момент убирали дети. Школьники бросали на него недовольные взгляды, ёжились от ветра и отчаянно ждали звонка с урока. Минги тоже поёжился и запахнул получше ветровку. -Слушай, а правда, не слишком ли холодно? Физрук фыркнул. -Ты их на переменах видел? Они в одних трусах перед школой носятся. К тому же есть верный способ согреться! Борщевиков! Мальчишка с ссадиной на носу и почти встретившимися на лбу бровями низко буркнул: -Чего? -Улыбнись, Борщевиков! Ты же знаешь, что нужно сделать, чтобы не замёрзнуть? Мальчишка засопел. Возможно, именно в этих звуках где-то затесалась инструкция, но разобрать её было совершенно невозможно. -Ты моя умница! Даже Борщевиков знает, что надо активнее шевелить граблями! И хозяйственными, и право-левыми, так сказать. Сан пнул очередную кучку листвы и с невозмутимым видом отскочил в сторону, якобы любуясь красотой школьного облезлого фасада. Борщевиков отчётливо пробурчал под нос ругательство и грустно вздохнул. Активнее, правда, граблями он шевелить не стал. Минги задумчиво мусолил в кармане маленький аудиоплеер, врученный ему таксистом ещё во вторник. В моменты, когда он оставался один, рыжеволосый доставал его и рассматривал, как артефакт. Сон не помнил, когда в последний раз встречал человека с CD-плеером. Маленький, потертый красный кирпичик с большой кнопкой в центре. Минги был бы не Минги, если бы не сунул свой нос в медиатеку. Хозяин гаджета был фанатом американского попа вперемешку с лёгким роком. Кто же это он был? Языкастый мальчишка Чон Уён или загадочный синеволосый Хоуи? Минги мог совершенно спокойно отдать плеер как одному, так и второму. Но электронный красный камешек все ещё лежал в его кармане, тусуясь с крошками от печенья. Подул ветер. Листья пустились в обильный листопад, унося за собой и улыбки детей. Минги повернулся к зданию школы и ошпарился о знакомый взгляд. Дёрнувшись, он активно сделал вид, что заворожён работой детишек. -Не смотри,- сказал рыжеволосый в ответ на вопросительный взгляд друга,- она смотрит. Сан тут же послушно принялся внимательно сканировать фасад взглядом. Вскоре он издал звук подавившегося от смеха тюленя. -Я смотрю, ты встал в ряды сопротивления? -Чего? Дружеская рука шлёпнулась на плечо Минги. -Все мы проходили через это, мой юный друг. Вездесущее девичье око следит за всем, что происходит на этих бренных землях. Минги дёрнулся, словно физрук через руку пробил его током. -А мне-то что теперь делать? Сан пожал плечами. -Жди сезона практикантов. Свежее мясо отвлечёт хищника. А пока… Лебедягина, от фотовспышки листья сами не исчезнут! От выпяченной задницы тоже! Девчонка, прятавшаяся с телефоном за каштаном, недовольно фыркнула и взяла в руки метлу. Сан кивнул головой в её сторону. -Видишь? Обычное дело. Гормональный чайник, прыщи, лосины, первые месячные. Они кидаются на любого, кто моложе пятидесяти. Рыжеволосый почувствовал, как ладошка, сжимающая в кармане плеер, сильно вспотела. Сан нашёл в кармане растаявшую древнюю карамельку и жутко ей обрадовался. Минги от щедрого предложения отказался, и физрук вгрызся зубами в липкий фантик. Раскусив что-то невкусное, он громко сплюнул это на землю, прямо перед ногами бедного Борщевикова. Мальчишка лениво поднял на учителя грустный взгляд. Тот тут же невозмутимо произнёс: -Это…. И здесь тоже подмети. Грязно. Сан отряхнул руки. -Ну и как ты… боролся с этим? - робко поинтересовался Минги. -А очень просто! Потому что лучшее лекарство от придуманной влюблённости – это что? – Чхве Сан повысил голос, - Тут даже Лебедягина уберёт свой телефон и ответит, что это физический труд! За несколько недель пребывания в школе Минги уже заметил, что почти все работники заведения отличаются особенным вопросительным стилем ведения разговора. Минги с лёгким опасением подозревал, что скоро он сам будет во время ночного дожора на кухне делать бутерброд со словами: «А я на булочку сейчас кладу – что? Правильно, докторскую колбасу! А почему? Потому что она скоро окончательно заветрится, и её надо срочно утилизировать!» Борщевиков громко втянул носом сопли под звук доносящегося из школы звонка на перемену.***
Осень и правда выдалась крайне печальной. То ли от возвращения в ненавистное заведение, то ли от наступающей на хребет старости, Минги жутко хандрил, как шестидесятилетний дед. Он сидел за столом на кухне, смотрел в окно на тополиные ветки и разваливался. Застрявший на одной из них полиэтиленовый пакет жалобно мотался из стороны в сторону. Самое время ассоциировать себя с этим пакетом и впасть в экзистенциальную депрессию. -Там что-то интересное? Голос Наюн вытащил его из уютного пузыря самобичевания. Минги очнулся и закрыл рот, из которого всё же успел вырваться предательский глас пришибленного тюленя. Наюн ложкой указала на его тарелку. -Почему не ешь? Не вкусно? Рыжеволосый опустил взгляд на плавающие в бульоне кусочки моркови и кабачка. -Нет, я просто задумался. В смысле, нет, то есть очень вкусно. Просто аппетита нет. Мы в школе за детьми запеканку доели, что-то ничего больше не хочется. Он виновато опустил ложку в тёплую жижу. Наюн кротко вздохнула и принялась убирать со стола. Минги было отклонился, чтобы не получить по носу рукавом её халата, но угроза вдруг не обнаружилась. На девушке была её любимая ажурная водолазка, в которой она даже в кафе не соглашалась заходить. -Ты куда-то уходишь?- спросил рыжеволосый, моргнув. Девушка скромно заправила за ухо прядь волос. -Да нет, просто… просто халат в стирке, вот и всё. Ой, чайник кипит! Она кинулась выключать чайник, а Минги вернулся к депрессии. Кружки со стуком опустились на стол. -Какие у тебя планы на вечер четверга? – скромно поинтересовалась Наюн, приземляясь на стул напротив. Прийти домой после работы и поплакать. -Есть предложения?- Минги отхлебнул чая из своей кружки. Наюн закинула ногу на ногу и накрутила прядь волос на палец. -Мои родители приглашают нас на свою бархатную свадьбу. Они будут очень рады, если мы придём. Оба. -Конечно, без проблем. Девушка благодарно чмокнула рыжеволосого в щёку, обдав его ароматом своего любимого дезодоранта. В первые дни их совместной жизни Минги тайком в ванной распылял его на платочек, который носил с собой в кармане. Как бы романтично это ни звучало, но этой тряпочкой можно было хорошо сбить запах сигарет, которые Наюн жутко ненавидела. Минги поцеловал девушку в ответ, слегка размазав тональник.***
Идеальный урок – пожалуй, тот, которого не было. Идеальное занятие дополнительного школьного кружка – пожалуй, это было именно оно. Спустя десять минут гробовой тишины Даша оторвалась от мобильника и протянула: -Учитель Сон, может, мы уже начнём занятие? Минги тоже оторвался от телефона и посмотрел на часы. Вероятно, все желающие на сегодня уже присутствовали. Он вздохнул. В целом, состав сформировавшейся за пару недель музыкальной банды заключался в четырёх калеках. Помимо Чонхо, Юнхо и хозяйки полурабочего лица Даши на занятия записалась ещё семиклассница Мари, ростом достающая чуть ли не до окрашенного потолка каморки и, что уж там таить, почти до самого Минги. На первом же занятии она села с гитарой на стул и резко скрючилась, тут же исчезнув из поля зрения. Не успел Минги осознать, куда делась девочка, как из возникшего на её месте кокона полилась музыка. И это, чёрт возьми, был один из тех самых золотых моментов, когда Сону Минги действительно начинало казаться, что с этой затеей у него что-нибудь получится. Команда из четырёх человек всё ещё теснилась в закутке под мужским туалетом. Расчищенное от макулатуры пространство волшебным образом съела барабанная установка. Минги смущал тот факт, что в наполовину пустующей вечером школе нет места для музыкального кружка, но все его вопросы отклонялись мутными аргументами, что поиски места для инструментов активно ведутся. Где они ведутся, не уточнялось. Опять всё эти барабаны. Минги с огромным удовольствием избавился от них. Если бы не одно «Но». После одного из занятий, закончив отдавать должное зовам природы, Минги возвращался в каморку за своими вещами. От философских дум, что он сейчас преследует собственное дерьмо, его оторвали новые звуки. Рыжеволосый замер на ступенях, не решаясь спуститься ниже. Кто-то мастерски играл одну из мелодий AC/DC, с каждым ударом выбивая у Минги надежду на новый кабинет. Опять эти чёртовы барабаны. Аккуратно спустившись-таки вниз, он заглянул в дверную щёлку. Для того, чтобы поверить в увиденное, ему пришлось ущипнуть себя за ногу. Чон Юнхо, маленький разбойник, попался! Положи перед художником кисти, и он как минимум проверит их на мягкость щетины. Оставь музыканта наедине с инструментом…. Минги потной ладонью взял ручку двери и приготовился ловить нового барабанщика его музыкального кружка. Школьный кружок стремительно отторгал статус хора и перевоплощался в музыкальную группу. Вечерами Минги даже иногда грешил грёзами о том, как его ребята станут популярными, их песни будут крутиться на радиостанциях и завоёвывать вершины мировых чартов. Их будут сравнивать со знаменитыми четвёрками музыкальной истории, называть новыми The Beatles, Queen, Metallica. И в старости он, Минги, уже с седыми, а не рыжими висками, придёт на их юбилейный концерт по приглашению главного солиста. Конечно же, ему дадут бесплатный билет в VIP-зону, или даже два билета, для него и Наюн, которая уже будет его женой, милой ворчливой старушкой. И вот, одним прекрасным вечером, ещё совсем сейчас, один из почётных членов музыкальной четвёрки просто не явился на занятие. Ну как можно так относиться к такому важному делу, когда у них на носу мировое турне?! Как главный зачинщик и ведущий тягач всего коллектива, Минги принимал любое занятие близко к сердцу, мозгам, сосудам и, к сожалению, и нервной системе. Отсутствие всего одного человека делало из всей команды жалкое трио. Ну какие тут The Beatles? Хотя…… Минги посмотрел на Чонхо, рассматривающего на пальце козявку. Мари сидела в телефоне, а Даша усердно ковыряла пальцы. Дарования. Гении. Placebo. Ну, не пришёл – и не пришёл. Может, у него были важные на то причины. Не будет же он его за это убивать. Или поджидать в коридоре школы перед началом занятий.***
-Почему тебя не было на занятии? Стоит отдать ему должное, это был уже второй день после занятия. Непосредственно на следующий Минги просто не поймал юркого отпрыска. Чон Юнхо грустно заломил ручки. -Понимаете, у меня заболел брат. А сидеть с ним было не кому. Последующие реплики застряли в горле у мужчины. Как и лекция про ответственность. Серьёзный и суровый учитель похлопал ученика по плечу. -Ну… это… молодец. Ты давай… приходи на следующие занятия. Удивительно, как обманчиво может быть первое впечатление. Совершенно неуправляемый, безответственный с виду Чон Юнхо оказался прекрасным любящим братом. Об этом размышлял Минги в четверг вечером, когда тот опять не пришёл на занятие. Дети долго болеют, в этом заключается суть детей. Мальчишка не виноват в том, что его брат не обзавёлся иммунитетом. И тем самым лишив блестящего будущего четырёх юных дарований. Они вырастут, поступят на юридический, ну, кроме Юнхо – тот станет блогером, а потом загремит в армию. А после армии… а разве это важно теперь? Минги грустно поднял взгляд на детей. В частности, на Чонхо, который уже в пятый раз вступал не в тот момент. -Что опять? Тот опустил голову. -Я не могу вступить. Здесь была партия Юнхо,- пробурчал он полу. Пол добродушно промолчал. Учитель музыки махнул рукой. -Давайте опять сначала. Дети вздохнули. Вздохнул и Минги. С начала занятия они ещё ни разу не спели песню целиком. И это ещё он решил не готовить на ближайший праздник игру на инструментах. Ну, кроме Мари. Она спокойно сидела с гитарой на своём стуле. Команда терпела крах. Зачем Минги вообще в это всё ввязался? Он в смешанных мыслях вышел на крыльцо и зажег сигарету. В сыром сумраке вечера горели уличные фонари. -Хотя бы за угол зашёл, чего не сразу в кабинете директора?- внезапный хриплый голос заставил мужчину подскочить на месте. Уборщица материализовалась сбоку и протянула ему руку. -Огоньку дай. Только сейчас рыжеволосый разглядел зажатую между грубых пальцев сигарету. -А сами? -Я за компанию. Женщина громко откашлялась и сплюнула на землю. Минуту они молча затягивались никотином. В неловкости Минги скосил глаза на женщину, но тут же, как ошпаренный, дёрнулся и с интересом принялся всматриваться в окружающую темноту. Ему казалось, что горящими ушами он освещает половину улицы. Тишину прорезал хриплый голос: -И как работа? Минги выпустил в воздух клуб табачного дыма. -Ну… не знаю. Нужно ли мне это… Неловко жаловаться на работу перед человеком, моющим унитазы. Уборщица промычала, казалось, одобрительно. -И правильно. Не надо. А кому дети вообще надо? Она сильно затянулась и выкинула окурок в мусорку. Затем выдохнула огромное табачное облако. -Только вот ждём потом, чтобы из них выросли Эйнштейны да Моцарты. И ушла, оставив Минги наедине со своим стыдом и люминирующими ушами.